Мореходка – БЭМ. Протокольная поэма

Да за такие деньги в Мореходке

Мы выпили бы – целый водоём

Безукоризненной "Московской" водки!

Потёмкин год ходил бы в Мариинку,

Не продавая тельники на рынке,

Мишаня, как заслуженный артист,

По пять копеек ставил бы на вист,

Стиляги наши Носорог и Брюк

Заузили бы пять десятков брюк,

В такси катал бы Батя спозаранок

Возлюбленных студенток как цыганок,

Мосья, чтоб жить без риска, но красиво,

Купил бы килограмм презервативов…

За эти деньги, что мы не имели…

Куда меня заносит, в самом деле?

Не лучше ли за то, что всё прошло,

За то, что мы не поминаем зло,

А за добро не ставим в образец,

Что нам пожить так долго повезло,

Что БЭМу не пришёл ещё амбец.

Давайте выпьем, время подошло.

Кофейня Бриг подходит для начала,

Кругом иллюминаторы, штурвалы,

Клинкеты, мачты, гаки, топенанты,

Швартовы, вьюшки, гафели и ванты,

Сугубо диспозиция морская.

Лишь макарон по-флотски не хватает.

Вадим Михайлов как стола Директор

Легонько огорошил нас проектом:

(Спортсмен, но кандидат-гуманитарий) –

При БЭМе учредить Дисциплинарий.

И сразу черный список зачитал

Прогульщиков, чтоб их включить в аннал:

Без признаков раскаяния – трое,

Сафонов, Харитонов и Неброев.

Олег Михайлов – свадьбы годовщина,

В сравненьи с БЭМом – хилая причина.

Горшков, известный всем как Адмирал –

Мол, пить нельзя, сердечно захворал.

ХЕРНБУРГ:

Кто заставляет водку пить? У нас, –

Не как у Пронькиных, глотай хотя бы квас,

Здоровья мало, понимаем, ибо:

Вон Шепель к нам из Заполярья прибыл,

Где выбрал норму, верится на слово,

Но приобщился, в рот не взял спиртного,

И пайку стопроцентно оплатил.

А если вспомнить, как-то говорил

Один мудрец классическую фразу:

Не пьёшь, но быть в присутствии обязан!

(Радиограммы)

1) НОРВЕЖСКОЕ МОРЕ ДУШОЮ ЮБИЛЕЙНОЙ

ПОВЕРКЕ ПОДНИМАЮ БОКАЛ НЕСТАРЕЮЩЕЕ

БРАТСТВО МОРЕХОДОВ ТЧК = СПИРИДОНОВ

2) ГДЕ Б НИ БЫЛ Я В ОГНЕ ЛИ СТРАШНОЙ БИТВЫ

ЗПТ СВЯТОМУ БРАТСТВУ ВЕРЕН НАВСЕГДА

ТИЩЕНКО ТУРКЕВИЧ ШЕПУРЕВ

Не там, а тут

СЕРЕБРЯКОВ:

А помните, однажды как Циклоп

Белицкому задал шараду в лоб,

Возможно ль электрический мотор

Из дуба, например, соорудить?

А Га'ги на ответы был остёр,

Построить согласился, так и быть.

За что и получил он незачёт.

Сейчас в науке полный разворот,

Когда уже прошло немало лет:

Курсант был прав, преподаватель – нет…

БАРЫШНИКОВ – Мамочка:

В московской фракции успехи есть.

Я, например, сейчас имею честь

Покинуть с сожаленьем кадры Флота

И перейти в магометанство…

БЭМ:

Это что-то!

Пора проверить наши филиалы,

Не поздно ли и нам менять причалы?

ТРУТНЕВ:

Уж если честно, если между нами,

Регистр не нужен, чтоб ходить морями,

В конторе этот факт общеизвестный,

Но людям в нем работать интересно.

(По-прежнему Конструктор Главный Худин

Бомжует, где же справедливость, люди?)

23:30. Очередному БЭМу – наш Трын-дэц!

БЭМ-1987. Написанное ниже – не поэма

.

Ресторан "Россия", 7 февраля

Минус двадцать, холодрынь

В Питере и в мире.

Шапку на уши надвинь,

Шестьдесят – в Сибири!

Где обещанное нам

Потепленье климата?

Врут ребята здесь и там.

И не стыдно им-то?

Депутат о грудь стучит,

Гладенький и чистенький,

Врёт родимый, как бандит

Или как статистика.

Президент рекорды бьёт,

Три часа наяривая.

