Кровь деспота

Под стенами столицы проходил праздник. Толпа народу, цветные ленточки, наспех сколоченные сцены. День какого-то там проповедника, когда-то где-то что-то сделавшего. Короче говоря, обычный повод для простолюдинов забыть о тяжелой работе с восхода до заката и напиваться, восхваляя благость небес и щедрость господ. Праздник, как полагается, сопровождался ярмаркой, выступлениями артистов и раздачей денег. Последнее, как иногда случалось, могло превратиться в настоящую битву между нищими, забавляющую тех, кто все это организовал.

Были здесь битвы и другого толка. Турниры. Правда, без конных рыцарей, несущихся по полю с копьем наперевес. Может, власти не хотели разоряться на содержание этих привередливых вояк, а может, не желали, чтобы в мирное время рыцарей погибло больше, чем на войне. Политики Гелетии в отношении этих вопросов я не знал. И знать мне, честно говоря, не хотелось.

Без рыцарей проходящие в округе турниры были не слишком зрелищны, зато малокровны. Вот две группы воинов со щитами и деревянными дубинками сходятся меж собой. На всех большие шлемы и толстые стеганки. Каждый отряд построен в тесную фалангу. Поначалу, когда вражеские щиты касаются друг друга, каждая из сторон пытается просто оттеснить соперника, громогласно ревя и пыхтя. Однако вскоре боевой пыл возрастает, строй рушится, и начинается свалка. Тот, кто упал, выронил дубинку или потерял шлем, покидает поле боя. Оставшиеся лупят друг друга до тех пор, пока хватает сил.

Близ реки соревновались лучники. В то время как мы подъехали к стрельбищу, осталось лишь четверо претендентов на главный приз – кубок, наполненный серебряными монетами. Мишень была поставлена на максимально возможное расстояние. Словно по тайному договору, над предместьями поднялся сильный ветер. Это добавляло интриги. Первая же выпущенная стрела улетела в реку. У промахнувшихся еще был шанс повторить попытку, если промажут все. Но случилось иначе. Двое из четырех поразили мишень и получили право побороться за награду. Длинноволосый парень в фетровой шапке и жилистый немолодой стрелок с проседью и небольшой бородой.

– Монеты есть? – спросил я у Алабели. Про Энрико-то я все знал.

– Есть, – с подозрением посмотрела на меня девица.

– Ставлю сребреник, что победит тот, кто старше.

Алабель пригляделась к финалистам. Прикинула что-то в голове и ответила:

– Идет. Победит лучник в шапке.

Не то чтобы я был полностью уверен в своем выборе, но быстрота, с которой старший лучник посылал снаряд в цель, позволяла надеяться на его и мою победу. Более молодой долго прицеливался, пытался почувствовать ветер, но все равно производил впечатление менее искусного стрелка. Опыт должен был победить.

К заключительному этапу состязания мишень заменили на другую, в два раза меньше диаметром. На глаз я прикинул, что до нее двести-триста шагов. Задачка перед противниками стояла не из легких. Каждому выдали по три стрелы. Если никто цели так и не поразит – приз останется у организаторов турнира.

Первым стрелял Шапник, как мы его прозвали. Вид у него был очень сосредоточенным и серьезным. Он натянул тетиву, замер, едва заметно уводя лук в наветренную сторону. Замерли и все зрители. Выстрел. Раскрашенная в яркий цвет стрела со свистом полетела к цели, описала дугу, но ей не хватило совсем чуть-чуть – она вонзилась в землю в метре от левой стороны маленькой мишени. Я сжал от радости кулаки и бросил взгляд на Алабель. Та ничем не выказывала своего беспокойства.

А зря. Немолодой стрелок, получивший от меня имя Дед, почесал лоб, вскинул лук и через пару секунд выстрелил. Он меня не подвел – стрела воткнулась в круг из спрессованной соломы. Теперь лицо Алабели не было столь равнодушным.

На второй попытке Шапник целился еще дольше. И его старания вознаградились: ветер смягчил свой нрав, и цель была поражена. Счет сравнялся, но Дед был спокоен. Он выстрелил и попал. Попал в деревянную основу мишени, а не в сам круг. Ничего страшного. Пока еще ничего страшного.

