Эра Марса. Часть I

Среди сенаторов прошла волна возмущения.

– В этом была большая необходимость. Противник все-равно отнял бы у нас эти звездные системы. В наши непростые времена разумнее всего пожертвовать ферзем, чем потерять короля и все остальное.

– Мне всегда казалось, что ферзем являешься ты. Ферзем, который метит в короли.

– Ты не понял. Эта сделка с СЗС8 пойдет на пользу империи, да и повторюсь, что нам Орион все-равно было не удержать. Отдали бы задаром без всякой для себя выгоды.

– А рудники на Центавре почему не отдал? Похоже, что свой бизнес ты всегда ставил превыше империи.

– Это не твое дело. Тем более без платины и дейтерия все мы погрузимся в каменный век. И мне плевать на неразумные речи старого выжившего из ума сенатора, который ничего не смыслит в экономике, да и к тому же не умеет держать себя в руках.

– Если бы Константин был жив, то он собственноручно повесил бы тебя.

– А зачем он тебе нужен? Если тебе так хочется убить меня, то дерзай. Вот он я перед тобой. Убей меня, если посмеешь. Ну же.

– Будь проклят твой поганый змеиный род, Хаас.

Вместо ответа первый министр лишь демонстративно развел руками и расплылся в широкой улыбке.

После произнесенной речи Гален подал в отставку, по собственному желанию отказавшись и от поста пожизненного сенаторства. Он немного жалел об этом поступке, но вместе с тем понимал, что поступок этот был необходим. Бесполезно было спорить с Хаасом и большинством сенаторов, которые выступали против продолжения войны. Крымское вино двухсотлетней выдержки плавно разливалось багровым потоком по хрустальным краям бокала и только его горячее тепло могло согреть нутро в холодный ноябрьский вечер. Вдруг раздался звонок в дверь и служанка, повинуясь жесту Галена, пошла открывать дверь.

Седовласый старик сидел за общим столом со своей большой семьей. Он был счастлив и, качая кудрявую внучку на своей ноге, слушал рассуждения своего зятя о политике и о будущем империи. Иногда ворчливо перебивал его, замечая, что будущее скрылось во мраке со смертью императора, но сразу же переводил разговор на менее важные темы, касающиеся спорта, культуры и философии. Последнее было по-настоящему интересно только самому Галену, ибо никому из присутствующих проблема жизни и смерти не особо волновала.

В гостиную вошло несколько человек в черных пальто и главный из них, сняв свою шляпу, немногословно попросил одеться и последовать за ним.

Уже уместившись на заднем пассажирском кресле машины, Гален осознал, что Хаас наконец-то решил ему отмстить. С двух сторон его подпирали двое оперативников. Несмотря на стесненное положение, он достал из кармана свой бумажник и раскрыл фотографию своей семьи. Дочь держала на коленях его внучку, он сам сидел с ней рядом и умиленно смотрел на мальчика, а зять стоял во весь рост и гордо смотрел в объектив.

– Красивая семья у вас, господин бывший сенатор – произнес один из оперативников.

– Доченька и внученька великолепны, а этот балбес чиновник не особо мне нравился. Вышла бы за военного как я ей советовал, было бы все вообще идеально.

– Ничто не идеально, да и путь к женскому сердцу неисповедим.

– Это путь хаоса, скорее всего.

– Иногда женщины выбирают таких уродов, что порой сомневаешься в их разумности. Был у меня случай в жизни. Жена ушла к какому-то зашуганному программисту, представляете? Так эта дура до конца не поняла, с кем она связалась. Я вычислил ее саму и ее голубка. Долго умоляли меня о пощаде. Жалкое зрелище. Я разрезал тому очкарику живот и задушил его собственными кишками. Потом удавил и ее обыкновенным способом.

– И вам за это ничего не было?

– Нет. Вполне удачно совпало так, что тот недомерок строчил критику на императора в сети и мои действия были более чем оправданы. Времена ужасные, хе-хе.

Гален заметил, что огни города померкли. Машину окутала тьма и лишь фары освещали избитую дорогу, которая вела в отдаленное место.

– Куда меня везут? – не скрывая дрожь в голосе спросил Гален.

– Куда надо туда и везут – ответил оперативник – Не бойтесь одичалых банд. Мы вас в обиду не дадим.

– Я уже ничего не боюсь. Даже смерти.

