Общество мертвых бойфрендов

– Самой интересно! – В сестре бушевал азарт. – Ладно бы наша китаеза была врачом или ученым, но ведь нет, простая училка музыки.

Варя поморщилась:

– Опять китаеза? Серьезно, Сара, когда ты перестанешь так ее называть?

Сестра невинно улыбнулась.

– Никогда. И вообще, может, я впитала нетолерантность с молоком матери? Помнишь, она вечно смотрела всякое совковое старье? Ну типа «Варвары-красы». А иностранное кино не любила, особенно азиатское. Говорила, что не понимает его, а всякие китайцы-корейцы для нее на одно лицо. Вот у меня – то же самое.

Варя помнила о «совковом старье», но только со слов отца, и не сомневалась: у Сары тоже не было собственных воспоминаний о маме. Много ли может сохранить мозг четырехлетки? Вот Варина память, пожалуй, могла зафиксировать что-то ценное, но не потрудилась. У сестер было лишь то, что дал им отец. Жалкие крупицы, которых не хватало, чтобы утолить голод.

Варя догадывалась, почему ничего не помнит: злую шутку сыграла гибкая детская психика. Все воспоминания о маме отправились в папку «травма», а она – в самый дальний ящик подсознания. Варя читала, что подавленные воспоминания – отнюдь не редкость. В каком-то мудреном нонфике говорилось, что со временем они часто «выстреливают из-за угла»: одни люди начинают бояться микробов, другие занимаются саморазрушением, третьи душат котят в подворотнях. А у Вари проснулась тварь. Хотя порфирия – генетическая болезнь, она могла спать вечно и никак не проявляться, но что-то запустило часовой механизм бомбы.

– В общем, определились: нетолерантность у меня от мамы. А от папочки – острый ум. – Сара сунула телефон Варе под нос. – Вот, смотри, я уже кое-что нарыла.

– Ты сфоткала кости?

– Не просто сфоткала, а загрузила в Гугл и запустила поиск по картинке. По-моему, похоже, да? Судя по всему, вот эта продолговатая косточка – кусок челюсти оленя. Видишь, тут даже немножко зубов осталось.

Варя посмотрела на экран смартфона. Потом на пол, где лежала предполагаемая челюсть. Сходство и правда прослеживалось.

– Значит, это скелет оленя?

– Не целый. Тут девять костей. У него их больше.

– Может, охотничий трофей? – предположила Варя. – Чжан переехала из Техаса, а там вроде любят пострелять.

– Ага, и не только в зверей. – Сара изобразила выстрел. – Хорошая версия, но мне больше нравится такая: наша мачеха – чокнутая баба, которая без всякой причины хранит у себя косточки бедного животного. Брр, надеюсь, она не притащила к нам домой ничего подобного.

Переглянувшись, сестры одновременно передернули плечами. Кости выглядели безобидно и напоминали древесину, выбеленную морем, но все-таки их вид вселял тревогу.

– Ну ты как, Ва, получше? – Сара нежно провела по Вариному лбу, смахивая влажные пряди. – С тобой точно ничего не случилось? Может, Андрей чего-то наговорил?

– Нет, это не из-за него.

– А из-за чего?

– Ну, тут произошло кое-что, – неуверенно пробормотала Варя, – странное.

Лицо сестры приобрело настороженное выражение. Она заправила волосы за уши и кивнула, показывая готовность слушать.

– Помнишь Костика? – сдалась Варя.

– Котова?

– Да. В общем, он тоже умер. И это еще не все…

Варя медленно, чтобы не сбиться и не упустить ни одной детали, рассказала сестре о встрече со скелетом. О музыке из «Тьмы». О нелепой погоне. О том, как решила проверить, не мог ли Костя оказаться в Бостоне. Сара не перебивала.

Когда Варя закончила, сестра заглянула ей в глаза:

– Ты думаешь о том же, о чем и я?

– В том-то и дело, что у меня нет ни одного логического предположения, – выдохнула Варя.