Шапник вытащил из земли последнюю стрелу. Так же размеренно, неторопливо начал процесс прицеливания. Я вдруг почувствовал себя неуютно: этот стрелок занял почти ту же самую позицию, точно так же начал уводить в сторону свое оружие, но явно сделал поправку на отсутствие ветра. Хотелось крикнуть ему, чтоб он уже наконец выстрелил, но потом бы Алабель попрекала меня этим еще очень долго. Зря я так не сделал. Шапник попал в самый центр мишени.

Пока еще монета принадлежала мне. Был немалый шанс, что потребуются дополнительные снаряды. Дед подошел к линии. Он был гораздо сосредоточеннее, чем минутой раньше. Поглядел на цель. Наверное, представил, как пьет из призового кубка дорогое вино в окружении нескольких молодых красоток. За исключением этой заминки, он остался верен себе – выстрелил, только натянув до максимума тетиву. Я был уверен, что он поразит цель. И сам стрелок в этом ни разу не сомневался. Но обстоятельства оказались сильнее мастерства. Резкий и внезапный порыв ветра в самый неподходящий момент сбил правильную траекторию стрелы. Она улетела в реку. Победа осталась за его соперником. Теперь его ждали красотки и море вина.

Радостные и негодующие возгласы раздавались со всех сторон. Рядом со мной сияла от счастья Алабель и хлопала меня по плечу. Я достал монету, но не сразу положил ее на ладонь чародейки. Необходимо было удостовериться в ее честности по отношению ко мне. В отношении других, как я знал, эта черта характера у нее отсутствовала.

– Покажи свои деньги, – вежливо попросил я. – Хотелось бы знать, что я спорил не на воздух.

Она не изобразила обиженной мины. Легко и непринужденно вытащила из внутреннего кармана куртки серебряную монету. Тут же вцепилась двумя пальцами в мою. Я не спешил мириться со своим поражением.

– У тебя же ничего не было. Ты ее у Райнера сперла?

– Пусть будет так. – Алабель улыбалась. Я разжал руку.

Наш экипаж двинулся дальше, к непосредственным границам города – здоровенным воротам, через которые могли одновременно проехать штук пять телег. Ничто не должно было нас остановить. Пока не раздался громкий и зычный голос герольда. Он объявлял о том, что могло заинтересовать народ куда сильнее, чем стрельба из луков, дротиков и потешных боев. Он объявлял о поединке чести. Смертельном поединке.

– Внимание-внимание! Жители и гости нашего славного города! Слушайте меня! Пробил час, когда решится судьба давней вражды между господином Фарвингом, графом Арисгата, и рыцарем Гильбертом Стором из Красных Земель. Господин Фарвинг обвиняет своего противника в том, что тот обесчестил его дочь и подверг смертельной опасности, в результате чего молодая девушка погибла. Гильберт отрицает все обвинения. И даже больше – он обвиняет графа в смерти его же дочери. Слухи об этой вражде достигли ушей самого короля. Своим повелением наш милостивый король запретил враждующим сторонам проливать кровь друг друга и дал год на примирение. Теперь срок истек, и разрешение на судебный поединок получено. В этот час два славных воина сойдутся в схватке насмерть. Всем, кто ждал этого события, должно пройти на песчаную борцовскую арену. Сегодня там прольется кровь. И пусть победит справедливость!

– Стоит сходить, – тут же сказала Алабель.

Я отмахнулся:

– Заключать пари я больше не буду. Возможно, это интересное зрелище для обывателей, но для нас-то что там нового?

– Я предоставлю тебе право первого выбора.

Я почесал подбородок. Шанс победы в таком случае был велик. Черт, знает же эта ведьма, как воздействовать на меня, даже без магии. Я согласился.

Мы двинулись за народными массами, устремившимися к месту поединка, и быстро поняли, что повозку придется оставить. Энрико тут же заявил:

– Видимо, не судьба. Поворачиваем назад.

– Не хочешь смотреть на это? Или себя на место того Гильберта ставишь?

– С чего бы это, Фосто?

– С того, что ты так же мог сбежать со своей Гионой. Я не прав?

– Не прав. Раз на повозке мы туда не проедем, стоит заняться своими делами.

– Кто-то просто должен приглядывать за повозкой. Кто-то один. Заезжай в город и остановись где-нибудь на видном месте. Это все недолго продлится, я тебя уверяю.

– Ступайте, – произнес Энрико. – Я уже насмотрелся кровавых поединков. В одном даже участие принял. То, что здесь будет происходить, – дикость. В Мальдионе предпочитают решать такие проблемы законным путем.

