скачать книгу бесплатно
Изображение на других мониторах несколько отличалось. Иногда милиционер стоял слева, а охотник – справа, иногда наоборот. Иногда автомат был у охотника, а ружье – у милиционера. На некоторых мониторах милиционер стоял в полный рост, на некоторых – присев на одно колено. Охотник всегда был в одной позе, и лицо его всегда отражало… как ни странно, радостное возбуждение.
Я вернулся к первоначальному монитору, потому что картинка на нем начала двигаться (на других – они просто продолжали стоять). Милиционер вскинул автомат и ринулся вперед. Одновременно с его рывком в темноте коридора возникла вспышка – по всей видимости, выстрел – и из спины милиционера в мою сторону, как в замедленной съемке, вылетела пуля. Она с треском пробила монитор и ударила меня в грудь; я почувствовал, как мне в лицо впились осколки стекла и брызнула кровь.
Я упал в воду и сразу попытался подняться, но Ксюша бросилась ко мне из-под своей окровавленной простыни, обхватила руками (руки? откуда у нее руки?!) и начала топить.
Только в этот момент я осознал, что сплю. Это меня успокоило.
«Я знаю, как он убил их!», – крикнул я, но не услышал своего голоса – вода прорвалась в легкие и поглотила мой крик. Темный шумящий поток сомкнулся надо мной, и понес меня прочь и вглубь, швыряя из стороны в сторону, как детскую игрушку.
II
Комната допросной была точно такой, какой я себе ее представлял. Предельно скупая обстановка. Но псевдозеркало, за которым должны находиться другие следователи, почему-то отсутствовало. Окон тоже не было. Только серый обшарпанный бетон, одинокая лампа дневного света, широкий стол и две табуретки.
Больше ничего.
Допрашивал меня человек из «конторы» и выглядел он очень по-спецслужбистски (по крайней мере, именно так, как я представлял себе сотрудников службы безопасности). Тонкая серая водолазка, черные, идеально выглаженные брюки, начищенные ботинки. Подтянутый, но не перекачанный. Средняя внешность, средний возраст. Если наденет халат, сойдет за врача или научного сотрудника, если костюм – за офисного клерка. Ничем не примечательный человек, который видит тебя насквозь.
– Добрый день, Максим Алексеевич. Меня зовут Егоров Константин Игоревич. Перед тем, как мы начнем, напоминаю об уголовной ответственности за дачу ложных показаний. Я прошу вас быть максимально откровенным со мной. Уверяю, это в ваших интересах.
– За что меня арестовали?
– Пока вас не арестовали. Вы задержаны в связи с известными вам событиями. Вы получили несанкционированный доступ к материалам, составляющим государственную тайну. Требуемого уровня допуска у вас нет. Моя задача на данный момент состоит не в том, чтобы определить вашу вину. Я понимаю, что произошедшее случилось не по вашей воле. Однако мне надо знать объем полученных вами сведений. От этого зависит ваше будущее. Так что меня не стоит обманывать. Это не в ваших интересах.
Пока он говорил спокойным тоном свои сухие, отрывистые фразы, я старался не выдавать своего волнения, но на самом деле был до смерти напуган. Потому что мне очень сильно, до неприличия, хотелось довериться этому человеку, но я знал, что доверять ему нельзя.
Обманывать сотрудника органов всегда страшно, особенно сотрудника подобных органов.
При этом мне не удавалось определить, почему этот человек из ФСБ (из ФСБ? Уверен ли я в этом?) кажется мне опасным.
Немного подумав, я решил рассказывать все максимально честно. По крайней мере, пока.
– Что вы хотите узнать?
– Просто расскажите, что с вами случилось на прошлой неделе. Начните с поездки в Доброе – почему вы туда поехали и с кем.
И я стал рассказывать.
***
Первый раз я поехал в Доброе в понедельник. Накануне мой начальник сообщил, что принял заказ на работу с местной больницей. Я должен был подбросить одного врача в этот поселок, и в течение недели возить его, куда он скажет, и помогать по возможности.
Иван Сергеевич Драчев – так звали врача – позвонил мне утром и попросил заехать за ним в городскую больницу. Он оказался приятным интеллигентным человеком средних лет. В своем потертом свитере и плохо выглаженных брюках он производил впечатление несколько неухоженного затворника, но это было даже… трогательно, что ли. Умный взгляд усталых глаз за очками в аккуратной черной оправе. Я помог занести в мою «буханку» его оборудование – дипломат и несколько ящиков.
– Вы меня просто спасаете, – он с жаром пожал мне руку. – Думал, не найду, кто меня подвезет. Передайте огромную благодарность Виктору Павловичу. Он считает себя моим должником, но теперь, пожалуй, это я буду ему должен.