– Правильно делаете. Смерть естественный процесс. Часть жизни, без которой бытие теряло бы всякий смысл.

– Это все Хаас, верно? Он мне мстит. Чтобы я там ему не наговорил тогда, я не виноват. Отпустите меня. Вы же знаете, что у меня маленькая внучка.

– Мы не можем вас отпустить, бывший сенатор. Таков приказ Первого министра.

– И что будет с моей семьей? Пощадите их. Они не должны отвечать за мои ошибки.

Оперативники ответили молчанием.

– Дайте мне поговорить с императором. Он добрый мальчик. Он поймет меня.

– Нечего Вам говорить с императором.

Машина завернула в поле, оставив далеко за собой даже нищие районы. Вой волков зловеще вострубил начало конца. Галену открыли дверь и приказали выйти из машины. Старика охватил ужас – состояние никогда им прежде не испытанное. Его взяли под руки и привели под старое, покалеченное молнией черное дерево. Над головой Галена возвышалась единственная ветвь, на которую палачи уже перекинули заготовленную петлю. Рядом поставили пустой ящик.

– Вы хотите меня повесить? За что мне такое бесчестье.

– Так приказал Хаас.

– Вы не позволите мне болтаться в этой петле. Я уважаемый человек во всей империи.

– Пожалуйста, Александр Павлович, не надо спорить – произнес один из людей в черном пальто.

– Лучше застрелите в голову – жалобно застонал Гален, встав на колени.

– Да лезь ты уже в петлю, старый урод! – грубо рявкнул громила в шляпе, взяв старика за шкирку и грубо затолкал его голову в петлю.

– Господи, помоги мне.

Вдруг оперативник в шляпе достал из кармана свой гаджет и на его экране расплылось крайне довольное широкое лицо Хааса.

– Первый министр желает увидеть тебя перед смертью – произнес громила и ткнул экран в лицо Галена.

– Привет, мой дорогой друг. Как поживаешь?

– Одумайся, Хаас. Ведь моей смертью ты испачкаешь свои руки в крови и уже ничто их не смоет. Ты ведь не закон, чтобы решать, кому жить, а кому умереть.

– Разве? Я закон. Не надо было отказываться от пожизненного сенаторства, но ты как честный осел от него отрекся, а значит, отказался и от неприкасаемости. Ты публично меня оскорбил и любому на моем месте это бы не понравилось. Люди, обладающие властью, пишут законы. В двадцатом и двадцать первом веке народ вводили в заблуждение, называя его источником власти, повторяя, что он является властителем, но все мы хорошо понимаем, насколько жестоко его обманывали. Зато сейчас я могу с чистой душой сказать народу: да я тиран, а вы никто. Вы букашки, которые ничего не решают. И в ответ жители империи лишь радостно аплодируют мне и благодарят за мою честность.

– Последний раз прошу, дай мне поговорить с Василием.

– Василий в моей власти. Он одобряет каждый мой поступок, кивая всякий раз головой. Он тоже выступает за твою казнь.

– Это не казнь, а убийство. Ты не имеешь права так со мной так поступать.

– Дорогой друг, ты прожил долгую и счастливую жизнь за счет казны, так что умей держать достоинство. Твою семью я не трону, но она лишится всех привилегий и отправится на Марс в один из самых ужасных шахтерских городков. Твои потомки станут бесправным марсианским быдлом, единственным занятием в жизни которых станет добыча платины и дейтерия.

– Так что ж, покончи со мной. Чего же ты ждешь?

– Наслаждаюсь моментом.

Старик, накопив всю свою ненависть, плюнул на экран гаджета и густая желтоватая слизь растеклась по физиономии Хааса.

– Ты жалок, Гален. Что в жизни, что перед смертью. Кончайте с ним!

Из-под ног выбили ящик и сухое тело старика забилось в конвульсиях.

– Никогда мне не приходилось раньше вешать. Я слышал, что они после смерти гадят под себя – произнес, не сдерживая смеха один из громил.

– Бывает. Но в целом от людей всегда несет дерьмом – ответил палач в черной шляпе и затянулся сигаретой.

3

Корабль «Смертельная бездна» в сопровождении нескольких малых корветов плавно облетал звезды и оказался возле огромной пустоты, известной навигаторам как войд. Каперы внутри завороженно вглядывались в иллюминаторы и поражались, как плотное скопление звезд резко обрывается и останавливается перед черной бездной.