– Конечно, – закивал я, – в Мальдионе обычно просто нанимают убийцу или бандитов, которые подкараулят свою жертву в удобном месте. Это более гуманно.

Энрико отмахнулся и слегка подстегнул лошадей.

– Эй, – крикнул я вдогонку. – Внимание. Бдительность. Никаких разговоров с незнакомцами. Понял?

Ответа не последовало. Он все понял.

К подготовленной для поединка арене прибыло огромное количество народу. Многоярусные места для высокого сословия были огорожены от сброда забором и охранялись стражниками. Там уже расселись благородные мужи и прекрасные дамы. Жаль, король не соблаговолил присутствовать на таком интригующем событии.

Нам с Алабелью повезло – мы нашли свободные места на маленькой возвышенности рядом. Оттуда все отлично просматривалось, и не было той давки, что образовалась у границ арены. И за кошель здесь можно не волноваться. Мы сидели на траве и беседовали в ожидании битвы.

– Странный выбор, – протянул я.

– Ты о чем?

– Сражение на песке. Да и день выбрали праздничный.

– А чего странного в песке? Не так тяжело падать. Да и в глаза бросить можно.

– Вот и я об этом. Тут впору задуматься о разного рода случайностях.

– Будет тебе. Опытный боец не попадется на такую хитрость, а наши дуэлянты наверняка неглупые. Благородные. Да и оружие будет в двух руках.

– Ты решила притащить меня сюда только для того, чтобы стянуть еще монетку?

– Или чтобы ты смог отыграться…

Отыграться, как же! Я хорошо помнил, к чему приводит азарт. Но считал, что он уже давно не имеет надо мной власти. Сейчас не знаю, что и думать. Лучше не забивать этим голову и поговорить о другом.

– Как, Алабель? Как ты научилась так драться? Ты немногим старше Энрико, а ему всего двадцать. Да еще и девица. Я не знаю ни монастыря, ни ордена, где женщин обучают воинскому делу. Если ты не аристократка, то кто тебя этому обучил?

– Сам-то ты не очень делишься своим прошлым…

– Но для меня хотя бы есть объяснение. Ты не можешь удивляться моим навыкам, зная, что я много лет был наемным воином. А кем была ты до того, как грабить путников в Сараксе?

– Может, я тоже сумела протоптать половину мира? Такое тебе в голову не приходило?

– Очень сомнительно. Мало времени для этого.

– А что, если я скажу, что родом из Флагранга?

– Это значит, что ты подданная этого королевства. Кстати, во Флагранге я тоже бывал.

– О, – улыбнулась Алабель уголком рта. – Может, ты мой пропавший отец?

– Не смешно. Я был там в первый раз и сравнительно недавно. И дети у меня могли появиться там лишь от довольно сомнительных женщин.

– Чем же ты там занимался, кроме того что посещал злачные места и сомнительных женщин?

– Залечивал старые раны. Но мы отошли от темы. Предположим, ты сказала правду. Держим в уме, что… – Я воровато огляделся и удостоверился, что нас никто не подслушивает. – Что ты особенная. В Гелетии на таких особенных объявлена охота. Могу предположить, что тебе и твоей семье пришлось бежать из королевства. Но почему Мальдион? Вольные города ближе.

– Предположим, – переняла она мою манеру речи, – что в вольных городах в то время всякие наемники, подобные небезызвестному Фосто, устраивали честным людям самый настоящий ад на земле. По сравнению с которым мои злодеяния в Сараксе – благотворительность.

– Не так уж много я знавал честных людей. Но ты права в том, что работа порой огорчала меня.

– Предположим, что в Мальдионе у меня и моих покровителей были связи. А сами покровители были такими же особенными, как и я. Они научили меня сражаться, научили древнему и забытому языку, который существовал еще до Нардарии.

– Что же с ними стало?

– Ничего хорошего. – Алабель замолчала.

Оживилась толпа. Герольд объявил о том, что поединок чести вот-вот начнется.

– А ты? – спросила Алабель. – Ты владеешь мечом не как простой наемник.

– Когда я говорил, что меня обучал лучший фехтовальщик вольных городов, я не лгал.

– Граф Фарвинг из Арисгата! – вскричал герольд.

