Колье с лукавой змейкой

– Бабуля, вам нравится? – заботливо спрашивал Татьяну Филипповну наклонившийся к ней Нырок.

– Мама, вам нравится? – вторил ему, наклонившись с другого бока Кузов.

И Татьяна Филипповна поднимала правую руку.

– Ей нравится, нравится! – кричала с террасы дома девушка Варя, вокруг которой и должны были вскоре сплестись крепкие семейные узы.

Достигнув обзорной площадки, Кузов и Нырок остановились, любуясь шумящим внизу морем.

– Ну что, где твой колясочник? – спросил будущего зятя Кузов, когда период любования завершился.

– Сейчас должен подойти, – ответил будущему тестю Нырок, переводя взгляд с морских далей на ведущую к дому дорогу.

И, вглядевшись туда пристальней, добавил:

– А вот и он.

От дороги к домовому участку, толкая впереди себя новенькую инвалидную коляску, сверкающую хромированными деталями, входил тот, кого Кузов и Нырок называли колясочником. Это был человек с приплюснутым сверху и снизу лицом и подвижными глазками. Одет он был в пузырящиеся брюки и грязный в области карманов пиджачок, а двигался, вихляя телом, словно бы приплясывая.

Оставив Татьяну Филипповну, Кузов и Нырок отправились колясочнику навстречу.

– Вот, как договаривались, – увидев хозяев, сказал колясочник, демонстрируя доставленное приспособление, – новенькая и самая лучшенькая.

Он протёр одну из хромированных деталей рукавом пиджачка:

– Получше, чем иная машинка.

– Ты хотел сказать – подороже, – съязвил Нырок, осматривая товар.

– А за хорошенькое надо платить. На такой колясочке и даму прокатить не стыдненько.

– Для того и берём, – сказал Кузов.

– А то, может, купите креслице с электроприводом, чтобы сидящая сама ездила? У меня есть одно такое, чудо техники, на таком не стыдненько и в автогоночках участвовать.

– Такое нам нельзя, – подумав, отказался Нырок. – У нас бабушка любит быстро кататься. Разоримся на штрафах за превышение скорости.

– Как знаете.

Колясочник развернул к покупателям доставленный товар.

– Эта колясочка тоже высший классик.

– Берём, берём, – сказал Нырок.

– Тогда прошу рассчитаться.

Нырок выудил из кармана широченный шорт деньги.

– Давай свою часть, – обратился он к Кузову.

Сложив обе части, Нырок пересчитал сумму, задержавшись на последней купюре. Но тут же решительно сунул всю пачку колясочнику.

– Вот получи, коляска наша.

– Подождите, – остановил колясочник потянувшегося к товару Нырка, – я сосчитаю. Денежки счётец любят.

Не торопясь, колясочник сосчитал переданную сумму. На последней купюре он задержался и пересчитал снова.

– Здесь не хватает двух тысяч рубликов.

– Как это, не хватает? – удивился Нырок.

– Так, двух тысяч рубликов не достаёт.

– Ах, двух тысяч рубликов.

Нырок вопросительно посмотрел на Кузова. Тот лишь покачал головой: денег у него больше не было. Засунув руки по локоть в шорты, Нырок долго шарил в карманах, но тоже ничего не нашёл.

– Подумаешь, две тысячи рубликов, – сказал он. – При такой цене это мелочь.

– Нет, не мелочь, – пресёк колясочник новую попытку забрать у него товар. – А не хватает денежек, не берите.

– Послушайте, уважаемый, – вступил в торг Кузов. – Сделайте нам скидку. У нашей бабушки сегодня день рождения.

– У бабулечки денёк рожденьица, – перевёл Нырок на понятный продавцу язык.

– У бабулечки денёк рожденьица, – подтвердил Кузов. – Это подарок… Подарочек для неё. Сделайте нам скидку.

– Скидочку, – поправил Нырок.

– Скидочку.

Но приплюснутое лицо колясочника выражало непреклонность.

