Академия Магии, или Будь Моей Равной

Мне только оставалось хлопать глазами. Темный, как же я устал. Глаза просто слипались. Давно такой усталости я не ощущал. И понимал же умом что, что-то не так. Но тогда мне хватило сил только на то, чтоб доползти до спальни и, уткнувшись носом в подушку, уснуть.

Амалия

Светлая, я так люблю этого рыжего дурака.

Да, вот, я даже богине призналась в этом. Потому что он наш спаситель. Если бы не он, погибли бы мы с русалкой страшной смертью, под названием ПОХМЕЛЬЕ.

– Оооо, моя бедная головушка… помогите. Кто-нибудь, пожаааалуйста. – ныла Анхелина из под подушки.

– Крис, ты чего приперся, почему не постучал, и почему комендант тебя пропустил, ты там ее прибил что ли? – на автомате бурчала я, не задумываясь, впрочем, о том, что говорю.

– Зачем он ее убил? – спросила русалка, даже про головную боль забыла.

– Чтоб к нам пройти, зачем же еще. – Со знанием дела ответила я.

– Ааа, ну это тогда ладно. К нам можно. – Покивала та, из-под той же подушки. – А к нам это куда?

– А где мы? – спросила я у кого-нибудь.

– Не знааааааю… ой-ой-ой…Моя головушкаааа… Крис, чего приперся, зараза? – повторила мой вопрос Лина.

– Да, чего тебе, видишь, мы помираем, и спать хотим. – Тут до меня дошло, что подо мной и на мне чего-то не хватает. – Так, а где я?

– Где ты? – тупо повторила русалка.

– На по. п… на полу, – прохрюкал Рыжий, откуда то… от туда, в общем.

– И чего я здесь делаю? – поинтересовалась я у рыжего, лежа действительно на полу без одеяла и подушки, спасибо, что в одежде, и, смотря в потолок. Грязный, фуу.

– Ли, ты у кого спрашиваешь? – поинтересовалась русалка. – А то я то не знаю, а Крист, если и знает, наврядли сможет ответить.

– Почему? – Ну, интересно же, правда.

– Потому что помрет сейчас в конвульсиях от смеха.

– Ну, давай так, если не помрет, мы у него потом спросим, почему у нас головы болят, и почему я сплю на полу, а?

– Ага, а еще убил ли он коменданта и что тут делает.

– Договорились. Сладких снов.

– Сладких, Ли, – и мы стали действительно погружаться в сон под истеричный ржач вампира.

Не знаю, сколько прошло времени, но видимо хватило на то, чтоб и рыжий отсмеялся и мы более менее выспались. Хорошо, что сегодня выходной.

Я все так же лежала на полу, а Лина на моей кровати. Крист сидел в кресле и улыбался.

– Вставайте алкоголички, я вам похмелиться принес? – первая рванула в туалет русалка, я за ней. Пообщавшись с белым другом, в нашем случае он был цвета отполированного дерева, злые мы вышли к Кристиану. Вампир намек понял и протянул нам два маленьких пузырька. Оказалось, что он нам антипохмелин принес. Лапочка.

Две страшные, не расчесанные и не умытые девицы, жуть как обрадовались. По побледневшему выражению лица рыжего, в предыдущем предложении «жуть» было ключевым словом.

Подумаешь, девчонка с шевелящимися аквамариновыми волосами, с чешуей на лице протягивает к нему руки с перепончатыми пальцами. Ну и что?! А рядом с ней стоит девица, с длиннющими волосами каштанового цвета (после того, как Крист нам их подпалил, он же и принес нам отвар для роста волос, правда, потом пришлось удалять эти волосы там, где им быть не положено. Прям чудо-средство. Мы рыжего тоже заставили его, испробовать.), в которых переплелись ветки лиан. Из кожи рук появился узор, в виде оплетающего руку стебля розы. Шипастой розы. Обвивает эта красота полностью все верхние конечности, смотрится страшно, но для меня абсолютно безвредно. Это боевая ипостась дриады, но если вспомнить, что я еще и эльфийка, то ко всему выше перечисленному, добавляются пару атрибутов. Таких, как длинные ушки, серебристая кожа, длинные когти, которыми я тянусь к заветной бутылочке антипохмелина, ну и моя стихия. Воздушная воронка вокруг меня, которая пропускает только, того кого не считает опасным.