– Велик и таинственен бескрайний космос, айя! – загадочно прошептал капитан каперов и погладил ладонями свою густую рыжую бороду.

Рядом спина к спине связанными сидели Руслан Гомес и капитан “Ригеля” Николай Сбруев. Поодаль связанные по рукам и ногам, лицами в пол, лежали старпом Илья Ефремов и Джек Озборн, которого вырубил рыжий пират за дерзкую шуточку, произнесенную на английском. Рыжебородый разбойник надменно смотрел на своих пленников. Один из звездных каперов, наигрывал мелодию на губной гармошке. Другой, не скрывая своего удовольствия потягивал холодное пиво из жестяной банки и рассматривал заляпанные кровью офицерские наградные часы.

– Капитан! Мы слишком близко приблизились к пустоте Bолопаса – слабо донеслось из радиопередатчика.

– Держитесь заданного курса – ответил рыжебородый – Войды подобные этому опасны. И смотрите, чтобы нас не затянуло туда. Ни на милю. Вам все ясно?

– Так точно, сэр.

– Конец связи.

– Я слышал, что корабли, попадавшие в войды, бесследно исчезали – произнес чернокожий капер, протирая свой трофей.

– Про них всякие ужасы рассказывают – добавил другой.

Руслан Гомес распрямился и с любопытством навострил уши.

– По мне это просто небылицы – произнес Гомес.

– Никто не может конкретно сказать, что это, потому что никто из астронавтов, которые видели нечто там собственными глазами пропадали. Это гиблое место подобно земному бермудскому треугольнику.

– Ваши опасения строятся на суевериях – сказал Гомес – Эти пустоты никто не изучал и они так и остались неизвестными. Поэтому они и вызывают у вас страх.

– Попридержи язык, свинья. Нас астронавтов, как и наших праотцов моряков называют суеверными, но даже супермощные флоты Соединенных звездных систем не рискуют пройти сквозь пустоту Bолопаса, да и через другой подобный ему войд. Сохранились записи с кораблей, где на борту которых творилось что-то странное и ужасное. Люди выкалывали себе глаза по непонятным причинам, резали друг друга на части и бормотали какие-то бессвязные вещи про ад.

– На латыне – добавил другой капер и перекрестился.

– Ад? Я всегда думал, что он на Земле.

– Ад всегда рядом и он нас ни на секунду не покидает. Особенно ты, связанный, в окружении злобных каперов, должен осознавать это.

– Вот в этом ты чертовски прав.

– Заткнитесь! – рявкнул рыжебородый и настороженно окинул взором кромешную тьму в иллюминаторе – я забыл представиться, меня зовут Метью Кеннет – капитан флота Соединенных звездных систем. Я надеюсь, что мой корабль без особых эксцессов долетит до ближайшей базы и доставит вас, уважаемые господа, в лагерь военнопленных. Это будет означать, что война для вас окончена.

– У вас есть закурить? – попросил Сбруев.

– Я считать, что офицеры российского флота не курят?

– Пора бы вам избавиться от подобных стереотипов.

– А я думал, что один такой курильщик во всей галактике.

Кеннет достал сигару из жестяного портсигара и сунул ее Сбруеву прямо в рот.

– Тысячу лет назад, когда из Америки в Европу привезли табак, многие из европейцев воспринимали трубку за страшный атрибут дьявола. Бедные и несчастные недоумки.

– В чем-то они были правы, что касается вреда здоровью – вмешался Гомес.

– Все зависит от концентрации смол, добавления никотина и прочей отравы. А в целом курение безвредно – заключил Кеннет.

Внезапно раздалась сирена и женский голос вострубил: «Тревога! Это не учение! Обнаружены вражеские военно-космические формирования. Всему экипажу занять места у орудий. Повторяю, это не учение!»

Проклятье! – выругался Кеннет – Капрал Льюис или все, кто за пультом, во имя Плутона, что это у вас там произошло?

– В нашу сторону движется несколько крупных кораблей. Оh, fuck! Мы потеряли один из корветов.

– Сможете оторваться?

– Невозможно. Это боевые шаттлы класса «Меркурий». Они быстроходнее нас. А учитывая их вооружение, вступать в равный бой не вижу смысла. Каждая лазерная пушка на его борту разрежет «Бездну» пополам. Нам хана, сэр.

Кеннет на несколько секунд замолчал как бы обдумывая возможный план действий.