– У бабулечки денёк рожденьица, – сказал он, – а у меня денёк на денёк не приходится, сегодня продам, а завтра, может, и нет, и денежками разбрасываться не стану. Посмотрите, какая колясочка. Самая лучшенькая! Такую не стыдненько и послу иностранному подать.

– Послу, – разозлился Нырок. – Я вот сейчас послу тебя вместе с твоей колясочкой!

– Раз так, то я и сам уйду, – оскорбился колясочник, – забирайте свои денежки…

Он протянул деньги, но лишь для того, чтобы вовремя отдёрнуть обратно.

– …Или ищите две тысячи рубликов.

– Да где мы их возьмём? – удивился Нырок. – Говорят же тебе – нету.

Кузов, о чём-то размышляя, посмотрел на сидящую Татьяну Филипповну.

– А может, заберёте в зачёт старую коляску? – предложил он. – Тысяч семь, а то и десять она стоит. Посмотрите, какие большие подлокотники.

– Старую колясочку? – заинтересовался продавец. – Пойдёмте посмотрим.

Они подошли к сидящей Татьяне Филипповне, и колясочник принялся проверять детали конструкции, ощупывая их вместе с хозяйкой.

– За две тысячи рубликов возьму, – озвучил он решение.

– За сколько? – возмутился Нырок.

– А не хотите, давайте денежками.

– Чёрт с ним, пусть берёт, – сказал Кузов.

Нырок негодующе посмотрел на бессовестного делягу.

– Чёрт с тобой, бери.

– Всё, – обрадовался бессовестный деляга, – сделка не колясочка, заднего хода не имеет. Договорились?

– Договорились, – подтвердил Кузов.

– Тогда я забираю.

– Подождите, – остановил его Кузов, – сейчас будем поздравлять бабушку, потом получите.

Колясочник отошёл в сторону.

– Слушай, Кузов, – спросил Нырок, – а у тебя что, нет денежек? Тьфу ты… Денег нет?

– Я тебе не Кузов.

– Прости, папа. Я могу уже называть тебя папа?

Кузов промолчал.

– Папа! Так у тебя есть деньги или нет?

– Нет. А у тебя, сынок?

– У меня тоже нет. Но хочу тебе напомнить, папа, что дом на берегу южного моря обещал купить ты, а в результате этот дом и этот участок купили вскладчину я – на свой бриллиант – и бабушка с Варей – на деньги от квартиры. И если бы не мои сыновние чувства, папа, я бы назвал тебя приживальщиком.

– Кузовлёвы никогда не были приживальщиками! – гордо сказал Кузов.

– Времена меняются.

– Что?!

– Просто я интересуюсь, не осталось ли у тебя каких-либо сбережений?

– Ты же знаешь, все мои сбережения оказались у Тёмного.

– А на что жить сейчас? Брать у Вари с бабулей?

– Ну, – неопределённо сказал Кузов, – мы собирались открыть бизнес.

– Бизнес, – хмыкнул Нырок. – У нас даже не достроен дом! Посмотри в каком состоянии трубы и электропроводка. Вдруг случится авария? Ты должен был хотя бы приобрести страховку.

– Я? Это ты должен был застраховать дом при его покупке.

– А чем тогда занимался ты?

– Я нанёс визит в местные банки.

– Предстоит вахта? – заинтересовался Нырок.

– С вахтами мы завязали. Я узнавал о возможностях получения кредита. Нужно всё хорошо просчитать.

– Ты становишься скучным расчётливым старикашкой.

– Когда я открою семейный бизнес, то не возьму тебя в него, – пригрозил Кузов.

– Тогда я замолкаю, – пошёл на попятную Нырок. – Потому что очень хочу стать солидным человеком, как мой настоящий отец.

– Твой отец был солидным человеком? – покосился Кузов на будущего зятя.

– Да, директором лучшего в городе пивного бара! А может, мойщиком посуды. Мать точно не знает, кто из них двоих был моим отцом.

