скачать книгу бесплатно
– Ну, вот и ладненько.
В таком поведении матушки Евлампии не было ничего навязчивого или противоестественного. Она не казалась ни грубой, ни жадной, ни припертой к стене или старающейся втереться в доверие к каждому встречному-поперечному, ни парадоксально подвергнутой ксенофобиям или фанатично экзальтированной, ни скрывающей что-то тайное от людей, интригуя своими действиями окружающих, ни чересчур строгой или мягкотелой либералкой, а обычной, простой гражданкой, желающей выздоровления всем и каждому, вселяя мудрость, веру, надежду и любовь как та икона, которая была похищена из церкви.
Монашка, выполнившая срочное задание паствы, ушла из больницы во второй половине дня с чувством удовлетворения, но полная чрезвычайной, безраздельной тревоги, пропитанная аурой медицинского учреждения.
«Хорошо, что мы с отцом Александром побывали в милиции. Теперь буду следить за всеми прихожанами по мере сил. А вдруг эти антихристы появятся снова у нас, чтобы избавиться от свидетелей. Тогда мы встанем на защиту наших православных интересов», – болезненная мысль сверлила матушку Евлампию.
Вернувшись, откуда отправилась, она застала отца Александра за подготовкой к вечере, сидящим за столом с открытым молитвенником перед собой, делающим пометки в своём дневнике текущих дел.
– Как твои успехи? – спросил наставник с любопытством.
– Всё сделала, как сказали, отец мой, – с оттенком гордости доложила монашка.
– Ну, что ж, хорошо. Нам разрешили принять на работу охранника, о чём я раньше уже разговаривал с руководством, и поставить камеру видеонаблюдения за входом в церковь. Мало ли что может случиться…
– Кого собираетесь принять? Есть ли кандидатуры на такую должность?
– Мне предложили взять на работу сторожем студента университета – племянника отца Василия. Он крепкий парень. Хочет немного подработать, конечно, не в ущерб занятиям.
– Я теперь буду знать с кого спрашивать, если что случится.
– А вот и он, – иеромонах открыл дверь на стук, когда в комнату вошел невысокий, черноволосый парень в светской, летней одежде – джинсах и рубашке – со смиренным выражением лица.
– Представьтесь, молодой человек, – сказал священник покровительственно, доставая из стола журнал со списком сотрудников, тот самый, который он представил в милицию для изучения следователю Перцеву.
– Евгений Попов, – доложил студент.
– Паспорт с собой?
– О чём речь?! – парень достал документ из маленького, кожаного портфеля, показал иеромонаху.
– Вот тебе, Евгений, лист бумаги и ручка. Присаживайся на стул. Пиши заявление о принятии на работу.
Парень с азартом принялся черкать на листе, переданном ему, формальные предложения о своём желании работать в ночную смену в церкви, втайне мечтая таким нехитрым способом скоротать время, скопив денег на питье, еду и новенький фольксваген, чтобы катать своих подруг, знакомых по университету, внушая уважение к своей особе, о чем он уже громогласно сообщил им.
Матушка Евлампия вышла из кабинета молча, без всякого жеманства и лишних разговоров, понимая свою занятость.
2. Кредо
Напоминая мастодонтов, трое джентльменов удачи с тремя холщовыми мешками, набитыми иконами, сели на поезд, следующий в город Тарасов. Никто из окружающих граждан не обращал на них никакого внимания. Все пассажиры торопились занять свои места в вагонах согласно купленным билетам. Закрыв за собой дверь на щеколду в первоклассном купе, они осторожно, не привлекая к себе внимания, проходящих мимо, пассажиров, разложили мешки под сиденьем, предварительно долго споря и ругаясь, кому сколько икон нести в мешке, так как дельцы боялись «засветиться» на улице с таким редким грузом, называя иконы книгами, дабы никто не мог заподозрить в грабеже, в случае, если появится проводница или ещё один пассажир купит билет на свободное место рядом с ними. Все трое расселись на сиденьях, мечтая закусить на дармовщинку или познакомиться с женщиной, чтобы сравнить себя с женатыми, респектабельными людьми с большим достатком.
– Вы мне не подкладывайте свои книги, – резко сказал Костыль, взявший на себя половину ноши, окидывая взглядом все полки, не осталось ли там чего-то чужого, забытого впопыхах прежними пассажирами, спешащими к выходу, чего никогда не случалось в поездах, но, не смотря на это, у бандитов всегда была такая фантастическая идея.
