Чужестранец и завоеватели

Пожилой воин уставился на Оррика с выражением, которое тот не привык видеть, тем более при первой встрече – выражением изумления, к которому примешивалась радость и даже некоторое благоговение:

– Государь чужестранец, да благословят вас Восемь, нам в затылок дышат сотни полторы варварских псов, давайте я скажу по…

– Алким, займись обороной. Я растолкую всё, – второй всадник, довольно среднего роста и сложения, которое было крепким лишь на невнимательный взгляд, благодаря прикрывающей всё тело тяжёлой кольчуге и накидке поверх неё, заставляющей плечи казаться шире, подъехал к ним. Несколькими яростными движениями всадник закончил вытирать длинный меч остатками лисьей варварской шапки, убрал меч в ножны, снял шлем с маской, приглушавший голос и оказался рыжеволосой всадницей. Так как Оррик ещё не лишился глаз, его удивило лишь то, что всадница оказалась очень милой и молодой, чересчур молодой для того, что ей только что пришлось делать.

– Я – Нельяна, первая княжна Мераньская и предводительница этого отряда. Доблестный чужестранец, могу ли я узнать ваше имя?

Оррик совсем не удивился, что в нём признавали чужестранца. Пусть одежда у него теперь уже была в основном саклибской, но лицо разом выдавало чужака. Но при этом он обратил внимание, что Нельяна и Алким произносят слово «чужестранец» на манер титула.

– Оррик из Яннарии, что у западного края мира. А могу ли я наконец услышать, что тут происходит?

– К курангам, племени наших наследственных врагов, явился их поганый идол в облике человека огромного роста и волшебной силы. Под его началом куранги и прочие дикари вторглись в княжество. Мой отец-князь и старшие братья убиты, остались я, да младший брат, совсем ещё ребёнок. Стольный город Мерань в осаде, а когда я с Алкимом поскакала за помощью, нас преследовали, окружили и почти уже загнали.

– Дальше на запад о войне слыхали, а о вашем поражении – нет. Видно дорогу дикари перекрыли самым первым делом, вот как раз та шайка, что сейчас разбегается по лесу. Не думаю, что ваши родичи с той стороны гор смогут вовремя собрать войско, чтобы вам помочь.

– Что с того? Я ходила за знамением и советом в главный собор Восьми. И у образа Охотника мне было сказано, что спасти наше княжество может чужестранец с запада.

Оррик молча воздел глаза к небу. В словах княжны он не усомнился ни на миг. Однако же, ему что, мало было трудов и опасностей в его путешествии по бескрайним землям Полого Мира, чтоб сами Небесные Боги подкидывали ещё? Не просто война, а война уже, считай, проигранная?

От моста послышались предупреждающие крики:

– Копыта, стук копыт! Погоня уже близко!

В этот момент Оррик почувствовал острое как никогда за предыдущие дни желание развернуть лошадь и дать ей шпор. Не столько потому, что он мог придумать массу лучших способов распорядиться своей жизнью, чем выкинуть её зазря ради чужой страны, в которую он ещё даже и не ступил, сколько из чувства противоречия попытке управлять его судьбой, не спросив его самого.

С другой стороны, подумалось ему, он уже ввязался в драку сам. По собственной воле. Разве переставала эта драка быть достойным делом лишь потому, что неожиданно оказалась куда сложнее, чем он думал? Несколько секунд эта логика боролась с эмоциями. Оррик бросил взгляд на княжну. Без всякого сомнения та была дваждырождённой, сложновато было бы обычной девушке, с девичьей фигурой, таскать на себе столько железа, рубить в нём врагов и даже особо не запыхаться. Но сейчас Нельяна смотрела на него с такой смесью надежды и тревоги своими большими серо-зелёными глазами, настолько походила не на дваждырождённую воительницу, а просто на женщину – вдобавок, почти что ребёнка – в отчаянной ситуации, что гнев Оррика отступил, получив удар в спину от эмоций другого рода. Он лишь пробормотал под нос пару отборных богохульств, перед тем, как сказать:

– Не знаю как насчёт княжества, но спасать прекрасных девиц от дикарей мне не впервой.