В данный момент, не опасной для меня стихия сочла русалку, даже в боевой трансформации. Интересно!!!

– Вашу маму! Уйдите от меня, чудовища. – Заорал вампир истеричным визгливым голосом.

А мы… мы обиделись. Мы? Такие красивые? И чудовища? Вот сволочь.

Трансформация убежала плакать в подушку, и перед этим недругом всех обиженных девушек предстали две злые (опять) особы.

– Гони антипохмелин! – пробурчала русалка.

– Быстро! – добавила я.

– Вы меня в могилу загнать хотите? Чего творите то?

– А ибо не фиг! – выдало хвостатое чудо и опрокинуло в себя содержимое бутылочки.

– Да! – я тоже внесла лепту в разговор и повторила действия русалки с бутылочкой.

– Спасибо, – прониклись мы пониманием доброго дела, которое для нас сделал рыжий.

– Да на здоровье! А теперь, ты, – тыкнули в меня пальцем, – какого черта, ты вчера убежала? Жить надоело, идиотка? – и почему меня все идиоткой называют?

– Крист, я не специально…

– Не специально она. Ты хоть думаешь, что о тебе могут волноваться? Анхелина вчера чуть не посидела, когда нам сказали, что ты убежала. Ты думаешь это нормально, голова твоя не здоровая? Еще раз так сделаешь, и я сам лично тебя выпорю. И не посмотрю ни на декана, ни на ректора. – Кричал Кристиан. Русалка лишь губы поджимала, но я видела, что она согласна с вампиром.

Они волновались за меня? Нелюди, которых я знаю всего неделю. Целый год я не могла ни на кого положиться. Только я. Только сама. Слова рыжего тронули все струнки моей души.

– Ребят, спасибо вам, – не выдержав из глаз, покатились слезы. Анхелина обняла меня за плечи, а вампир схватил нас обеих в охапку и начал кружить по комнате.

– Заразы вы мои! Чего я без вас делать то буду. – Сказал вампирюга.

Сквозь слезы начала смеяться в унисон со своими друзьями. На душе было очень легко и тепло… слишком тепло, и когда я поняла про это слишком, было поздно. От двери послышался насмешливый голос.

– Задам один вопрос, и если мне не понравиться ответ на него, пеняйте на себя. – Сказал ректор спокойно.

Ой! Рыжий нас выпустил, насупился и задвинул двух девиц себе за спину. А эти девицы, то есть мы с русалкой, стали выглядывать у него из-за спины. Ректор бровь вздернул вверх и только.

– Какого черта, вы все тут делаете? – спросил лорд у нас.

Возможно, я бы промолчала, но на душе скребли кошки, и как не странно кошки были не мои, да и душа тоже. Ему плохо. Очень плохо. Поняла я. Вышла вперед, не задумываясь. Крист хотел, что-то сказать, я покачала головой и подошла к Дайлонду.

– Друзья переживали за меня. Не злись, пожалуйста, – прошептала я, чтоб вампир с русалкой не услышали.

В черных глазах была боль. Мое настроение упало на отметку минус триста. Что с ним?

– Я не злюсь, – выдохнул он так же тихо, – нам нужно поговорить. Это касается Грина.

Боль в его глазах стала почти нестерпимой, и я это чувствовала. Повернувшись к друзьям, попросила их оставить нас. Пообещала обязательно зайти к ним. Русалка без вопросов схватила за руку Кристиана, и они вышли, закрыв за собой дверь.