Из своего шатра в сопровождении слуг вышел закованный в тяжелую червленую броню рыцарь. Он был большого роста и производил впечатление крайне опасного соперника. Лично я не хотел бы разрешать спор с таким воином силой. Его лицо полностью скрывал большой шлем, украшенный причудливым гребнем, а на плечах висел дорогой бордовый плащ. В руках он сжимал щит и тяжелую палицу. Он не потрясал ею, не выкрикивал ругательств и угроз в сторону врага. Просто стоял и молчал.

Его противник не появлялся несколько минут. Я, да и вряд ли только я, решил уже, что битвы не будет. Что второй ее участник решил ретироваться. Эта мысль оказалась ложной. Противник графа Фарвинга покинул свое укрытие в гордом одиночестве. Перед зрителями предстал юноша с правильными чертами лица и глазами, полными грусти. Ни его рост, ни ширина плеч не шли ни в какое сравнение с могучим телосложением графа. Молодой рыцарь Гильберт Стор медленно взошел на арену. Шлем он держал под рукой, и его длинные светлые волосы трепал ветер. Его имя объявили, но сразу после этого поединок не начался. Гильберт поднял руку, прося выслушать его.

– Уважаемый народ Гелетии! Благородные и безродные! Сегодня я вынужден вступить в бой с отцом той, что я любил больше жизни. Не я желал этого. И видит бог, я не виновен в ее смерти. Облава, которую устроил на меня и мою возлюбленную господин Фарвинг, заставила нас искать убежище в замке его недруга. Но мы не нашли там покоя – люди Фарвинга подкупили хозяев замка. Они выдали дочь отцу, а меня те хозяева бросили в темницу. Но Истрид не смогла пережить разлуки. Она бросилась с обрыва в реку, и никто из людей графа не смог ее спасти. Скажите же мне теперь, люди, кто более виновен – я или отец ее?

– Заткнись, заморыш! – раздался гулкий голос из-под шлема. Граф был разъярен. – Сейчас мы узнаем, кто. Сейчас я разнесу твою голову на куски!

– Я с честью приму любой итог.

Я взглянул на Алабель. Она нахмурилась, наблюдая за происходящим. Почувствовала мой взгляд, повернулась.

– Кого же ты выберешь? – поинтересовалась она.

А есть ли тут выбор? Я протер уставшие глаза и произнес:

– Оставь монету себе. Может, пойдем? Энрико ждет. Опять натворит чего-нибудь.

Алабель покачала головой из стороны в сторону. Я понимал, на чьей стороне ее симпатия, но все же не мог разобраться, что она хочет увидеть. Может, сейчас она вспоминала историю про маленького пастушонка, который из пращи свалил огромного медведя, попав тому в глаз. А может, будучи чародейкой, верила в самые необыкновенные чудеса. Я, поставив себя на место Гильберта, обязательно зачерпнул бы ладонью горсть песка и швырнул его в щели графского шлема. Но я знал, что юный рыцарь не будет этого делать. В противном случае он просто избежал бы этого поединка. А он стоит здесь и ожидает неизбежного.

Бой начался сразу после того, как кто-то из знати произнес обязательную для таких ситуаций речь. Напомнил о чести, справедливости и прочей чепухе. Граф Фарвинг не стал тянуть с развязкой боя. Он сразу пошел в атаку, обрушивая на щит Гильберта удар за ударом. Один из них выбил молодого рыцаря за пределы арены. Толпа ревела. Гильберта подняли на ноги и вновь вытолкнули на песок. Граф ждал его в центре арены. Юноша попытался атаковать, но его меч разрубил лишь воздух. Граф даже отбивать удара не стал – чуть отклонился и тут же обрушил палицу на щит противника. Раздался треск лопнувшего дерева. Меч Гильберта вновь пронесся перед грудью графа Фарвинга, совсем не задев его. Взмах палицы – и щит молодого рыцаря разлетелся на куски. Тот закричал от боли. Удар, видимо, повредил ему кисть. Новый взмах – и стальное навершие графского оружия раздробило Гильберту челюсть. Во все стороны брызнула кровь, что только подогревало неистовство толпы. Праздник, без сомнения, удался.

Красивое лицо молодого рыцаря было обезображено, но он еще пытался стоять на ногах. Вдруг зашатался и припал на одно колено. Граф Фарвинг размахнулся и закончил мучения паренька одним мощнейшим ударом по виску. Шлем тут помочь никак не мог – палица разнесла неудавшемуся жениху голову. Теперь граф мог считать месть свершившейся. Он привел в исполнение все свои угрозы и в глазах народа снял с себя вину за смерть дочери.

