скачать книгу бесплатно
Они заняли свои места. Лена, чувствуя себя сейчас немного спокойнее, чем полчаса назад, пила кофе и гадала, в какие мысли вновь погрузился Денис. Молчание причиняло дискомфорт.
– Когда у тебя следующий доклад? – нашла она наконец повод для разговора. – Завтра?
Он, словно до него с опозданием донеслись ее слова, с небольшой задержкой покачал головой.
– Нет, только в последний день. Завтра по программе несколько интересных спикеров в первой половине дня, потом можем прогуляться до моря.
– Да, звучит отлично.
Денис кивнул.
Появление на сцене ведущего избавило Лену от необходимости придумывать продолжение беседы.
На следующий день после обеда они действительно выбрались к морю. Прогулка с мужем вызвала у Лены смешанные чувства. Горько-тянущая печаль вместе с щемящим теплом давила в груди, когда, держась за руки, они брели по едва заснеженной гальке, вдыхая холодный морской воздух.
Они мало говорили, в основном обсуждали форум, прикидывали что из местных достопримечательностей стоит посетить. Общение не клеилось, спрятаться было некуда. Между ними вторые сутки мерцало беспокойство, Лена слабо представляла себе, как они проведут целых десять дней в таком настроении. Ни прошлой, ни этой ночью Денис к ней не прикоснулся.
Уже в последний день форума она поняла, что ждет его окончания с нетерпением. Она устала оглядываться по сторонам. Жить с ощущением чужого присутствия за спиной всего лишь из-за единожды промелькнувшей в толпе женщины.
Вчера Лена не нашла Морозовой ни среди выступающих, ни среди посетителей. Оставалось пережить сегодняшний день. Форум закончится, участники разъедутся по городам. Быть может та, чье гипотетическое появление так ее беспокоит, уже и вовсе не в Сочи.
Денис ушел за кулисы готовиться. Лена, увлекшись, слушала выступавшего непосредственно перед ним профессора МГУ, личность которого была ей знакома еще из учебников по уголовному праву. Когда на сцене появился Денис, она на мгновение залюбовалась, как будто видела его впервые в жизни.
Он умел захватить всеобщее внимание, когда по-настоящему этого хотел. Одна уверенная улыбка, остроумная шутка, короткий бархатный смешок – и люди уже не отвлекались на других. Устоять было сложно.
Ей когда-то выпала возможность ощутить всю силу его обаяния, направленного только на нее, и себе она готова была признаться, что ужасно скучает по тому времени. По многим причинам Денис все реже походил на себя прежнего, и в такие минуты, как эта, когда он вдруг загорался, контраст был до горечи очевиден.
Ближе к концу его выступления она из любопытства окинула аудиторию взглядом. Заинтересованность на лицах присутствующих была ожидаемой, но все-таки приятной. Лена почти отвернулась к сцене, когда что-то, мелькнувшее на периферии взгляда, заставило ее присмотреться.
В последнем ряду, там, где еще недавно пустовало одно из кресел, теперь сидела Катерина Морозова. Она слушала Дениса с бесстрастным выражением лица, однако совершенно точно слушала внимательно, не отвлекаясь, не демонстрируя несогласия или неприязни. Ни единожды не посмотрев в сторону, сохраняя полную неподвижность.
На сцене ведущий объявил следующего докладчика, Лена, старательно глядя только перед собой, скоро почувствовала, что рядом сел вернувшийся из-за кулис Денис.
– Ну как? – спросил он, не скрывая довольства в голосе.
Удивившись его внезапно хорошему настроению, она обернулась к нему. Денис и правда казался воодушевленным.
Успехом ли или присутствием Морозовой в зале?
– Еще лучше, чем в первый день, – ответила Лена искренне и сообразила на лице легкую улыбку.
– Цель такая была у меня, – с совершенно серьезным тоном Денис заговорил, подражая Магистру Йоде.
Он в самом деле был доволен. В другой день Лена посмеялась бы, зеркально отразив его скрытое веселье, но занявшие все ее внимание сомнения было не так легко развеять. Едва Денис отвлекся на завибрировавший телефон, она бросила короткий взгляд на задние ряды и почувствовала, как скованное прежде тело расслабляется.
То самое кресло вновь пустовало.