*****

Дикарям, как видно, сильно хотелось добраться до девицы. Сейчас большая их часть оставила коней позади и спешилась, выстраиваясь в не слишком стройную, но многочисленную колонну по дороге. Были в их числе и кожаные рубашки, на которых Оррик уже насмотрелся, и рыжие воины в овечьих бурках и медных шлемах, и сами куранги – высокие, мрачные, с чёрными волосами и в чёрных плащах.

Оррик со своего берега поглядывал на их приготовления к штурму моста скептически. Круглые щиты варваров, прикрывали в лучшем случае полтела, хоть какие-то доспехи имелись не у всех, мост был узок, саклибы успели свалить три небольших, по меркам этого леса, дерева, на скорую руку устроив баррикаду. К тому же, чуть позади этой баррикады сейчас укрывались сам Оррик и старый Алким, который насколько Оррик мог прикинуть на глазок, был закалённым дваждырождённым на ступени Молодости, хотя и только её начального круга, намного слабее его самого. Пара хороших бойцов могла сдержать на мосту целое войско, и позволить прочим саклибам невозбранно расстреливать сбившихся в кучу, прикрытых только невысоким парапетом врагов. И вообще, такая готовность идти на неминуемо сопряжённый с большими потерями штурм была несколько странной. Это для регулярно устроенных армий цивилизованных народов было в порядке вещей не взирать на потери, если цели полководца требовали штурмовать крепкую позицию, для варварского же вождя его воины были слишком ценными, чтобы легко ими жертвовать. Если, конечно, осознание того, что он исполняет волю живого бога, не вогнало его в необычайный раж. Или он не держал наготове какой-то козырь…

– Не узнаёшь среди них какого-нибудь знаменитого дваждырождённого? – спросил он Алкима.

Старый воин покачал головой:

– С ними один из избранных воинов Кормителя Воронов, их идола. Вон он, гад, видишь, тот в рогатом шлеме и накидке из человечьих волос. У избранного, пожалуй, хватит, сил потягаться со мной, но чёй-то он с коня не слезает и в первые ряды не спешит. А никого грознее я не вижу.

Оррик потёр подбородок двумя пальцами. Ну, про него, Оррика, предводитель варваров знать не мог, так что может просто надеялся взять малочисленных саклибов на испуг.

Алким, меж тем, обратился к Нельяне:

– Держись позади нас двоих, коли и руби всякого, кто может проскочить.

Оррику послышалось, будто княжна недовольно фыркнула под маской шлема, но возражать не стала, как видно понимая, что из их тройки она и вправду была самой слабой, а значит такой приказ был разумен.

Как раз в этот момент с другой стороны раздался могучий боевой клич, от которого даже княжна, казалось, чуть вздрогнула.

– Кро-Кроах! Кро-Кроах! Кро-Кроах и победа!

– Это и есть имя ихнего идола? – поинтересовался Оррик как только клич чуть поутих. – Кро-Кроах?

– Не произноси его! – поспешно ответила Нельяна.

Оррик выпрямился во весь рост, показывая презрение к вражеским стрелам и дротикам, и ответил как бы Нельяне, но во весь голос, так что было слышно половине её отряда:

– Чтобы я какого-то земного божка звал по титулу? Много чести! Может он и слышит, когда произносят его имя. Да только его слуги уже нас нашли, а и явись он сюда сам, меня всё равно не испугает.

В последнем пункте Оррик изрядно прихвастнул – но надо же было как-то унять дрожь в коленках у смертных горе-воинов.

Колонна варваров пришла в движение по дороге. Оррик снова пригнулся, и нацелил арбалет, выбирая подходящую цель, в которую полетит первый болт, как только выстрел станет верным. Болтов у него было всего полдюжины, так что тратить их зря не хотелось. Но при этом не забывал поглядывать по сторонам.

Так что успел заметить подозрительное движение в зарослях по обе стороны от дороги. И когда из этих зарослей выскочили два чудища, которые сошли бы за свирепых лохматых псов грязного беловато-серого цвета, если бы не их устрашающий размер – рядом с ними и разумный волк показался бы недорослем – Оррика это врасплох не застало. Он только удивился тому, как твари немногим ниже среднего человека в плечах могли так осторожно красться – не иначе на животах ползли – пока нажимал на спусковую скобу арбалета.

Псы неслись прытче большинства лошадей. Варвары позади тоже перешли на бег, но далеко отставали от своих ручных тварей. Даже среди дваждырождённых многие не успели бы перезарядить довольно тугой арбалет. Оррик же ещё в молодости научился перезаряжать с неуклонной точностью часового механизма, пусть арбалеты и были ему не столь привычны, как огнестрельное оружие.