– Эгей! Вы без меня соскучились? – послышалось со стороны дома.

По аллее к Нырку, Кузову и Татьяне Филипповне направлялась Варя – юная, красивая и будто парящая над землёй. Лёгкое небесного оттенка платье на Варе развевалось от морского ветерка, руки, в которых она тащила полный полиэтиленовый пакет и выглаженную рубашку Нырка, подрагивали, словно крылья.

– Всё, – сказал Кузов, – идём поздравлять Татьяну Филипповну.

Взявшись за новенькую коляску, они повезли подарок к обзорной площадке.

Глава 36

– Что это? – воскликнула Варя, увидев сверкающее чудо техники. – Новая коляска?! Для бабушки?! Бабуля! Ты посмотри, что папа с Костей тебе дарят!

Будущие родственники солидно подкатили обнову к владелице. В выпуклых хромированных деталях коляски смешно отражались и сами дарители, и владелица, и всё, что было рядом.

– А ну-ка, бабуля.

Зайдя с двух сторон, Нырок и Кузов осторожно подняли Татьяну Филипповну и пересадили в новое кресло.

– Ну, как вам, мама?

Поелозив на новом месте, Татьяна Филипповна успокоилась и подняла правую руку.

– Ей нравится! – радостно объявила Варя.

Дарители удовлетворёно поглядели друг на друга.

– Так я забираю колясочку?

Торговец с приплюснутым лицом уже крутился рядом. Объяснив Варе суть сделки и получив разрешение от Татьяны Филипповны, Нырок с Кузовом передали колясочнику положенное.

– Задарма отдаём, – посетовал Нырок.

– Сделка не колясочка, – заторопился деляга, – заднего хода не имеет.

Прихватив добычу, он быстро покинул территорию.

Пора было приступать к чествованию новорожденной. Нырок облачился в принесённую Варей рубашку.

– Бабуля! – торжественно произнесла Варя. – Мы поздравляем тебя с днём рождения. Желаем тебе здоровья и долгих-долгих лет жизни. Я надену на тебя наше колье.

Достав из принесённого пакета шкатулку, Варя извлекла из неё фамильное колье с лукавой змейкой и застегнула на шее Татьяны Филипповны.

– Какая ты у нас красивая!

Следом Варя вытащила из пакета пуховый платок, который, развернув, положила на коляску рядом с Татьяной Филипповной.

– А это я связала тебе сама, чтобы ты зимой не мёрзла. Поздравляем, бабуля! – поцеловала Варя бабушку.

– Бабуля, виват! – поддержал Нырок.

– Мои поздравления, мама! – приложил Кузов руку к груди.

Из пакета появилась бутылка шампанского и фужеры.

– Костя, открывай! – передала Варя шампанское Нырку.

– А может, коньяка?

– Ещё слишком рано, – сказал Кузов.

Нырок открутил проволоку с горлышка бутылки.

Юбилей – не грустный праздник, -

прочитал он наизусть, -

Сколько счастья впереди!

Пей вино и будь проказник!

По жизни весело иди!

Ура!

Пробка полетела в воздух.

– Ура! – закричали Кузов с Варей, подставляя фужеры.

Все чокнулись.

– Ах, я об этом так мечтала! – сказала Варя, отпивая шампанское.

– Я тоже, – подошёл к ней Нырок, заглядывая в чёрные оливковые глаза.

Следивший за строгостью нравов Кузов насторожился, но решил, что пока церемония чествования проходит в рамках приличий.

– Недавно завтракали, а мне уже есть захотелось. Шашлыка бы сейчас! – мечтательно произнесла Варя.

– Это потому что дымком пахнет, – определил Нырок.

– Наверное, жарит кто-то, – сказал Кузов.

Мимо них ветер пронёс обрывки дыма, которые из белых постепенно стали сизыми.

– Только они готовить не умеют, – потянула воздух Варя.

– Пережарили, – согласился Нырок.

