скачать книгу бесплатно
– Понимаете, – Виктор тяжело вздохнул, – у моей дочери сегодня день рождения. Она обожает ваши книги. Не могли бы вы заехать и поздравить ее. Для моей девочки – это будет лучший подарок.
– Вы следили за мной?
– Нет! Нет! Я случайно услышал, как вы крикнули задевшему вас плечом у магазина прохожему, что вы – писатель Денис Леваев и не позволите обращаться с собой, как, я извиняюсь, с собакой…
– Может, я пошутил?
– Моя дочь мечтает познакомиться с Денисом Леваевым лично. И вот, в день ее рождения, я слышу, как человек на улице кричит, что он – тот самый писатель. И я подумал, это ли не чудо? Я решил, что сама вселенная послала мне такой подарок для моей девочки. Но, если я ошибся, то простите наивного старика.
– Нет, вы правы. Я – Денис Леваев. Тот самый писатель.
– О, это прекрасно!
– Но я ничем не могу вам помочь. Извините, может в следующий раз…
– Я прошу вас! Она больна и не может ходить! У моей девочки и так очень не простая жизнь. Сделайте добрый поступок и не лишайте ее такой радости. Если мы вместе зайдем в ресторан, где случится торжество, это будет самый прекрасный для нее подарок.
Денис остановился и нахмурился, а затем медленно повернулся к Виктору.
– Ваш голос кажется мне знакомым…
– Я готов заплатить вам! Скажите цену!
– А вы не могли бы показать свое лицо?
– З-зачем?
– Просто любопытно. Не сочтите за наглость.
– Пожалуйста.
Стекло скользнуло еще ниже, и в окне внедорожника показался печальный мужчина с проседью, неестественно серой кожей и сильно обвисшими щеками. Денис стал всматриваться в его лицо, и мужчина поспешно поднял стекло, оставив небольшую щель для глаз.
– Не уверен, что для меня удобно сейчас куда-то ехать…
– Вы же хороший человек, вы не обидите несчастную девочку!
– Это далеко?
– Нет, нет! Минут двадцать отсюда, не больше!
– Я загляну к ней ненадолго. Но в одной машине с вами я не поеду…
– Что вы! Можете поехать на своей машине!
– Я должен привести себя в порядок.
– Конечно, конечно! Я заеду за вами к семи часам. И мы вместе проедем до ресторана. Только, пожалуйста, не отстаньте по пути! Я не могу упустить такой шанс: порадовать дочь! Большое вам спасибо, вы добрейшей души человек!
– А вы знаете, где я живу?
– Я?
– Вы сказали, что заедете за мной.
– Я…, я имел в виду, что заеду по указанному вами адресу.
– Понятно…
Виктор остановился прямо на пешеходном переходе, который находился в пяти метрах от ресторана «Лес». Денис припарковался рядом и быстро вышел из машины. Оглядываясь по сторонам, писатель постучал в окно к мужчине, который снова выглянул из образовавшейся щели:
– Заходите в ресторан. А я пока достану подарок для моей девочки.
– Мне зайти одному?
– Да, она должна быть там.
– Должна? Вы, что, не уверенны?
– О, нет, нет. Она там. Вы ее должны увидеть. Как только заметите ее, подойдите и громко скажите: «А вот и Денис Леваев!». Она будет в восторге.
– Как ее зовут?
– Ее зовут Наташа. Вы сразу ее заметите, не переживайте!
Денис зашел в ресторан с круглыми столиками и фисташковыми стенами, на которых висели металлические инсталляции в виде силуэтов разных животных. В свете свисающих с потолка больших лампочек на черных проводках, писатель увидел сидящую в инвалидном кресле девушку лет шестнадцати. Она меланхолично мешала ложечкой подтаявший пломбир, пока окружающие ее мужчины и женщины оживленно разговаривали за длинным столом. Денис потоптался на месте и, откашлявшись, направился к этой печальной фигурке. На середине пути он остановился и оглянулся в сторону двери – Виктор шел по улице вдоль витрины и нес большую розовую коробку с пышным бантом. Он радостно помахал писателю и ткнул указательным пальцем в девушку, от которой его отделяло стекло. Денис кивнул, вздохнул и подошел к сидящей в инвалидном кресле девушке.
