скачать книгу бесплатно
– Всяко бывает, – усмехнулся Вилли. – В Марабии женщины от светила укутываются в тряпки с головы до ног, оставляя светилу лишь глаза. А в Транзани мы видели женщин чёрных, как ночь, а из одежды на них только юбочка из соломы, прикрывающая срамные места.
– Врёшь, дядька! – выдохнул Кнуд.
Норманн тоже не поверил: юбка из соломы! Может у них и латы из бересты?
– Не веришь – спроси других, кто там был. Женщины чёрные, словно головешки: и глаза, и руки, и ноги. Волосы короткие и кучерявые, что тот барашек, смоляные, жёсткие. Загорели от светила – вовек не отмоешь.
– К такой женщине и подойти близко страшно, – поверил, наконец, Кнуд.
– Это смотря как оголодаешь, – хохотнул один из рыцарей. – В остальном-то они бабы как бабы, от наших не отличишь.
Вилли с рыцарем переглянулись и засмеялись, непонятно чему.
– Как же, не отличаются, – не согласился Кнуд. – Косы нет, ленты не плетут, ещё и без юбки!
Рыцари дружно засмеялись.
– Эх, парень, мал ты ещё, – поглаживая короткую светлую бороду, заметил один из них. – Юбка у бабы – последнее дело! Это же как бастион – вроде и надёжный, стены крепкие, ворота кованые, но ежели его с умом брать, то рухнет, не успеешь сладкое вино допить!
Мужчины дружно захохотали. Норманн тоже рассмеялся.
На ум сразу пришла шалость. Надо будет обмазаться сажей и ночью напугать Ульриха, забраться через окно в его спальню. Вот смеху-то будет!
Снаружи раздался командный голос отца, все поспешили во двор замка: охота начинается!
Разгорячённый конь летел над полем, как птица, едва касаясь копытами земли. В ушах Норманна свистел ветер, белое с чёрными проплешинами земли поле сливалась перед глазами в одно сплошное живое и трепещущее полотно. Пожухлая, ещё не отмёрзшая трава, высовывающаяся из-под тонкого слоя первого снега, как волны на озере, колыхалась из стороны в сторону, словно пытаясь прикрыть в своих густых зарослях и бегущего зайца, и визжащих от погони и азарта собак.
Норманн привстал в стременах, крепко держась за узду – не хватало ещё свалиться с коня, такого позора ему отец не простит. Воин может упасть с коня только мёртвым или тяжело раненым. Яростный лай на краю поля означал, что собаки догнали беглеца.
Зайца они порвали сразу. К моменту, когда охотники добрались до конца поля, от него остались только ошмётки шкурки. С приближением охотников собаки засуетились, виновато поджимали хвосты, отворачивали в сторону окровавленные морды.
За недосмотр, плёткой досталось и собакам, и псарям. Второго зайца удалось вовремя отобрать. Он ещё был жив, кровь тонкими алыми ручейками текла из раны на горле. Заяц косил на охотников испуганным выпуклым чёрным глазом, и Норманн некстати вспомнил, как он мальчишкой бегал кормил кроликов в крольчатнике.
Видел он, как и забивали их там же, на пне перед клетками, из которых равнодушно наблюдали сородичи, жующие сено. И шоком это было только в первый раз. А вот теперь он сам держал в руках живое пушистое тело, тёплая кровь капала ему на руки, а под ладонью ещё бешено колотится сердце.
– Конрад, покажи наследнику как разделывать тушу, чтобы не повредить шкуру, – приказал отец.
Широкоплечий Конрад в заячьей шапке подхватил зайца и вонзил кинжал в горло. Глаза зайца застекленели. Норманн с трудом сдержал тошноту. Он – будущий воин, он не боится убивать и не боится смерти. Чужая кровь для воина – вода, своя – путь к мужеству и силе. Только сильный воин может переносить тяготы похода, голод и жажду, палящее светило и жалящий холод. Только сильный воин может выстоять в бою и победить.
Под руководством Конрада Норманн сделал несколько надрезов и снял с кролика шкурку. Кожа порвалась и растрескалась, но Конрад всё равно его похвалил.
– Всё правильно делаешь. Ничего, зайцев много, научишься, – сказал он, небрежно откидывая испорченную шкурку в сторону.
Олениху на охотников выгнали псари. Грациозное животное бежало из последних сил: в её тело со всех сторон, как смертельные метки, впились стрелы охотников. Норманн узнал свою, красную с золотым опереньем, под левой лопаткой. Удача! Он попал именно туда, куда целился, а ведь ему мешали деревья, и олениха не стояла на месте.