Заметил ли Денис, что Морозова присутствовала в зале во время его доклада, Лена затруднялась судить. Он не озирался по сторонам, не демонстрировал ни капли той напряженности, что буквально сочилась из него сутки назад, и на протяжении следующих нескольких часов казался полностью заинтересованным в сменяющих друг друга спикерах. Иногда, склонившись к Лене, он шепотом комментировал положения докладов: чаще всего – саркастически, но, бывало, с одобрением.
Лена, сколько бы ни старалась сфокусироваться на льющихся через звуковые колонки речах, не могла уловить их сути. Она догадывалась, что на вопросы мужа отвечала крайне невпопад, но власть беспокойных рассуждений была сильнее ее попыток прийти в себя.
Поведение Морозовой было странным. Презрительная холодность не вызывала у Лены удивления или любопытства, скорее даже успокаивала; воспоминания о первой подобной встрече, случившейся больше года назад всегда уверяли ее в том, что Морозовой не нужен Денис, и в том, что он отлично об этом осведомлен. Однако сегодняшнее появление в зале лишь ради конкретного доклада тревожно не укладывалось в прежнюю схему.
Когда в позапрошлом году Дениса пригласили на шестидесятилетие одного из его бывших преподавателей и наставников – Александра Анатольевича Аверинцева, Лене уже было кое-что известно о Морозовой, но она упорно не хотела верить мелочам, ведущим к одной простой и в то же время совершенно не укладывающейся в голове правде: ее муж продолжает любить свою бывшую невесту.
Она сопротивлялась этой правде всеми силами, находила разумные объяснения, отказывалась верить предчувствиям и догадкам, ведь никакого фактического подтверждения им не существовало. Ровно до юбилея Аверинцева.
Из прошлых разговоров на профессиональную тему, где Денис не раз ронял, что без Аверинцева адвоката из него не получилось бы, всегда складывалось впечатление о крепкой, почти дружеской связи ученик—наставник. Лена недоумевала, осознав, что Денис сомневается, стоит ли им идти. Его раздраженное «Не ждал, что меня пригласят» красноречиво намекало, что отношения между ним и профессором по какой-то причине давно далеки от дружеских.
На торжественный банкет, устроенный в одном из уютных и лишенных пафоса ресторанов Москвы, Лена и Денис все-таки пришли. Гостей было неожиданно много. Именинник, о котором еще в ленины студенческие годы ходили легенды, с воодушевлением и радушием перемещаясь по залу, добросердечно приветствовал коллег, в том числе тех, что когда-то были его студентами. Заметив Дениса, Аверинцев направился к ним, и Лене сразу показалось, что улыбка профессора потеряла пару градусов теплоты, а в позе Дениса, напротив, прибавилось напряженности.
– Денис! Рад видеть!
– Александр Анатольевич. Взаимно. – Они пожали друг другу руки.
– Представишь? – Лене достался вполне дружелюбный, чуть сощуренный в якобы старческом любопытстве взгляд.
В ответ Денис резко кивнул.
– Разумеется. Познакомьтесь, моя жена Лена.
Она и профессор приветственно улыбнулись друг другу.
– Не знал, что ты успел жениться, – проговорил он. Лене почудилось, что будто бы с неверием. – Поздравляю молодых!
Денис сухо поблагодарил.
Аверинцев удалился к вновь прибывшим гостям, оставляя их вдвоем. Лена подумывала, стоит ли поинтересоваться, есть ли между Денисом и профессором конфликт или нет. Впрочем, зная своего мужа, она могла уверенно сказать, что любые вопросы обернутся напрасной тратой времени. Он никогда не афишировал мрачные или провальные стороны своей жизни.
После профессора к Денису вдруг потоком устремились бывшие однокурсники, возжелавшие поздороваться. Лена только и успевала представляться сама и слушать, как представляются другие; на краю сознания, за всеми этими поспешными приветствиями, билось удивление: у Дениса, которого она знала, не было друзей и близких приятелей. Тем не менее все подошедшие к ним люди были рады встрече и не забывали попенять Денису за исчезновение с радаров в последние несколько лет.
Когда же окружающие успели немного пообщаться друг с другом, а время ожидания продолжающих прибывать гостей истекло, Лена и Денис в числе прочих направились к столу. Сначала она почувствовала, как крепче сжалась прежде расслабленно покоящаяся на ее талии рука мужа, затем – как весь он, словно по цепной реакции, окаменел и замедлился: они все еще продолжали идти вперед, но как будто сопротивляясь невидимой стене.