Я вновь посмотрел на Алабель, но не смог распознать на ее лице никаких эмоций. Она сверлила взглядом лежащее на песке тело молодого рыцаря и молчала. О чем она думала, я не мог и предполагать. Может, жалела, что не послушала Энрико.

Глава 14

Величие на ладони

С Энрико ничего не случилось. К нему не привязались ни злые, ни добрые люди. Мы с Алабелью миновали ворота, а он ждал нас перед большим четырехэтажным зданием. Сидел на месте кучера и грыз яблоко.

– Наконец-то! – воскликнул он. – Еще немного – и я бы отправился на ваши поиски. Турнир закончился? Было много крови?

– Порядком.

– А я, в отличие от вас, без дела не сидел. Есть тут большой постоялый двор. Он идеален для таких, как мы. Очень много комнат, большая конюшня с охраной. Прямо по улице, потом направо. Цена нам по карману.

– Давно в твоих карманах было что-то, кроме собственных рук? – с улыбкой поинтересовался я.

– Давно, но я надеюсь в ближайшее время это исправить. И, заметь, наполнить золотом не только свои карманы.

– Что ж, тогда вези нас. Я до остервенения проголодался.

Никаких планов на сегодня, кроме как набить желудок и отдохнуть, я не имел. Место для отдыха, коим для нас являлся постоялый двор, было найдено не сразу. Не только направо нам пришлось повернуть, но и прилично поблуждать по улицам Мески. Благо они, в отличие от таковых в Дирейме или, не приведи господь, в Сараксе, отличались большей шириной. Так что копыта наших лошадей не отдавливали ног случайным прохожим и попрошайкам, ютившимся у стен.

Скоро мы нашли место своего пристанища на ближайшие, как я рассчитывал, два-три дня. Цена оказалась не слишком привлекательной, но овчинка стоила выделки. Уют и крыша над головой после долгого и опасного пути стоили затраченных средств. Решено было остановиться именно на этом постоялом дворе. Правда, возникли некоторые сложности. Хозяин заведения ни в какую не желал поселять всех троих в одну комнату. В округе велась серьезная борьба за нравственность.

– С вами дама. Вам следовало бы снять ей отдельную комнату, – настойчиво произнес лысеющий делец. Алабель сжала губы, прикидывая в уме плюсы такого развития событий.

– Дама? – я обернулся к спутнице. – Ах, эта! Это моя дочь. А вот этот добрый паренек – мой сын. Неужто одна семья заслуживает жить раздельно?

– Простите, но это правило нашего заведения. Для нас, месканцев, моральный облик очень важен.

– Что же вы в каких-то ужасающих наклонностях меня подозреваете?

– Таково правило…

Алабель пожала плечами:

– Видимо, папенька, тут не поспоришь.

Я сверкнул глазами в ее сторону:

– Видимо, доченька, придется тебе самой платить за проживание. Глава семейства несколько поистрепался за последнее время.

Пришлось нам снять две комнаты. Алабели досталась маленькая каморка на верхнем этаже заведения. Нам же с Энрико – довольно просторное и светлое помещение на втором этаже гостиницы. Но независимо от этого большую часть ближайшего вечера мы собрались провести в трактире неподалеку. Там мы и кутили до самых сумерек. Правда, Алабель наши с Энрико возлияния, шутки и песнопения разделяла не слишком охотно. Вот уже несколько раз предлагала отправиться в гостиницу. Я ее совершенно не слушал и отправился к стойке трактирщика за добавкой. Там-то меня и заметила прекрасная незнакомка. Она предстала передо мной в довольно откровенном наряде – ярком платье с корсетом, подчеркивающим все ее достоинства. Вьющиеся черные волосы незнакомки ниспадали на большую грудь, которая, казалось, вот-вот покинет свое ненадежное пристанище и явит себя моему изумленному взору.

– Привет, красавчик, – игриво произнесла она, оглядывая меня с ног до головы. Я в долгу не остался. Задержал свой взгляд на ее манящих формах, посмотрел на милое напудренное личико.

– Благородный торговец Фосто к вашим услугам. Позвольте поцеловать вашу ручку, миледи, и узнать имя прелестной особы.

– Белинда. Так меня зовут, – она протянула свою руку для поцелуя. – Фосто – это ведь нездешнее имя, не правда ли?

– Фристийское. Я из вольных городов. Вы не только прекрасны, Белинда, но и очень умны.