– Мне тоже не хочется попасть раньше времени в рванье в места не столь отдалённые, – заявил Цезарь, с завистью глядя на отличающегося типа, сидящего рядом с ними.
– Дадим ему одну книгу, если мужик справится с ношей, – улыбаясь скабрезной улыбкой, выдавил из себя долговязый Костыль, обращаясь к третьему участнику преступления.
– Возьмыте все, я не протыв, – изображая из себя кавказца с характерным акцентом, сказал белобрысый «лицедей», надвинув летнюю кепку себе на лоб, откинувшись к стенке.
– Ты, Пономарь, не возмущайся, мы знаем, что говорим, – снова съязвил Цезарь, наблюдая за тем, что происходит на перроне, пока поезд не тронулся.
Они воровато еще раз проверили как разложили иконы по мешкам. Подельнику по кличке Пономарь – третьему в их банде – выделили одну из икон для домашних молитв, унесённых из храма.
– Привет, ребята! – обрадованно, что успел сесть до отправления поезда, воскликнул полный, пожилой мужчина, возвращавшийся домой от дальних родственников, запыхавшись, стирая полой рубашки и платком пот со лба, вваливаясь в купе после стука вместе с проводницей.
Взбудораженные и оторопелые бандиты, что кто-то врывается в замкнутое пространство купе, сразу съёжились и нарочито переглянулись. Отвечать на реплики приветствий они не привыкли. Новоприбывший, не собираясь спорить с ними, возложил бразды правления на машиниста и начальника поезда. Новый пассажир сел на своё нижнее место, когда проводница проверила ещё раз наличие паспортов и билетов, забирая деловито последние.
– У нас можно пить чай с лимоном и сахаром в стаканах с подстаканниками. Принесу, если закажите, – предложила проводница, выполняя свои обязанности.
– Это мы знаем. Кофе мы тоже любим, – монотонно промямлил Костыль, ковыряясь ногтем в зубах.
– У меня есть печенье, лимонад, соки. Для вас продам недорого.
– Сейчас неохота, позже поговорим, когда поезд тронется, – беря на себя инициативу, вступил в разговор Цезарь.
– Ресторан в шестом вагоне к вашим услугам, – заявила проводница, хлебосольно и щедро улыбаясь, доводя до сведения пассажиров о наличии в поезде пункта горячего и быстрого питания.
– Мне принесите стаканчик чаю, – привыкший к хорошему обслуживанию, спросил безвредный пожилой пассажир, отвернувшись от бандитов, раскладывая свои пожитки под нижнее сиденье, узнавая в двух близнеца – попутчиках своих прежних постояльцев на квартире, кому он сдавал комнату в частном доме, еле избавившись от навязчивых клиентов, вынесших все его старые вещи из погреба на базар.
Один раз он даже попал под раздачу, когда они всё-таки с сильным нажимом милиции в лице младшего лейтенанта Пономарёва съезжали от него, то связали крепкого, гораздо ниже их ростом, старика верёвками, чтобы хозяин дома не мешал им забирать последние остатки его скарба. После этого случая Пономарёв сошёлся с близнецами Сошкиными, помогая им изредка прокручивать делишки за спиной начальства за определённую мзду.
Но это было тремя годами ранее, о чём Сошкины могли наверняка забыть, переехав в другой дом, в коммунальную квартиру без хозяина, рядом с улицей, где числился сам Пономарёв с отцом и двумя братьями. Вскоре их отец, работавший тоже в органах милиции, утонул случайно на городском пляже, распутывая дело о наркотиках и маке, так горячо любимом лакомстве уличной детворы.
Не имея на тот момент алиби, старик Заварзин, такой оказалась фамилия нового попутчика после изучения проводницей его паспорта, был прежде речником, бывшим капитаном довольно крупного и комфортабельного парохода на Волге, принимавшим участие в съемках фильма «Жестокий романс». Однако после налёта на него гангстеров в собственном доме, когда узнал, что Пономарёв старший утонул по своей вине, сразу сменил фамилию, боясь, что его обвинят в убийстве Пономарева старшего из-за мести, так как старик еле выпутался из пут, а в тот злополучный день находился на пляже недалеко от места гибели милиционера. Тем не менее, ничего подобного не произошло. Просто роковое стечение обстоятельств сыграло злую шутку с представителем закона, о чем сожалели все соседи, у кого им были найдены крохи мака, выращенного на клумбах рядом с домом.