– А вот и Денис Леваев!
Все разговоры за столом, как по команде стихли, и люди непонимающе уставились на незваного гостя. Только одна из женщин вскрикнула, а ее спутник, что сидел рядом с девушкой, поднялся с места, сверля Дениса мрачным взглядом. Он еще какое-то время пристально смотрел на писателя, словно желая убедиться, не привиделся ли тот ему. Девушка в инвалидной коляске тем временем посмотрела в глаза Денису и ахнула, закрыв лицо руками.
– Ты…, – мужчина сжал кулаки и вышел к писателю из-за стола.
– Папа Наташи попросил меня поздравить ее с днем рождения…
– Ты еще смеешь насмехаться над моей семьей?
– Но, я…, – Денис непонимающе повернулся к выходу и видел, что Виктора нигде нет. – Папа Наташи должен был…
– Я – отец Наташи! И ты еще смеешь в юбилей моей жены приходить сюда и издеваться над нами? Смеяться над моей дочерью, которая стала инвалидом из-за твоих жалких книг?
– Я не понимаю…
– Сволочь! – мужчина схватил Дениса за грудки и начал трясти. В лицо писателю полетели брызги слюны. – Убью, сволочь!
К отцу девочки присоединились еще несколько мужчин из-за стола. Они толкали писателя и оскорбляли его. В эту сумятицу кое-как втиснулась администратор ресторана. Громко призывая к порядку, она пыталась успокоить разгневанных мужчин, но у нее это не получалось. Многие посетители достали телефоны и принялись с интересом снимать происходящее. Кто-то садистки хохотнул, когда писатель получил первый, размашистый удар по лицу.
– Она сорвалась с моста из-за твоих книжонок! Начиталась про «свободную» любовь! Она теперь инвалид! Ты понимаешь это? Она никогда не сможет ходить! – Денис получил удар в ухо от одного из спутников мужчины. – Этого не доказать, но я знаю, что ты в этом виноват!
С третьей попытки Денис вырвался из стискивающих его рук и побежал под прицелом наставленных на него телефонов. Беглец получил удар с ноги в спину и выкатился из ресторана на грязный снег. Тут же вскочив, он, тяжело дыша, побежал к своему автомобилю. Ни Виктора, ни его серого внедорожника нигде не было видно – только большая розовая коробка с пышным бантом валялась на тротуаре. Писатель никак не мог совладать с собой и достать трясущейся рукой из кармана ключи. А в это время отец девушки выбежал за мужчиной на улицу и закричал ему вслед:
– Почему ты так ненавидишь людей? Что они тебе сделали? А? Что они тебе сделали? Что они тебе сделали? Отвечай мне!
Денис залез в машину и с ревом двигателя понесся прочь. Он доехал до пролеска за городом и припарковался на обочине. Вцепившись трясущимися руками в руль, писатель стал плакать. Когда он подъехал к дому, на кованом заборе его участка висел большой плюшевый медведь и подарочный пакет. Мужчина вышел из автомобиля и медленно подошел к этим странным вещам. На лапу плюшевой игрушки была приклеена поздравительная открытка. В ней было написано:
«Подарок для моего доверчивого мальчика».
Стоя посреди кухни, Денис заглянул в подарочный пакет и увидел внутри две коробки. Писатель выложил их на кухонный стол и присел рядом, сверля эти подозрительные подарки взглядом. Жгучее, игристое, любопытство перемежалось в его душе с холодной осторожностью. Рука не раз тянулась в сторону стола, но на середине пути, замирала и снова опускалась на колени. Наконец, мужчина аккуратно взял в руки первую, длинную коробку с наклеенным на нее смайликом. В ней оказалась черная рация и зарядное устройство для аккумулятора. Писатель с мрачным видом повертел это средство связи в руках и, отложив в сторону, взял в руки вторую коробочку с наклеенной на нее радугой и единорогами. Крышка на ней оказалась довольно тугой, и писатель открыл коробку рывком. Под раздававшийся хлопок, лицо и руки отскочившего назад Дениса окрасились в розовый цвет. Мужчина выронил коробку, громко выругался и принялся протирать руками глаза. Кое-как добравшись до кухонного крана, он подставил под ледяную струю свое искаженное гримасой гнева лицо.
