скачать книгу бесплатно
14 февраля
18 февраля
Знаешь, что сегодня за день, Лео? День нашего первого поцелуя. Через четыре дня после праздника святого Валентина. Ровно год назад. Рядом с моим домом. Повозка счастья наполнилась. Счастье настолько наполнило мое сердце, что там ничему больше не оставалось места.
Сегодня я вынула еще один камешек из повозки. Осталось четыре.
22 февраля
Цель похода – «У Марджи».
Маленькая пончиковая «У Марджи». Она расположена на Бридж-стрит, между пиццерией «Ди-Лайт» и туристическим агентством «Четыре ветра». На вывеске надпись: «Лучшие пончики в мире!»
Я зашла туда пообедать. Съела два пончика – с шоколадной пудрой и простой, на сметане. В зале – четыре места за стойкой и один маленький столик. Я села за него и наблюдала за посетителями. Как они входят, выходят… Сидела долго. Марджи сказала, что не имеет ничего против, она любит компанию. Марджи – пухленькая, как ее пирожные с кремом. На голове – будто взрыв обесцвеченных волос. Любит поболтать. Она болтала с каждым клиентом. Со мной – вообще не переставая. К двум часам пополудни я уже знала, что зимой Марджи не бреет волосы под мышками, что от фасоли у нее метеоризма нет, а вот от турецкого гороха есть и что самое большое удовольствие, какое только возможно, она получает от массажа ступней.
Удивительно, сколько людей, оказывается, обедают пончиками. Ни одно из четырех мест за стойкой ни разу не пустовало. Марджи умудряется помещать пончики туда, куда раньше никому и никогда в голову не приходило. Хотите на обед куриного супа? Пожалуйста, откройте банку с готовым продуктом и ешьте. Но если вам угодно супа с пончиками, то это только у Марджи. Еще у нее имеется пончиковая запеканка, сэндвич из пончиков, а в разработке у нее, как Марджи говорит, рецепт пончикового пирога.
Я уже начала писать стихотворение под названием «Пончичный суп», когда вдруг услышала будто удар. Дверь распахнулась, и на середину закусочной вбежала девочка. Тяжело дыша, с покрасневшим лицом, она присела на корточки лицом ко входу и закричала на троих парней, которые стояли на тротуаре:
– Бе-бе-бе-бе-бе!
Те орали в ответ:
– Уродина! Тебя все ненавидят! Шлюха! Тебе капец!
Марджи громко захлопала в ладоши:
– А ну убирайтесь!
Мальчишки отправились восвояси.
Оказалось, девочка здесь работает. Без оформления. Для официальной работы она еще слишком мала. Ей одиннадцать. Платят ей пончиками. Приходит после школы. Подметает, вытирает пыль, складывает мусор в мешки, мешает на кухне кондитеру Сэму.
И с веником в руках она скоро подошла ко мне. Остановилась, смотрит.
– Ты ничего не ешь?
– Уже нет, – ответила я.
– Тогда уходи, – сказала девочка. – Здесь нельзя просто так сидеть. Надо обязательно что-то заказывать. У нас коммерческое предприятие, а не Армия спасения.
– А я и не бродяжка, – говорю.
– Тогда заказывай что-нибудь.
Ну, я и заказала еще один пончик с шоколадной пудрой, просто чтобы ссоры не затевать.
Девочка, подметая, удалилась, но через минуту вернулась.
– Что ты пишешь?
– Стихотворение, – призналась я.
– О чем?
– О пончиках. А может, о тебе.
Она ухмыльнулась:
– Ну да, конечно.
Я подумала, что в ее коротких, спутанных и жестких, как сорная трава, волосах с удовольствием свила бы себе гнездышко Корица. На ней была футболка в красно-синюю полоску, и на шее на черном шнурке висел кулон – желтый пластмассовый Винни-Пух.
– Как тебя зовут? – спросила она.
– Старгерл.
Девочка разинула рот:
– Старгерл? Что это за имя?
– Я сама его себе выбрала.
Она усмехнулась.
– Имя себе не выбирают.
– А я выбрала.
Девочка стояла передо мной, часто моргая. Веник застыл в ее руках.
– А тебя как зовут? – спросила я.
– Я ненавижу свое имя.
– Уверена, мне оно понравится.
– Эльвина.
– Клевое, – похвалила я. – Необычное такое. Как в старину.
– Ага, подошло бы для названия вида пончиков.
– Эльвина… – повторила я, припоминая. – Это ты каждую неделю относишь пончики Бетти Лу Ферн?
Она сверкнула на меня глазами:
– Ну, если и я, дальше что? Что не так?
