скачать книгу бесплатно
– Может, и схожу, – наконец поднимая голову, пробормотала девушка с улыбкой. – Меня Аделаида зовут, кстати, – вдруг сказала она, продолжая неловко улыбаться.
– Меня Тимофей. Вы сходите туда, обязательно. А потом расскажете, понравилось или нет, – подмигнув девушке, ответил парень, похлопав Петрову по руке и отбегая в сторону. Пора начинать следующий заход полётов.
Загадочно улыбнувшись, Аделаида осторожно покинула территорию первого аттракциона, стараясь успокоить свои еле идущие ноги и объяснить им, что ничего подобного больше никакой части тела не угрожает. Никаких указателей для «Туннеля эмоций», конечно, не было, и поэтому девушка лишь проходила мимо различных шатров, стараясь не обращать внимания на подбегающих время от времени детишек с протянутыми руками. Ада совершенно не понимала, чего они от неё хотят, но, судя по недовольным лицам задумчивых взрослых, вряд ли чего – то хорошего.
– Эй, девушка! Девушка!
Не обращая внимания, Аделаида продолжила идти вперёд, задумчиво рассматривая широкие витрины со стоящими в них странными фигурками из дерева и камня. Криков было так много, что этот, детский, но какой-то слишком серьёзный, терялся в однотонном гуле. Многие из фигурок, увиденных девушкой, было совершенно невозможно объяснить ни одним из знакомых Петровой слов, но девушка почему – то была уверена, что её отец определённо бы нашёл, что сказать насчёт каждой из них. Возможно, нашёл бы подделки и тогда захотел устроить скандал, а девушка хватала бы его за рукав, умоляя не портить людям праздник. В конце концов, пусть люди купят себе небольшую безделушку, поставят на прикроватной тумбочке и, затем, ещё долго вспоминают о том, как весело и беззаботно провели своё время. Люди любят копить воспоминания с помощью вещей, будто боясь, что однажды они проснутся и поймут, что не помнят, как прошла их жизнь. А, прикрепляя свою память булавкой к какой – нибудь незначительной детали, будь то фото или купленное у старухи около отеля украшение, можно было надеяться, что воспоминания о жизни будут с тобою дольше.
– Девушка, да постойте же Вы! – дёрнул кто – то Аду за рукав, заставляя остановиться. – Неужели совсем меня не слышите?
– Простите, задумалась, – неуверенно изогнув бровь, удивлённо ответила она. – Я что – то обронила?
– Нет, нет! Но постойте, – продолжала тараторить маленькая девчушка лет восьми с весьма серьёзным выражением лица. – Моя бабушка, она видела Вас! Не сейчас видела, а давно. Ещё месяц назад. Она предсказала, что Вы пройдёте где – то здесь, понимаете?
– Прости, милая, но я…. Твоя бабушка гадалка? – осторожно подбирая слова, пожала плечами Аделаида. Ей не хотелось обижать ребёнка, который тряс её за руку, но, в то же время, тратить время на пустые беседы не хотелось во много раз больше.
– Моя бабушка, она… Она, понимаете, – качая головой, говорила девочка, не отпуская рукав Петровой. – Она необычная гадалка. Она правда всё видит, это дар.
– Мне это не интересно. Прости.
– Но Вы должны пойти со мной! – воскликнула малышка, недовольно хмурясь и хватая Аду за вторую руку. – Вы просто обязаны это сделать, иначе бабушка расстроится. А когда ей плохо, она срывается на меня!
Выдыхая через нос, Петрова, закатив глаза, резко прикусила себе язык, чтобы не наговорить несчастному ребёнку всё, что она думает о подобных шарлатанах, слизывающих деньги с бедного народа. Люди ведь на самом деле приходят туда за советом, искренне верят, а в итоге слышат лишь чепуху, которая никак им не поможет. «Гадалок», занимающихся подобными вещами, не за что уважать: они нагло врут и наживаются на своём вранье. Их ложь, возможно, и приносит кому-то краткое успокоение, но каково жить тем, для кого слова этой ведьмы сначала стали надеждой, а потом оказались самым большим разочарованием?