– “Меркуриев” выпустили не так много. Всего десять или двадцать штук. Даже один такой может завалить целый линкор – произнес Гомес.

– Я приказываю изменить курс и направить корабль в пустоту Волопаса.

– Но сэр, пустота Волопаса не изученный район вселенной. Я бы не советовал Вам этого делать.

– Я приказываю повернуть «Смертельную бездну» в этот чертов войд или я поднимусь в рубку и надеру тебе задницу. Тебе все ясно?

– Да капитан – обреченно вздохнул голос по рации.

Снаружи несколько раз мелькнули вспышки от лазерных попаданий и вскоре тяжелый корпус корабля начал разворачиваться. Еще одна вспышка света и красный искусственный глаз Кеннета сверкнул как у кошки в ночи. Каперы, находившиеся рядом с ним, понимали, что у капитана не было выбора и самому ему не сильно хотелось впервые очутиться в гиблой космической пустоте, вокруг которой столетиями с самого зарождения космической эры ходили зловещие легенды.

Прошло всего несколько часов и “Смертельная бездна” уже рассекала черные волны кромешной тьмы. Вокруг, сквозь иллюминаторы не было видно никаких источников света. Звезды пропали, а внутри корабля на несколько градусов стало даже холоднее.

– Вот она какая пустота – прошептал Сбруев.

– Это только начало пустоты – ответил Кеннет – мы прошли всего лишь каких- то там два световых года.

– Не такая уж эта пустота и страшная на первый взгляд – произнес, вглядываясь в иллюминатор, чернокожий капер.

– Не вглядывайся в бездну, рядовой! Иначе она тебя проглотит! – закричал Кеннет и оттолкнул капера от иллюминатора.

– Капрал, мы… мы застрянем здесь на веки вечные.

– Брехня! Мы пролетим сквозь пустоту, словно пуля сквозь тело на вылет.

– Он прав – произнес Гомес – Еще никому не удавалось выйти из войда. Те корабли, которые в него однажды попадали, не возвращались больше.

Не сдерживая гнева, Кеннет взглянул единственным живым глазом на Гомеса и сильно ударил того кулаком в челюсть.

В этот момент весь корабль содрогнулся и по всему корпусу пробежал дикий скрежет.

– Что это? – обеспокоенно задал вопрос как бы самому себе один из каперов.

– Что бы это ни было это не ветер и не астероиды – ответил Кеннет.

– Мы с чем-то сталкиваемся.

Каперы вновь прислонились к иллюминаторам и в них посреди черной пустоши стали заметны несколько дымок, плавно парящих в пространстве. Один из каперов вдруг замер и в ужасе отшатнулся.

– Что с тобой, матрос Кастанеда? – спросил Кенннет.

– Там мой брат.

Все вокруг замерли и не смели обронить ни слова.

– Твой брат погиб пять лет назад на Альфе Центавре.

– Это Джейкоб. Я узнал его лицо.

И уже сам Кеннет как статуя замер от картины, заморозившей его кровь. Его пульс участился от увиденных сотен, а затем и тысяч полупрозрачных объектов, что окружили корабль каперов, словно лампу мотыльки. Они кружились и вальсировали вокруг чужеродной материи, излучающей режущий пространство вакуума свет из иного мира.

– Матерь божья! Да это же призраки. Должно быть, сюда попадают души всех умерших живых существ за миллиарды лет – замогильным голосом произнес капер, дрожа от страха.

– Чушь! – все еще цепляясь за научное объяснение увиденному вскричал Кеннет – Какие души? Должно быть это неизвестная форма жизни. И мы ее открыли.

– Нет, сэр. Говорю же Вам, это настоящие души и среди них много людей. Их даже больше, чем остальных некогда живых существ. Подумать только, сюда после смерти попадали все люди, которые скончались в течение многих тысяч лет. Здесь много тех, кто погиб на войне. Их здесь миллионы. Они страдают и кажется, зовут нас к себе.

– Отойди от иллюминатора. А ни то я пристрелю тебя.

Капер искоса взглянул на своего капитана и через минуту развернулся всем корпусом. Он закрыл уши руками и тихо постанывал, как будто его голову пронзали сотни иголок.

– Мы не должны больше убивать, капитан.

– Приди в себя, матрос!

– Разве вы не слышите стоны миллионов погибших, что сливаются в едином плаче навечно обреченных на изгнание душ живых существ? Они зовут меня и это невыносимо.