Как послушаешь – не врёт.

Но!.. Не договаривает.

Написанное ниже

Написанное ниже – не поэма,

А документ архивный, протокол

О календарном заседанье БЭМа,

Которое он выше произвёл.

Нас оказалось ровненько 13,

Пришедших трезвыми в банкетный зал.

– Начнем, пожалуй. Со свиданьем, братцы! –

Так Президент свой первый тост сказал.

Вторым помянем, – кто расстался с этой

Текущей жизни разной суетой,

Кто по тому, безвизовому свету

В загранке вечной ходит под луной.

Был – Мошнаков… И что известно вкратце?

Пришел из рейса, вышел в огород.

Хотелось, видно, в грядках покопаться…

А та, с косой, стояла у ворот.

Теперь из нас она седьмого ждет.

Мы все там будем, скоро ли, не скоро,

Где безусловно полный паритет,

Свернётся ось сердечного мотора,

Контакт исчезнет и погаснет свет.

Когда меня отжившего зароют,

Прошу друзей, оставшихся в живых

Поставить точку рюмкою второю:

На эту тему был однажды стих.

Но мы идем к очередному …летью,

И жив еще наш дружеский окоп.

Налейте, виночерпии, по третьей:

– За бороздящих море моряков,

Которые сквозь штормы и торосы

Наматывают мили на винты,

Которые в Березках-Альбатросах

(Валютные магазины советского времени)

Отсчитывают доллары-фунты…

Итак, традиционные отчеты.

Вадим Михайлов на повестке дня.

– Имеются ли в жизни повороты?

– Имеются. Прибавилось работы,

Директором назначили меня.

Директором? Продолжим заседанье:

А что – пора и нам в директора!

Прекрасный повод назревает, в бане –

Директорской – симпозиум собрать…

От имени Регистра Трутнев Лёва,

Поскольку мы вопросы задаем

О гибели Нахимова, толково

Нам объяснил: Регистр – ни при чем.

– Тебе не жалко парохода, Лева,

Ведь мы ходили некогда на нем!?

Но Лева Трутнев отрубает снова:

Регистр в этом деле не при чем!

– Великий Юра, кто ты в настоящем?

– Работник авиации. Пока.

– Поведай нам, дружок, про черный ящик

И как оттуда письма извлекать?

Пусть это остаётся между нами,

Какими самолётами летать?

– Летайте смело только поездами,

Я заявляю БЭМу неспроста.

– А ты, Смирнов, с пушистым званьем Чижик

И более суровым – Чижик-Зверь,

Проблемы есть?

– Проблем, друзья не вижу,

Поскольку неженатый я теперь.

– Что, Большаков, вотще себя лелеял

Вступленья в брак оттягивая срок?

Конечно, ты женился всех позднее,

Но от судьбы себя не уберег!

Ученый мир признал Серебрякова

За книгу электрических проблем.

Теперь не только непечатным словом,

Но и печатным будет славен БЭМ.

Послушаем Олега Плясунова,

Что нам пообещает помполит?

И помполитское дает он слово,

Что сделает из БЭМа фото-вид,

Где мы не очень будем волосаты,

Зато в районе талии пузаты.

Но коли речь идет о помполитах,

Одессу помянуть нам Бог велит,

Откуда БЭМу телеграмму лично

Дал Спиридонов, тоже помполит!

ОДЕССА ЛЕНИНГРАД МИХАЙЛОВУ

ОБНИМАЮ СОБРАВШИХСЯ

ТРАДИЦИОННУЮ ВСТРЕЧУ ПОРИЦАНИЕ

ПРОШУ ПЕРЕНЕСТИ ТРИДЦАТИЛЕТИЕ ОТЧЕТ

НАЛОЖЕННЫМ ПЛАТЕЖОМ

=СПИРИДОНОВ

В своем отчете БЭМ на перестройку

Нацеливал Акулов Михаил

И этим как бы всем поставил двойку

За недостаток приложенья сил.

Мол, надо женщин посадить на БЭМе,

(В который раз, обратно и опять!),

И вообще сейчас такое время,

Чтоб нам пора себя перерождать.

О.К. Михайловым гордимся все мы.

Его контора делает успех,

Клепая электронные системы

На сто кило потяжелее всех!

У Худина дела без измененья,

Ни кооперативной, ни любой

Квартиры нет с женою молодой…

Но что квартира? Только приложенье.

Ведь главное? – Естественно, любовь!

А Чижик-Зверь уже не вяжет лыка,

Сейчас заснет… Нет, держится пока.

