«Новая Атлантида». Геополитика Запада на суше и на море

Вслед за развитием железных дорог и внутренних водных путей появились воздушные трассы, которые теперь охватывают каждый континент и которые, несмотря на то, что они все еще не вполне пригодны для транспортировки товаров, являются наиболее совершенным средством поддержания постоянного контакта между центральным правительством и отдаленными частями страны. В этой связи не следует забывать и об эффективности радио как средства культурной и идеологической централизации.

Напротив, упадку больших империй нередко сопутствовало пренебрежительное отношение к системе коммуникаций. Европейские и азиатские государства эпохи Средневековья использовали существующие средства, не заботясь об их улучшении или развитии, и поэтому оставались небольшими по размеру. Действительно существовавшие крупные государства, такие, как Халифат и Империя Монголов, были политическими единицами только по названию, без фактического контроля над окраинными районами своей территории. Новая Турецкая Республика с ее амбициозными планами развития сложной системы коммуникаций, очевидно, воспользовалась примером своей предшественницы.

Хотя стратегическая и политическая проблема интеграции и удержания заморских территорий в корне отличается от представлений относительно отдаленных районов сопредельной территории, не вызывает сомнения то, что отсутствие должного внимания по отношению к существующим формам коммуникации сыграло роль в потере американских колоний британской и испанской метрополиями. «В восстании против Англии американские колонии следовали признанному закону политической географии. Они образовали отдаленную западную границу Европы; а тенденция к отделению проявляется во всех периферийных владениях… Просто расстояние значительно увеличивает сложность контроля со стороны правительства…» [9. Р. 47].

Таким образом, рельеф, климат и расстояние определяют возможности коммуникации в пределах страны и тем самым значительно уменьшают или увеличивают вероятность развития сепаратизма. В областях, отделенных горами или пустынями или местоположение которых в долине реки предрасполагает их к экономическому взаимодействию скорее с зарубежным государством, чем с другими областями собственной страны, существует тенденция к развитию местных интересов и местной политики и постепенному избавлению от контроля со стороны центрального правительства. Регионализм не обязательно приведет к фактическому разрыву политических связей, если он имеет место не на периферии и не в сочетании с этническими различиями. Регионализм, который в XIX – начале XX вв. вызвал распад турецкой и австрийской империй и привел к созданию независимых государств в Центральной и Восточной Европе, проистекал из существования этнических единиц, а не областей, изолированных рельефом, хотя рельеф сыграл свою роль в предотвращении этнического смешения. Когда регионализм принимает враждебную форму национализма, как это было в указанных случаях, он может разрушить даже такое государство, как Австро-Венгрия, которое имело элемент природно-географического единства как государство бассейна Дуная.

Регионализм, который не доходит до сепаратизма, тем не менее создает трудности в выработке единой национальной политики, поскольку интересы различных регионов неизбежно будут противоречивыми, и национальная политика будет в таком случае представлять собой компромисс между этими противоречиями. Парадоксальной особенностью регионализма является то обстоятельство, что экономический регионализм может быть одним из самых сильных элементов единства государства благодаря товарообмену, которому он способствует, и одновременно быть элементом разобщения во внешней политике вследствие трудностей учета во внешнеторговой политике противоречивых требований различных регионов, связанных с протекционизмом, рынками сбыта, сырьем и капиталом.

Таким образом оказывается, что регионализм – это сложное явление, результат взаимодействия многих факторов, среди которых не менее значимы рельеф и климат. Регионализм можно сегодня обнаружить в Соединенных Штатах, Бразилии и Австралии, прежде всего, в экономической специализации, определяемой рельефом и климатом; в Германии, где он обусловлен рельефом местности и идеологически; во Франции, где он существует как географический, экономический, традиционный и идеологический. В настоящее время технологический прогресс, который проявляется в развитии железных дорог, судостроения и авиации, дает возможность преодолеть почти все элементы регионализма, связанные с рельефом, и, следовательно, эффективно объединять пространства практически любого размера. Затем, наверное, можно с уверенностью сказать, что экономический регионализм оказывает наиболее заметное влияние на внешнюю политику.