Сара прикусила губу и пробормотала:

– Это был он.

– Не поняла.

– Это был Костя. Приходил к тебе. Ну, чтобы попрощаться.

– Ты знаешь мое отношение к мистике. – Хотя у Вари мелькала мысль о призраке, она не спешила сознаваться в этом ни сестре, ни себе. – Оно, мягко говоря, скептическое.

– А у меня скептическое отношение к твоему скептическому отношению, – с серьезным видом заявила Сара. – Так тебя, значит, из-за скелета накрыло?

– Нет. Не знаю. Просто я почувствовала… – Варя замялась и развела руками, – свою вину.

– И почему я не удивлена? – сестра тяжело вздохнула.

– Понимаешь, у них же не было ничего общего. Их ничего не связывало. Костю и Юру. Ничего, кроме меня и смерти. Я все не могу перестать об этом думать. Как будто они умерли из-за того, что оба со мной встречались. Знаю, это звучит глупо, но…

– Еще как глупо! Слушай, Ва, я поняла, отчего у тебя стресс. Оттого, что в башке – помойка. Выкинь на фиг все эти мысли! Тебе не в чем себя винить. Вообще. Не ты же их убила.

Варя отвела взгляд. Дождь прекратился, и плотные жалюзи не могли скрыть, как посветлело за окнами.

– Не ты же их убила? – повторила Сара, и на этот раз интонация была вопросительной.

– Нет. Конечно нет! – Варя встрепенулась.

– Ва, тебе надо успокоиться. – Сестра сжала ее руки. – Два мертвых бойфренда – это всего лишь одно большое совпадение. Даже не так. Крошечное совпадение. – Сара показала пальцами, насколько оно мало́. – Вот если бы умерли все, вообще все, с кем ты встречалась, тогда я бы еще поняла твои заморочки. Но это не так. Вспомни Захара. Да, вам было всего по тринадцать, но вы же типа встречались. Уверена, с ним все норм.

Варя еле сдержалась, чтобы не ударить себя по лбу. Как она могла забыть о Захаре? Почему не подумала, что нужно проверить всех бывших?

Из глубин памяти всплыло суровое мальчишеское лицо, почти затертое, оставленное в детстве, вместе с лазаньем по деревьям, разноцветными пластырями на исцарапанных коленках и возможностью каждый день видеться с сестрой. Эра до переезда. Эпоха до твари. Мифическое время.

Варя привыкла считать Костика бойфрендом номер один, если смотреть в хронологическом порядке, но первый поцелуй у нее случился с другим. С соседским мальчишкой, вечно носившим футболку с Кинг-Конгом.

Облупившийся принт был не единственной причиной, почему к Захару прилепилась кличка Конг. Коренастое мускулистое тело, приплюснутый нос и взрывной характер придавали мальчишке сходство со знаменитым кайдзю. Прозвище не бесило Захара – наоборот, он носил его с гордостью.

Конг ставил Варе подножки и бросал в нее грязные снежки, но не успел оглянуться, как стал держать за руку и неловко тыкаться губами в губы. Перемена произошла внезапно, в один день, в один миг.

Тогда, украв Сарин велосипед, Захар рассекал на нем по двору. Кривилось и петляло переднее колесо, ржали конговские дружки. Оставив хнычущую Сару на ветке под покровом листвы, Варя спрыгнула на асфальт, подобрала длинный прут и подбежала к Захару.

Столкнув Конга с велика, она хлестнула его по спине. Второй раз, третий. Варя прыгала из стороны в сторону, нанося удары, и Захар – крепкий, но неповоротливый – никак не мог ее поймать. А когда изловчился, заломил Варе руку, наклонился и рявкнул в лицо: «Ты из шисят пятой? Зайду за тобой в семь!» Освободил, отстранился. А вечером, действительно, позвонил в дверь – минута в минуту.