– Пожалуйста, – прошептала девочка, заглядывая в глаза Аделаиде и нервно переступая с ноги на ногу. – Вы уйдёте оттуда, если захотите, но она должна Вас увидеть.
– Боже мой, хорошо. Веди меня, – понуро опустив голову, сдалась Петрова, не в силах выдержать столь жалобного взгляда крошки. Радостно взвизгнув, та резко принялась тащить девушку сквозь толпу противотоком, расталкивая на своём пути каждого, кто, по её мнению, мешал быстрее добраться до шатра бабушки. – Эй, пуля, далеко ещё?
– Бабушка на самом отшибе живёт, нам выйти отсюда нужно, – пробормотала девочка, оглядываясь на свою спутницу.
– Эй, стой. В смысле выйти? Она не относится к ярмарке, что ли? – непонимающе спросила Ада, нахмурившись. Вся эта ситуация с каждой секундой становилась всё более странной, потому что если бы бабушка жила где – то здесь, то тогда бегающего ребёнка ещё можно было объяснить. Но если это не так? – Куда ты меня ведёшь?
– Тут недалеко, – лишь отмахнулась девчушка, не переставая идти к выходу за ограждения. Подведя девушку к перилам и ловко перепрыгнув через них, маленькая пуля посмотрела на Петрову. – Ты идёшь?
– Я туда не пойду, – пожала плечами Петрова, складывая руки в локтях и слегка склонив голову на бок. – Что тут вообще происходит?
– Послушай, – как-то незаметно перейдя на «ты» в общении с Аделаидой, продолжала девочка, закатывая глаза. – Очень важно, чтобы ты пришла к бабушке. Она видит будущее, она видела тебя. Так что соберись и иди со мной, потому что именно моя бабушка должна появиться в твоём будущем, чтобы оно сложилось правильно, ясно?
– Нет, не ясно! – воскликнула Петрова, недовольная тем, что ей помыкает малолетний ребёнок. – С чего ты взяла, что я поверю во весь этот бред? Он даже звучит глупо! – уверено продолжила Ада.
– Просто поверь. Ты должна.
Внимательно вглядываясь в сероватые глаза девочки, Аделаида не переставала закусывать губу, думая о том, что же ей делать. Ведь, в конце концов, она пришла сюда повеселиться. Чем поход к гадалке не веселье? Молча перелезая через ограду, девушка, оглядываясь по сторонам, шла вслед за своей «новой подругой» по узкой тропинке, спрятавшейся среди кустарников. Острые ветки цеплялись за волосы и платье Ады, но девушка, резко стряхивая их с себя, просто продолжала идти.
Наконец вдалеке и в самом деле появился дом, казавшийся совершенно нелюдимым и словно мёртвым. Лишь за счёт странного фиолетового свечения из комнаты на первом этаже ещё оставалось чувство, что он не подлежит сносу. Деревянный, выкрашенный в чёрный цвет и почти сливающийся с темнотой ночи, он явно покосился в процессе долгой жизни, а местами дырявая крыша ловила в этих местах лунные лучи, полностью поглощая их.
– Мы пришли, – улыбнувшись, оглянулась девочка, стуча в дверь, которая, казалось, при первом же порыве ветра должна была слететь с петель. Ничего не ответив, Аделаида принялась осматриваться, пытаясь понять, знает ли вообще местная полиция о существовании этого домика и сможет ли приехать, если на неё вдруг будет совершено нападение. Впрочем… Полиция? Ада даже не взяла с собой телефон.
Скрипнули половицы в доме. В прихожей, окна которой выходили на внешнюю сторону дома, зажёгся свет и, вскоре, медленно открылась дверь. Отступив назад, девушка приготовилась к худшему, но, вместо этого, перед её глазами появилась приличного вида старушка с волосами цвета лунной реки.
– Ну, здравствуй, Аделаида Григорьевна, – расплывшись в улыбке, прошептала женщина, и девушка вдруг отпрянула оттого, насколько мелодичным и чистым был её голос. – Мы тебя уже заждались.
– Откуда Вы знаете моё имя? – Ада сделала ещё один шаг назад, чувствуя, как быстро начинают бегать мурашки по всему телу. – Кто Вы такая?
– Заходи, дитя. Ира, – обратившись к девочке, повернулась гадалка. – Поставь чайник, пожалуйста, девушка очень голодна.