– Амали, – прошептал ректор, а у меня сердце на части рвалось от его голоса. Ничего не говоря, я подошла и обняла его. Такого лорд не ожидал, и какое-то время обнимала безвольную куклу, но после почувствовала сильные руки у себя на талии. Горячие объятия опьяняли. Дай понимал это, но целовать не решался, лишь крепче обнимал, уткнувшись носом в мои волосы.

– Прости меня, маленькая моя, – прошептал он, все так же прижимаясь ко мне.

– За что? – Не поняла я.

– Послушай меня. И не перебивай. Я закончу и можешь… говорить мне все, что сочтешь нужным. – Дай оторвался от меня, поцеловал кончик носа и усадил в кресло. Сам сел напротив и посмотрел на меня. Мне стало очень страшно.

– Может лимонада? – предложила я, оттягивая его рассказ. Зачем только?

– Да, если можно.

– Конечно. – Я подскочила с кресла и побежала разливать напиток по стаканам.

– Амали, садись. Спасибо, лимонад очень вкусный. Теперь ты готова меня выслушать? – я кивнула и он продолжил. – Какие чувства у тебя к Грину?

– В смысле?

– Хм, вы даже удивляетесь одинаково. – Как то не понятно сказал ректор. – Подумай сейчас о своем декане, и расскажи, что испытываешь. Только честно, пожалуйста!

Я подумала. Представила Гринвонда. Высокий, темноволосый, смуглый демон. С темно-карими глазами, которые часто щурятся. С вечной усмешкой на губах. На кончиках моих пальцев начало покалывать. Потом я вспомнила, как вчера он ругался на меня, за то, что я убежала. Как сегодня вампир, когда я чувствовала благодарность друзьям за их заботу. Тогда же с деканом, было, что-то большее. Я и не поняла сразу. Возможно, и сейчас бы не обратила внимания, если бы лорд не задал этот вопрос. Но… Грин, какой-то родной, что ли. Наверное, как старших брат, которого никогда не было, но всегда хотелось. Рядом с ним я чувствовала себя в безопасности.

Ректор смотрел на меня и терпеливо ждал ответа. Я же не могла поверить, что через какую-то неделю, после того, как я очутилась здесь, у меня появились лучшие друзья. Старший наставник, коим я считала декана. А еще человек, который мне сильно нравился. И мне даже было все равно, что, возможно, ему от меня требовалась только постель. Удручало во всей этой ситуации только одно. Если сила дриад проявилась при нем, он мой единственный. И что со мной будет, если у нас ничего не получиться?

– Я не знаю, как ответить, – потупилась я. – Что-то родное, что ли. Не знаю, как объяснить.

– Не надо, я понял. – Он на мгновение замялся, а потом со смущенной улыбкой спросил, – а если я задам тот же вопрос про себя.

Я тут же покраснела и опустила голову. Не смогу сказать о своих чувствах по отношению к нему.

– Амали, посмотри на меня. Все хорошо. Поверь, твои чувства взаимны.

На него я так и не посмотрела, но и словам не поверила. Потому что, где я и где он? А все его действия и слова по отношении ко мне это просто… ну, просто, когда кого-то очень хочется, добиваешься любым путем. И пусть я так думала, но считать его плохим не могла, почему то.

– Вы хотели мне, что-то рассказать, – попыталась я перевести тему и у меня это получилось.

– Да, хорошо. Мы с Грином с детства дружим и про него я, наверное, знаю больше, чем про себя. Пятнадцать лет назад в их семье произошла трагедия. Его мать похитил один маг и очень долго издевался над ней. Она была сильной магиней, да и вообще, женщиной очень сильной и доброй. Все эти качества сейчас и у самого Грина. В общем, через неделю мы смогли найти то место, где ее держат, но мы опоздали,…маг провел ритуал за пять минут до нашего прихода. На мать друга было тяжело смотреть, некогда красивая и молодая женщина лежала вся в крови на камне, с переломанными ногами и руками… я не… я…Грин сориентировался сразу. И накинулся на того мага. Силы были не равны. Мы уставшие, полночи сражались с армией этого урода, и он только после ритуала с новыми силами. Отступник скрылся, лица мы так и не увидели. Но… Гринвонд, он поймал заклинание «черной смерти», – я сидела и плакала. И в этот раз мне не было стыдно. Я не знала, как все это могло произойти, как так можно. Бедный Грин.