Капер схватился за мундир Кеннета, но тот ловко выхватив пистолет, трижды продырявил капера насквозь. Его тело упало на пол. А заунывная песня снаружи усилилась, превратившись в адскую симфонию.

– Это странно – произнес Гомес – В космосе мы не должны слышать ни звука.

– Наверное, здесь действуют иные законы физики – ответил Сбруев – нам надо убираться отсюда скорее.

– Эти голоса, эти сущности сводят меня с ума – взявшись за голову, завопил рыжебородый капер.

– Кеннет! Развяжи нас, если хочешь жить! – Крикнул Сбруев.

Ни минуты не раздумывая Кеннет выхватил из-за пояса нож и приблизившись, ловким движением руки перерезал путы.

– Только остановите это. Oh, my God! – Кеннет крепко ухватился обеими руками за голову и упал на колени, заскулив от головной боли – На верхнем уровне центр управления. Аааа… Голова. Найдите пульт управления и разгоните корабль на полную… мощность. Так вы совершить гиперскачок. Сами разберетесь на какие кнопки нажать надо.

– Мы навигаторы. И мы и без тебя справимся. Только, боюсь, что твоя посудина может не выдержать гиперскачка.

– Бездна выдержит все. Скорее!

Сбруев и Гомес выбежали из отсека и быстро поднялись на верхний уровень. Кое-где валялись трупы каперов и из отдельных помещений доносились сумасшедшие вопли. Добравшись до пульта управления, Гомес одернул Сбруева, потянувшегося нажать нужную комбинацию клавиш.

– Это безумие, капитан! Мы можем в лучшем случае вообще улететь на край вселенной, а в худшем разлететься на молекулы.

– У нас нет выбора – Сбруев быстро набрал необходимые алгоритмы и координаты полета – Мы сейчас совершим гиперскачок до Марса. Приготовься. Надеюсь, что я не ошибся в расчетах.

После нажатия последней клавиши все вокруг пришло в сильное колебание. Металл сжался до предела и корабль резко разогнался со скоростью света, разрывая пространство черного вакуума и оставив позади зловещие полупрозрачные силуэты.

Красная планета

1

Суровая пустыня ржавого оттенка нежно обволакивала останки некогда великого города, имя которому не суждено было остаться на древних полуразвалившихся камнях. Почва Марса давно иссохла и когда ее иногда поливают редкие дожди, люди воспринимают это за долгожданный дар милостивых небес. Эта планета является огромной пустыней, на которой давно ничего не растет. И на урожай, и на идеи ее земля бесплодна. Безжизненный пейзаж плавно переместился во вход глубокой пещеры, в глубины которой человек средних лет вел за руку маленькую девочку с веснушками на щеках. Ярко пылающим светом от зажженного факела тот освящал древние как наш мир фрески, напоминающие те, что сохранились в языческих храмах Египта или римских Помпей. Люди на них были не похожи на землян, но лица их источала радость и умиротворение. Несомненно, они знали много горя, много несправедливости, бесконечную череду разорительных войн. Война, вероятно и уничтожила цивилизацию марсиан, прогресс которых подарил им оружие такой разрушительной силы, что, судя по найденным обугленным камням на поверхности, все живое было стерто с лица планеты в течение нескольких часов. Один из колониальных музеев с гордостью содержит загадочную статую женщины, замершей в ожидании конца.

– Элина, только представь, что этим фрескам много тысяч лет. Мы живем поистине на богатой славной земле. Мы должны сохранить это наследие, чтобы твои дети и внуки могли наслаждаться им.

– Дядя Прохор, а что это за женщина там нарисована? – девочка указала пальчиком на дальнюю стену пещеры.

– Ее имя не сохранилось, но она была могущественной правительницей одного из царств на планете. Она боролась за свободу своего народа, заботилась о нем и наказывала тех вельмож, которые обижали простых людей. Враги желали ей смерти, а доброжелатели вечной жизни. Похожа на тебя, кстати. Такая же красивая.

– Она выглядит доброй и хорошей. Я хочу быть такой же как она.

– Не нужно тебе быть такой же. Власть не приносит блага.

– А что с ней стало потом?

– Она умерла.

– Все умирают.

– Ее убили враги, людей обратили в рабство, а страну втоптали в песок. История безжалостна.

– Поэтому я историю и ненавижу – нахмурившись, пролепетала девочка.