– Не стоит, правда! Я совсем…
– Прошу, проходи. И не вздумай мне лгать, милая, я ведь вижу тебя насквозь, – ласково придерживая Аду за локоть, улыбнулась старушка, заводя Петрову внутрь дома. Прихожая была обставлена очень скудно. Куда ни посмотри, всё, начиная от стен и заканчивая светильниками, будто бы пропиталось старостью, но это словно лишь придавало отсыревшему домику. Случайно толкнув ногой небольшой плетёный сундук, из которого вываливались прутья и яркие тряпки, Аделаида осторожно огляделась. Она чувствовала себя до ужаса неловко, но куда более сильными чувствами были удивление и страх, полностью поглощавшие трезвость её сознания.
Войдя в следующую комнату округлой формы, Петрова осталась одна и, поворачиваясь вокруг своей оси, примечала всё больше и больше странных деталей. В огромном стеллаже, в плотно закрученных стеклянных банках, внутри которые словно были залиты жиром, плавало нечто похожее на человеческие глаза, зубы и ногти, от чего у Аделаиды неосознанно свело живот. Такой набор больше напоминал домик сумасшедшей, помешанной на чём – то паранормальном, и девушка продолжала думать именно так. Ровно до возвращения хозяйки в комнату.
– А вот и чай, моя дорогая. Присаживайся, не стесняйся, – прокашлявшись, объявила о своём присутствии старушка, ставя поднос на круглый стол и быстро завязывая волосы в небольшой пучок. – Я до последнего не верила, что ты всё – таки придёшь на ярмарку, ведь было столько вариантов нашей первой встречи! Ярмарка, скажу честно, была самой простой составляющей.
– Кто Вы? Это, конечно, всё очень странно и интересно, но, честно говоря, меня пугают ваши… знания обо мне, – Аделаида уселась в глубокое зелёное кресло и принялась изучать чай, в котором плавали разные листья и бутоны цветов.
– Я понимаю как твою настороженность, так и недоверие, которое ты сейчас испытываешь, дитя. Моё имя – Фемида Левская. Наша встреча была заложена самой судьбой, так что тебе совершенно не стоит переживать, – представилась женщина, будто бы улыбаясь глазами. Всё в её внешнем виде говорило о прожитых годах и о том, что жизнь, бы длинной она не была, постепенно идёт на спад. Серовато – жёлтая кожа, словно бы просвечивающаяся в свете торшера за спиной Левской, казалась неестественной и даже пугающей, но Аделаида изо всех сил старалась не показывать страха. – Я видящая, милое дитя. Ведьма. Или гадалка, если тебе будет проще.
– Вы же шутите? – подавив смешок, спросила девушка, правой рукой ущипнув себя за запястье. – Ведьма? Что бы Вы ни имели в виду, я почти уверена, что просто неправильно поняла Вас.
– Ведьма, Аделаида, это женщина, имеющая от рождения способности к колдовству. Эти способности у каждого человека выражаются в разных стезях: одним проще управлять воздухом, передвигать предметы и подчинять себе эту могучую стихию; другие управляют огнём, третьи чувствую себя увереннее рядом с водой. Такими способностями обладают и ведьмы, и колдуны, но я отличаюсь от них благодаря особой силе. Подобных мне немного, но мы существуем, и являемся очень ценными членами Ковенов в магическом сообществе. Мало кто способен глядеть в будущее! – сдвинув брови к переносице, сказала Фемида, всем своим видом показывая, что она не шутит. – Ты должна понять, что я не причиню тебе вреда, должна понять, что обязана выслушать и осознать своё «внутреннее Я».
– Внутреннее Я, говорите? – поджав губы, переспросила Петрова, не притронувшись к чашке и посмотрев на старушку, как на сумасшедшую. – Вы, конечно, извините меня, но слушать подобное я точно не собираюсь. Истории про ведьм отлично описаны в детских книжках и, поверьте, я прочту их, если захочу потратить своё время на совершенно бесполезное занятие, – поднявшись и отодвинув стул, закончила девушка.
– Сядь.