– Стреляйте же, стреляйте! – заорал он, пока его тело выполняло нужные движения. Алким тоже выкрикнул нечто подобное. Это вывело простых саклибов из оцепенения, вызванного появлением чудовищ. Засвистели болты, стрелы и дротики. Пара-тройка даже попала. Но ещё прежде чем Оррик вновь поднял арбалет, он увидел, что метательные снаряды словно соскальзывают с шерсти чудовищ, не нанося серьёзных ран. Конечно, их защита могла быть и естественной природы, просто толстая шкура…

Но перед тем, как выстрелить вновь, Оррик сделал глубокий вдох. Чудодейственная сила Второго Дыхания электризующей волной пробежала по его телу, на миг распространившись до самых дальних его уголков. Выдох – и вся эта энергия отхлынула, как отступающая волна, но вместо того, чтобы бесполезно рассеяться обратно, она устремилась к рукам и через пальцы потекла в его оружие, так что на долю мига болт на арбалетном ложе казалось завибрировал от наполнившей его силы. Эта сила истаяла бы в течении нескольких вдохов, но прежде чем это произошло, Оррик взял последнюю поправку на движение гигантского пса и нажал на спуск.

Чудища бежали пригнув головы, скрывая шеи, так что выцелить горло или глаз было не под силу даже Оррику. Ударив в место соединения плеча с шеей, арбалетный болт ушёл в тело гигантского пса почти до оперения. Видно и вправду эти твари были заговорены от оружия – но сейчас Второе Дыхание Оррика восстановило естественный закон, по которому оружие ранило тех, кого поражало. Оррик не любил этот приём, требовавший концентрироваться и вбирать себя силу перед одним-единственным ударом или выстрелом, что, конечно, было крайне неудобно в бою. Но сейчас он идеально подходил к ситуации.

Туша гигантского пса состояла из плоти и крови, лишь укреплённых чародейством, и одним, даже удачно попавшим, арбалетным болтом завалить эту тушу на месте было невозможно. Времени перезарядить ещё раз уже не оставалось. Оррик отбросил арбалет и выхватил шпагу. Мигом позже, чудовище взвилось в прыжке, без труда перелетев через недоделанную баррикаду и нацелившись опрокинуть Оррика ударом всего тела.

Вот только Оррик на месте не стоял, а напротив, как по волшебству сместился на полтора шага в сторону. Его шпага полоснула по горлу чудища пролетевшего мимо настолько близко, что Оррик ощутил вонь от сырой шерсти. Твёрдая рука и Второе Дыхание не подвели, позволив нанести чудовищную рану. Ноги пса подломились, он разом лишившись всякой грации проехался по земле, попытался встать, но тут на него обрушилась Нельяна, сделавшая ровно то, что ей сказал Алким. Пусть она не владела чудодейственными приёмами Оррика, сильного удара копьём двумя руками сверху вниз оказалось достаточно, чтобы пробить зачарованную шкуру.

Сам Алким владел таким же или очень похожим приёмом. Но он допустил ошибку, встретив бросок второго пса с копьём, упёртым тупым концом в землю, как, должно быть, привык, при охоте на большого зверя. Вот только сейчас у него было копьё для войны, с широким наконечником, но без перекладины, которая могла бы зверя удержать. Чудище само загнало его до половины себе в грудь инерцией своего броска. Но его челюсти сомкнулись на плече Алкима. Тяжёлая кольчуга не разорвалась, но кости под ней захрустели. Древко копья с треском переломилось, пёс Кро-Кроаха придавил дваждырождённого к земле и перехватил челюстями за горло. Алким ещё успел ударить чудовище ножом в шею за миг до того, как то встряхнуло его подобно тряпке, ломая позвоночник. А вот Оррик замешкался на миг, делая вдох, чтобы собрать силу для третьего удара естественного закона – нет не зря, он не любил это приём. Шпага пробила череп пса войдя в затылок и выйдя из глаза, ранение смертельное даже для большинства волшебных зверей – но страшные челюсти даже в смертельных конвульсиях продолжали сжиматься на горле старого воина.

– Алким! – выкрикнула Нельяна, бросившись к нему.