Виктор Павлович – это индивидуальный предприниматель, мой непосредственный начальник.
– Все в порядке, Иван Сергеевич, я ваш шофер на эту неделю. Меня зовут Максим.
– Я боялся, что никто не согласится. Все-таки дело серьезное.
– А что такое? – спросил я, заводя машину.
– Ну как, все-таки опасное заболевание, многие боятся.
Интересно. Я не стал глушить мотор, но и не тронулся с места.
– Какое заболевание?
Драчев посмотрел на меня удивленно.
– Вам не сказали?
– Нет.
– Дело в том, что я по профессии врач-инфекционист, и мы едем в поселок Доброе. Точнее, нам нужно в турбазу у поселка, потому что местный фельдшер подозревает вспышку сибирской язвы и нужно это подтвердить, чтобы принять необходимые меры.
Я не знал конкретно, что это за болезнь, но название слышал.
– Насколько это опасно?
– Это давно известное человечеству заболевание, оно может быть смертельно опасным в некоторых случаях, но в целом вспышки хорошо контролируются.
– А разве у больницы нет своего транспорта для подобных случаев?
Он тяжело вздохнул.
– Видите ли, молодой человек, времена сейчас тяжелые. Многие наши водители бастуют, месяцами зарплату задерживают – и нам, и им. Предложение, сопряженное с риском заражения смертельно опасным заболеванием в таких условиях воспринимается как оскорбление. Вот и приходится крутится, привлекать частный сектор.
Он проникновенно посмотрел на меня.
– Молодой человек, я не вправе вас заставлять куда-то ехать. Я делаю это бесплатно, потому что для меня это священный врачебный долг. Я видел, что происходит в подобных ситуациях, и не хочу, чтобы люди гибли. Вы в своем решении свободны. Но я очень прошу мне помочь. Я могу найти кого-то другого, но здесь дорог каждый час. Я постараюсь максимально вас защитить. Если предположение подтвердится, у меня есть вакцина, мы предпримем меры предосторожности…
Я жестом прервал его.
– Не надо меня убеждать. Я не собирался отказываться. Вы мне только расскажите по дороге подробнее об этой заразе, чтобы я знал, с чем мы будем иметь дело.
Сделать доброе дело всегда приятно, решил я. То, что я при этом сохраню свою работу – неплохой дополнительный бонус.
– Конечно. А вы расскажите мне, что вы знаете про Доброе, потому что я ни разу там не был.
– Расскажу, что знаю, договорились. Но вы первый.
Я повел машину к выезду из города.
– Так, с чего бы начать… Сибирская язва – это наше, русское название. А есть поэтическое название – «персидский огонь». Все это из-за характерных черно-красных язв на пораженной коже, которые напоминают тлеющий уголь. Никогда не видели? Заболевание описано еще в античные времена. Его возбудитель очень живуч во внешней среде, так как вне организма носителя формирует защитную капсулу и образует спору. В этом состоянии бактерия может существовать десятилетиями, ожидая, пока не окажется в новом носителе. Отлично подходит в качестве биологического оружия. Я раньше, еще в Союзе, имел дело с сибирской язвой. Но здесь, в этих местах, странно ее встретить.
– Почему?
– В нашем регионе нет животноводства. Большинство заболеваний регистрируется у тех, кто часто контактирует с домашними или дикими животными…
Драчев рассказал мне целую лекцию о сибирязвенной бактерии, довольно пугающую – особенно в части описания легочной и кишечной формы заражения. Медленная и весьма мучительная смерть, почти наверняка.
– …Вызвавший меня врач считает, что столкнулся с кишечной формой сибирской язвы. Больных лихорадило, был кровавый понос, их также рвало кровью. Но она простой фельдшер и не хочет вскрывать тела без специалиста. Надеюсь, это что-то другое, хотя симптомы, конечно, характерные. Я могу лишь предположить, что туристы решили побаловать себя экзотикой – съесть какого-нибудь дикого лося, и им просто не повезло. Очень не повезло.
– Что мы будем делать, если это предположение подтвердится?
– Я вакцинирую тех, кто входит в группу риска и мы вывезем их сюда, на наблюдение в больницу. Скажите, Максим, сколько времени займет путь, успеем ли мы добраться до темноты?
Вопросы, связанные с числами, доставляли мне сильное неудобство, но конкретно к этому я подготовился заранее.
– Ехать примерно семь часов, до темноты не успеем, но сегодня вечером будем.
Покинув город, мы пару часов ехали по шоссе, а после свернули на грунтовку, которая вела к Доброму.
– Скажите, по этой дороге часто ездят машины? – спросил Драчев.
– Насколько я знаю, крайне редко. Вряд ли мы кого-то встретим. Чем дальше заедем, тем хуже будет дорога.