И где-то в невесомости – улыбка

У ордено-носителя О.К.

Увидев это, Щеголев Геннадий

Сказал последним пламенную речь:

– Нам друг за друга всем держаться надо,

Чтобы дожить до предстоящих встреч

Или хотя бы до метро дотечь!

И БЭМ выходит дружною толпою

Недюжинно –13 человек! –

У каждого под шапкой меховою

Большие впечатленья в голове…

БЭМ-1988. На год тысячелетия России

На год тысячелетия России

Как бывшие, но всё-таки морские,

Как истинные братья-христиане

Мы встретились не где-нибудь, а в бане.

Сей банею заведует Вадим

Михайлов. Мы помылись вместе с ним.

Стол был накрыт "Метрополя" не хуже,

По меркам Перестройки, классный ужин.

Не говоря о том, что вопреки

Сухому горбачевскому закону

Блестели желтизною коньяки,

Которые доставил Спиридонов.

Акулов полотенце потерял,

На полке, под столом ли, он не знает.

Жена Лариса учинит скандал,

Но остальное всё ему прощает.

Серебряков инфаркт преодолел

И до сих пор не отошёл от дел.

Нам Президент, пошамкав, доложил,

Что строит, как и прежде, корабли,

А на мосты зубные небогатым

Не достаёт ни времени, ни злата.

Наш Рыжий (Филимонов) говорит

В ЦНИИМФе на работе он горит,

Не признавая общего застоя,

Но скоро сократят их и прикроют.

Ильин закончил диссер свой писать,

И рукопись забросил под кровать,

Поскольку в нашем веке никому,

Увы, не суждено её понять,

И даже Утконосу самому.

Где выход, где? Нам кажется, что нет,

И в то же время существует он,

Как говорил один большой Поэт,

Приехать нужно к морю в несезон.

БЭМ выразил сочувствие Мишане,

За понесённую потерю в бане.

Читатель! Если ты найдешь, изволь

Забросить полотенце в "Метрополь"!

БЭМ-1991. И 10 лет и 20 лет

3 февраля, ресторан "Метрополь"

И 10 лет и 20 лет, и каждый год спустя

К субботе первой февраля рождается пустяк:

Собраться, тост поднять за тех, кто ходит по морям,

Косую линию они закончили не зря.

"Нельзя нам нынче без морей, – сказал Урусов Герман, –

Житье на этом берегу весьма, ребята, скверное".

Пытался мыло он найти и нитки, не нашел.

О чем советовал внести сатиру в протокол.

Конечно, Гера в целом прав, но где-то не совсем:

У нас немало на винтах намотано проблем,

Зато никто не разобьет голландские сервизы

И нам не страшно потерять ни долларов, ни визы,

И нам не нужно от врачей скрывать, что сахар есть в моче,

И соль в суставах, что хрустят, как будто от мороза…

Короче, посреди шипов случается и роза.

Как говорил – ещё тогда! – Великий Гней Помпей,

Держитесь, если повезёт, подальше от морей!

Анкета бэмца просит дать по-честному отчет,

Каким манером и почем он прожил этот год,

Какие были у него находки и потери,

Во что он верует ещё, по крайней мере, верит:

В Христа ли, партию, народ, еще во что-нибудь

(Со знаком минус – зачеркнуть, плюс – четко подчеркнуть),

Как у него насчет жены, которая по счету

Какие ночью видит сны, за чем ведет охоту:

Интересуется народ сугубо личным мнением

О переходе всей страны к товарным отношениям.

С какого боку и каким макаром сам вошёл.

Всё это Летописец наш уложит в протокол.

Не знаем, как на небесах ведутся протоколы,

Дабы в учете грешных душ не допустить проколов,

Но бухгалтерия у них налажена ей-ей,

Ведь регулярно каждый год теряем мы друзей…

Осокин Боб ушел от нас

с его последним словом

в письме: "Да, счастлив потому,

что жив, как будто снова!"

Приходим, говорим слова на встречах в "Метрополе",

Уходим, оставляя след хотя бы в протоколе.

БЭМ-1995. Нас было только десять

4 февраля, кафе Солнышко

Нас было только 10 за столом.

По кругу исчисление начнём.

1) Вот Президент, а также кавалер

Медали БЭМа – Обществу пример,

Достойный представитель ВПК,

Ещё живого на Руси пока.

2) Затем наш Архивариус, Казах,

Кассандра БЭМа, толкователь слов,

Катавшихся на пьяных языках,

Подмышкой с протоколом из стихов,

А со стихов, коллеги, спрос каков?