Денис стоял в ванной комнате и безуспешно пытался оттереть одеколоном розовую краску. Растерев щеки и лоб до красноты, мужчина швырнул пузырек с одеколоном о кафельную плитку, от чего тот разлетелся вдребезги. Пошатываясь, Денис вернулся на кухню и со всей силы ударил злополучную коробку ногой. Под ней, писатель увидел еще одну записку:
«Теперь ты выглядишь чуточку веселее, так что улыбнись, уродец! Если хочешь сказать спасибо за то, что я сегодня поднял тебе настроение, включи рацию ровно в 12.00. Заодно пошепчемся о жизни и о смерти».
«С не самыми лучшими пожеланиями, твой друг – Gloom».
Денис сидел за рабочим столом в кабинете и, зажав в руках заряженную рацию, гипнотизировал настенные часы. Как только наступила полночь, мужчина включил средство связи и зажал пальцем кнопку.
– Тшш, – зашипела рация, – Привет, Дениска! Классный я тебе устроил вечер? Прием!
Голос незнакомца звучал комично и наигранно доброжелательно, словно это говорил какой-то мультяшный персонаж. Чуть помедлив, писатель спросил:
– Кто ты, мать твою, такой?
– Тшш… надо говорить: «прием». Как слышишь? Прием!
– Кто ты, урод?
– Тшш… смотри себя в интернете. Я уже пять видеороликов с тобой нашел. «Денис Леваев и разгневанный отец», «Мужик получает в табло», «Леваев пристает к детям» и так далее. Ух, дружище, на это стоит глянуть. Особенно на то, как ты убегаешь, поджав хвост. Прием!
– Ты, что, умственно отсталый? Я спрашиваю: кто ты такой?
– Тшш… да, а я думал, что писатели – грамотные люди! Ведь на моей бумажке все написано! Ну ладно, я догадывался, что сам ты не умеешь ни читать, ни писать, а твои дрянные книги, тексты песен и сценарии печатает мартышка, которую ты держишь в подвале. Так и быть, зови меня – Gloom, друг. Прием!
– Зачем все это? Зачем этот злой спектакль с девочкой?
– Тшш… о, Дениска! А кто тебе сказал, что это был спектакль? Прием!
Писатель уставился в черноту дверного проема помутившимся взглядом и стиснул дрожащей рукой рацию до белизны костяшек своих пальцев. В эту минуту его разум отчаянно сопротивлялся, не желая впускать отрезвляюще леденящую правду, что уже столько лет всегда была где-то рядом и постоянно взывала к нему.
– Тшш… Дениска, ты еще здесь? Прием!
– Это неправда…
– Тшш… что: «неправда»? Прием!
– Это не может быть правдой…
– Тшш… а, ты об этой девочке, которой искалечил судьбу? Да, братец, печальная история. Но не переживай! Кто их считает, верно? Сколько таких ребят губят себя из-за творчества тебе подобных. Пропаганда культурного невежества и прочей грязи. Насилие, как тренд! Культивация взаимной ненависти! И все это в яркой обертке от Дениса Леваева! Ведь наш Денис Леваев так любит раздавать конфетки с дерьмом! Прием!
– Я отслежу тебя по радио сигналу и тогда…
– Тшш… о, Дениска, тебе не хватит на это мозгов. Хотя, даже если ты найдешь знающего человека, потратишься и возьмешь пеленг с трех точек, то в условиях города, в лучшем случае, получишь примерный квадрат на карте в несколько многоквартирных домов. Прием!
– Оставь меня в покое!
– Тшш… конечно, Дениска! Пожалуй, на сегодня хватит. Отлично пообщались, надо будет обязательно повторить. Кстати, в одной из моих коробок есть флэшка с видео презентацией об этой несчастной девочке. Посмотри на досуге и сделай правильные выводы. Я уверен – тебе понравится. Конец связи.