– Как он остался жив, – прошептала я. Дай подошел ко мне, поднял на руки, сам сел на мое место и усадил меня на колени к себе. Я даже не думала возражать. Ректор гладил меня по волосам и продолжал рассказ.

– Мне пришлось заморозить его состояние, пока я не нашел бы выход из сложившейся ситуации. Друга я не мог потерять. Разъезжая по всем королевствам и империям, искал выход. И, наконец, у троллей в Ландинии, шаман Лантима Хан Казай подсказал мне что, чтоб спасти друга, я должен найти часть души русалки, отданной добровольно. Буквально через пару дней, мне попался один хвостатый, который и искал меня. Весть о том, что я ищу, разослали мои помощники. Я купил у него пол души русалки. Как выяснилось позже, когда уже тот же шаман провел обряд над Грином, русалке на тот момент было всего три года, и кто мне продавал душу, был ее отцом. С разрешения родителя, отданная душа ребенка, считается добровольной. Поэтому все и получилось. Я, конечно, узнавал на счет девочки, она осталась жива и стала жить со своей родственницей. А потом следить уже не мог, так как начались новые убийства того мага. Грин… ему я ничего не сказал, просто обманул, поведав историю затяжной тяжелой болезни после ранений.

– Светлая, не может быть. Как ты мог? – слезть мне не позволили, и мне оставалось только упираться руками ему в грудь.

– Маленькая моя, пожалуйста, не надо. Я даже подумать не мог, что это был ребенок. Тот урод утверждал, что это его умирающая жена, и ему нужно кормить чем-то детей. Он навешал мне такой лапши на уши, а я и думать толком не мог на тот момент. Сначала похороны матери Грина, потом поиски спасения его самого. Я не знал.

– Почему ты не сказал самому Гринвонду? Он был обязан знать. – кричала я. Наконец, вырвавшись из его объятий, я вскочила и отбежала на несколько шагов. – Почему ты мне все это рассказываешь?

– Амали, прошу тебя, хоть ты не осуждай меня… – и таким голосом это было сказано, что вся злость, куда-то улетучилась. И вот тогда то, я и поняла. Грин знает обо всем.

– Ты ему рассказал? – прошептала я.

– Да. Вчера. Мы разругались. Очень сильно. Амалия, это не все.

– Я больше не хочу ничего слушать, я не смогу. – Зачем он мне рассказывает. Хочет, чтоб пожалела. Я пожалею. Я все сделаю. Только не говорите больше ничего мне. Не хочу, пожалуйста, не надо.

Прекрасно понимая, что мои нервы сдали окончательно, я начала метаться по комнате. Как зверек, загнанный в угол. Нет, не могу.

– Амали… Амалия… Девочка моя… Прекрати. – Уговаривал ректор. Но мне и самой хотелось уже остановиться. Я чувствовала, как второй раз за день принимаю боевую трансформацию. И так же резко ее теряю. Ректор не подходил. Но и замолчать видимо не мог.

– Амалия… Перестань. У тебя будет срыв. Амалия, мать твою, хватит, – видимо, отчаившись меня успокоить уговорами, он начал кричать. Что, кстати, тоже не помогало. И тогда он решил все кардинально. – Грин твой брат.

– ЧТО?????? – Еще слово и я его убью.

– Ваши матери были родными сестрами, – пробурчал он и… отрастил хвост.

Фол. Такого я, конечно, не ожидала. Даже мысль о том, что у меня появился родственник, как то ушла на второй план. А вот его хвост, который хлестал ректора по ногам, прямо таки будоражил мое воображение. На конце была пушистая кисточка черного цвета.