Их ненадолго обволокло плотное чёрное облако.

– Да просто сожгли! – воскликнул Кузов.

Где-то раздались звуки сирены.

– А шашлыки жарят с сиреной? – спросил Нырок.

– Обычно с луком, – сказал Кузов. – Но у каждого повара свой рецепт.

– Папа. Костя, – проговорила Варя, обернувшись в сторону затягивающей их гари. – Дом горит.

– Чей дом? – спросил Кузов.

– Наш.

Будущий тесть и будущий зять одновременно развернулись на сто восемьдесят градусов, и взору их одновременно предстала страшная картина: шикарный трёхэтажный дом с террасой полыхал, будто костёр. Прибывшие пожарные быстро разматывали брезентовые шланги.

– Наш дом горит! – заорал Нырок.

Прихватив коляску с Татьяной Филипповной, семейство бросилось к горящему дому. Не добежав пару десятков метров, они остановились, сдерживаемые раскалённым дыханием пожара, и только Нырок бросился сквозь обжигающую стену к огню.

– Куда?! – успел вцепиться в Нырка Кузов. – Сгоришь!

– Фиалка! – бился в его руках Нырок. – Там наша фиалка!

– Стой, Костя! – отчаянно закричала Варя, кинувшись на подмогу отцу.

Поняв, что освободиться не удастся, Нырок, у которого до сих пор оставалась бутылка шампанского, тряхнул её, направив в сторону пожара. Из горлышка вылетела струя белой пены и окатила пожарного в маске и защитном костюме, появившегося из клубов мутного дыма, словно мистический персонаж из преисподней. В рукавицах пожарный держал керамический горшок с фиолетово-сиреневым растением.

– Вот, – сказал пожарный, снимая маску. – Больше ничего живого там не было.

– Наша фиалка! – метнулся к цветку Нырок.

Схватив раскалённый горшок, он заорал от боли, но не бросил его, а, перехватывая, поставил на землю.

– Наша фиалка! – показывал Варе Нырок. – Ты видишь, она уцелела.

– Как ты меня напугал, – прижалась к нему Варя.

– Здесь есть вода? – засуетился Нырок.

Обнаружив на дне бутылки немного шампанского, он заботливо вылил его в цветочный горшок.

Огонь между тем продолжал буйствовать. Несмотря на усилия пожарных, он с жадностью пожирал стены дома, словно изголодавшийся дракон. К небу тянулся шевелящийся смоляной столб, который иногда превращался в большую гудящую воронку. Накренилась и с треском рухнула крыша, взметнув в стороны снопы искр и пепла. Участь дома была решена. Залив пеной раскалённые головешки, пожарные молчаливо, точно они разделяли вину за произошедшее несчастье, смотали шланги и уехали.

Овеваемые струйками редкого дыма, бывшие хозяева подавленно взирали на залитое пепелище. Вместе с ними, усевшись в старую коляску Татьяны Филипповны, глазел на происходящее колясочник, который вернулся, не успев далеко уйти.

– Застрахованный был домик-то? – поинтересовался колясочник.

Нырок осуждающе посмотрел на Кузова:

– А я говорил: застрахуй!

– А я говорил: ты сам застрахуй! – огрызнулся тот.

– Значит, не был, – констатировал колясочник. – Бесплатно сгорел домик-то.

– И что нам теперь делать? – произнесла Варя, глядя на тлеющий огонь.

– Законный вопрос, – согласился Нырок.

Кузов направился к сидящему, как в кинотеатре, торговцу.

– Послушайте, – строго сказал Кузов, – мы хотим вернуть купленную коляску и получить обратно свои деньги. В сложившихся условиях нам не по карману дорогие приобретения.

– Сделка не колясочка, – быстро поднялся тот, – заднего хода не имеет.

– Имеет. Мы хотим на основании закона сдать товар обратно. Он нам не подошёл… по цвету. Нам нужна была лиловая.