– Вырастишь, тогда пересмотришь свои взгляды. История есть величайшая из наук. Только написана она кровавыми чернилами.

Мужчина встал рядом с гранитным алтарем и освятил сильно почерневшие иероглифы причудливой формы.

«Здесь покоится великая царица (имя стерто), мать народа и его заступница» – прочитал мужчина.

Правительница на фреске имела красноватую кожу. Голова казалась немного больше, чем у землян с прической из черных аккуратно уложенных прядей волос, в которых красовалась золотая диадема. Ее голубые глаза поразительно контрастировали на фоне прочих ее кареглазых подданных, а одежда ее состояла только из вышитой золотистыми нитями красной юбки. Все остальное оставалось обнаженным. В правой руке женщина держала предмет похожий на оружие в виде своеобразного многолезвиевого меча, а в левой табличку с надписями.

Внезапный поток воздуха затушил огонь и дяде Прохору с трудом удалось зажечь его снова. Когда мужчина с девочкой вышли на поверхность их встретил алый закат, да несколько кактусов, неказистой формы. Они направились по дороге, ведущей к небольшому поселку, который красовался за пригорком.

– Дядя Прохор, а мы на следующей неделе пойдем в ту пещеру?

– Конечно, милая. Обязательно пойдем.

Дядя Прохор и маленькая Элина зашли в арку местного кладбища и подошли к двум крестам, кустарным образом сваренных из металлолома. На табличках гвоздем высечены надписи: «Марина Гален. Годы жизни 2458-2499» и «Игнат Гален. Годы жизни 2453-2499».

– Умерли в один год – вздохнув, произнесла Элина.

– Тогда, да и сейчас многие поселенцы умирают. Не все могут адаптироваться к чужой среде.

Придя домой, расстроенное сердце Элины вновь согрелось, когда маленький брат Игнат крепко обнял ее своими маленькими ручками. Служанка, присматривавшая за мальчиком, приготовила ужин и оставшиеся в живых члены семьи Гален уселись за общий стол. За треснувшим окном слышалось скорбное завывание одинокого ветра.

2

– Вы хоть понимаете, что, обучая это отребье запрещенным дисциплинам, вы навеки обрекаете себя и свою семью на вечное заключение на Марсе? – тряся папкой с подшитыми бумагами гневно кричал толстый усач в зеленом мундире – Не забывайте, что ваш дед был врагом короны, а значит должны подчиняться моим требованиям. Вам все ясно?

Сидевшая на стуле молодая девушка с черными завязанными в косу волосами, не замечая своего злого собеседника, глядела в пол и не могла вымолвить ни слова.

– Ты что, язык проглотила? – изменив тон речи, крикнул усач.

– Я не понимаю, в чем меня обвиняют?

– Не понимаешь? Ты что, дура? Я полчаса разгребал твои папки и нашел столько разного дерьма, за которое тебя на Земле давно уже сгноили бы. Но я тебя пожалел год назад и сейчас жалею.

По щекам девушки медленно потекли слезы.

– Ты хоть можешь понять, что этим ублюдкам не нужны познания в истории, литературе и политике. Им хватит и того, чтобы расписываться под своей фамилией в рабочем журнале крестиком.

– Эти ублюдки, как вы сказали, добывают золото, железо, платину и дейтерий для блага империи. Благодаря им наши корабли могут летать. Если бы ни их труд, то всей нашей экономике настал бы каюк.

– Следи за языком! – усач привстал, зашел к девушке сзади, схватил ее за плечи и с неуемной похотью уставился на изящную девичью шею – знали бы те твои безграмотные шахтеры, что твой дед был коррупционером, убивал конкурентов по бизнесу и слыл жестоким насильником.

– Это наглая ложь! Мой дедушка ни в чем не виновен. Мне мать рассказывала, что он был святым человеком.

– Если власть сказала, что твой дед виновен, значит, так оно и есть. А твоя мать сама лживая шлюха, которую мало трахали.

Девушка вскочила, развернулась и с размаху влепила усачу пощёчину. Тот, отшатнувшись, довольно улыбнулся. В ответ он ударил девушку, оставив на ее губе кровавую трещину.

– Зря ты так. Тебе же хуже. На генерал-губернатора Марса руку поднимаешь. Охрана! Уведите эту сучку с глаз моих долой и пусть отправляется обратно в свою дыру. Будет гнить вместе с прочим отребьем до конца своих дней.