Резкий голос Фемиды поразил Аду и она, на секунду застыв, почувствовала, как прямо под ноги резко вернулось кресло, словно кем – то любезно пододвинутое. Оглянувшись и не обнаружив там Иру, девушка вновь посмотрела на старушку, улыбающуюся ей весьма приветливо.
– Садись, Аделаида, – уже мягче произнесла женщина, взмахивая костлявой рукой. – И выпей чай, травить тебя я пока не собираюсь.
– Пока? – усмехнулась девушка, взяв в руки чашку и неуверенно сделав первый глоток на удивление вкусного напитка.
– Всё зависит от того, сложится у нас общение или же нет.
– А Вы, разве, не можете это предугадать?
– Обычно могу, – сложив руки в замок, вновь начала Левская, задумчиво рассматривая сидящую Аделаиду. – Обычно могу, но с тобой, дитя, я вижу сотни исходов, которые постоянно ветвятся и запутываются в тонкие нити, разобрать которые иногда просто невозможно. Вся твоя жизнь, вся череда событий, происходящих в ней, они зависят только от самой тебя. Захочешь вести со мной беседу? Пошла первая дорожка. Решила бросить всё и сбежать, поджав хвост? И вот сразу обрывается десяток путей, ожидающих другого выбора. Редкий маг обладает подобными возможностями выбора.
Ада помолчала, действительно пытаясь обдумать слова старушки. Всё происходящее казалось ей абсолютно ненормальным, но, находясь в комнате с двигающимися по желанию женщины предметами, стоило играть по её правилам.
– А разве так не всегда? Разве не сам человек определяет свою судьбу и действия, раз уж на то пошло? – вопросы Петровой были тихими, но уверенными.
– Зачастую действия каждого человека уже были предопределены. Не он привёл события к подобному исходу, а известный исход сделал всё для того, чтобы события были закончены верно. Большинство людей – это лишь способные к действиям фигурки, которыми умело управляет судьба. Вижу, тебе не нравится то, что я говорю, верно? – улыбнулась старушка, поджав губы. – Многим не нравится подобный уклад жизни, но мы ничего не можем с этим поделать.
– Но ведь исходом может быть и смерть, и открытие, и вообще что угодно, так? – спросила Ада, пытаясь переварить слова Фемиды. – В чём смысл существования человека, если он не может самостоятельно управлять своей жизнью?
– Но разве обычные люди знают о том, что они не могут ей управлять? Человеку даётся иллюзия контроля над реальностью, иллюзия того, что однажды он сможет прыгнуть выше своей головы, и некоторые думают, что у них это даже получается. Но всё, что происходит в жизни – лишь программа итога, стремительно идущая к завершению и предпринимающая для этого небольшие толчки. А исход… Исход это не миссия и не конец жизни. Исход – это каждый момент, растянутая единица измерения, созданная для большей наглядности, – удлиняя слова, продолжала говорить старушка. Начиная свой рассказ тихо, будто бы издалека, она заканчивала каждое предложение всё с большим и большим напряжением.
– И что, даже это контролируют ведьмы? – покачала головой девушка, стряхнув с платья невидимую пыль.
– Ведьмы, такие, как я, всего лишь контролируют, чтобы всё шло своим чередом. Мы смотрим в гущу событий, изучаем её, иногда цепляемся за отдельные жизни людей и выясняем, что хорошего он принесёт в жизнь. Иногда я думаю, – рассмеялась старушка, – думаю, что без магии ведьм и колдунов было бы очень скучно. Мы приносим в этот мир изюминку. Страсть!
Аделаида молчала, глядя на Фемиду открытым взглядом. Она пыталась отыскать в её лице намёк на лживость слов, но Левская, сидящая перед ней, верила в собственные речи.
– Чем ведьма отличается от обычного человека, кроме наличия этих «способностей», о которых Вы говорите? – после короткой паузы спросила Ада, скрепляя руки в замке. Девушка неосознанно пыталась спрятаться от старушки за своими ладонями, но всё это было лишь иллюзией защиты.
– Ведьма создана природой, некоторые созданы из неё, с помощью неё. Природа вселяет жизнь в неживое тело, созданное Старейшинами из глины и крови, даёт ведьме всё то же, что присуще обычному человеку. Природа направляет каждую ведьму, каждого мага, потому что мы – прямое её продолжение. Мы разные, но всех нас объединяет одно: мы сами определяем, каков будет исход. И я, и ты, и каждая ведьма, чьё сердце бьётся в такт с биением природы.