Лена, ничего не понимая, повернула голову и с беспокойством посмотрела на Дениса, но он не отреагировал на ее движение, не почувствовал. Его лицо было неестественно безэмоциональным, глаза – застывшими, вперившимися в одну точку. С тревожно забившимся в груди сердцем Лена проследила за его взглядом и коротко, задушено вдохнула.
Ей хватило нескольких секунд, чтобы узнать обнимавшуюся с Аверинцевым женщину в изумрудного цвета платье, что широко улыбалась и открыто демонстрировала радость от встречи. Профессор был ответно счастлив, как бывают счастливы преподаватели только в компании превзошедших их самих учениц и учеников.
Продолжая медленно приближаться к столу, Лена не могла отвести взгляда от бывшей невесты своего мужа. Сознание опустело, уловить хоть одну мысль было непосильно тяжело. Получалось просто переставлять ноги, смотреть вперед, фиксировать, но не понимать происходящее вокруг. Очень заторможенно и вяло ее, наконец, настигала правда. Вот оно, ее подтверждение.
Денис отодвинул перед Леной стул, и она с облегчением села. Ей стоило немного прийти в себя. Помимо воли, украдкой она принялась наблюдать за Денисом. Уткнувшись в телефон, он пытался – ключевое слово! – притворяться заинтересованным рабочим чатом, но непозволительно часто поднимал глаза к противоположной стене, где еще один его одногруппник (Лена вспомнила, что на фотографиях он мелькал чаще других, словно в университете они с Денисом были друзьями) галантно помогал Морозовой занять ее место за столом.
От Лены не укрылось, как свободная от телефона ладонь Дениса, пусть на мгновение, но сжалась в кулак, когда Морозова, наконец, почувствовала, что на нее безотрывно смотрят. Ее взгляд, незаинтересованный, не столько холодный, сколько безразличный, скользнул по Денису раз или два, и больше не возвращался.
Дрожа, Лена откинулась на спинку стула и осторожно выдохнула. Она не представляла, что делать с увиденным. Не знала, как реагировать на два напрашивающихся вывода из этой короткой, достойной Чехова, полной мелких деталей, мизансцены.
Вывод первый: ее муж не забыл Катерину Морозову.
Вывод второй: Катерине Морозовой он совершенно не нужен.
Глава 4
После завершения форума Лена и Денис были предоставлены самим себе. В субботу они переехали в другой отель, более уединенный и близкий к морю, где и собрались встречать наступление нового года. Лена не строила особых надежд на текущие выходные, помня, что грядут еще два трудовых дня. Денис, естественно, не имел шанса выключиться из рабочего процесса, даже если бы захотел.
Она могла только наблюдать, как, открыв утром свой ноутбук в гостиной номера, он практически не поднимался из кресла до глубокого вечера. Пару раз он выходил на балкон, чтобы покурить, один раз заказал себе кофе. Про обед Лена напомнила сама, догадавшись по безостановочному стуку клавиш клавиатуры, что Денис даже не подумает о перерыве. Самоотдача, с которой он работал, завораживала льющейся из него энергией профессионализма, и одновременно пугала нездоровой, едва ли не фанатичной остервенелостью.
Они поели, перекинувшись за столом только парой слов: Денис явно был мыслями с отставленным ненадолго в сторону ноутбуком и не мог сосредоточиться на отвлеченной беседе. Лена не пыталась насильно перетянуть его внимание, зная по себе, как невовремя иногда чужое присутствие сбивает развернувшиеся в голове важные рассуждения.
После Денис вернулся к работе, она же, обосновавшись в спальне, снова взялась за начатую еще в самолете книгу, не чувствуя никакого желания куда-либо идти. Три дня форума выдались более чем насыщенными, и ей заметно требовался отдых от большого скопления людей и шума.
Поздним вечером, когда Денис, наконец, появился в дверях спальни с чуть виноватым выражением на лице, Лена, закрыв книгу, улыбнулась.
– Устал?
– Немного. – Прислонившись плечом к косяку, он в задумчивости или сомнении, она затруднялась с определением, провел ладонями по заросшим щетиной шее и подбородку. – Ты чего за весь день никуда не вышла?