Ноутбук зашипел кулером, запуская файл с видео, пока Денис открывал очередную бутылку виски. Из динамиков компьютера донеслась торжественная музыка, звучащая при подобных обстоятельствах, как злая шутка, и писатель прочитал на экране: «Трофей Дениски Леваева». После появился слайд с фотографией девушки – она стояла в синем вечернем платье у большого окна и мило улыбалась фотографу. Не заставил себя ждать и мультяшный, закадровый голос, сопровождающий сменяющие друг друга фотографии:
«Это хрупкое создание зовут Наташа Семиверстова. Она обожала бельгийские вафли с ванильным кремом, фигурное катание, конные прогулки и мальчиков-ровесников. Но вот беда – природа не наградила Наташу ни милой мордашкой, ни сносной фигурой. Одним словом, в свои шестнадцать, она была страшненькой и плоской как доска. Да, да! И поэтому успехом у мальчиков она совсем не пользовалась. Но вот, как-то раз в числе других бесполезных книжек ей попалось «высокохудожественное произведение» Дениски Леваева: «Утро на кончиках пальцев». И глупенькая Наташа влюбилась в образ главной героини этой книги, которая стараниями автора предстала перед ней эдакой сорвиголовой, эталоном женского обаяния и мечтой любого мужчины. Но, на самом деле, главная героиня была женщиной аморальной, чье невежество и похабный образ жизни были не слишком старательно спрятаны автором за пространными философскими цитатами и оправдывались лозунгом о «свободном поиске себя». Наташа стала стараться во всем походить на свой идеал, и у нее даже появились поклонники. И вот, желая ни в чем не отставать от своей героини, глупая девчушка одним весенним вечером согласилась отдаться двум ухажерам под мостом у реки. Да, да, прямо как ее женский идеал из книжки! Изрядно выпив, Наташа воплотила свою задумку в жизнь, полезла обратно по опоре моста, и как результат, – поскользнулась, упала с высоты двадцати метров, ударилась о льдину и сломала себе позвоночник в двух местах, – циничный рассказчик за кадром выдержал драматическую паузу. – Асколько еще таких «Наташ» бродит по земле, смотрит, читает и слушает нечто подобное? Сколько еще таких «Наташ» навсегда забудут, каким должен быть настоящий человек? Сколько еще таких «Наташ» превратится в интеллектуально усредненных кукол?».
Неизвестный персонаж с мультяшным голосом продолжал вещать под сменяющие друг друга фотографии. На экране компьютера появлялись изображения родителей девочки, она сама на больничной койке, похожая на тоненький, умирающий росток, и даже копии медицинских заключений и обилие медицинских справок о ее диагнозе. Когда видео закончилось панорамой того самого злополучного моста, Денис сам не сразу понял, что это за звук постепенно нарастает в сумраке рабочего кабинета. Только, когда хрип вырвался из грудной клетки писателя и через жгучую боль в сдавленном горле перерос в вопль, мужчина сорвался с места. Захрипев как раненый зверь – зло и отчаянно, он схватил первое, что попалось ему под руку. В этот момент старая печатная машинка марки «Ундервуд», со звоном разбитого стекла, полетела со второго этажа в снег.
***
Денис Леваев вынырнул из липких и тягучих воспоминаний. Он, как и прежде, сидел посреди хаоса своего рабочего кабинета и смотрел в черный экран ноутбука, который находился в режиме ожидания. Затылок полоснуло острой болью и, когда писатель от этого дернулся, у него над головой перегорела одна из лампочек. Он поднял голову и посмотрел на провода, тянущиеся по потолку, расползающиеся мелкой сетью по всему дому от чердака и до подвала. Пока мужчина сидел с задранной головой в рабочем кабинете, в коридоре второго этажа мигнул и погас свет. Это электропроводка не выдержала перепада напряжения. В этот момент внутри писателя, с шелестом и треском, тлел прежний и без того безрадостный мир, тлел, обнажая голые остовы его уставшей, человеческой души.