А вот у Оррика не было времени разбираться, можно ли ещё спасти Алкима, тем более, что на глазок он бы поставил много к одному против этого. Варвары может и отстали от своих быстроногих псов, но они уже забегали на мост.

– Четвероногим псам конец, осталось разобраться с двуногими! – заорал Оррик во всё горло. В душе же он молился, чтобы саклибы не спраздновали труса. Минимум сотни полторы людей, среди которых дваждырождённых наверняка больше одного – пусть даже на узком мосту, пусть даже за какой-никакой баррикадой, для одиночки ниже ступени Зрелости это будет бой, достойный песен и легенд. А в песнях и легендах герои слишком часто погибали.

Глава 3.

Нельяна пришла на помощь как раз когда Оррику пришлось совсем туго, да и прочие саклибы не подвели. Спустя четверть часа, мост был завален убитыми и умирающими почти на всю длину. Уцелевшие откатились на свой берег – увы, уцелевших было слишком много, чтобы надеяться смять и погнать их.

Исцеляющее вино в княжествах саклибов, всё ещё было чем-то сказочным. Но на счастье в отряде Нельяны нашёлся дваждырождённый священник, обладающий благословениями Восьми, пусть и на ступени Детства. Потратив на чародейство почти все собственные телесные силы, и свалившись с ног от изнеможения, он сумел залечить весьма разнообразные раны, полученные Орриком на мосту. А вот пытаться помочь Алкиму при таких-то умениях, было делом заранее безнадёжным.

Нельяна физически отделалась ссадинами и синяками под кольчугой, но Оррику хватило одного взгляда на неё, чтобы понять – тут не только глаза на мокром месте, но и нервы на пределе, она кое-как держится лишь за счёт достоинства княжны и долга предводительницы.

Поэтому при первой же возможности, как только стало ясно, что на сегодня с варваров хватит, и его раны были исцелены, Оррик отвёл княжну в сторонку. Ни времени, ни настроения для околичностей и попыток узнать Нельяну получше, понять, как её правильно подталкивать в нужную сторону, у него не было:

– Ты вправду думаешь, что я послан Восемью спасти ваше княжество?

– Да! – в глазах княжны на миг сверкнула злость на вопрос, который она считала дурацким, это было хорошо.

– Славно. Тогда и слушай меня, как если б перед тобой предстал ангел. Чтобы кого-то спасать, надо сперва разделаться с толпой варваров, хватающих нас за пятки. Я уже знаю, как это сделать. Но одному, без тебя и твоих людей, мне не справиться. И повести их за собой сам, я не могу, может я и герой, но я чужестранец. Поэтому если эти люди и всё княжество тебе дороги, ты, вот прямо сейчас, бери себя в кулак, чтобы они глядели и видели кремень, а не девчонку, готовую разрыдаться.

– Ты не понимаешь…

– Я всё понимаю! Боги на небесах, это несложно. Старик был тебе за дядю, а если уж ехать за помощью пришлось старику и девушке, то, верно и от семьи твоей мало кто остался. Чего ты хочешь – их оплакивать или за них отомстить?

На миг Нельяна выглядела так, словно и впрямь собиралась разрыдаться, но потом её губы сжались в ниточку, а дыхание ускорилось от гнева. Оррик почувствовал укол совести. Ведь вертелась у него в дальнем конце ума мыслишка, что если княжна сломается под давлением, окажется негодной для дела, то можно будет умыть руки, сказав себе и небу, что творить чудеса ему не под силу.

– Отомстить!

– Отлично. Тогда изгони горе, изгони страх, изгони злость, изгони отвращение, изгони всё, что мешает делать должное с ясными глазами и холодной головой. Или хотя бы притворись так, чтобы твои люди тебе поверили! Потому что, если я ещё не ослеп и не лишился понимания, они скорее шли за Алкимом, чем за тобой. Ещё до заката надо убедить их, что надежда есть и ты справишься!

*****

Наступал вечер и в лесу, по обеим сторонам реки, разделившей врагов, зажигались костры. У большого костра с западной стороны сейчас собрались почти все бойцы маленького отряда Нельяны. Лишь пара самых надёжных осталась в карауле у моста.