– Не хотелось. – Лена легко пожала плечами. – Целый день наедине с книгой – это ли не счастье? – Добавив в голос игривости, она подразнила, намекая на его рабочий выходной.
Денис усмехнулся, угадывая ее замысел.
– Что читала? – спросил он.
Лена подняла руку с книгой вверх, позволяя ему рассмотреть обложку.
– «Чтец»[4 - Роман немецкого писателя Б. Шлинка.]? – в удивлении он приподнял брови. – Мрачноватое у тебя чтение под «Джингл белс».
Она расхохоталась. Как и всегда не сумев удержаться, когда он шутил с совершенно спокойным, едва ли не недоумевающим из-за ее веселья видом. Поймав ее взгляд, он улыбнулся краешком губ, пока она продолжала тихо посмеиваться. В такие мгновения Денис казался Лене беспредельно, до замирающего в груди сердца родным. Близким. Открытым. Ее.
Прищурившись, словно раздумывая над чем-то, Денис, уверенно оттолкнувшись от дверного косяка, пересек комнату и сел рядом с ней на кровать. Лена почувствовала, как под его весом прогнулся матрас, как постепенно на вдохе в легкие проник знакомый, всегда бьющий в голову запах его парфюма, как кожа, будто под действием его притяжения, потеплела от острого желания приблизиться, получить прикосновение и прикоснуться самой.
Они не отпускали взгляды друг друга, но у Лены не получалось разобрать, что она видит в любимых, чуть покрасневших от долгой работы за ноутбуком глазах. Ей казалось, что за явным на поверхности расширившихся зрачков желанием скрывается что-то еще: сложное и запутанное, – так странно, будто в поиске чего-то ею неведанного, Денис смотрел.
Едва он начал наклоняться к ее лицу, она сама потянулась вперед и прижилась губами к его, заглушая в себе и, быть может в нем тоже, тянущий, щемящий неуют в душе. Денис, прервавшийся только на несколько секунд, чтобы, обхватив ее руками за бедра, притянуть ближе к собственному телу, попутно полностью забрался на кровать. Синхронно они вернулись к поцелую, что длился и длился, превращаясь из ласкового, будто бы забирающего усталость, в горячий и жадный.
Дрожа, Лена уселась на колени к откинувшемуся спиной на изголовье кровати Денису, и медленно провела руками по его груди, пальцами пересчитывая пуговицы рубашки, останавливаясь в своем путешествии у пояса брюк. Вдвоем они тяжело и громко дышали, под ее скользящими вверх и вниз ладонями перекатывались мышцы и раздавалось частое биение сердца.
Выпрямившись, Денис вжался в нее сильнее, заставляя съехать по его бедрам впритык к его животу и паху, позволяя Лене не только видеть, но и чувствовать, насколько он ее хочет; хриплый, томный выдох они разделили на двоих.
Его поцелуи теперь спускались от ее губ ниже по щеке, следовали дальше по выступу подбородка и задерживались в самых нежных местах на шее. Кожу царапала его щетина, но в сочетание с жаром в теле и искрами удовольствия и радости оттого, что ее муж здесь и сейчас, наконец, с ней, чуть ощутимое покалывание лишь добавляло красок.
Забравшись руками под ее футболку, он рисовал круги у нее на спине, пока она пыталась расстегнуть пуговицы на его рубашке. Лене, конечно, справилась быстро, давно привыкнув к тому, что Дениса в любое время суток и года приходилось высвобождать из офисной одежды, а не мягкой, ничему не препятствующей пижамы. Избавившись от рубашки и с удовольствием проведя едва-едва прижимающимися к коже кончиками пальцев по его груди к пряжке ремня, она была вдруг остановлена. Был ее черед раздеваться.
Денис в один миг стянул с Лены футболку и быстро впечатал в себя, награждая коротким влажным поцелуем в губы. Тогда же на кровать слетели домашние шорты вместе с бельем. Полностью обнаженная, она наблюдала, как, поднявшись с кровати, Денис, не сводя с нее глаз, расстегивает ремень и ширинку и снимает брюки.