Я пожала плечами:
– Да ничего, просто спросила.
Эльвина указала пальцем на мой блокнот:
– Что, твой стих и правда обо мне?
– Возможно. Я еще не решила. Вот сижу и прикидываю, достаточно ли ты для этого интересная. – Я скосила на нее взгляд. – А сама ты как думаешь?
– Я скучная.
– Скучных людей не бывает, – рассмеялась я.
– И я воняю.
Снова расхохотавшись, я взяла ее за руку и понюхала:
– По-моему, нормальный запах.
– И я уродина.
– Вовсе нет. Не слушай этих мальчишек.
– Ненавижу мальчишек. – Девочка подняла веник и выставила его перед собой словно автомат. Затем отступила и стала поливать закусочную воображаемыми пулями из веника, оглашая помещение очередями возгласов. – Переубивала бы их. Выстроила бы в шеренгу и скосила бы: трат-та-та-та. Каждого. Тысячи! Миллионы!
– Потребуется много боеприпасов, – заметила я.
– Ненавижу их, – повторила Эльвина и принялась снова подметать пол.
Я некоторое время разрисовывала лист блокнота. А когда подняла голову, увидела, что осталась в зале одна – все ушли в заднюю часть помещения.
И тогда…
Поход:
Шлепанье «У Марджи»
К «Марджи» тихонько дверь приоткрылась,
Группа мальчишек за ней притаилась.
Молча меня вопрошают глаза:
Их за проказу выдам ли я?
«Я ведь поэт, – отвечаю глазами ж. —
Я напишу – а ты разыграешь».
Палец мальчишки взлетает к губам: «Шшш…»
Хотя нет! Пусть тут устроят бедлам!
Думала долго – мальчишки уж тут!
Пончики взяли – уже их жуют!
Сыплются всюду только лишь крошки,
Все раздают тычки и подножки.
Марджи влетает: «Эй вы, сорванцы!»
Сласти – по полу, сорванцы – беглецы!
Парень один застывает в дверях,
Пончик с малиной бросает – и ох-х-х!
Топчет его с намереньем сильно —
Брызжет начинка до стойки кассирной…
– Выбрось остатки, уже не спасти их, —
Марджи велит подошедшей Эльвине.
Та с прилежаньем сметает все в кучу,
Кучу формует, прессует получше.
Смотрит в окно на ватагу мальчишек:
Весело им, делят булок излишек…
С грохотом на пол метла вдруг летит.
Эльвина на кучу пончиков – прыг!
Шлепают ноги по пончикам всласть,
Будто по луже малышка прошлась.
Шлеп!
Шлеп!
Тут уж мальчишки рты пораскрыли,
За милой Эльвиной, застывши, следили.
28 февраля
Вчера шел снег. Сегодня кругом белым-бело. Я натянула сапоги и отправилась к Волшебному холму пешком. Он казался издали чистым и безупречным на вид – как новенький лист белой бумаги. Я ступила на поле, сделала буквально один шаг – и остановилась.
Что же я делаю?
Чистейшая белизна ослепительна в лучах солнца – редко когда увидишь подобную красоту. И кто я такая, чтобы в нее вторгаться, разрушать ее? Падает снег. Планета Земля шепчет: «Вот, это мой тебе дар». А что мы творим с ним? Мы его разгребаем. Сдуваем. Счищаем. Сгребаем. Убираем с пути. Отбрасываем к обочинам. Есть ли в мире зрелище уродливее и грустнее, чем десятидневная снежная груда? Это уже даже не снег. Месиво.
Не происходит ли и с нами что-то подобное, Лео? Если так, то лучше уж мне никогда тебя больше не видеть. Когда-то наши отношения были так же свежи, как это ослепительно-белое поле. Давай пообещаем друг другу, что, если встретимся вновь, не станем сгребать и отбрасывать наш вновь выпавший снег. Не превратимся в месиво. Останемся таким полем и растаем вместе, когда солнце снова прогреет землю, а вокруг станет тепло и хорошо.
Я осторожно отступила, аккуратно вынув ногу из единственного следа на снегу, который успела оставить, и ушла.
3 марта
Я увидела первый в этом году цветок. Крокус. Он бодро выглядывал из-под куста и словно говорил: «Привет! А вот и я!» Лиловая капелька радости и новой надежды. Я заплакала. В прошлом году таким крокусом была я, я пробивалась к небу и расцветала любовью и счастьем для тебя, для нас.
Что только ухудшило мое состояние – рядом в этот момент стояла Пуся.
– Почему ты плачешь? – спросила она.
Я изо всех сил постаралась улыбнуться.