Следовательно, становится очевидным, что большой размер, особенно в сочетании с благоприятным климатом и плодородной почвой, является важнейшим элементом могущества, но такое могущество может стать действительным только после того, как будет установлено централизованное управление на всем пространстве путем создания эффективной системы коммуникаций. Если рельеф и климат способствуют развитию коммуникаций, то переход от большого государства к сильному государству будет быстрым. Если рельеф и климат создают препятствия, государству придется ждать, пока у него под рукой окажутся необходимые элементы капитала и технологических навыков, чтобы преодолеть естественные препятствия искусственным путем. Поэтому становится ясным, почему Турция до 1914 г., а Бразилия и Китай сегодня, хотя и находятся в числе крупнейших государств мира, по-прежнему являются второстепенными державами. Значительная часть турецкой территории была пустынной, и, как мы уже отмечали, у страны не было должной системы коммуникации и эффективного управления.

Тот же самый недостаток систем коммуникаций, сочетающийся в случае Китая с полным отсутствием индустрии, по-прежнему удерживают и Бразилию, и Китай от фактического объединения их обширных территорий. Определенный выход из ситуации, когда размер означает потенциальное могущество, состоит в том, что с распространением западных технологий большой размер в сочетании со временем и волей к власти будет практически неизбежно означать действительное могущество.

Список литературы

1. Spykman N.J. Geography and Foreign Policy // The American Political Science Review.1938. Vol. 32. № 1. P. 28–39.

2. Napoléon au Roi de Prusse, Novembre 10, 1804 // Correspondance de Napoléon Ier. Tome X. Paris: Henri Plon, J. Dumaine, 1862. P. 46–48.

3. Topf E. England und Russland an den Türkischen Meerengen // Zeitschrift für Geopolitik. 1928. Bd. II.

4. Hennig R. Geopolitik. Die Lehre vom Staat als Lebewesen. Leipzig und Berlin: B.G. Teubner, 1931. viii, 396 s.

5. Febvre L. A Geographical Introduction to History. London: Kegan Paul, Trench, Trubner; New York: Alfred A. Knopf, 1925. xxii, 394 p.

6. Berr H. Foreword. The Effect of Environment on Man and Man‘s Exploitation of the Earth // Febvre L. A Geographical Introduction to History. London: Kegan Paul, Trench, Trubner; New York: Alfred A. Knopf, 1925. P. v – xx.

7. Newbigin M. The Mediterranean Lands; An Introductory Study in Human and Historical Geography. New York: A.A. Knopf, 1924. 222 p.

8. Maull O. Politische Geographie. Berlin: Gebrüder Borntraeger, 1925. xiv, 742 s.

9. Semple E.C. American History and Its Geographic Conditions. Boston and New York: Houghton, Mifflin and Company, 1903. 466 p.

Фактор местоположения

Каким бы значительным ни был бы размер [территории], он всецело не определяет позицию государства в иерархии мировых держав и может оказаться менее показательным по сравнению с местоположением в определении его значимости в международных отношениях и в определении его внешнеполитических проблем. Местоположение государства может быть описано с точки зрения его расположения в мире в целом, то есть относительно континентальных масс и океанов, или с точки зрения регионального местоположения, то есть относительно территории других государств и своего непосредственного окружения. В первом случае описание будет осуществляться в понятиях широты, долготы, высоты над уровнем моря и удаленности от морского побережья; во втором – с позиций взаимоотношений с сопредельными регионами, расстояний, путей сообщения и особенностей приграничной территории.

Полное описание географического положения государства будет включать в себя не только обе эти точки зрения на данные о его местоположении, но и анализ значения этих данных. Сведения о местоположении остаются неизменными. Но значение этих сведений меняется с любым изменением в средствах связи, в путях сообщения, в военной технике и в [расположении] центров мирового могущества, и полное осмысление конкретного местоположения можно получить, если только рассматривать соответствующее пространство в двух системах координат: географической, благодаря которой мы получаем данные о местоположении, и исторической, в которой мы даем оценку этим данным.