В том, как зачастую он, пусть ненадолго, но в отличие от нее еще оставался одетым – и одетым, согласно строгому классическому стилю, – было что-то неописуемо сексуальное. Возможно, причина заключалась в том, что уверенный и успешный, забаррикадировавшийся за деловым костюмом адвокат исчезал и превращался в обычного мужчину, но только наедине, рядом с ней, – и эксклюзивность этого знания будоражила.
Вернувшись в постель, Денис явно намеревался продолжить в том же, не слишком быстром темпе. Одна его рука легла ей на грудь, чуть сжав, пальцы другой, спустившись по ее груди и животу, нашли на клитор и, надавив, вынуждая ее вздрогнуть, скользнули ниже, по влажной от выделившейся смазки коже, но Лене хотелось другого.
Ей хотелось его. Полностью и без лишних минут ожидания.
Она ждала дольше, чем он скорее всего предполагал. Замирала от слабости в ногах при взгляде на него в каждый их этих четырех дней, проведенных рядом. Она просыпалась утром, обнимая его, и горела, не получив тех прикосновений, о которых мечтала, вместо того улавливая в нем отстраненность и замкнутость: смотреть было можно, трогать – нельзя. Он понятия не имел, какой недостаток его – присутствия, чувств, близости – в ней зиял.
Толкнув Дениса спиной на кровать, она забралась сверху, с упоением следя за тем, как на его лице восхищение и страсть смешиваются с легким удивлением – она редко проявляла такую властность, особенно в самом начале, предпочитая в сексе отдавать ему руководство и инициативу.
С его первым проникновением у нее вырвался тихий, протяжный стон. Она двигалась, поймав его ритм, уперевшись руками ему в грудь, чувствуя, как бедра сначала нежно и легко, а потом все крепче сжимают его руки, впечатывая ее тело в его.
Она ловила его хриплые вдохи, наклонялась и целовала, прикасалась губами к каждому кусочку кожи, который был ей доступен, проникалась каждым его движением, терялась вместе с ним в нарастающем возбуждении и затем – удовольствии, но никогда не закрывала глаза. Поймав его взгляд, она больше его не отпускала.
«Ты здесь, – шептала она про себя, как заколдованная, убедившись, что Денис и не думает отвести глаза в сторону, – и ты со мной».
Перевернувшись, подмяв ее под себя, он задвигался быстрее и сильнее, и она еще крепче прижималась к нему, гладила руками его плечи, шею, волосы. Целовала, задыхалась и выгибалась под ним, мечтая в эти мгновения полной потери себя передать ему хотя бы толику тех переполняющих, рвущихся из ее нутра чувств, посеять их в нем. Прорасти в нем.
Глава 5
Закрыв за собой дверь квартиры, Лена зажгла в прихожей свет и устало наклонилась, чтобы разуться, затем медленно стянула с плеч и убрала в шкаф пальто, подхватила с пуфика пакет с полученным сегодня от Лары подарком. Их разговор разворошил едва улегшиеся внутри нее тревоги.
В полутемной гостиной Лена, опустившись на диван, какое-то время сидела, прислушиваясь к тихой, одинокой тишине. Отсутствие Дениса в квартире всегда было физически ощутимым, пусть и изо дня в день он проводил в пределах дома намного меньше времени, чем в офисе или любом из московских – и не только – судов.
Вчерашним вечером они вернулись в Москву, и уже утром он улетел на какую-то важную встречу с коллегами из Красноярска и собирался вернуться через день, чтобы сразу из аэропорта поехать в офис. Обычное решение для темпа его рабочих будней, но тем не менее Лена чувствовала себя потерянной. Она не успела привыкнуть к смене атмосферы.
Удивительно, но всю неделю после форума, что они провели вдвоем, Денис действительно крайне редко отвлекался на дела. Он оказался так явно настроен отдохнуть и побыть с Леной, что она не могла не засомневаться в том, что энтузиазм был немного чрезмерным, однако неискренности в нем она не нашла. Устав гадать о его возможных мотивациях, Лена решила расслабиться и поддержать его намерения, о чем ни разу пока не пожалела.
В течение дня они успевали погулять, сходить на одно из праздничных мероприятий, полюбоваться на море, по вечерам, если программе отеля не удавалось их завлечь, они валялись в гостиной перед огромной плазмой и смотрели самые хитовые сериалы ушедшего года. Лена и сама не заметила, в какой из дней полностью расслабилась, забыв о запутывающих в тревоге мыслях. Она засыпала и просыпалась рядом с мужем, и он по-настоящему, целиком и полностью, в эти дни был ее.