– К чему Вы ведёте, Фемида? – девушка говорила тихо, потому что каждая фраза давалась ей с большим трудом. В комнате запахло травами, и эти ароматы дурманили голову Аделаиды сильнее, чем слова старушки.
– Дитя, если это скажу я, ничего не изменится. Хочешь услышать? Так услышь. Ты ведьма. Притом необычная, весьма необычная! Ведьма с безумным будущим, в котором будет много боли и страданий. Сильная, отважная, умная. Чем раньше ты примешь это в себе, тем лучше будет для всех, – улыбаясь, ответила Левская, постукивая по столу пальцами. – Твой привычный мир сломается, но ты не должна сломаться сама.
– Господи, о чём Вы говорите? Вы себя слышите? Я? Ведьма? Мои родители были совершенно обычными людьми, а, судя из Ваших просто умопомрачительных разговоров, я сделала вывод, что для рождения ведьмы нужна магия и ещё какие – то факторы. Так вот, заявляю Вам весьма чётко – этих факторов при моём рождении не было. Вы верите в существование ведьм, причисляете себя к этому сообществу, но не надо, слышите, не надо пытаться взять в него ещё и меня. Держу в курсе, подобные разговоры вполне можно отнести к попытке влить меня в секту, – во второй раз вскакивая и нервно отходя назад, бормотала Аделаида, не переставая мотать головой.
– Расскажи мне, дитя, ты чувствовала когда – нибудь, как эмоции во время ссоры словно начинали поглощать тебя? Чувствовала, как во время истерики нечто внутри взрывается с сильным хлопком, который приносит вслед за собой такое приятное, долгожданное спокойствие. Расскажи мне, ты чувствовала?! – крикнув и приводя девушку в чувства, спросила Фемида, громко ударяя рукой по столу. Непомерная сила для такой старушки, как она. – И, в конце концов, Аделаида, ты не знаешь, кем были твои родители. Твоя мать была удивительной ведьмой, ясно? Несмотря на куда более серьёзные проблемы, она не впадала в истерику, как это себе позволяешь ты! Соберись, наконец, и будь достойна своей семьи!
– Моя мама? – подняла на старушку глаза Петрова, сглотнув образовавшийся внутри ком. – Вы что, знали её?
– Нет, Аделаида, лично я её не знала. Но Серафима Лунгрен, поверь мне, не нуждалась в знакомстве для того, чтобы заявить о себе. Будь достойна своей матери, в конце концов, и не открещивайся от того, о чём не имеешь понятия. Ты никогда не сможешь спрятаться от дара, что лежит куда глубже, чем та же кровь, о которой ты сейчас думаешь.
Вздрогнув, Ада резко развернулась и выбежала в прихожую, не останавливаясь ни на секунду. Схватив свою сумку, оставленную на плетёном сундучке, девушка выбежала на улицу, громко хлопнув дверью. Она не хотела здесь больше оставаться, не хотела дышать этим странным воздухом, наполненным ароматами лаванды, чабреца и какой-то необычайно терпкой, незнакомой травы. Фемида Левская, кем бы она ни была, оставляла в душе жуткие раны, которых итак было там достаточно. Фемида Левская привозила, словно на паровозе, странные, противоестественные мысли, от которых волоски на спине вставали дыбом. Ведьмы, магия, внутреннее Я, её мама, связанная со всем эти каким – то удивительным образом. Это всё было слишком.
Она чувствовала, как нечто, сидящее где – то под рёбрами, пробуждается, постепенно поглощая эмоции и готовясь вырваться. Это «нечто» казалось сильным, огромным животным, готовым разорвать всё на своём пути в клочья, не оставив никого в живых. Это «нечто» приходило в её жизнь достаточно часто, перетягивая на себя часть боли, злости и страданий, и словно позволяя вздохнуть. Вот и сейчас оно появилось, забирая переживания, поглощавшие Петрову.
– Неужели здесь нет ни одной машины, – пробормотала девушка, пытаясь вернуться к ярмарке и найти такси там.