С тех пор Захар называл Варю «моя» и, хвастая мальчишескими бицепсами, обещал навалять любому, кто к ней полезет. Варя гордилась первыми отношениями, Сара супилась, отец ничего не замечал. А бабушка, в очередной раз приехав в Тушино из своего Алексеевского, заявила: «Тюрьма по нему, поганцу, плачет». Она сделала такой вывод не только по внешности Конга, но и после разговора с соседками. Все старухи района знали, что Захар пару раз разбивал мячом окна и подворовывал в магазинах. Вспыхнув, Варя заступилась: «Он футболист, скоро будет в молодежном составе». Взяли его или нет, она так и не узнала.

Варя попыталась вспомнить фамилию Захара – со скрипом, но получилось. В девяностой квартире жила семья Ивненко.

– Возьму? – Рука потянулась к мобильнику Сары: собственный лежал в спальне, и у Вари не хватило бы сил, чтобы добраться до него.

Она сомневалась, может ли назвать Захара бывшим парнем, но хождение за ручки и неловкие поцелуи все-таки что-то значили. Варя помнила, как потели ладони и трепетало сердце. Почему бы не убедиться, что Захар жив и здоров? Варя надеялась: если с ним все в порядке, непонятное чувство вины отступит.

Запросы в соцсетях не принесли результата: ни в одной из них не было Захара Ивненко. Пальцы, порхая над смартфоном, дрожали все сильнее. Сара сбегала в спальню, принесла Варин мобильный и тоже присоединилась к поискам.

– О нет.

Сестра округлила глаза и резко наклонила телефон, пряча экран. Импульсивный, необдуманный жест. Варя молча протянула ладонь, и Сара, немного помявшись, отдала мобильный. Руки у обеих тряслись, как от холода.

– Только не нервничай! – просила сестра. – Тебе нельзя.

Первое, что бросилось в глаза: видео сделано очень, очень плохо. Выезжали из углов байки и вылетали футболисты, явно нарисованные нейросеткой, а следом появилось море – затопило экран, вместе с ракушками, акулами и морскими звездами. Из воды вырос огромный кулак с трезубцем. Сверкнули молнии. Варя хотела спросить, зачем ей смотреть на это визуальное недоразумение, но тут появились кроваво-красные буквы: «Я знаю, любимый, ты в лучшем мире и круто отрываешься с Нептуном. Посвящается Захару Ивненко». Дальше шли две даты: рождения и смерти.

– Ва. – Сара забрала телефон и вгляделась в Варино лицо. – Пожалуйста, не волнуйся. Это вообще ничего не значит. Там нет ни одной фотки. Может, клип о другом Захаре.

– Нет, о нем.

Внутри разрасталось горькое и острое чувство. Будто Варя могла помешать чему-то плохому, стать преградой на пути зла, но не сделала этого. Она топталась на месте, когда нужно было ускорить шаг и вмешаться в судьбы людей. Написать. Позвонить. Спросить, как дела. Почему-то Варе казалось: если бы она больше общалась с Захаром, Костей и Юрой – с ними ничего бы не произошло. Они остались бы живы.

– Просто какое-то общество мертвых бойфрендов. – Сара нервно хихикнула. – Прости. Я глупая. Это глупо. Не слушай меня. – Она замахала руками.

– Они все умерли, Сар. – Варя покачнулась. – На самом деле. Все, с кем я встречалась.

– Ну не все! Андрей-то жив. Ты с ним сегодня болтала.

– Вчера, – обронила Варя.

Сердце рухнуло, будто спелое яблоко с дерева. Варя знала – не в глубине души, а на самой ее поверхности, – почему не подумала об Андрее. Осознанно или нет, она не причисляла его к бывшим. К Захару, Косте и Юре Варя испытывала чувства раньше, а к Андрею – прямо сейчас. Она еще не научилась думать об их отношениях в прошедшем времени.