– Ты, дед, будь поосторожней, – нравоучительно сказал Цезарь, когда поезд тронулся, а пожилой гражданин, не теряя времени даром, захотел постелить себе постель, чтобы отдохнуть на своём месте.
Совершенно не внося раскол в ряды пассажиров, проводница принесла упомянутый стакан чаю и поставила на столик. Бандитам ничего не оставалось делать как ретироваться, лечь по своим местам без простыней и матрасов, вытянув ноги, так как путь предстоял долгий и утомительный.
– Приятной поездки! – проводница пожелала всем своим видом и гордо вышла из купе, оставив пассажиров дремать, дожидаясь конечной станции.
Они миновали Котлас и Москву, но больше она их не беспокоила, за исключением, когда она появилась с шваброй и сырой тряпкой, чтобы протереть пол под столиком и в проходе купе. Бандиты снисходительно стали улыбаться, отпуская сальные шуточки:
– Оставайся с нами, крошка.
– Побудь хоть минутку у меня на постели. Поспим вместе. Увидим сказочные сны…
– Мы тебя рассмешим и позабавим.
– Научим читать книжки, а ты нас накормишь из ресторана бифштексами и пирожными.
– Заодно принеси нам тоже что-то покрепче: коньяка, водочки и апельсинов бесплатно.
Занятые своими оголтелыми идеями, бандиты как опытные цыгане наперебой зазывали довериться им. Старик Заварзин боялся этих отщепенцев как огня, зная ненасытный и кровожадный нрав своих бывших постояльцев, поэтому лежал с головой накрывшись простынёй, изображая спящего, снова сметая в мыслях всё на своём пути, мечтая избавиться от головорезов, за кем числилось ни одно кровавое убийство и ограбления.
– Хватыт спать. Надо сходыть в ресторан, – вдруг сказал Пономарь, продолжая изображать кавказца, когда проводница покинула помещение.
– Сейчас, – лениво потягиваясь, ответил Цезарь, зевая и обдумывая дальнейший план действия, чтобы избежать встречи с милицией, которая, по его разумению, уже кинулись на поиски грабителей икон из церкви.
– Не хотыте, я пойду одын, рожи вы пьяные, – заявил с усмешкой белобрысый, молодой соглядатай в банде, всеми силами маскируясь, чтобы его не заподозрили в грабеже.
– Мне книги надо читать, недоумок. Ты купи там себе что-то вкусное: коржик или банку консервов, а я подожду тебя здесь с едой, – Цезарь сказал как-то особенно витиевато и грубо, мечтая отнять всю снедь себе.
– Приедем начитаемся досыта, – провозгласил Костыль, обращаясь тихо то к Цезарю, то к Пономарю, призывая их отправиться в ресторан, пообедать за счет официанток, а заодно и обойти соседние купе с деловыми предложениями сексуальных услуг пожилым дамам, как он привык передвигаться по свету, прячась от правосудия.
Мнения разделились: Цезарь остался лежать в купе, а неутомимые Костыль и Пономарь отправились в разных направлениях вдоль состава поезда в поисках лёгкой добычи и съедобной пищи, избегая встречи с начальником поезда или дорожной милицией, прячась то в туалетной комнате, то выходя на остановках, пробуя предложенные продукты питания у торговых лотков или продавщиц домашними заготовками: вареную картошку, присыпанную укропом, яблоки, помидоры, солёные огурчики, вяленую рыбу, пирожки, мороженое, порционные пельмени, вытаскивая деньги из кошельков зазевавшихся пассажиров.
Так разохотившись и расхорохорившись у лотков с продуктами, они восхищались разудалыми, румяными, красивыми продавщицами с рельефными фигурами в пёстрых платках и ситцевых, ярких платьях, спешивших немедленно реализовать свои заготовки, выращенные на приусадебных участках. Проходимцы возжелали обхватить любую из них в крепкие объятья, чтобы заполучить самый вкусный пирожок или банку варенья. Но никто из женщин не хотел снижать цену. Зевак и нерасторопных граждан с дырявыми кошельками, как назло, рядом не оказалось. Бандитам не хватило мелочи на ведро яблок и солёную рыбу. Срочно, не зная, где найти упомянутые шесть рублей, по тем временам приличную сумму, они хотели предпринять свой избитый трюк: взять взаймы насовсем.