– У тебя хвост. – Выдала я. Мало ли он не в курсе.

– Знаю. Амали, успокойся.

– Я спокойна. Можно потрогать, – и, не дождавшись ответа, я рванула за хвостом. Верней попыталась, так как тот от меня начал убегать. Вместе с ректором. Не поняла. – Куда?

– Амалия, перестань. – бегая по комнате, кричал Дай.

– Ага, счазззз, – исхитрившись, я все-таки поймала его за хвост и дернула на себя. Ректор зашипел, но после застыл, как вкопанный и не шевелился.

А я держала крепко, но старалась, как можно аккуратней с ним обращаться. Хвост, чем-то напоминал кошачий, только длиннее и на кончике пушистая кисточка. Я нежно гладила по нему двумя пальчиками, а потом игралась с кисточкой. И поэтому не сразу заметила, что ректор глубоко и часто дышит. Не отпуская хвоста, я дотронулась до плеча Дайлонда.

– Что с тобой? Я больно сделала, да?

– Отпусти, – сквозь зубы, процедил он.

– Хрен тебе, – на что-то обиделась я, схватила хвост уже двумя руками.

– Сама напросилась, – сказал Дай, развернулся и схватив меня, так что я даже хвост их рук выпустила, понес на кровать.

На подушки меня практически кинули и легли сверху. Губы обожгло поцелуем, и близко не стоящим с тем, что был в ректорском доме. Это был смерч, самый настоящий. Даже моя родная стихия Воздуха, наверное, не осмелилась бы влезть к нам. Его руки, казалось, были повсюду. Но и мои тоже сразу нашли себе место в его волосах. И тут раздался стук в дверь. Банально, правда?

– Черт! – простонали мы в голос с Даем, а после рассмеялись. Спрыгнув, с кровати, я подошла к двери.

– Кто там? – спросила, глядя на ректора. За дверью услышали и ответили. Вот лучше бы молчали.

– Адептка Сандос, где моя бутылка «Черного бриллианта»? – ответил… брат. Черт. Совсем из головы вылетело, с этим ректором. Брат. О, Светлая, что же делать?

Ректор думал меньше, подошел к двери и открыл ее перед хмурым деканом. Несколько мгновений они сверлили друг друга взглядом, а потом Дай посторонился, и декан вошел в комнату, уставившись на меня. Мое выражение лица, похоже, не оставляло сомнений, что мне поведали историю о нашем родстве. Но Грин все же спросил, не оборачиваясь на ректора:

– Она знает?

– Да. О тебе. – На последнем слове декан все же повернулся к Даю. И мне показалось, что они общались глазами. А еще, всего на миг, но все же, почудилось, что мне не все сказали.

Грин развернулся ко мне и взгляд его потеплел. На губах проступила улыбка, робкая, но такая… родная. Он действительно мой брат. Только сейчас я заметила, что цвет волос, как у меня почти, только чуть темноват. А улыбка, как у моей мамы. Неужели это не сон, и у меня есть кто-то еще на этом свете?

Я улыбнулась в ответ, и, сжав кулачки, прижала их к груди.

– Иди сюда, – прошептал Грин и протянул ко мне руку. Долго раздумывать я не стала и кинулась к брату на шею. Он подхватил меня, и, оторвав от пола, прижал к себе с такой силой, что, казалось, ребра затрещат. Но возмущаться не хотелось, главное он здесь.

Сколько прошло времени не знаю, только из блаженной неги, меня выдернула захлопнувшаяся дверь. Оглянувшись, я поняла, что ректора в комнате больше нет. Они же поругались с Грином. Черт.

Декан тоже услышал уход друга и нахмурился.

– Не злись на него. Он очень переживает, – когда меня поставили на пол, сказала я. – Может это и не мое дело, но он и сам себя казнить готов, за то, что обманывал тебя.

– Давай не будем сейчас о нем говорить, – попросил меня брат.

– Хорошо, но мы вернемся к этой теме. – уперла я руки в бока.