Варя сама не заметила, как схватила телефон и нажала на вызов. Гудки, гудки, гудки… Она лихорадочно набрала сообщение, не придумав ничего лучше, чем спросить: «Ты где?» Мессенджер показал: доставлено, не прочитано. Пальцы все крепче сжимали телефон, глаза все внимательнее вглядывались в экран. Ответа не было.

«Общество мертвых бойфрендов», – эхом прозвучало в голове.

Глава 7

Восемь неотвеченных звонков и шестнадцать непрочитанных сообщений – так прошли самые длинные сорок минут в Вариной жизни. Хотелось вскочить и со всех ног помчаться к Андрею, но это не имело смысла: между Бостоном и Москвой распластался Атлантический океан. Впрочем, если бы Андрей находился в соседнем доме, Варя вряд ли нашла бы силы, чтобы добежать до него. Вот доползти – может быть. После приступа она ощущала себя ватной куклой, которую прокрутили в стиралке.

Сара обнимала ее, гладила по голове и все повторяла:

– Нельзя нервничать, тебе нельзя нервничать.

В конце концов Варя не выдержала и отстранилась. Она понимала, что надо с благодарностью принимать заботу, но внутри нарастало раздражение. Если тебя сто раз попросят не волноваться, на сто первый это выведет из себя. Чтобы не вспылить, Варя сказала, что ей нужно умыться, кое-как поднялась и ушла в ванную. Не хватало еще сорваться на сестру.

Экран телефона оставался черным – никаких уведомлений. Корпус так нагрелся в руке, что, казалось, в воздухе вот-вот запахнет плавящимся металлом. Варя положила мобильный на бортик ванной и включила воду. В доме отца был обычный душ, с подвижным шлангом, а в квартире Чжан лейка торчала из стены и прицельно хлестала в лицо. Не сдвинуть, не убавить напор. Варя опустилась на колени, подставив воде спину, и закрыла глаза. Под веками прыгали светлые точки, в голове крутились глупые надежды. Если продолжать пялиться в экран – ничего не произойдет, а если отвлечься – Андрей обязательно ответит. Так ведь всегда и бывает, по закону подлости: ждешь звонка от парня – тишина, а забудешь – вот и он.

Зажмурившись плотно-плотно, Варя начала считать до десяти. На пятой секунде она услышала странные звуки, будто радио поймало белый шум, но стоило распахнуть глаза, как все исчезло. Варя глянула на телефон, и в этот миг экран вспыхнул. Сработало! Она схватила мобильный мокрыми дрожащими пальцами. Выронила – не в воду, на кафель. И, перегнувшись через край ванны, уставилась на уведомление.

Пашка. Всего лишь друг Пашка, написавший: «Хей, Варварка, как делища?» Чертов Пашка, чтоб его!

Во рту стало горько от разочарования, следом накатила злость и растворилась в новой волне надежды. В голове крутилось: «Паша, Пашенька, вот кто мне поможет». Варя крутанула вентиль, вытерла пальцы о футболку, лежавшую на полу, и быстро нажала на вызов, но случайно попала на иконку видеозвонка. Хотела сбросить, чтобы перезвонить по аудио, но на экране уже появилось Пашино лицо. Румяные щеки в обрамлении соломенных волос придавали ему сходство со Страшилой из «Изумрудного города».

– Здоро́во, Варварка. Ты че, под дождь попала?

– Паш, ты дома?

– А ты в ванне, что ли? – Густые желтые брови взметнулись вверх. – Голая? Опусти камеру пониже, плохо видно.

– Паша! – одернула Варя. – Слушай и не перебивай. Ты должен сходить к Андрею. Прямо сейчас. У вас ночь?

– Вообще-то день. Суббота. Первое ноября. Две тысячи двадцать…

– Паша! – Варя повысила голос. – Пожалуйста, сходи к Андрею. Тебе же близко, через двор. Очень надо!

– И что я ему скажу? «Привет, Андрей»? – хохотнув, пропел Пашка.

– Неважно. Просто сходи. Прошу!