Норманн оглянулся на отца: одной тяжёлой стрелой он вполне мог добить олениху, но тот отрицательно помотал головой: рано, гоним дальше.
Истекающее кровью обессиленное животное тяжело упало на передние ноги. Олениха наклонила голову, словно в последнем порыве пыталась обороняться от врагов. Охотники спешились, подошли ближе.
– Это твоя добыча, Норманн! – торжественно сообщил отец. – Я предоставляю тебе право отнять у неё жизнь.
Норманн опустил руку на пояс, к кинжалу. Ладонь позорно дрожала, и Норманн до боли в пальцах сжал рукоятку. Только бы никто не заметил его слабости!
– Будь милосердным, убей одним ударом, – напомнил отец.
Олениха лежала на боку и тяжело дышала. Загнанный взгляд красивых светло-карих глаз просил о пощаде. Она взглянула на Норманна, и он почему-то подумал, что она мать для какого-нибудь оленёнка. Который будет ждать её сегодня в лесу, но не дождётся.
Норманн склонился над ней, её шумное дыхание и бешенный стук сердца заполнили его разум.
– Давай, мой сын, покажи, на что ты способен! – громогласный голос отца заглушил все звуки и эмоции.
Норманн тряхнул головой, отгоняя глупые мысли. Решительно вытащил из ножен кинжал и вонзил, проходя сквозь плоть и разрывая лёгкие и сердце оленихе.
1.3 Фландия. Десять лет назад
Светило припекало не на шутку. Горячие лучи пробивались сквозь листву и согревали теплом густую рыжую шерсть кота. Где-то рядом деловито жужжала труженица пчела, с цветка вспорхнула яркая бабочка. Тёплый ласковый ветерок шевелил траву, листву на деревьях, тихо шуршал где-то высоко в кронах старых благородных дубов. Благословенную садовую негу нарушил звонкий собачий лай.
Шершень недовольно мяукнул, повернулся на бок и осмотрелся. Так и знал: в сад припёрлись фрейлины, в полном составе, и противную псину с собой приволокли. Белоснежная болонка, словно вымытая прачкой с щёлоком, принадлежала одной из фрейлин и была необычайно избалована. Сейчас она, как обычно, гавкала на весь сад и носилась по дорожкам, словно её за задницу укусила оса.
Кот приподнялся на лапах: увы, ос в округе не наблюдалось. Он опять повалился на горячий песок, раскинул лапы, чтобы светило прогрело каждую его рыжую шерстинку, каждую косточку и коготок.
На лужайке Его Величество король Освальд и его младший сын, сорванец Генри, играли в мяч. Генри время от времени повизгивал от восторга и азарта – король явно ему поддавался. Шершень немного за ними понаблюдал и закрыл глаза – вопли Генри его не раздражали. Шумный и непоседливый ребёнок напоминал Шершню глупого щенка, впрочем, он и есть щенок, только человечий.
В невообразимо неудобных платьях с кринолинами, фрейлины трещали, словно перепуганные сороки, суетились и таскались по лужайке туда-сюда, передвигая вместе с собой жёсткие каркасы юбок с многочисленными лентами и оборками.
– Ах, Ваше Величество, как бы не споткнулся Его Высочество! – восклицали они, мельтеша то перед королём, то рядом с принцем Генри.
– Держитесь за мою руку, принц! Позвольте, я помогу вам толкнуть мяч? Осторожно, не упадите! – писки фрейлин разрезали воздух, как камень царапал по стеклу – раздражающе и возмутительно.
– Гав, гав, гав! Тяф, тяф, тяф! – тупая и бесполезная псина, не замолкая ни на секунду, то выскакивала из-под колоколов юбок, то подпрыгивала, то носилась по кругу, хватая фрейлин за фестоны, банты и щиколотки.
Король пытался приструнить навязчивую компанию, но это было также бесполезно, как пытаться угомонить глупую болонку. Кончилось всё это закономерно: фрейлины, запутавшись в юбках и болонке, попадали друг на друга, погребя под себя и Генри. Шустрый малый вылез из-под юбок первым, в его поле зрения попал расслабленно дремлющий кот.
Он подбежал к Шершню и принялся его тискать и тянуть за лапы. Кот недовольно застучал хвостом, но Генри не обращал внимания на недовольство кота. Шершня спас Его Величество.
– Генри, я забил тебе гол в пустые ворота! – закричал король, и Генри всучил кота первой попавшейся фрейлине.
В нос коту ударил приторный запах духов, пудры, каких-то притирок и дамских мазилок. Жуткая смесь!