Вернувшись домой, Аделаида зашла внутрь совершенно обессиленная, с единственным желанием – поскорее лечь спать и забыть об этой безумной ночи, заставляющей её дрожать изнутри. Подсознание, словно насмехаясь над страхами и неверием девушки, не давало Аде выкинуть из головы ухмыляющееся лицо Фемиды, сложившей руки на груди. Старушка словно была уверена в том, что Петрова уходит ненадолго, но сама девушка совершенно не хотела туда возвращаться. Могла ли Левская и впрямь видеть будущее? Могло ли оно открывать ей тайны?
Тёмный дом стал единственной защитой, способной отделить пугающий внешний мир от желающей спрятаться ото всех Аделаиды. День, проведённый на ногах, окончательно выбил её из колеи, оставляя после себя лишь ощущение излишней полноты и нереальности происходящего. Найдя в складках дивана телефон, девушка, наконец, посмотрела на время и, ужаснувшись, тут же откинула мобильник в темноту. Она не спала уже больше двадцати часов и, наверное, это стало единственным оправданием, которое смог придумать мозг девушки перед тем, как она, кинув обувь в сторону прихожей, уснула прямо на диване.
Глава 4. Людям из воспоминаний свойственно возвращаться.
– Ада, миленькая, открывай! – кто – то настойчиво стучал в дверь уже на протяжении десяти минут, но девушка, старательно прячась от солнечных лучей и всяких звуков, пыталась засунуть голову между подушками. В конце концов, она имеет право выспаться. – Ада!
Звук становился всё настойчивее и продолжительнее. Недовольно открыв глаза и потерев их руками, девушка, наконец, подняла голову с дивана, разминая затёкшие плечи и спину. Платье окончательно помялось, а на голове, по ощущениям, произошло нечто просто невероятное. Пройдя мимо зеркала с закрытыми глазами, чтобы раньше времени не испугаться самой себя, но, видимо, испугать других, Аделаида щёлкнула ключом в замочной скважине и, выдавив улыбку, приоткрыла дверь.
Стоящая за ней тётя Лиза явно не ожидала увидеть свою соседку в подобном виде и, наверное, именно поэтому, на пару секунд женщина удивлённо затормозила, отшагнув назад.
– Боже мой, Ада, ты ночью что, грузила вагоны с углём? – удивлённо спросила Елизавета, хлопая глазами и, открывая дверь шире, прошла внутрь дома.
– И Вам доброе утро, тётя Лиза, – девушка была совершенно недовольна тем, как
по-собственнически женщина вошла в её прихожую, но промолчала, лишь уныло поджав губы. В конце концов, это недовольство, наверняка, было вызвано только лишь ранним пробуждением. – Что – то срочное? Ночь была и впрямь тяжёлая.
– Я взяла на себя смелость позвонить Екатерине Александровне, о которой мы вчера разговаривали. Сказала, что случилось кое – что срочное, и она просто обязана приехать к этому дому и встретиться со мной, – настойчиво закивала Елизавета, оборачиваясь на Петрову и смотря на неё с явным осуждением. – Тебе бы привести себя в порядок. Родная мать в таком виде не узнает.
– Зачем Вы позвонили Екатерине Александровне, если не секрет? – со вздохом спросила Ада, поднимая глаза к потолку и мечтая вернуться к пригретому дивану.
– Ну, как же, милая. Тебе нужно помочь с оформлением дома, бумагами. Ты же говорила, что беспокоишься о том, что не справишься сама.
– Беспокоюсь, но ведь не прошу о помощи, тётя Лиза…
– Ой, ну всё, хватит! – встряхнувшись, женщина улыбнулась, лишь махнув рукой. – Потом спасибо скажешь, господи. Во всём вам, детям, надо помогать.
Промолчав, Аделаида недовольно прошла в гостиную, собирая по пути кроссовки, выкинутые в ночи. Ну, хотя бы, она ничего ими не разбила, остервенело швыряясь обувью в темноту. Тётя Лиза, задумчиво ходя по дому Петровых, поглаживала стены и, останавливаясь около шкафов и кресел, постоянно трогала вещи руками, словно стремясь запомнить. С удивлением следя за соседкой, девушка отметила, что когда Елизавета прикасается к чему – либо, то слегка наклоняет голову вправо, будто бы рассматривая.