Географическое положение государства, выраженное к тому же с точки зрения сведений о его местоположении в мире и регионе и их значения, является наиболее существенным фактором, определяющим его внешнюю политику. Оно может изменить роль размера [территории] и объяснить историческую значимость многих небольших государств. Оно обусловливает и оказывает влияние на все другие факторы по той причине, что местоположение в мире определяет климатические зоны и тем самым структуру экономики, а местоположение в регионе обозначает потенциальных противников и тем самым проблему территориальной безопасности, потенциальных союзников и, возможно, даже ограничения роли государства в качестве участника системы коллективной безопасности. Если британцы были бы готовы отказаться от империи, то сдвиг их острова на тысячу миль к западу мог бы позволить им наслаждаться роскошью «изоляционизма». При существующем местоположении, будь у них империя или не империя, они неизбежно оказываются втянутыми в политику континентальной Европы.

С тех пор, как французы выкопали ров недалеко от Суэца, а затем французы и американцы проткнули траншеей Панамский перешеек, большие континентальные массы мира стали включать в себя два острова – Евразию и Северную Америку, которые из-за проблем с навигацией в Северном Ледовитом океане функционируют в качестве полуостровов, а также три настоящих острова – Южную Америку, Африку и Австралию. Местоположение государства в мире ставит, таким образом, вопрос о его расположении относительно указанных континентальных масс. Тот факт, что огромные континентальные массы находятся в северном полушарии и что крупнейшие континентальные массы, которые действительно существуют в южном полушарии, располагаются в тропиках, имеет вполне определенные и очевидные последствия. В политическом и индустриальном плане северное полушарие всегда будет более значимым, чем южное, и отношения между различными частями северного полушария будут оказывать большее влияние на мировую историю, чем отношения между частями южного полушария или между двумя полушариями. Поэтому расположение государства к северу или к югу от экватора будет играть существенную роль в определении политического значения данного государства, особенностей его международных отношений и проблем его внешней политики.

Расположением относительно экватора будет в значительной степени определяться климат, а политическая деятельность в мире большей частью сосредоточена в зонах с умеренным климатом; хотя там, где океанические течения и другие факторы меняют обычные климатические условия, значение местоположения будет в известной мере меняться. На европейском побережье, которое прогревается Гольфстримом, государства могут существовать намного севернее полярного круга, но при этом устье Амура, порты Камчатки и Лабрадор закрыты льдами шесть месяцев в году. В целом, однако, история вершится между 25 и 60 градусами широты, но поскольку в указанных пределах лежит очень небольшая часть континентальной массы южного полушария, то история вершится между 25 и 60 градусами северной широты.

Тем не менее, значение местоположения [государства] в мире не прояснится до тех пор, пока оно будет выражаться указанием не только на континентальные массы, но и на океаны. Пятью основными водными пространствами являются Южный Ледовитый, Северный Ледовитый, Индийский, Тихий и Атлантический океаны. У Южного Ледовитого океана нет притока воды с суши, а расположение на Северном Ледовитом океане будет по-прежнему на протяжении длительного времени создавать значительные трудности, несмотря на героические усилия советского правительства по освоению морского пути вдоль северного побережья Сибири.

Из трех оставшихся океанов Атлантический является наиболее значимым, потому что благодаря распределению горных цепей и в результате стока рек он имеет наиболее благоприятное соотношение водной и земной поверхности. Имея площадь в 35 млн квадратных миль, он собирает воды с 19 млн квадратных миль суши, и, за исключением Африки, судоходные качества большинства впадающих в него рек позволяют легко добираться до внутренних областей континентов. На побережье Атлантики и ее морей, вдающихся в глубь материков, проживают 900 млн человек, или 44 % от общего числа населения земного шара, причем оно включает в себя большинство территорий с высоким уровнем жизни. «На Атлантический мир приходится по крайней мере две трети мирового экспорта, а возможно и больше. Грузоперевозки через Атлантику составляют 75 % от всех морских перевозок. Производство важнейших видов сырья и готовой продукции в равной мере сосредоточено на берегах Атлантики и внутри Атлантического мира» [3, p. 93].

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.