– А на основании закона, – сказал колясочник, – данное изделие возврату не подлежит. Сделка не колясочка.

Подхватив коляску, он почти бегом скрылся из вида. Потерпевший неудачу Кузов присоединился к Нырку, Варе и Татьяне Филипповне, безмолвно взиравшим на то, что недавно было их домом.

Глава 37

– Вообще-то, у меня имеется специальность, – глядя на пепелище, заметил Нырок. – Могу ненадолго смотаться на вахту: жить на что-то надо.

– С вахтами мы завязали, – хмуро сказал Кузов.

– Как знаете.

Варя неотрывно смотрела на затухающие угли и выглядела испуганной: похоже, она только сейчас начала осознавать весь ужас происшедшего.

– А ведь у нас теперь нет ни дома, ни квартиры, – с удивлением произнесла она.

– Я говорил, не надо было продавать квартиру, – сказал Нырок.

– А где бы мы взяли недостающие деньги на дом? – спросил Кузов.

– Об этом должен был заботиться ты.

– Я и заботился.

– И где же они?

– Сколько можно объяснять: все мои сбережения…

– Вспомнила, – раздался вдруг незнакомый старческий голос.

Нырок и Кузов, разом прекратив перепалку, оглянулись по сторонам в поисках постороннего. Но вокруг никого не было.

– Что ты говоришь? – неуверенно спросил Кузов будущего зятя.

– Разве я говорю о себе, «вспомнила»?

– Не намекаешь же ты на то, что у моей дочери старый скрипучий голос?

Они посмотрели вокруг ещё раз.

– Бабушка? – не веря, произнесла Варя.

Теперь все повернулись к Татьяне Филипповне. Безучастно взиравшая на происходивший пожар, она и теперь сидела с тем же видом в новой коляске и пожёвывала губами. И вдруг проскрипела опять:

– Вспомнила.

– Бабушка, – ахнула Варя, – ты заговорила. Бабушка!

Варя кинулась к Татьяне Филипповне.

– Господи, я не могу в это поверить!.. – Варя заплакала и прижала бабушкины руки к своему лицу. – Папа, Костя! Она столько лет молчала… Бабушка!.. Я знаю, это колье! Оно помогло ей, как было сказано в нашем семейном предании.

Нырок и Кузов взирали на совершившееся на их глазах чудо и пытались его осознать.

– Возможно, это колье, – согласился Нырок, – а возможно, бабуля заговорила от пережитого стресса в связи с происшедшим пожаром. Стресс помогает излечению. Я знал одного безногого, который увидев полицейского, получил такой стресс, что мгновенно обрёл ноги, причём очень быстрые. А ещё был случай…

– Не важно, от чего она заговорила, – прервал его болтовню Кузов. – Но она сказала, будто что-то вспомнила.

– Бабушка, что ты вспомнила? – утерев слёзы, спросила Варя. – Ты можешь ещё что-нибудь сказать?

Татьяна Филипповна пожевала губами. И вдруг произнесла:

– Колье.

– Колье? Ты беспокоишься о нашем фамильном колье с лукавой змейкой? Оно у тебя на шее.

– Забыла, – проскрипела Татьяна Филипповна.

– Ничего страшного. Оно вот, никуда не делось, – поправила Варя колье у бабушки на шее.

– Вспомнила.

– Вот видишь.

Татьяна Филипповна пожевала губами и продолжила:

– У нас было колье и драгоценности.

Нырок и Кузов замерли.

– По преданию были и драгоценности, – согласилась Варя. – Но почему ты о них заговорила?

– Вспомнила.

– Что ты вспомнила?

– Забыла, – проскрипела, пожевав губами, Татьяна Филипповна.

– Ничего, вспомнишь потом, – улыбнулась Варя. – Главное – ты опять начала говорить! Ах, я об этом так мечтала!

Косясь на Кузова, к Варе подошёл Нырок.

– Бабуля сказала, – произнёс он негромко, – будто что-то вспомнила про драгоценности. Ты думаешь, это правда?