– Вы давно тут не были? – осторожно спросила Петрова, подходя к женщине.
– Со смерти твоего отца. Как только ты уехала, Екатерина Александровна привезла работников, которые убрали дом, вытерли везде пыль, а затем накрыли вещи брезентом или тканью, чтобы не испортились. Всё происходило очень быстро, да я и не хотела заходить сюда, если честно. Увидев его таким… – тётя Лиза кинула быстрый взгляд на Аделаиду, задумчиво смотрящую в сторону, и продолжила. – Таким спокойным. Я просто не сразу даже поняла, что его с нами больше нет. Люди приходили, плакали, успокаивали друг друга, а он лежал, думая о своём.
– Думаю, Вам пора, – безжизненным голосом прошептала Ада, резко разворачиваясь и заходя в гостиную. Ей не хотелось сейчас видеть свою соседку, потому что именно из – за неё она вновь вспомнила события шестилетней давности, которые постоянно в себе подавляла. – Мне нужно переодеться.
– Прости.
– Ничего страшного, тётя Лиза, просто, – девушка повернулась к ней лицом, вытирая выступившие на глаза слёзы тыльной стороной ладони. – Просто мне нужно время для того, чтобы научиться говорить об этом спокойно.
– Он был твоей семьёй, Аделаида, – выходя из дома, сказала Елизавета, останавливаясь в проходе. – Ты не обязана учиться жить так, словно ничего не произошло.
– Все вокруг меня постоянно вспоминают, какими удивительными людьми были родители. Каждый раз. Как жить в мире, в котором их любят настолько сильно? – прошептала девушка, как только услышала, что за соседкой, наконец, закрылась дверь. Не хотелось ни видеть Екатерину Александровну, ни разбирать бумаги, ничего, по правде сказать, не хотелось. Неужели нужно заниматься этим прямо сейчас?
Сон сняло как рукой, но на смену ему пришло осознание, что она не может давать слабину. По крайней мере, просто не сейчас. Сейчас у неё должен появиться чёткий план, по которому можно будет следовать безо всякой передышки, потому что стоит только вздохнуть полными лёгкими, как непременно случается какая – то беда. Беда случилась ночью, когда Ада позволила себе расслабиться и пойти вместе с незнакомым ребёнком, беда случилась, когда Петрова копалась в ящиках отца. Беда словно бежала за Аделаидой, слегка опаздывая, но временами нагоняя и больно обжигая ноги.
Солнце пробивалось сквозь окна, освещая комнату нежным светом и разливаясь в каждый уголок. Постепенно разогреваясь, оно играло своими лучами в хрусталиках на люстре, искало отражение в лаковой поверхности стола и цеплялось за кожу Аделаиды, согревая девушку. В очередной раз попытавшись размять шею, Ада недовольно закряхтела, чувствуя себя самой настоящей старухой. Расправив платье и сходив в прихожую за брошенной там сумкой с вещами, взятыми из Кусад де Шевалля на первое время, девушка принялась искать хоть что-то, более или менее подходящее для встречи с подругой семьи.
Аделаида изо всех сил пыталась вспомнить Екатерину Александровну, но память словно окончательно стёрла из своих чертогов эту женщину и, удивляясь настойчивости хозяйки, то и дело подсовывала ей корявые, расплывающиеся изображения лиц. Девушке казалось, что Тасканова была на самом деле хорошим человеком, ей казалось, что они с ней были дружны, но верить собственным воспоминаниям, сбивающимся в один комок, оказалось достаточно сложной задачей. Наконец, достав из сумки белое платье со сборками на талии, Ада неуверенно приложила его к телу. Наверное, она на самом деле задохнётся в таком количестве плотной одежды под дневным палящим солнцем, но все остальные вещи после двух дней, проведённых в сумке, превратились в куски мятой ткани.
Собрав волосы в низкий пучок, Петрова сбрызнула его лаком и, наконец, посмотрела на себя в зеркало.
– Иногда мне кажется, что я правда становлюсь похожей на тебя, мама, – с улыбкой прошептала девушка, доставая пряди волос и аккуратно накручивая их на палец. – Надеюсь, ты гордишься мной сейчас.