– Ладно. Займём деньги у проводницы, – после минутного размышления, сутулясь, сказал Костыль кому-то в сторону, где никто не стоял, принимая вид богоугодного создания, чему он отлично научился в Киеве, путешествуя по просторам Украины автостопом, вдоль южных окраин республики в поисках приключений наподобие как контрабандисты в повести М. Лермонтова «Тамань».
С громадным усилием над собой он приблизился к знакомой, миловидной женщине в железнодорожной форме, стоящей рядом с вагоном.
– Девушка, не одолжишь десятку до получки? – спросил Костыль с естественной улыбкой, стараясь выслужиться перед своим двойником – бандитом, лежащим в купе и жаждущем сытного обеда, охранявшим ценные «книги».
– Могу предложить погрузить два мешка угля в топку про запас. Заплачу ровно половину… Но могу накинуть рубль за труды, – ответила проводница трезво, зная по опыту, что ничего так просто не бывает.
– Согласен, – с неохотой пробурчал Костыль, заметив в толпе приближавшегося к нему Пономаря с пустыми руками.
– Сейчас подъедет тележка для наших внешних дел. Тогда можете приниматься за работу.
– Ты, фраер, будешь мне помогать. Один мешок с углём затащишь сам, – отчётливо шепнул бизнесмен с криминальным прошлым своему подельнику и соседу по купе – Пономарю с угрюмым лицом, строптиво стоящему рядом.
– Ну, ты и лихач! – перейдя на чистый русский, без акцента, согласился «помощник».
Открытая, железная тележка с грузом подъехала через несколько секунд с карщиком в черной форме за рулём.
– Забирай, тебе говорят, – сказал карщик с усмешкой, обращаясь как рабочей силе к нанятым наглым бандитом, стоящим особняком, с опаской оглядывающимся на пассажиров рядом с проводницей.
Поняв смысл сказанного, согнувшись в три погибели, подельники затащили в вагон, погрузив по очереди друг на друга, по мешку угля, требуемого про запас, за сравнительно небольшую плату, обрадованные, что внешний бизнес не оставил их голодными.
Карщик проехал дальше к почтовому вагону, выгружая самостоятельно посылки, передавая мешок с письмами и ценными бандеролями, не ведая, что в одном из вагонов находятся иконы исторической ценности в таких же мешках, но без сургучной печати и крепления.
– Вот ваши заработанные деньги, – сказала проводница безразлично, протянув по трёшнице каждому подельнику.
Те с неподдельной радостью кинулись покупать у лоточниц ведро зелёных, сочных яблок, копчёную рыбу, от которой шёл изумительный аромат, и пирожки для главаря банды – Цезаря – разработавшего план налёта на храм.
– Это первый и последний рабочий день в моей шикарной биографии, – прошептал на ухо с укором каждому своему подельнику Костыль – тридцатисемилетний бандит, глубоко заблуждаясь, так как милиция организовала активный поиск гангстеров, а после ареста они обязательно должны были быть водворены в места лишения свободы и отправлены на тяжелые, подённые работы по статьям уголовного кодекса.
Но пока они ехали полные изощрённых мечтаний и фантазий на организацию продажи на рубли или обмена на валюту икон, чтобы «почувствовать себя на седьмом небе среди серой толпы», как любили они сами постоянно повторять заветные слова каждому встречному-поперечному, в том числе и своему соседу по купе – Заварзину, ругавшего себя всеми красочными эпитетами, что поторопился покидать родных в Великом Устюге, а теперь лежащего и ждущего нового покушения на свою жизнь или, что ещё могло быть хуже, смерти при невыясненных обстоятельствах в купе поезда.
Хотя у каверзных бандитов было совсем иное на уме. Они совершенно не хотели связываться с пенсионером с маленьким доходом, у которого ничего не было за душой кроме собственного возраста и отличного взгляда на окружающую обстановку, моментально заметившего, что в мешках находятся какие-то древние реликвии. Об этом недальновидные бандиты не раз говорили ему, когда проживали в его доме, что «намерены ограбить „Оружейную палату“ и весь Кремль, а потом укатить на Багамы, а там погреться в тени пальм и развлечься под палящим солнцем на пляже с хорошенькими девушками в бикини», к кому они всецело не были равнодушны.
– Вы, что здесь, спортивный инвентарь разложили? – скромно, но с достоинством спросил старик Заварзин одного из своих попутчиков, когда они наелись досыта яблок и рыбы, а он полез под сиденье за вещами и продуктами к чаю, наткнувшись на мешок со старинными иконами.