– Вот теперь я точно вижу, что мы с тобой родня, такая же упертая, – со смешком сказал Грин.

– Ха-ха, очень смешно. – Передразнила я его, – я очень рада, что в моей жизни появился ты.

– Ты даже представить себе не можешь, как счастлив я!

– Тогда пошли пить чай за наше счастье.

Показав Грину, что где находиться, я пошла в ванную. Умыться и переодеться мне так и не дали сегодня еще.

Глава 5

Гринвонд

Пятнадцать лет! Пятнадцать лет я не был так счастлив. И, наверное, столько же я не заваривал девушкам чай.

Но сегодня делал это с удовольствием. Моя сестра. Да, не родная, но единственная ниточка, которая связывает меня с матерью.

Я слишком часто вспоминал ее. Эта женщина всегда была эталоном не только для меня, но и для многих демонов в нашей империи. Она любила саму жизнь и все, что с ней было связанно. Слишком добрая, слишком отзывчивая, слишком красивая. Всего слишком.

И теперь, я смотрю на Амалию и вижу ее. Когда мелкая смеется, теперь это хорошо понимаю, она так похожа на мою маму.

У меня нет ни одного портрета родительницы, но черты лица из моей памяти никуда не делись. Я запомнил ее образ на века.

– Помочь, – услышал я за спиной робкий голос сестрицы.

– Почти все. Давай пить чай, – ответил с улыбкой.

Разложив все на столе, мы уселись в кресла. Я никак не мог оторвать взгляда от Амалии, почти с жадностью рассматривал каждую черточку лица. Каждое движение. Ей, похоже, тоже было интересно.

– Ты чем-то похож на мою маму. Твоя улыбка, мне всегда казалось, что она мне кого то напоминает, и только после того, как Дай сказал про тебя, я поняла кого, – с задумчивым взглядом сказала мелкая.

– Кого? – Поинтересовался я.

– Сейчас покажу, – вскочив с кресла, она побежала к прикроватной тумбочке, порывшись в каких-то бумагах, протянула мне кулон, – это мой отец и моя мама. Твоя тетя.

Нажав на замочек на кругляше, он открылся. На двух половинках были мини портреты мужчины и женщины. Черноволосый мужчина, с приятной, доброй улыбкой, очень красив. И женщина. Такая… близкая… родная. Столько знакомых черт. Действительно, улыбаемся мы с ней одинаково. Красивая, с копной темно-каштановых волос, как у меня. Карими глазами, как у моей матери, а еще вздернутые носики похожи. У Амалии такой же.

– Ты в порядке? – спросила сестрица.

– Да. Моя мать не оставила ни одного портрета после себя. Была слишком подвижна, чтоб сидеть на месте несколько часов подряд. – Амалия рассмеялась и я улыбнулся. Сев обратно на свое кресло и прихватив, зачем то листы и карандаш, попросила рассказать о моей матери.

– Как сестры, они очень похожи. Тот же цвет волос, цвет глаз, та же улыбка. Только у моей мамы были всегда прямые волосы, она никогда не делала высоких причесок, или никогда не собирала волосы в хвост. На щеках ямочки, а сами щеки, как у хомячка. Отец всегда так говорил. – Вспоминая родителей, я улыбался, даже не замечая этого. Малая сидела и что-то черкала на листах, а я говорил и говорил. – Мне она часто сниться в своем светло голубом платье, которое просто обожала. Но всегда ругалась, мол, в нашей демонической империи и одеть то толком нечего, приходиться ей носить все старье из дома. На самом деле, она просто ждала, что ей кто-нибудь сделает комплимент. Мы с отцом со временем привыкли, и часто подшучивали над ней. А Дай…Дай любил мою мать, как свою и просто не мог не похвалить, возможно, уже раз в сотой этот наряд.

– А твой отец… – вдруг спросила Амалия.

– Он умер. Мама была его равной, и когда погибла, отец через полгода ушел за ней. Знал это. Поэтому, когда пришел на могилу прощаться с матерью, уже тогда прощался и с отцом.