– Ох, ну лады-нормалды. – Друг нехотя встал. – Опять у вас какие-то мутки. То письмо передай, то не передавай. – Камера повернулась к вешалке в коридоре, на которой болталась одинокая ветровка. Было слышно, как Паша, сопя, натягивает кроссовки. – То коробку отнеси – нет, не неси. Я кто вам, голубь почтовый?

– Какую коробку? – Варя вытерла лицо свободной рукой.

О письме она помнила. Еще бы не помнить. Накорябала в конце сентября, в одну из дождливых ночей, и попросила Пашку передать. Три желтых линованных листа, неразборчиво, истерично исписанные с обеих сторон. Пришлось, правда, оторвать пару уголков – на них Варя, сама того не заметив, неумело набросала схематичные портреты. На одном Андрей обнимал ладонями ее лицо, на другом целовал в нос.

Как только письмо оказалось у Пашки, Варя перехотела, чтобы Андрей читал его. Пришлось сказать другу, чтобы порвал и выбросил листы. Он поворчал, но согласился.

А вот о коробке Варя слышала впервые. Она не просила Пашу передавать никаких посылок. После разрыва, конечно, мелькала мысль: собрать и вернуть Андрею его подарки и забытые мелочи, но до дела руки так и не дошли.

– Паш, о чем ты? Что за коробка?

– Забей. – В кадр снова вплыло лицо друга. – Ну так чего у вас с Андрюхой? Почему я счас к нему прусь? Верней, я знаю почему. Потому что я полудурок. А вот зачем – не знаю. Объяснишь?

– Он не отвечает на звонки. А мне надо… – Варя запнулась, не зная, как донести до Пашки, что «надо» означает «мое сердце взорвется, если этого не произойдет», – мне очень надо знать, что с ним все в порядке.

– А че ты, новости какие-то слышала? – Друг насторожился. – Ну типа в районе утечка газа или террорист?

– Нет, ничего такого. Я потом объясню.

– Захожу в лифт. Счас связь пропа…

Друг отключился, и Варя отложила телефон. Она медленно вылезла из ванны, завернулась в полотенце и опустилась на бортик. Взгляд упал на зеркало, висящее напротив. Мокрые волосы облепили шею и плечи, как черные щупальца. Варя напоминала себе измотанную, ослабевшую жертву, которую неведомый монстр вот-вот утянет на глубину.

В ванную заглянула Сара.

– Хорошая идея – попросить Пашку. – Робкое выражение лица придавало сестре еще больше детскости. – Оставить тебя одну?

– Нет. Только давай помолчим.

Сара села рядом, и начались бесконечные минуты ожидания. Наверное, разговор ускорил бы время, но Варя не могла болтать о пустяках. Обсуждать мертвых бойфрендов – тем более. К моменту, когда перезвонил Пашка, она готова была биться головой о стену. Недоброе предчувствие словно выжигало дыру в груди.

– Варварка… О, малая, привет. – Друг заметил Сару. – В общем, Андрюхи нет дома. Дяди Феди тоже, но он вроде на вахте. Счас стою у них под дверью. Звякнул Андрюхе на мобилу – как ты и говорила, не отвечает. Может, объясните, че случилось?

В голове опять зашумело, и Варя зажмурилась. Не сон ли все это? Не галлюцинация ли? Уж лучше бы так. Под прикрытыми веками, обгоняя друг друга, понеслись воспоминания об Андрее. Они теснились и наслаивались, как при мультиэкспозиции в кино. Первый поцелуй – полушутливый, неловкий. И сразу второй – долгий, растворяющий. Первый поход в кино на какую-то фестивальную драму в «Иллюзионе»: рука в руке, переглядывание из-под ресниц и головокружительный хохот. Они тогда настолько растворились друг в друге, что даже не смогли вспомнить, о чем был фильм. Первая ночь, когда каждое прикосновение казалось электрическим и весь мир схлопнулся до размеров комнаты, а потом исчезла и она – осталось только дыхание. И самое первое: момент знакомства – паршивый день, который сулил Варе неприятности, если бы не появился Андрей.