– Это наше дело. Не лезь, куда тебя не просят, дед, – пригрозил Цезарь лениво, не вставая с места.
– Извините, что побеспокоил, господа, – подозрительно сказал навязчивый старик, снова принимая позу спящего человека, теряя от страха аппетит рядом с хладнокровными убийцами.
– Вот так-то лучше будет, – самодовольству и тщеславию Цезаря не было предела, всю свою сознательную жизнь мечтавшего сделать карьеру на криминальном поприще.
На вторых полках, еле уместившись там, дремали Костыль и Пономарь, не вникая в содержательный диалог.
– Скажешь слово – добавят десять, – тут же провидчески предсказал им тюремный срок старик Заварзин посредством народной мудрости.
– Хотим сдать книги в антиквариат, – пояснил Цезарь, гнусавя, лелея надежду заполучить крупную сумму денег за исторические иконы через знакомых перекупщиков краденного, кого он знал не понаслышке, часто обращаясь к ним «за советом», так он называл очередное сбывание краденных вещей «за копейки», а на самом деле получая приличный барыш от этих воровских операций.
– По-ня-тно, – уходя от разговора, отворачиваясь к стенке, чтобы его не узнали бывшие постояльцы, сказал медлительно Заварзин, вспоминая сколько вещей они вытащили у него из кладовки: дырявые кастрюли, ведра и тазы, стеклянные банки, ржавый садовый инструмент, пустые деревянные ящики, доски полок. Все свои востребованные пожитки он хранил на видном месте в квартире на столе, поэтому никто из бандитов не обращал на них внимания.
«Наверняка опять украли у кого-то какой-то ветхий хлам, а может быть даже старинные иконы из храма. Эти ухари способны только воровать. Надо остерегаться, а то мигом выкинут с поезда. Тогда пешком не дойду до дома», – у старика ярко сверкнул здоровый инстинкт самосохранения. Он замолчал, чтобы не вызывать ответной злобы, понимая, что ему одному не справиться с матерыми грабителями.
В дорожной милиции города Тарасова, куда передали сведения о передвигающихся на поезде криминальных авторитетах, тщетно дожидались их появления на вокзале. Те, посовещавшись втихомолку в коридоре вагона, когда никого там не было, ближе к конечной станции, решили сойти на любой остановке на два часа раньше, чтобы не попасться прямо в руки служителей порядка. А затем доехать на попутной машине или автобусе, минуя проверку вещей, тем самым обезопасить себя от нежелательной встречи с сотрудниками МВД.
– Устал ехать… Нужна потеха, – высказался не к месту Пономарь, а обеспокоенный Заварзин с горечью подумал: «Буду молчать, если спросят денег в долг. Как отрублю. Велеречье часто наносит увечье».
– Что-то надо срубить перед выходом на конечной станции, – поддержал его Костыль с напрягом, слезая с полки, выходя в коридорчик вагона, чтобы проветриться и проследить, нет ли там кого нежелательного, а затем зашёл снова в купе с выражением удовлетворения на лице.
– Доберёмся сами, чтобы лучше замаскироваться, – заранее скомандовал Цезарь своим подчиненным, поднимаясь с места, продвигаясь ближе к выходу из вагона с тяжёлым мешком в руках.
Двое других опытных бандитов последовали его примеру. Они вытащили из-под сидений пыльные мешки, набитые доверху антиквариатом, и осторожно перенесли всё в тамбур заранее, чтобы не громыхать ими в присутствии посторонних свидетелей, также как они сделали в церкви, убивая отца Пантелеймона, улучили минутку, когда было наименьшее скопление людей, стали избивать беспомощного служителя культа, снятыми со стен, тяжелыми иконами.
Заметив ближайшую, нужную станцию, головорезы легко, с мешками в руках, выпрыгнули из поезда, когда проводница открыла ключом дверь и приподняла железную лесенку сходней. Прекрасная летняя погода не мешала ухарям прятаться от милиции. Они сразу остановили попутную машину – пустой грузовик и, запрыгнув в кузов, не выпуская из рук ношу, легли на солому, накиданную на дне, где перевозили молодняк скота.
– Не будем держаться вместе, – сказал сипло Цезарь, отдышавшись от физических упражнений, потерявший голос от сквозняка, гуляющего по кузову.