– Значит, если что-то случится, помощи ждать неоткуда?
– Понимаю ваши опасения. Это не первая моя такая поездка. На случай непоправимой поломки у меня есть запас еды на несколько дней. Сможем добраться до какой-нибудь охотничьей избы – мне отметили их на карте – и продержимся, сколько нужно. Где-то через неделю или даже раньше нас начнут искать. На худой конец, сами вернемся, пешком. Все будет хорошо, Иван Сергеевич.
– Так, никаких поломок, – похоже, он несколько напрягся. – Лучше расскажите мне о поселке, вы обещали.
И я рассказал ему то, что знал.
Доброе было небольшим поселком, возникшим посреди тайги на берегу реки Черная Каменка в первые годы советской власти. Поначалу это было маленькое рабочее село, там жили шахтеры с одноименной шахты. Шахта «Добрая» была режимным объектом, так что добывалось там, похоже, что-то ценное. Со временем в селе появилась школа, клуб, потом турбаза неподалеку. От шахты до Энского шоссе даже бетонку провели, но сейчас по ней никто не ездил. Дорога шла через Черную Каменку, а мост разрушился в девяносто втором, во время паводка. Никто, конечно, восстанавливать его не собирался.
В далекие времена «тревожной молодости» в Добром вполне можно было счастливо жить. Работа в шахте приносила трудящимся хорошие деньги, регулярный поток ищущих таежной романтики активных туристов оживлял затерянный посреди тайги городок. Население составляло около трех тысяч человек.
В начале восьмидесятых на шахте произошла какая-то авария, и ее закрыли. Люди стали покидать Доброе еще в советские времена, но после перестройки это приняло лавинообразный характер. Не помогли ни новое здание ДК, ни турбаза. Посиделки у костра с гитарой посреди тайги и сплавы на байдарках сменились расслабленными турами в Турцию или Египет, или на Черное море и Каспий. Это в лучшем случае, конечно, и в европейской части страны. Основная часть энсковичей до моря доехать не могла и предпочитала во время отпуска давить портвейн на берегу ближайшей речки.
Положение поселка было безнадежно, и он уже несколько лет как был заброшен. Однако мужики рассказывали, что какая-то странная женщина приватизировала местную турбазу и надеется запустить центр экстремального туризма. В данный момент там отдыхает московская знаменитость – доктор альтернативной медицины, экстрасенс, что-то в таком роде.
Драчев слушал меня внимательно, изредка переспрашивал. Когда он узнал, что жителей сейчас наберется едва ли с десяток (то есть примерно столько, сколько у меня пальцев на руках), то облегченно вздохнул – конечно, ему было проще вести дело с малым количеством потенциальных пациентов. «Вакцинируем всех», – обнадежил он.
С дорогой нам повезло – стояла сухая погода и майское солнце активно плавило снег в освещенных местах. Машине просто негде было буксовать, и я ровно держал ее в колее (к счастью, успевшей просохнуть, но не успевшей зарасти).
Тайга красива в любое время года, но май в наших краях – исключение. В основном нас окружала серая, с засохшей прошлогодней травой, земля. Весна постепенно вступала в свои права, но хвойный лес еще сохранил немного снега.
Разговор с доктором сошел на нет. Краем глаза я заметил, что мой пассажир наслаждается окружающими красотами (хотя настоящее богатство для глаз начнется через месяц). Вскоре размеренная дорога укачала Драчева, и он задремал.
Пасмурное небо сделало наступление темноты внезапным. По ощущениям, стемнело очень быстро. Я включил дальний свет и ярко освещенная дорога стала резко контрастировать с окружающей темнотой…
Ощущение опасности настигло меня столь резко, что я даже не успел осознать его причину. Я дал по тормозам. Драчев уткнулся в лобовое стекло – не пристегнулся. Хорошо, что скорость была небольшая, и это не привело к травме.
– Что случилось?! – он непонимающе посмотрел на меня.
А я и сам не знал, что случилось. Сначала я подумал, что краем глаза увидел на дороге какое-то препятствие, но путь был свободен. Сердце колотилось как бешеное, я с трудом подавлял паническое желание дать задний ход или, наоборот, на полной скорости умчаться вперед. Просто обычная дорога вдоль берега обычной реки, просто обычные горы на горизонте, просто обычный лес слева…
Не пори горячку. Думай. Контролируй свой страх. У него нет рациональных причин.
– Отольем, – выдавил я из себя.
– Ну… Пожалуй, надо – сказал Драчев, вышел из машины и пошел к ближайшему дереву.
Я посмотрел на часы. До оставленной мной утром отметки ориентировочного прибытия (прилепленной к часам жвачки) оставалось одно деление короткой часовой стрелки. Это значило, что до Доброго оставалось ехать около часа. Я не стал глушить машину и выходить.