Нет, с ним не могло, не должно было произойти ничего плохого.

Комната закружилась, и Варя почувствовала, как сползает с ванны на кафель, но Сара вовремя подхватила ее.

– Мы перезвоним. – Выключив видео, она крепко прижала Варю к себе. – Паниковать рано. Была пятница, Хеллоуин, он мог где-то затусить…

– Андрей?

– Да, помню, он не фанат вечеринок, но люди меняются.

Втянув воздух сквозь зубы, Варя разблокировала смартфон и открыла вкладку с авиабилетами.

– Ва, ты чего делаешь? – насторожилась сестра.

– Переношу рейс. Мне надо в Москву.

– Тогда я с тобой! – выпалила Сара.

– Нет. Не хватало еще, чтобы из-за меня сорвалось твое поступление. Тебе надо учиться.

– А тебе – успокоиться. Ва, все это – просто дурацкие совпадения…

Варя резко повернулась к сестре, и брызги с мокрых волос попали ей на лицо.

– Ты действительно веришь в это? – Варин взгляд был пытливым, почти просящим. – Ну? Что молчишь?

Сара неопределенно повела плечами и опустила глаза.

– Черт, билеты есть только на вечер.

– А если Андрей объявится, ты перенесешь рейс снова? – вздохнув, поинтересовалась сестра.

Варя не нашлась что ответить. Для начала, если Андрей найдется, она поплачет от облегчения и радости, а уж потом решит: улететь или остаться.

В руке запиликал телефон.

– Так и знал, что ни фига вы не перезвоните. – Пашка хмурился; за его широкими плечами мелькали облетевшие деревья. – Выкладывайте, че там у вас.

– Вначале пообещай, что сделаешь кое-что.

– Ну ваще! К кому еще из твоих бывших наведаться? – Друг, сам того не зная, попал точно в рану.

– Ни к кому. – Варя помедлила. – Больше не к кому.

– Это как понимать?

Она с сомнением покосилась на Сару, спрашивая взглядом: «Рассказать или нет?» Пожалуй, чтобы заручиться Пашкиной поддержкой, придется выложить правду.

Пока Варя подбирала слова, сестра придвинулась к камере и решительно затараторила:

– Слушай, Паш, тут такое дело. В общем, все Варины бывшие – того. – Она провела пальцем по горлу. – Умерли.

– Че? – только и смог выдавить Пашка.

– Помнишь Юру, рыжего, из института? А еще Костика, с цветными косичками, из школы? И Захара… нет, Захара ты не знал. Короче, у Вари было три парня, и они умерли. Все. Теперь ясно?

– Вы там чем-то запрещенным балуетесь?

– Если бы! – Сара закатила глаза.

– Паш, все серьезно. Происходит что-то непонятное и плохое. Я не знаю, как это объяснить. Пожалуйста, помоги найти Андрея. Это все, о чем я прошу.

Друг подергал носом, будто принюхиваясь к словам – не пахнут ли розыгрышем или помутнением рассудка?

– Кинь пруфы, что ли. С чего ты вообще взяла, что пацаны откинулись?

– Ох, Паша! – Сара сердито зыркнула в телефон, но тотчас сменила гнев на милость. – Так и быть, пришлю тебе доказательства. Только обещай, что поможешь!

– Лады-нормалды, – пробормотал Пашка.

Сара сбросила и тотчас вытащила свой телефон. Забарабанила пальцами по экрану, находя нужные ссылки и подбирая формулировки. Варя не лезла. Она вытерлась досуха и ушла в гостиную.

На полу по-прежнему стояла кастрюля с глюкозой, от одного взгляда на которую накатила тошнота. Рядом валялись кости. Поколебавшись, Варя убрала их обратно в коробку. На ощупь останки были чуть шероховатыми и удивительно неискусственными – пальцы сразу определили: не пластик, не дерево, не металл. Живое. Вернее, то, что было живым. Зачем Чжан хранила их?