Лена очень надеялась, что не ошибается и находит надежду там, где она и правда есть. Однако иногда, в редкие мгновения, она заходила в комнату и успевала уловить, как не слышавший ее шагов Денис опустевшим, застылым взглядом смотрит в одну точку, словно ничего не видит ни перед собой, ни в том, что в эти секунды занимало его сознание.
Пугающий, лишенный жизни взгляд был Лене знаком, но она думала, что та пора из прошлого осталась позади, что Денис давно пришел в себя. Конечно, едва осознав ее присутствие в комнате, он улыбался и вовлекал ее в разговор, как ни в чем не бывало, но беспокойство уже поселилось в ней и не забывало напоминать о себе.
Пусть Лене и казалось при здравом размышлении, что поводы для паники не выдерживают критики, она все-таки присматривалась к Денису внимательнее прежнего. Память яркими и непрошенными всполохами в сознании выбрасывала одни из самых мрачных и болезненных мгновений их брака, разжигая прежний страх.
Они были женаты чуть меньше года, когда одним из вечеров Денис, пока они, что для тех дней еще было в порядке вещей, ужинали и попутно смотрели кино (в тот вечер ей наконец удалось договориться на ее любимый фильм «Знакомьтесь, Джо Блэк»), со вздохом нехотя ответил на очередной звонок.
Повернувшись, Лена с наигранным недовольством выразительно смотрела, как он здоровается, с чем-то соглашается и вдруг застывает, с нечитаемым выражением лица слушая, что ему говорят. У Лены тогда неожиданно заболело в груди. Не двигаясь, все так же смотря на него, она наблюдала, как изламываются в осознании черты его лица, как нервно начинает дергаться щека, пока он сам ровным голосом спрашивал, куда ему приехать для опознания.
После завершения разговора Денис, поднявшись, дернулся на месте, словно не зная, в какую сторону идти. Не поворачиваясь к Лене, совершенно безжизненным голосом с трудом произнес: «Родители разбились. Только что. Насмерть», – ничего более не добавляя.
Он не звал, но она поехала в его родной город в Подмосковье вместе с ним. Просто побоялась отпускать его в одиночку. Попыталась предложить такси, но по окаменевшим плечам поняла, что Денис сейчас не способен принять ни заботы, ни сочувствия. В дальнейшем, впрочем, лучше не стало.
Он сделал все, что требовалось от потерявшего родителей сына. Явился на опознание, устроил похороны и поминки, выслушал причитания родственников, помог пострадавшим в другой машине, когда выяснилось, что авария произошла по вине его погибшего отца. Он сделал все, но не позволял себе горевать.
Лена давно уже подозревала, что отношения с родителями у Дениса были далеки от идеальных. Он словно избегал излишнего общения с ними: звонил нечасто и без желания, приезжал еще реже, хотя его были рады видеть и ждали. Приятными людьми свекра и свекровь Лена не считала, но сомнений в том, что они Дениса любят, не имела. Она не была уверена, но склонялась к тому, что сам он за что-то не может их простить.
После похорон Денис постепенно становился все более закрытым и отстраненным. Он много о чем-то думал, не сразу реагируя, когда она окликала его. Его мрачность и погруженность в себя прогрессировали месяцами, приводя Лену в ужас. Тот Денис, которого она знала: полный энергии и жизнелюбия, – исчез, превратившись в незнакомца.
Взгляд, лишь отголосок которого она заприметила недавно, в те дни был намного, намного страшнее. С пробегающим по внутренностям холодком страха она наблюдала, как пустыми глазами человека, что не понимает, зачем он вообще живет, Денис озирался по сторонам, даже на секунду не останавливаясь на ней. Не замечая ее.
Какие бы размышления тогда ни повлекла за собой смерть его родителей, Лена не хотела их возвращения. Как и возвращения той версии Дениса, что была намного ближе к грани, чем нынешняя.
Лена резко поднялась с дивана, где просидела по меньшей мере около получаса, утонув в мрачных воспоминаниях о прошлом, и медленно поплелась в душ, не силах остановить захватившие ее сознание мысли.