***
Серые фасады города горели пестрыми прямоугольниками рекламы. Их навязчивое многообразие тянулось блестящим, нависающим каскадом, взывающим к усталым людям, бредущим сквозь падающий снег. Несуществующие в реальности и выбеленные до нелепости, глянцевые боги и богини высокомерно взирали из своего двухмерного, идеального мира на людской муравейник. Эти иллюзорные мерцающие порталы зажигались и гасли, искрились и двигались, отражаясь на лобовом стекле автомобиля Дениса, который медленно ехал в пробке мимо изображения девушки, прикрывающей свою голую грудь книгой, мимо эффектно одетой женщины, призывающей делать, что вздумается, и никогда не испытывать чувства вины. Мимо мужчины, который на частном самолете улетает в закат с компанией девиц и призывает жить по своим правилам. BMW писателя катился в автомобильной пробке среди буйства красок рекламы, над которой хозяином возвышался бизнес центр «Черные паруса». Эти две башни стояли у залива и представляли собой семьдесят пять этажей помпезности и деловой роскоши. Построенные на подобии формы парусов яхт, с острым верхом и широким основанием, в профиль они походили на узкие, выгнутые в сторону воды треугольники. Писатель все смотрел на их зловеще горящие огни, пока задыхающаяся от смога улица тонула в гудках автомобильных клаксонов.
За поворотом, из-за припаркованных у обочины и на тротуаре машин, на пешеходный переход вылетела девушка. Она уставилась в гипнотизирующий ее прямоугольник телефона и, не оглядываясь по сторонам, уверенно двигалась в нужном ей направлении. Денис в последнюю секунду затормозил прямо перед девушкой, а она, ни разу не обернувшись, также завороженно пошла дальше. Не успел писатель тронуться с места, как на пешеходный переход выскочило еще несколько ей подобных молодых людей, также загипнотизированных светящимися прямоугольниками своих телефонов.
На круто загнутой дорожной развязке Денис повернул к району, который когда-то считался «старым городом». Здесь отстроенные еще в начале ?I? века пряничного вида дома, сочетались с унылой, деловой строгостью втиснутых тут и там современных бизнес центров и уродливых архитектурных пристроек. За окном автомобиля мелькали светящиеся вывески банков, логистических компаний и юридических контор. Кричала звуковая реклама, заманивающая прохожих в магазины очередной распродажей или акцией. Денис выплыл из длинной пробки дымящих в сумраке машин и поднялся по подъездной дороге наверх сопки, где располагался элитный жилой район с видом на бухту. Писатель сделал круг по двору и с трудом припарковал свой BMW между двумя японскими автомобилями.
Дверь квартиры ему открыл полный мужчина в сером спортивном костюме, что натянулся в области плеч и обширного живота. Выпирающие под глазами щеки, чуть надутые, словно у капризного малыша губы, и мелкие, постоянно бегающие в поисках новой добычи глазки, выдавали в хозяине квартиры фанатичную любовь к комфорту. Золотой точкой в общем образе был талисман-монетка на груди мужчины, который он ласково поглаживал, когда небрежным жестом руки пригласил писателя зайти в свои владения:
– Какой неожиданный визит, – мужчина блеснул золотой оправой своих очков. – Чем обязан, Денис?
– Привет, Игорь Юрьевич. Нам нужно поговорить.
– Вот, веришь или нет, но я, который день пытаюсь это сделать. Хотя, я всего лишь литературный агент, раскрутивший тебя. Так что можешь и дальше смело слать меня на хрен.
– Извини, – Денис провалился в просторы обширного дивана. – Я так устал.
– Что там у нас с возвращенным на доработку сценарием?
– Я им еще не занимался.
– Денис, что с тобой происходит? Мы отработали шесть сценариев, и, даже, один для большого экрана. Каждый раз все было как надо: классный синопсис, интересные диалоги. После правок продюсер доволен, всем хорошо. И тут на очередном сценарии для простого «коммерческого сериала» ты идешь в разнос. Снова включаешь «защиту Хемингуэя» и прячешься у себя дома. Именно сейчас, когда нужно оперативно вносить множество правок, не забывая и о двух предстоящих презентациях твоей новой книги.
– Сценарий здесь не при чем.
– Тогда в чем дело?
– Во мне.
– Денис, давай заканчивай прозаику! Говори конкретно и по существу!