Заглянув в комнату, Сара предложила:

– Может, немножко прогуляемся? Ты как?

Варя прислушалась к себе, посчитала пульс: порядок. Спать не хотелось, хотя от недосыпа и переживаний тело казалось измотанным, а в голове стелился туман. Проветриться – не такая уж плохая идея. Тем более что до вылета больше десяти часов. Варя кивнула и пошла одеваться. Судя по золотистому свету, пробивающемуся сквозь жалюзи, без шляпы было не обойтись.

На улице стояла тишина. Ветер гонял фантики и красные пластиковые стаканы, оставшиеся после праздника. Пахло тлеющими дровами, и Сара, перехватив Варин взгляд, пояснила: кто-то решил с утра затопить камин. Единственный прохожий, парень с недотертым зомби-гримом, нес икеевскую сумку, набитую постиранным бельем. С края свешивался носок, болтался, болтался да и выпал. Сара брезгливо откинула его ногой в сторону.

– Как ты собираешься искать Андрея? – спросила она.

– Не знаю. Может, пойду в полицию. Или обращусь в поисковые отряды. – Варя задумалась: не заявить ли о пропаже прямо сейчас?

– Ты же понимаешь, как это глупо?

– В смысле? – Варя нахмурилась. – Ты о полиции или…

– О расставании с Андреем. Ва, я же вижу: ты его любишь. О нелюбимых так не волнуются. Зачем ты это сделала?

Сестра приподняла полу ее шляпы, присмотрелась и привычным жестом потерла щеку, чтобы размазать крем. Впитывался он плохо. Зато помогал. Варя всегда наносила санскрин густым слоем, зная, что без защиты ее тонкая кожа быстро покроется язвами. Болезненными, уродливыми. Она не раз проходила через это и не хотела повторений. Тем более каждый ожог – это потенциальный шрам. У Вари уже имелось несколько: чуть больше на теле, чуть меньше на лице. Тонкие засечки на скулах, ближе к вискам, было удобно прятать за волосами. А если солнце ткнет раскаленным пальцем в нос или губы? Варя предпочитала не думать об этом.

– Зачем, Ва? – повторила Сара.

Перед глазами тотчас возникло лицо Андрея – прямиком из того дня, когда Варя поставила точку в их отношениях: тонкие и резкие черты, круглые и добрые глаза. Пушистое облако волос, в которое так и хотелось запустить пальцы. Движение острого кадыка. Андрей сидел на диване, свесив руку с подголовника, и поглаживал Варино плечо. А она…

– Я просто смотрела на него, – сорвалось с губ.

– Смотрела? – Сестра впилась в нее взглядом.

– Да, – выдавила Варя и, поняв, что Сара теперь не отстанет, добавила: – Он был у меня. Рассказывал о квантовом бессмертии. И я решила, что нам надо расстаться.

– Так скучно было? – фыркнула Сара. – Молчу-молчу! А ты говори.

– В квантовой физике есть теория о том, что люди не умирают, а продолжают существовать в других вселенных. Это похоже на… – Варя на мгновение задумалась, – дерево с бесконечным количеством веток. Понимаешь? Умирая, мы просто перелезаем с одной на другую. И это связано не только со смертью. Каждое наше решение, важное решение, создает новую ветку. – Помолчав, она продолжила: – Пока Андрей рассказывал, я вдруг подумала, что хочу лучшей жизни для него – прямо тут, в этой Вселенной. А со мной так не получится. В других измерениях мы, может, останемся вместе. И он все узнает. В одном увидит, как я умираю от паралича дыхательных мышц. В другом – от пневмонии из-за слабого иммунитета. В третьем будет навещать меня в психушке. А в этой, в нашей, ничего такого не произойдет.

– Ох, Ва, – выдохнула Сара.

Варя ждала, что сестра обзовет ее дурой, но она сказала другое:

– С ним все будет в порядке. – Голос звучал так убедительно, словно Сара только что заглянула в будущее.