3) Владимир (он же Рыжий) Филимонов,

И серпо-молоткастый убежденно,

Зюганову свой голос отдаёт,

Считая, что Зюганов – наш оплот.

4) Лев Трутнев, в Альма Матер – Аполлон,

Наш идеал сложения, тотем,

Из Австрии вернулся снова он

На БЭМе посидеть, а то зачем?

5) Предприниматель Шура Гореванов,

Хранитель информационных данных,

Когда ему удастся их внедрить,

Россию заколдобит изнутри.

6) Директор фирмы – Воложанин Дима,

На собственной машине подкатимый.

Что говорить, сокурсники, о нём?

Не пьёт руководитель за рулём!

7) Валерий Волков, а точней Кирилыч,

Ещё один директор и немалый,

Живот на стол – клиента устрашило:

Мол, я постановил, а ты не балуй!

8) Акулов – БЭМа идеолог штатный,

Но как известно, и на солнце пятна,

Две прошлых встречи пропустил дружок,

Нам доложил, гастритом занемог.

(А между тем двух Фруктов пережил,

Полы сменил… крутые виражи!).

9) 

Серебряков – Пожарник, Академик,

Директор Генеральный всюду – в теме.

10) И, наконец, Михайлов – Пан Спортсмен,

Когда-то бывший чемпион Союза,

А с общим наступленьем перемен

Донашивает мастерские шузы…

Одиннадцатый номер – объявился!

До БЭМа Спиридонов дозвонился

И передал народу свой отчёт:

На судне он в Австралию идёт.

2200 долларов оклад

Ему положен. БЭМ за Боба рад.

За тех, кто в море! – люди говорят.

Казах прочел на имя Айриянца

Письмо… Мишаня вспомянул о танцах,

Как мы в колхозе поддавали жару,

И как вепсянка полюбила Ару,

Ответного не вызвав интереса

Ввиду отсутствия в Союзе секса…

ЛЕТОПИСЕЦ:

Раз, посетивши Барбадос,

Литровую бутылку рома,

Две пинты, то есть, я привёз

С друзьями и родными дома

Распить… Увы, преодолеть

Никто не мог и полстакана,

Никто не мог и даже треть,

Что представляется не странным:

Столь мощным духом заряжён

Был этот алкоголь нездешний,

С ним рядом русский самогон –

Амброзия, духи, черешня…

Сучок заморский злой зело

Не без добра был, слава Богу,

Мгновенно тёще помогло,

Когда она растёрла ногу…

Ко мне явился газовщик

Проверить газа уплотненье.

Налил ему, в единый миг

Он опрокинул без сомненья.

Специалист: "Ух, ты! – сказал, –

Такого я ни разу в жизни!"

Полезли из орбит глаза,

Ручьями слёз на скатерть брызнув.

Но отказался от второй

С глубоким сожаленьем мастер…

Так чувство долга в нас порой

Противоречит чувству счастья:

– Пойми меня как человека,

Мне нужно на собранье ЖЭКа!

***

На этом челюсти устали клацать,

Трын-дец. На стрелках 22-15…

БЭМ-1996. Итак, друзья

Ресторан "Метрополь", на сборе 10 человек

Итак, друзья, в который раз на сборе,

Хотя другим заслуженным моментам –

Войне в Чечне, безудержном задоре

Достойных кандидатов в президенты,

Победе СКА в чемпионате снова, –

Наш сбор очков вперёд не может дать,

Но дорог нам и Чижику (Смирнову),

Что ходит в кубрик "Метрополь" поспать.

Стол был накрыт и весь вооружен

Закуской содержимого графинов.

Он выглядел вполне на миллион,

За что и был сфотографирован.

Ну, перед тем, как нáдолго присесть,

Был тост за состоявшуюся встречу,

За тех, кто в море, бэмцами отмечено,

Такие есть. За это им и честь!

А также обсудили и решили:

Хернбургу, чью фамилию не мог

Произнести сам Зильберштейн

(В. Михайлов запомнил другую

фамилию, но по смыслу близкую).

Когда Хернбург пришел к нему на док, –

Хернбургу с Аполлоном нас собрать

В грядущий год на месте неизменном!

За это пьем, друзья. И Чижик пьёт,

Хотя в отсеке спит одновременно.

За то, чтоб марафонцами годов

Был каждый!.. Вспомнить тут необходимо

Известного Михайлова Вадима,

Что злостно БЭМ прошедший пропустил,

Но извинился, уважая зримо,

Имелось, мол, заначенных рублей

Количество для сбора в феврале,

А БЭМ был в марте. Происки евреев?