Этого Шершень стерпеть не смог, он выпустил когти и зашипел. Фрейлина взвизгнула отпустила кота на волю. Шершень сиганул в кусты.
– Ужасный кот! Он хотел меня поцарапать! Ему надо остричь когти! – заявила фрейлина.
– Тише! Шершень тебя услышит! – шикнула на неё другая.
– Ну и что?
– Ничего. Сделает из твоих туфель ночной горшок.
– Тогда кота достойно накажут, – сообщила ещё одна. – Животные во дворце обязаны вести себя прилично.
Это кто же у нас такой смеленький? Кто такой решительный? Кто его, королевского кота, решил манерам поучить? Шершень показал морду из кустов и дал о себе знать, громко мяукнув. Фрейлины вздрогнули и, шелестя юбками, разлетелись в сторону, как испуганные птицы. Так-то лучше, между прочим. Не обижайте котика и будет вам счастье – целые чулки и сухие туфли.
Валяться дальше на травке не было никакого настроения, кот решил, что сегодняшний стресс необходимо срочно заесть чем-то вкусным и питательным. Через парадный вход, гордо подняв пушистый хвост, он отправился на кухню.
Путешествие через анфиладу комнат немного затянулось: ответственный королевский кот не мог пройти мимо разных безобразий, которые устраивали несознательные слуги. На стуле у входа в одну из комнат спал дворецкий. Шершень быстро и тихо развязал шнурки на его башмаках, закрутил длинные шнурки вокруг ножек стула и отправился дальше. В соседней комнате тихо переговаривались и хихикали две молоденькие горничные.
– Ой! Правда? Да ты что? А она? – удивлялась первая.
Вторая наклонилась и что-то прошептала ей на ухо, они дружно засмеялись, не прекращая уборку. Статуэтка, по которой горничная небрежно водили метёлкой для пыли, упала на пол с жалобным звяканьем. Голова статуи отвалилась и покатилась в сторону.
– Ах! Ох!
Служанки испуганно оглянулись.
Молча, не сговариваясь, они подняли статуэтку, кое-как пристроили голову к телу и задвинули фигурку подальше на полку.
– Никто и не заметит, – уверенно заявила первая горничная. – Давай, рассказывай дальше. Что он ей сказал?
Девушки с удовольствием продолжили сплетничать, не слишком утруждаясь уборкой. В двух вёдрах остывала никому не нужная вода, сухая пыль разлеталась в разные стороны и снова благополучно оседала на предметах.
Шершень тихо прокрался мимо горничных, запрыгнул на следующую полку со статуэтками и замер. Служанки, продолжая шептаться, присели на диван. Кот, не двигаясь, терпеливо ждал своей очереди. Наконец, они продолжили работу, и первая горничная, не глядя, провела по нему тряпкой.
Шершень выгнул спину, зашипел и привстал на задние лапы. Для полноты эффекта он прижал уши к голове, гневно сверкнув зелёными глазами.
Горничная звонко завизжала. Вторая, глядя на ожившую статуэтку, вскрикнула, подхватила юбки и побежала к выходу, по пути сбив несколько стульев и ведро с водой. Из соседней комнаты, волоча за собой привязанный шнурками стул, спешил дворецкий. Наступил в мыльную лужу, поскользнулся, замахал руками, пытаясь удержать равновесие, и шлёпнулся на ведро. Остатки воды серебристым фонтаном брызнули вверх, горничная на миг умолкла и вдруг начала громко, на весь зал, икать.
– Мяу! – резко выдохнул напоследок Шершень.
Горничная нервно затряслась, дворецкий, не сводя с кота испуганного взгляда, попытался укрыться в ведре.
Кот спрыгнул с полки и, не обращая внимание на бормотание дворецкого – молитва никогда не бывает лишней – и икоту горничной, пошёл дальше. Пожалуй, стоит проверить весь дворец и навести порядок, слуги совсем распоясались. Вот что значит доброта Его Величества! Разбаловал всех, от противной болонки до дворецкого! Одна лает, когда вздумается, другой спит на посту, третьи колотят ценные статуи и разгоняют по залам пылюку, словно её и без того мало! А потом приличные и воспитанные коты не могут нормально спать, чихают и пачкают лапы.
Не дойдя до кухни, у дверей в учебный класс, Шершень заметил свою любимицу – средненькую из Высочеств, принцессу Беатрис. Она стояла, отклячив зад, и подсматривала в замочную скважину.
Заинтересованный, Шершень подошёл и попытался оттеснить Беату, чтобы заглянуть в скважину.
– Шершень, не мешай! – оглянувшись, строго прикрикнула на него Беата.
Шершень своим тяжёлым корпусом бесцеремонно оттолкнул её и посмотрел в отверстие. Кот должен знать всё!