– Не знаю, – пожала Варя плечами.

– А вдруг правда? Тогда встаёт вопрос, где они сейчас?

– Вспомнила, – проскрипела Татьяна Филипповна.

– Ты вспомнила, где драгоценности? – спросила Варя. – И где же они?

И Варя, и Нырок, и подошедший сзади Кузов наклонились к Татьяне Филипповне.

– Вспомнила, – Татьяна Филипповна пожевала губами. – Его зовут Костя.

– Да, бабушка, ты молодец, его зовут Костя, – распрямилась Варя.

– А при чём здесь драгоценности? – пристального вглядывался в бабушку Кузов.

– Наверное, она рассказывает наши семейные легенды.

– Вспомнила. Зовут Костя.

– Вы – Татьяна Филипповна, – грустно поднял Нырок правую руку, – я – Костя!

– Вспомнила… Костя… И где драгоценности.

– Что?!

– Бабуля, ты вспомнила? – спросила Варя.

– Вспомнила.

– И где они?

– Всегда под рукой.

– Что это значит? – заволновался Нырок.

– Драгоценности всегда под рукой, – задумчиво произнесла Варя. – А что у нас всегда под рукой?

– У нас сейчас ничего нет, – сказал Нырок.

– Всегда под рукой, – повторила Татьяна Филипповна.

– Я поняла! – торжественно сказала Варя. – Пусть у нас сейчас ничего нет, но с нами всегда семья и любовь. Вот наши фамильные драгоценности!

– Правильно, – с подобающим выражением лиц согласились Нырок и Кузов.

Но Кузов при этом о чём-то напряжённо размышлял.

– А может, не у нас, а у неё под рукой? – высказал он предположение. – Татьяна Филипповна, у кого под рукой драгоценности?

– Всегда под рукой, – проскрипела та.

– Под какой рукой, Татьяна Филипповна?

Татьяна Филипповна подняла правую руку.

– Что, гулять? – встрепенулся Нырок.

– Нет, она просто подняла руку, – сообщила Варя.

– Под этой рукой, – сказал Кузов.

Нырок торопливо осмотрел руку Татьяны Филипповны. Потом приступил к другой.

– Осторожней, – забеспокоилась Варя.

– Ничего нет, – сказал Нырок.

– Татьяна Филипповна, они находятся под рукой… в подлокотнике… старой инвалидной коляски? – осторожно спросил Кузов.

Татьяна Филипповна пожевала губами и подтвердила:

– Там, под рукой.

Нырок судорожно глотнул воздух. Кузов провёл рукой по сухим щекам, от чего на них остался чёрный сажевый след.

– Хороший мы произвели обмен старого на новое, – пробормотал Кузов.

– Случаются ошибки, – не стал возражать Нырок. – Но они зачастую – лишь форма удачи. Чувствуешь, как нам повезло?

– Интересно, где сейчас колясочник?

Оплошавшие менялы лихорадочным взглядом обследовали окрестности и далеко внизу обнаружили торговца, неторопливо катящего по дороге коляску Татьяны Филипповны.

– За ним! – сдавленно вскричал Кузов.

Как будто рванувший вперёд Нырок не знал этого без него.

Обгоняя друг друга, менялы помчались под гору, срезая, где можно, путь напрямую.

– Стой! – заорал Нырок колясочнику, когда тот уже мог их слышать.

– Подождите! – присоединился к призывам Кузов. – Нам нужна коляска!

Вопреки их желанию призывы остановиться произвели на торговца прямо противоположное действие. Увидев преследователей, он рванул с коляской так быстро, словно к её колёсам присоединили реактивные двигатели. И вздрогнул от испуга, когда преследователи, продравшись сквозь кусты, выпрыгнули перед ним из зарослей магнолии.

Пожилой преследователь тут же вцепился в колясочника, а молодой – в коляску, и оба вперили взгляд в её массивные подлокотники.