Крах банков, пирамиды, лотереи?

Мы пьём за то, что в Альма-Матер был

Весьма приличный факультет – ЭЛЕКТРО,

Что если он из деканата бил,

То бил для повышенья интеллекта.

И как-то к месту выпили за то,

Чтоб вдруг накрылась свадебной фатой

Грядущая невеста Комиссара.

Чем, собственно, Евгений не подарок?

И вообще за выслуги какие

Грецову привилегия дана –

Гулять на воле, если остальные

Иль разведен, иль вообще женат?

Свобода для страны не по пути,

А на море четыре из пяти,

Подсчитано к большому сожаленью,

От разгильдяйства кораблекрушений.

И это нам уроком служит всем!

Мы пьём за бодро приходящих в БЭМ,

Мы пьём за то, чтобы скорей Прокофьев,

Построив ранчо, нас созвал на кофе,

За тех, кто полно удовлетворен

Работою, как Лева (Аполлон),

За Чижика, поскольку он без меры

На БЭМе спит с неколебимой верой,

Что каждый тост он должен пить до дна,

И этим нам является примером!

БЭМ – 1998. Кто объяснит причину переноса?

Ореховый зал ресторана "Метрополь", 7 февраля.

Страну мою – от края и до края –

За десять жизней всю не обойдёшь.

Великой быть – Судьба её такая,

Навеки предначертанный чертёж.

Порою всколыхнут её реформы,

Но добрый богоизбранный народ

Уверен, все реформы – для проформы,

И никогда Судьбу не подведёт.

Она привыкла к четкому порядку,

В котором роли распределены.

Друзья нужны сосать её, как матку,

Враги для оправдания нужны.

А если мы заглянем сквозь столетья

В волшебные бинокли, господа,

То с удовлетворением отметим,

Так было, есть и будет навсегда.

Философы заумно объясняют,

Откуда эта стать и суть, и прыть,

Всё просто, у страны Судьба такая,

Кому дано её перешибить?

БОЛЬШАКОВ:

Короче, кем регламент изменён,

Учли ли пожелания сторон?

Кто начинал войну в Афганистане,

Кто передвинул нас на три часа?

Опять в недоумении славяне,

От дома к "Метрополю" колеся.

ПРОКОФЬЕВ:

Есть беспокойство некоторых жён,

По вечерам, мол, в Питере стреляют.

БОЛЬШАКОВ:

Итак, зачем и кем, вопрос решён,

Никто и никогда у нас не знает.

ХЕРНБУРГ:

Прошу отметить в нашем протоколе,

Сегодня БЭМ бушует в Метрополе

Один, я полностью проверил здание.

ЩЕГОЛЕВ:

Отлично. Всё налито? За свидание!..

Помянем тех, кого не будет с нами,

Кто поджидает нас за облаками.

(Незлобин, Морозов, Ситников, Креслин,

Казеев, Соловьев, Павлов, Мошнаков, Осокин,

Меньшенин, Антипин, Шепурев).

В. МИХАЙЛОВ

И только двое остаются в море:

Урусов Гера, Спиридонов Боря…

Пошёл платить я за гараж на днях,

Там мужики трепались, кто о чем,

Насчет хоккея, в печени камнях,

Как разобщённо в мире мы живём…

И вдруг пошла струя о ледоколах,

Которые сегодня на приколах

Стоят на разъедание коррозией,

А те туристов к полюсу завозят.

Старпер припомнил, с кем во время оно

Он льды ломал, в каютах выпивал…

Когда сказали слово Спиридонов,

Я извинился и в беседу встрял,

Дополнив биографию, а дядька

Представился Петровым, "ЦимлянскГЭС".

Ты знаешь ли Акулова, спросили.

Обоих братьев, я ответил, – йес!

– А Тищенко? – Да знаю ли? Ещё бы!

Наш Тишка – это парень высшей пробы!

– Урусов Гера? – Кто ж его не знал?

Недавно на машине АвтоВАЗа

Он лихо по Мурма̀нску рассекал.

МИХАЙЛОВ (ОК):

Настало, братцы, время золотое:

Проблем с работой – ровно никаких,

А с сексом, тем, что не давал покоя

Когда-то, – полный штиль, притих.

ЛЕТОПИСЕЦ:

Прошёл, притих, как чудное мгновенье,

Промчался между ног, как звездолёт.