На учительском столе, заставленным пробирками, горелкой и какими-то непонятными приспособлениями, в серебряном блюде лежал большой кусок льда. Рядом за партой сидел старший принц, Его Величество Ричард и со скукой на лице играл с деревянным конём.
Учитель, то и дело пытаясь обратить на себя внимание принца, уныло бубнил себе под нос:
– Сегодня, принц Ричард, я покажу вам опыты с водой. Нам кажется, что мы знаем о воде всё, и это наша ошибка.
Деревянный конь Ричарда громко застучал по парте, пронёсся аллюром по сидению, по книгам, ударил копытом чернильницу. Жирные чёрные капли брызнули во все стороны, Ричард захохотал. Конь заржал голосом принца и стал топтать чернильницу всеми четырьмя копытами.
Беата оттолкнула Шершня от замочной скважины и уставилась в неё сама. Шершень отошёл, разбежался и прыгнул в торчащий тощий зад девчонки. Дверь класса распахнулась, и Беата кубарем полетела внутрь.
Шершень, победно мяукнув, важно пошёл дальше по коридору дворца.
Учитель, увидев Беату, продолжил говорить, будто ничего не произошло. Увлечённый конём и чернильницей Ричард лишь мельком взглянул на сестру. Беата тихо прикрыла дверь и уселась за пустую парту.
– Тебе чего, сестричка? Меня потеряла? Соскучилась?
Беата кивнула, не сводя глаз с учителя. Учитель продолжил урок.
– Итак, три состояния воды. Вода жидкая, вода воздушная и вода твёрдая… – уже более воодушевлённо перечислял учитель.
Ричард достал белоснежный накрахмаленный платок, вытер им коня и парту, размазав чернила. К голове коня привязал карандаш, как рог у единорога и продолжил игру. А Беата внимала учителю, открыв рот.
Тот же учебный класс, спустя четыре года.
На подоконнике, развалившийся Шершень лениво наблюдал одним глазом за тем, что происходило в классе, другим – на улице.
В классе, за партой, на месте скучающего Ричарда скучал юный семилетний Генри и играл деревянной лошадкой и игрушечным рыцарем Ричарда. Около учебного стола, на котором находилась мини-алхимическая лаборатория с разного вида колбами и трубочками, в которых что-то пенилось, бегала жидкость, шли какие-то химические процессы, суетились и увлечённо о чём-то спорили четырнадцатилетняя Беата и учитель.
Шершень спрыгнул с подоконника и подошёл потереться о ноги Беатрис, которая наблюдала за разноцветной жидкостью, текущей по стеклянным стенкам сосудов. С левой стороны голубая, справа розовая, в колбе посередине они меняли свой цвет на сиреневый. Шершень наблюдал, как это отражается в огромных зачарованно следящих за процессом глазах принцессы.
Восемнадцатилетний Ричард тренировался с рыцарями на улице. Он победил в поединке и постучал мечом в окно класса. Шершень скосил глаз, понаблюдал как Ричард трясёт тренировочным мечом, желая похвастаться своей победой.
– Беата! Ну Беата же! – закричал Ричард. – Ты видела, как я его ударил? А как ушёл от его взмаха? Беата, я победил!
Но ни Беата, ни учитель не обратили на него внимания.
– Не понимаю, почему раствор резко посинел? – удивлялась Беата. – Возможно, температура недостаточно высока? Или я неверно рассчитала пропорции?
– Вы всего лишь не учли действие катализатора, принцесса, – объяснял учитель. – Процесс ускоряется и вот, видите, каков результат.
Ричард опять застучал мечом в окно. Они повернулись к окну, нахмурившись. Ричард радостно потряс мечом, показывая что выиграл, Беата и учитель синхронно отмахнулись от него рукой.
– Что сработало катализатором? – продолжала Беата.
Учитель достал из шкафа тяжёлый талмуд в кожаном переплёте:
– Сейчас узнаем, принцесса, сейчас узнаем.
Только Генри, который и без того не слушал урок, одобрительно помахал Ричарду. Он подошёл ближе к окну, изобразил сценку со своими игрушками: лошадь встала на дыбы, рыцарь упал с коня.
Лицо Ричарда удивлённо вытянулось. Генри посмотрел на него, на деревянного игрушечного рыцаря и понимающе кивнул. Макнул игрушку в чернильницу – их несколько стояло на парте и вытащил красного, в пятнах и потёках красных чернил, рыцаря.
Прошло ещё шесть лет…
Глава 2 Об актуальных проблемах настоящего
2.1 Эритопия, Маркус