– А с родственниками наших родительниц, ты виделся, когда-нибудь?

– Да. За три года до гибели мамы. Они вызвали ее к себе. Моя, как и твоя, убежала из отчего дома ради любимого. Естественно, наш дед этого не простил. Но тогда, мы поехали вместе. На меня даже смотреть не захотели. Мне и не надо это было. Я в таверне познакомился с такой девоч… эмм… то есть… я…

– Я поняла тебя. – со смехом ответила сестра. Блин. Совсем забыл, с кем разговариваю.

– В общем, мама вернулась спустя пару часов. Не в настроение. И попросила уехать. Мы вернулись к демонам, и больше ничего от эльфийских родственниках я не слышал. Да и не хотел. После смерти родителей ищу убийцу, из-за которого мы остались сиротами.

– Мы? – нахмурившись, спросила девушка.

– Ну… понимаешь… я имею ввиду всех тех, кто стал жертвой из-за него, как и я. Моя мать была не первой и не последней. – Надо собраться. Чуть не сболтнул лишнего. Знать ей сейчас не нужно о том, что и ее родители погибли из-за этого урода.

– Понятно.

– Амалия…

– Зови меня Ли. А можешь Аной.

– Ана?

– Ну, да! Мое полное имя Амалия Анабель вон Сандия. В городе, в котором мы жили, я пользовалась вторым именем. Только последний год я почти его не вспоминаю. – Грустно улыбнувшись, сказала она.

– Почему? Расскажи, что случилось после смерти твоей матери. – Попросил я.

– Грин, я понимаю, что ты хочешь знать больше о своей, не понятно, откуда взявшейся, родственнице. Но я не могу рассказать всего. И не потому, что не хочу, просто мне тяжело это все вспоминать. Да и думать об этом не хочется.

– Мелкая, в чем дело? Это… из-за отчима? – Потому, как вздрогнула девчонка, я понял, что попал в точку. – Расскажи, и все вопросы мы решим.

– Не могу… – на глазах появились слезы и она замолчала.

– Хорошо. Не можешь. Ладно. Но нам нужно решить вопрос документально. Теперь ты будешь под моей опекой. И завтра мы пойдем в местное управление, решать эту проблему. Понятно? – грозно сказал я.

Сестренка подняла на меня свои большие глаза и готова была вот вот пустить слезы. А я этих мокрых дел терпеть не мог, потому что просто не знал, что делать. Из меня же можно веревки вить, если рядом плачет девушка.

– Так, в чем дело? Не сметь плакать, адептка Сандос! – хотел пошутить, а получилось как то наоборот. Амалия все-таки расплакалась.

Черт, черт, черт. Что делать то? Я вскочил с кресла, как ужаленный. Подбежал к ней и встал рядом. Темный, ну, почему они плачут постоянно. Хочется, кого-нибудь убить.

– Амалия, что такое? Чего ты заплакала?

– Ты действительно оформишь на себя опекунство,? – каким то робким голоском спросила девушка.

– Конечно. Подожди, – до меня стало доходить, что она мне не верит, – ты не веришь, что я признаю тебя своей сестрой?

– Просто, я… ну, я почти никто. Еще целый три года до совершеннолетия, и становиться тебе обузой я не хочу.

Что????? Какого…

– Встань. Быстро. И посмотри на меня. – Бестолковая. Я очень злился. Да, как она додумалась? Обузой? – А теперь слушай и запоминай: ты моя семья. И никуда тебе теперь не деться от меня. Завтра оформляем документы, вечером отправлю поверенного в мой замок за семейными реликвиями, которые положены женщинам нашего рода. Максимум через неделю ты станешь графиней Де Салх. Академия об этом тоже будет знать. И если ты дума… – договорить мне не дали, сестренка бросилась ко мне и повисла у меня на шее. Всхлипнув, еще пару раз, горячо зашептала на ухо.