Подавив паническую атаку, я понял, что меня тревожит лес. Он близко подступал к дороге, но сколько я не вглядывался, не видел в нем ничего опасного. Значит, в нем и нет ничего опасного, сказал я себе. Меня с головой накрывало беспричинное ощущение чьего-то присутствия, хотя все, что я видел – это черные ели на белом, не растаявшем еще снеге.
Драчев задерживался снаружи. Зачем я отправил его помочиться? Сейчас я проклинал себя за эту глупость. Я оглянулся, но нигде не смог увидеть его силуэта.
Когда он вышел, то не захлопнул дверь со своей стороны. Легкий ветерок со скрипом ее раскачивал, узкая черная полоска вечерней тайги между краем двери и корпусом машины дышала, как живая. Слышалось журчание реки. Когда дверь распахнулась, мое сердце резко разогналось к пяткам, чтобы отскочить от них и ударить в подмышку.
– Поехали, – сказал Драчев, устраиваясь на пассажирском сидении с явным облегчением в голосе.
Конечно, поехали. Обязательно поехали, и поскорее. Я попросил врача пристегнуться и направил машину по направлению к Доброму, изо всех сил стараясь не гнать.
III
– Как вы считаете, что показалось вам настолько опасным?
– Сложно сказать. Я рассказал, потому что вы просили ничего не скрывать. Я дважды проезжал там впоследствии, но это чувство больше не возвращалось. Правда, один раз я спал, машину вел капитан Устюгов.
– Об этом расскажете позже, двигаемся по порядку. Подождите минутку.
Допрашивающий офицер вышел из комнаты, но вскоре вернулся с подробной, свернутой в несколько слоев картой.
– Покажите, пожалуйста, на карте ориентировочное место, где вы остановились.
Я быстро сориентировался и отступая пальцем по дороге от Доброго, нашел то место. Посреди леса, находящегося к северу от отмеченной мной точки, располагался водоем практически идеально круглой формы. От его центра на карте были отмечены три разных окружности: маленькой, красного цвета, средней, оранжевой и большой, желтой. Рядом с каждой из них были написаны цифры с отметкой «км» – по всей видимости, значения радиуса каждой из окружностей. Дорога проходила между оранжевой и желтой линиями.
– Спасибо, – он подошел к двери, приоткрыл ее и передал сложенную карту через дверной проем кому-то, кто оставался вне поля моего зрения. – Продолжайте, Максим Алексеевич. Что вы встретили в Добром?
***
В Добром мы встретили унылую картину безнадежной разрухи и отчаяния, написанную средствами городской техносферы. Редкие многоэтажки смотрели во все стороны зияющими пустотами отсутствующих окон. Таежный лес все ближе подкрадывался к оставленным домам, медленно, как будто соблюдая осторожность. Словно люди подготовили ему ловушку и в любой момент снова начнут выгрызать у леса пространство, вырубая молодняк и корчуя пни.
На небольшой развилке я свернул вправо, направляясь в турбазу, продолжая движение вдоль реки, и поселок скрылся за деревьями.
Через пару километров показалась речная станция, стоявшая на честном слове. Причал, где в чью-то светлую голову пришла абсурдная мысль сделать прокат байдарок, похоже, смыло половодьем, теперь лишь черные тонкие столбики свай и неуместная реклама напоминали о столь амбициозном замысле.
Я вел свою «буханку» по указателю рекламного щита на спортивно-туристическую базу «EX-STREAM». Игра слов была удивительно точной в своей иронии – действительно, поток туристов здесь давным-давно сошел на нет. С учетом географии размещения данного объекта и неуместности английского названия, я предположил, что директор турбазы, возможно, не знает настоящего перевода и просто стал жертвой жестокой шутки рекламщиков, у которых сделал заказ.
Свежевыкрашенные ворота были наглухо распахнуты – очевидно, нас ждали. У входа стоял главный домик – кафе с верандой. Из кирпичной трубы на крыше шел густой дым – готовился ужин. Чуть поодаль кучно располагались домики для гостей – примерно с десяток, не так уж мало. Они были построены совсем недавно и несмотря на разруху вокруг – вполне на совесть. Указатель у главного входа сообщал, что на территории базы есть бассейн и тренажерный зал.
На веранде стояла женщина средних лет и курила. Она махнула нам рукой. Я припарковал машину, женщина выбросила недокуренную сигарету в грязь и пошла к нам. Ее врачебный халат давал понять, что это именно она – тот самый фельдшер, вызвавший специалиста из областного центра для подтверждения диагноза. Прочая ее одежда – серый ватник, надетый поверх халата и мешковатые синие джинсы, заправленные в резиновые сапоги – говорила мне о том, что в округе очень мало людей.