Теперь, когда Оррик имел возможность разглядеть их получше, он более удивлялся тому, как они не разбежались до сих пор, перед лицом всех опасностей, через которые они уже успели пройти. Сплошь обычные люди, юнцы, пара стариков, пара девушек. Вперемешку благородные, унаследовавшие от своих родителей внешность и манеры, но не приличные доспехи и коней, и стриженные под горшок простолюдины, чьё оружие было, похоже, снято с убитых, равно саклибов и курангов. И от этой-то солянки было нужно добиться добровольного усердия! Оррик заранее набросал для Нельяны речь, но сейчас всё зависело от неё, ему же оставалось стоять за её плечом и выглядеть настолько героически, насколько он был способен.

– Соратники мои, – начала Нельяна. Голос у неё был красивый, но скорее подходящий для певицы, чем для полководца, которому нужно перекрикивать шум битвы. По крайней мере, говорила она уже вполне твёрдо. – Скажу истинно – немногим в жизни выпадают такие благословения, как выпали нам.

На лицах слушателей отразилось изумление, а где изумление – там интерес. Но времени им воспользоваться, прежде чем они решат про себя, что Нельяна несёт горячечный бред, было немного. К счастью, княжна продолжила без запинки:

– Разве не предстоит нам жестокий бой, в котором не будет ни чёрных людей, ни младших сыновей, а будут лишь герои, бой, в котором каждый сможет завоевать себе то, на что ему хватит храбрости – Второе Рождение, богатство, положение? Когда куранги и их идол пришли сюда в прошлый раз, мой пра-пра-прадед был лишь младшим дружинником, изгнав же их, он стал князем, а те, кто помогал ему с самого начала – его старшей дружиной! Клянусь Охотником, и Судьёй, и остальными Богами, что превзойду его в щедрости, вознесу тех, кто выживет, и не забуду семьи тех, кто падёт! Да, не все стоящие предо мной увидят победу, далеко не все. Но разве не будет судьба павших столь же завидна, как и судьба живых? Сами Небесные Боги направили нас сюда, чтобы встретить странствующего дваждырождённого, бесстрашного Оррика, который поможет нам спасти наше княжество. Можно ли теперь отрицать, что нас ведёт воля Небес? А значит сражённые в бою не только обретут громкую славу на земле, но и вознесутся прямо к престолам Восьми, как сражавшиеся с безбожниками во исполнение их воли! Много ли из смертных могут похвалиться такими дарами Провидения?

Нельяна резко взмахнула рукой:

– Наступающей ночью, мы дадим бой варварам. Оррик-чужестранец – искусный боец, а к тому же полководец, уже знающий, как нам нанести ответный удар! Но он не выиграет всю войну за нас. Да и хороши бы мы были, если бы всё за нас пришлось делать чужестранцу! Так что всякий, кто не желает упустить своего счастья, пусть следует за мной!

Княжна развернулась и решительно двинулась прочь. Мысленно Оррик отпустил проклятие. Он бы на месте княжны предложил всякому, кто трусит, немедля убираться и, собственно говоря, советовал ей так сделать – оробевший под грузом несчастий оробеет и выйти из толпы, взяв инициативу ухода на себя, ну а уж потом его будет держать мысль, что вроде как остался по собственной воле. Всё-таки, среди людей, решившихся поехать в опасный поход за смутной надеждой, явных трусов быть не могло, только люди, храбрость которых могли на время поколебать сила врага и гибель их реального предводителя. Но вот первому вызываться на бой с этим сильным врагом – совсем другое дело!

Но сейчас Оррику оставалось лишь последовать примеру Нельяны, изображая такую же уверенность в себе. Он едва сдержал вздох облегчения, когда услышал за спиной звук шагов – сперва пары человек, затем больше, затем, похоже, всей группы. Что ж, как видно Нельяна лучше оценила своих людей и себя, а вот он её недооценил. Век живи – век учись.

*****

Оррик присел, чтобы перевести дыхание и лишний раз оглядеться. Блуждающая луна сейчас прирастала, но всё ещё не показывала и половины своего лика, даже с ней в ясном небе ночь была довольно-таки тёмной. А в темноте Оррик видел лишь на уровне обычного человека, пусть и остроглазого. Впрочем, то же касалось и часовых-курангов, один из которых сейчас остывал в двух шагах. Пусть они и были бдительны как сторожевые псы, но видно предводитель варварского отряда, избранный или кто он там, думал, что мераньские дваждырожденные горазды лишь скакать на лошадях и рубиться в чистом поле. А может не думал, что преследуемые смогут быстро перебраться обратно через реку в стороне от моста, даже если захотят – ну, он, верно, не знал, что Оррику под силу просто перескочить на другой берег, а для всех остальных натянуть верёвки. Иначе бы куранги ставили простых смертных в часовые как минимум парами, чтобы хоть один успел крикнуть, когда другого убьют.