Пусть новое бушует поколенье,

Которое не знает: всё пройдёт.

ХУДИН:

Шесть лет назад построила Россия

За год 130, кажется, судов,

А в прошлом лишь 17, во какие

В стране успехи и прогресс каков.

ЛЕТОПИСЕЦ:

Уместно ли, я вспомнил “Днепрогэс”?

Рейс Рига-Мурманск, в море шторм 7 баллов,

На койку Худин верхнюю залез,

Несчастного курсанта укачало.

– Зачем болтанка ваша мне морская? –

Уйти из Мореходки угрожает.

Знакомая у юношей тоска –

Стучимся лбом порой в чужие двери,

А между тем секунды у виска

Сложились в многолетние потери.

ПРОКОФЬЕВ (Тотоша):

Я самый старый. Даже Большакова

Старее, чтоб вы знали, на два дня.

Но у меня, у казака̀ с Ростова

Ещё крепка душевная броня.

Вдобавок вам сказать необходимо,

Никто не удостоился удачи

Такой, как я: Михайлова Вадима

Жену я видел сквозь забор на даче.

(Заслуги несомненны у Тотоши,

И в нашей ограниченной среде

Пускай он будет Старою Галошей

Пока Потёмкин неизвестно где).

СЕРЕБРЯКОВ:

Чуть было замуж я не выдал дочь

За сына Летописца, но ослабла

Любовь меж ними, укатила прочь

Она женой сирийского араба.

ГРЕЦОВ (Комиссар):

Дошел до пенсии, здоров и неженат,

И для меня настала жизнь такая –

Могу ласкать по выбору девчат,

А на любовь никто не принуждает.

(Любовь сама нечаянно нагрянет,

Покажет озверевшее лицо

И тормошить тебя за шкирку станет:

А ну вставай, такой-сякой Грецов).

СМИРНОВ (Чижик):

Я обществу отвечу без вранья:

Всегда ориентация моя

Была и продолжается нормальной.

В “Неве-электрик” сын мой – Генеральный,

А я простой специалист при нём,

Вот так работаем и так живём…

ХЕРНБУРГ (Брюк):

На даче строил я простую баню,

А получился двухэтажный дом.

Вот так – наметим что-нибудь заранее,

И неизбежно не туда придём,

Не помогает нам чужих наука…

Пока одна жена, зато три внука.

Готов к общественному порицанию,

Сорвали с Аполлоном прошлый сбор.

БЭМ: (ему и Аполлону)

У-у-у-у, троекратно суки! И позор!

ТРУТНЕВ (Аполлон):

Жена, работа, две квартиры, теща, –

Живу, как позволяет мне жилплощадь,

В пределах допустимых метражу…

На пенсию пока не ухожу.

В.МИХАЙЛОВ (Пан Спортсмен):

Директор по развитию фирмы́…

Какой? Изготовляем мебель мы.

Но что пока осталось неизменным,

Как ветеран, я остаюсь спортсменом.

Совсем недавно бегал в Бирмингаме,

В России он зовётся Бирмингем,

Да, этими вот самыми ногами,

Которыми сейчас пришёл на БЭМ.

КАЗАХ(Летописец):

Родному Флоту я отдал немало,

Где знаю всю служивую братву.

Уйдя в запас, совместно с адмиралом

Продал подлодку, чем сейчас живу…

А если правдой были б эти враки,

Я прозябал бы где-нибудь в Монаке.

АКУЛОВ:

Я доложу про грустные дела:

Моя собака Клёпа умерла.

Но радостей имею в жизни тоже,

Любимая жена меня моложе

И здоровее на пятнадцать лет,

Претензий к мужу у супруги нет.

Но в БЭМе есть ещё моложе – на

Семнадцать у известного Слона!

ЩЕГОЛЕВ:

Я строю корабли, теперь об этом

Могу вам рассказать не по секрету.

В семье сейчас имею две машины

И плюс писателя-фантаста, сына.

СМИРНОВ – Чижик:

Прошу добром товарища, который

Меня заносит в протокол сейчас:

Не ради сна являемся на сборы,

Вот я сижу, не закрывая глаз.

(Да, Чижик наш, как Зверь, силён,

И потому назначен он

На весь последующий год

Директором от БЭМа. Вот).

БЭМ-1999. Большой состав

Ореховый зал "Метрополя", 6 февраля, 20 человек

Я Флот люблю, но флотскою любовью.

Ни с песнею на палубе стальной,

Ни в поте вахты и в беспрекословье,

Ни с качкой бортовой и килевой.