В ответ на мои комплименты она лукаво улыбнулась и элегантно поправила прическу. Всем своим видом она показывала заинтересованность в дальнейшей беседе. И не только. Деньжата у меня водилась, так что в приятном завершении этого вечера я уже не сомневался.

– Не желаете ли восхитительного вина из западной провинции? – предложил я новой знакомой.

– Вряд ли вино сможет утолить мою жажду.

– А что сможет? – прильнул я к ней ближе. Наши губы почти соприкоснулись.

Белинда немного отстранилась, задумчиво поглядывая в сторону зала.

– Мужская щедрость. И мужская страсть. – Последнюю фразу она произнесла, глядя мне прямо в глаза.

Столь недвусмысленный намек предполагал более решительный подход к делу. Впрочем, хорошо, что она не теряла времени даром. Быка за рога, а Фосто за… Фосто легко заинтересовать.

– И щедрости, и страсти у меня навалом. Можешь не сомневаться.

Белинда поглядела на меня с легкой улыбкой:

– А у меня есть дом, где ты сможешь все это продемонстрировать.

Дом – это весьма неплохо. Бордель, если быть точнее. Привести эту даму в комнату на постоялом дворе было бы проблематично – лысый хрыч может не пустить. Пришлось бы каким-то образом затащить Белинду через окно. На второй этаж. А здесь все просто. В борделе созданы все условия для хорошего времяпрепровождения.

– Идти далеко? – поинтересовался я.

– Что ты, тут буквально пара шагов. Идем, Фосто из вольного города. Я умею быть благодарной.

Энрико увидел меня, идущего под руку с прекрасной дамой, и толкнул в плечо задумчивую Алабель. Они, несомненно, удивились моему внезапному порыву. Я только помахал им свободной рукой. Мол, бывайте, неудачники.

Снаружи трактира уже царила темнота. Огни освещали лишь двери заведений, подобных этому, а также различные государственные учреждения, коих в таком районе было предостаточно. Здания торговых контор, юридических коллегий и судов, маленьких часовен освещались, наверное, до полуночи. Так что споткнуться я не боялся. Белинда уверенно вела меня по улице, а я, не в силах сдерживаться, прижал ее к себе и подарил горячий поцелуй. Она засмеялась:

– Какой торопливый! Потерпи чуть-чуть, мы почти пришли.

Она указала на поворот, ведущий к борделю. Путь пролегал по тихой узкой улочке. Здесь смотреть под ноги стало гораздо тяжелее.

Я толком и понять не успел, что произошло. Вот передо мной манящей походкой шла Белинда, а спустя мгновение я оказался в окружении, наверное, десятка воинов. Они, как по команде, вынырнули из-за углов, из дверей домов, что располагались по обе стороны от меня. Те, кто выскочил из домов, держали в одной руке мечи, а в другой факелы, так что я смог оценить все то, что организовали в мою честь. Не только холодное оружие – как минимум у трех налетчиков были тяжелые арбалеты, угрожающие вмиг нашпиговать меня смертельными зарядами. Мой клинок, который я успел извлечь, ничем не мог помочь в такой ситуации. Глупый похотливый Фосто попался в ловушку. И, похоже, даже в могилу с собой никого из врагов не унести. Какая бесславная кончина.

Из дома вышел еще один человек. Невысокого роста, с длинным носом и в невзрачном плаще с откинутым капюшоном. На вид, я прикинул, ему стукнуло лет пятьдесят. Оружия при нем не было. Он производил впечатление уверенного в себе человека. В его темных глазах я не разглядел какой-либо враждебности, что несколько смутило меня. Что же это – простой грабеж, организованный целой группой отлично экипированных воинов, или нечто другое? Уж лучше бы подтвердилась первая догадка.

– Брось оружие, Фосто, – спокойным тоном произнес человек в плаще. Похоже, он был здесь главным. – Меч тут бесполезен. Если послушаешься и пройдешь с нами, то все с тобой будет хорошо.

Стоило довериться и поступить именно так. Вдруг, чего доброго, у одного из арбалетчиков дрогнет рука. Я бросил меч себе под ноги. Один из воинов тут же подобрал его.

– И кинжал.

Само собой.

– Иди за мной, Фосто, – приказал главарь и отправился вперед по маленькой улочке. Как я ни крутил головой, Белинды заметить не смог. Грязная плутовка успела получить оплату за свое коварство и смыться.