Не успел Оррик толком объяснить глупость неприятеля в своих мыслях, как поблизости заскрипел куст, за который в темноте зацепилась чья-то одежда. Ещё один куранг!

– Фаргил? – позвал приближавшийся варвар.

В критических ситуациях Оррик думал очень быстро. Нож появился в его правой руке, прежде чем затих первый подозрительный звук. Теперь он видел идущего куранга – пятно чуть более тёмного мрака на фоне деревьев, не более. Оррик мог метнуть нож и на таком близком расстоянии тот ударил бы с силой арбалетного болта – вот только и арбалетный болт редко убивает мгновенно. Даже если удастся выцелить глаз либо горло во мраке, тело всё равно может, скажем, свалиться в ближайший куст, с достаточным треском, чтобы это кто-нибудь услышал. Оррик мог сократить расстояние одним сверхчеловеческим рывком – только тоже не бесшумно.

Поэтому Оррик встал, вышел из-за дерева, показавшись курангу, промычал что-то неразборчиво-вопросительное. Уж если он видел его только как тёмный силуэт, то и куранг вряд ли мог видеть больше, по крайней мере, пока не окажется слишком близко.

– Фаргил? Ты никак с глузду двинулся, дрыхнешь что ли… – приятель покойного Фаргила неожиданно осёкся, видно заметил нечто подозрительное, но было уже слишком поздно. Оррик бросился вперёд со стремительностью и бесшумностью, которым позавидовала бы любая кошка, лезвие его ножа рассекло шею варвара, царапнув о позвоночник и оборвав любой предупреждающий крик на корню. Прежде чем невезучий куранг успел наделать шума хотя бы своим падением, Оррик обхватил его руками и осторожно опустил на землю. Провёл пальцами по своей одежде, на которую брызнула свежая кровь. Её запах мог почуять на расстоянии даже человек, если он был варваром, привычным к охоте на зверьё и других варваров. Но, к счастью, Оррик уже очистил эту сторону маленького неприятельского лагеря от часовых. Пора было действовать, пока ещё кто-нибудь не пошёл проверить посты.

*****

Даже после потерь на мосту, на каждого бойца в маленьком отряде Нельяны приходилось минимум по трое варваров, да и дваждырождённых у них по-прежнему было больше. Даже оказавшись застигнутыми врагом во сне, они имели бы шансы отбиться.

Не будь в числе нападавших Оррика. Как говорится, дваждырождённый на Детстве – по сути лишь очень одарённый и необычайно живучий смертный, дваждырождённый на Молодости – уже настоящий дваждырождённый. В хаосе ночного боя при свете полупотухших костров, больше слепящем, чем освещающем, среди мечущихся в панике людей и курангских лошадей, чьи привязи нападавшие порубили первым делом, Оррик был даже немного благодарен за многочисленность противников – меньше надо было сдерживать удары, опасаясь полоснуть своего. Он прошёл через весь вражеский стан дважды, оставляя позади себя убитых и умирающих. А задержался ненадолго лишь раз, когда рыжий дваждырождённый варвар могучего сложения успел перехватить пробившую его тело шпагу, прежде чем она вышла обратно, и почти снёс Оррику мечом пол-лица, пока он хватался за кинжал, чтобы вогнать здоровяку в глаз. Не удивительно, что уже очень скоро уцелевшие варвары начали разбегаться куда глаза глядят.

Но разбегались не все. Оррик увидел Нельяну, рубящуюся на мечах с предводителем вражеского отряда, узнаваемым даже без шлема и плаща. Надеть доспех у варвара времени не было, но и с одним лишь мечом и щитом он сейчас теснил княжну, которая в неверном свете казалась совсем ребёнком рядом со здоровенным избранным Кро-Кроаха. Один из мераньских юнцов нацелился всадить избранному в спину копьё, но его сбил с ног выскочивший как из ниоткуда куранг.