Стук в дверь заставил Аду отвлечься и она, ещё раз посмотрев в зеркало, уверенно выдохнула. В конце концов, она же встречается не с королевой всего мира, так почему же в душе зарождается подобное волнение. Медленно наступая босыми ногами на прохладный пол, девушка старалась не издавать ни единого звука, потому что прежде, чем ей придётся встретиться с Таскановой с глазу на глаз, Аделаиде хотелось взглянуть на неё отстранённо и незаметно. Осторожно посмотрев в дверной глазок, девушка разочарованно выдохнула. Ничего не было видно. Толстый слой пыли полностью закрывал обзор на улицу. Недовольно прикусив щёку с внутренней стороны, Петрова натянула на лицо дежурную улыбку и резко распахнула дверь.
– Извините, что заставила ждать, – сказала девушка, удивлённо отпрянув. Стоявший перед ней мужчина лишь покачал головой, словно ничего и не заметив. – А где Екатерина Александровна? – изогнув бровь, спросила Ада.
– Она ждёт Вас в машине, мисс, там куда прохладнее, чем здесь. Миссис Тасканова презирает солнечную погоду и предпочитает оставаться в тени вместо того, чтобы потеть под палящими лучами. Я её шофер, – гордо отрапортовал мужчина поставленным голосом так, словно говорил это по тысячу раз на дню. Выглядел он весьма презентабельно. Чёрный костюм дополняла белая рубашка, верхние пуговицы которой были расстегнуты. Глаза мужчины были закрыты тёмными очками в позолоченной оправе, а из под рубашки на левом запястье выглядывали золотые часы, переливающиеся в солнечных лучах. – Вы готовы? – взглядом указав на её босые ноги, спросил шофёр, слегка приподнимая брови.
– Пару секунд, пожалуйста, – смущённо пробормотала Аделаида, убегая обратно в дом и пытаясь вспомнить, брала ли она с собой что – то кроме кроссовок. Нервно кусая губу, девушка распахнула небольшой шкаф, в котором мама обычно хранила обувь. Вряд ли его разбирали после её смерти, так что там наверняка должны были оказаться хоть какие – то туфли. – Есть! – счастливо воскликнула Петрова, взяв в руки пару красных шпилек и, примерив, обрадовалась ещё больше. Туфли были ей как раз, а это значит, что она абсолютно готова.
Закрыв дверь и следуя за мужчиной, Аделаида отметила, что чёрный джип, стоявший перед её домом, выглядит так, словно его только что помыли. Окружающие машины, заляпанные толстым слоем пыли, взлетающей с дорог, на этом фоне смотрелись довольно грустно. Шофёр услужливо открыл перед Адой дверь, и она, осторожно поправив платье, села в машину, с удовольствием вдыхая прохладный воздух. Несмотря на открытые окна, в доме всё равно было безумно душно и жарко, но здесь ситуацию исправлял кондиционер.
– Ну, привет, обезьянка, – сдвигая шляпу немного назад и открывая лицо, произнесла женщина, сидящая напротив. Сиденья машины располагались таким образом, что люди, находящиеся в салоне, могли видеть друг друга, и это было огромным преимуществом.
Удивлённо вглядываясь в лицо Таскановой, Аделаида поняла, что все образы, которые так неуверенно посылало подсознание, оказались ложными, потому что эта женщина была в тысячу раз красивее.
– Здравствуйте, Екатерина Александровна, – улыбнулась девушка, чувствуя себя весьма неловко под столь строгим взглядом, которым её одаривали. Она считала, что встречается «не с королевой»? Теперь Петровой казалось, что она приуменьшила.
– Как только Елизавета позвонила мне, сказав сюда приехать, я сразу поняла, что ты вернулась. Ты не представляешь, как я рада такому стечению обстоятельств. Нам столько нужно обсудить! Не волнуйся насчёт документов и прочей ерунды, твои родители обо всём позаботились, поэтому для полноправного владения домом нужно лишь подписать пару бумаг, – словно читая мысли Петровой, звонко говорила Тасканова, не прерываясь ни на минуту. – Я взяла на себя смелость самостоятельно выбрать ресторан. Его открыл мой хороший друг.