– Что вам нужно? – запричитал торговец.

– Мы хотим забрать её, – вздувая от бега сухие измазанные сажей щёки, проговорил Кузов.

– Сделка не колясочка, обратного хода не имеет.

– Мы заплатим, хорошо заплатим. За сколько вы взяли её у нас?

– За две тысячи рубликов, – подсказал Нырок.

– А теперь мы заплатим вам пять тысяч!

– Надо быть дурачком, чтобы отдать за пять тысяч, – забегал колясочник глазами. – Её подремонтировать, и не стыдненько будет продать как новенькую.

– Я вижу тебе вообще никогда не бывает стыдненько, – возмутился Нырок.

– А чего стыдиться, если вещичка моя.

– Ну, хорошо, – сказал Кузов, – не пять, а десять тысяч рублей. Десять тысяч вас устроит?

– Надо быть дурачком…

– Двадцать тысяч.

– Двадцать?

Приплюснутое лицо колясочника задвигалось в волнении.

– А зачем вам колясочка?

– На память, – сказал Нырок.

– Тогда за двадцать не отдам.

– А за сколько отдадите? – спросил Кузов, теряя терпение.

– За тридцать… – неуверенно произнёс Колясочник.

– Согласны.

– …Три. За тридцать три тысячи рубликов.

Глазки колясочника испытующе уставились на сумасшедших покупателей.

– Ну вы и жук! – погрозил Кузов пальцем. – Ха-ха… Жучок. Хорошо, заплатим вам тридцать три тысячи.

– Тогда рассчитаемся. Давайте денежки.

– Э-э… – замялся Кузов. – Видите ли, денежки появятся чуть позже. Когда мы продадим некоторые… э-э… штучки.

– Когда появятся денежки, тогда и получите колясочку. Это надо быть дурачком…

– Раз надо, – вздохнул Нырок, – значит будешь.

Бросив взгляд на старшего товарища и получив едва заметное согласие, он положил руки клиенту на грудь.

– Мы дадим тебе денежки. Но какими купюрами ты бы хотел их получить? Мы можем дать шесть по пять тысяч и ещё три по тысячи…

Нырок чертил пальцем по пиджачку колясочника.

– …Можем пятнадцать по две плюс шесть по пятьсот. Можем все по пятьсот и даже все по двести.

– Мне всё равно, – отстранился колясочник.

– Всё равно?! – восторженно вскрикнул Нырок и кинулся на клиента с объятиями. -Как же приятно встретить такого покладистого, хорошенького человечка!

В руках у Нырка всплыло вытащенное у хорошего человечка портмоне.

– А то некоторые привередничают: мне только так, а мне только эдак. А то ведь ещё и в валюте требуют!

Достав из портмоне деньги, Нырок отсчитал нужную сумму, удерживая при этом колясочника, безуспешно пытавшегося освободиться.

– Я не привередничаю, – пыхтел колясочник.

– Вижу! Поэтому накидываю тебе сверху ещё две тысячи рубликов!

Нырок достал ещё две тысячи рублей и, разомкнув объятия, вновь положил руки колясочнику на грудь. От фантастической сделки глазки у того увеличились в два раза.

– Но при одном условии! – предупредил Нырок. – На часть этих денежек ты купишь себе букетик фиалочек. А то у меня всего одна, и подарить я тебе её не могу. Ну так что, купишь?

– А на что мне букетик фиалочек?

– Просто так. Как сказал бы один мой знакомый: приятно воняет.

– И за это вы дадите мне ещё две тысячи рубликов?

– Дам.

– Тогда, конечно, куплю. Это надо быть дурачком…

– Больше не надо, – отпустил клиента Нырок, – пока хватит.

Пересчитав полученные деньги, колясочник толкнул покупателям их приобретение.

– Сделка не колясочка, заднего хода не имеет.

– Прощай, милый, – сказал Нырок.

– Миленький, – поправил Кузов.

– Миленький, – согласился Нырок.