– Разбредёмся по городу и отнесём «книги» тебе домой, Пономарь. Так надежнее будет. А ты со своей одной «книгой» кати, куда хочешь, хоть на пляже загорай. Нам теперь вместе нельзя, – разработал дальнейший план Костыль, такой же тщеславный и хитрый как лиса в детских сказках.
– Согласен поехать на природу, – без тени нажима поддержал бывший сотрудник милиции, так как его уже собирались увольнять за многочисленные прогулы, но пока ждали на работе с отчетом о деятельности.
– Знаем, ты нас не сдашь, грузин ломаный, – сравнивая своего подельника с ломаным грошом, крикнул с упором на денежную прибыль Цезарь, стараясь перекрыть то вой, то свист ветра на резких поворотах в кузове, перекатываясь по дну. – Ключи от твоей хаты у нас имеются.
– Нам домой к себе нельзя. Там нас милиция пасёт, – согласился с братом-двойником Костыль, всегда радевший за интересы банды.
– Ты иди на работу, доложи, чтобы тебя не искали. Заодно потом расскажешь нам о срочных заданиях на выезде, а мы сначала спрячем у тебя «книги», а потом двинем к нашему ломбардисту, – так Цезарь назвал одного из перекупщиков краденого, кому они периодически относили вещи, которые потом выставляли на продажу, безбедно существуя, нигде не работая.
Заметив первый светофор на въезде в город, когда грузовик съезжал с грунтовой дороги на асфальт, гангстеры постучали из кузова в кабину шофёра, тот затормозил, и машина остановилась. Они выпрыгнули на асфальт, перемахнув через высокий бортик опять по очереди, а последний Пономарь выкинул мешки все вместе на землю, сопровождая свои действия отборными ругательствами в адрес всех святых угодников, которые то ремонтируют, то разрушают дорожные покрытия, нанося, по его уголовному мнению, вред природе, но не государству, в чём он был абсолютно уверен, так как «только природа была строителем будущего, а не люди», так он рассуждал, развлекая граждан в отделении милиции по месту жительства, где он не работал, а только отбывал время положенное для службы в армии, куда ему совсем не хотелось попасть из-за склочного характера и отсутствия дисциплины.
Никто из его бывших сотрудников не спешил искать с ним встречи, чтобы самим не стать жертвой нападения беспартийного хулигана, что очень низко ценилось на службе, поэтому Пономарь все беды страны переносил на кавказцев, талантливо имитируя их акцент и привычки.
Следуя по дороге, они чем-то напоминали незабвенную троицу: Труса, Балбеса и Бывалого из фильма «Кавказская пленница», к чему они не имели никакого отношения.
Грузовик прокатил дальше, оставив позади бесплатных пассажиров с их разочарованиями и разговорами. А те сели на городской транспорт и спокойно доехали, как договаривались, до дома бывшего сотрудника милиции – Пономаря, вышли довольные, что удалось обвести вокруг пальца контролёра, проскочив в среднюю дверь без билета.
Удовлетворённые, что вернулись восвояси, двойники отправились к дому своего подельника, вошли, воспользовавшись его личными ключами. Оставили два мешка лежать прямо посередине комнаты в полупустом пространстве, а самого хозяина квартиры благословили идти по месту бывшей работы, чтобы быть в курсе милицейских новостей и заодно прихватить еще одну форму сотрудника МВД (две у них уже были: одна бывшая форма отца Пономаря, другая его самого), чтобы при удобном случае воспользоваться этими атрибутами для проворачивая ещё более жестоких и дерзких криминальных действий в угоду частнособственнических, эгоистических желаний.
Не вспоминая ни соседа по купе, предрекшего им уголовный срок, ни проводницу вагона, сумевшую использовать гангстеров в своих целях, чтобы таким не хитрым, а очень простым способом сообщить дорожной милиции об их передвижении, джентльмены удачи, освободив руки от тяжелой ноши, поискали в комнате и на кухне что-то из еды, что можно было бы съесть с дороги. Найдя компот и черствую булку хлеба, оставленную родным дядей братьев Пономарёвых им на пропитание, двойники съели и выпили всё сразу, а потом, чтобы «встряхнуться от дорожной усталости», как они сами выразились, отправились на пляж, по дороге зайдя к своему давнему знакомому – ломбардисту с выразительной двойной фамилией Кредо-Штильман, доставшуюся ему от отца и его брата по материнской линии, выходцами из Италии. Туда те переехали из Туниса в период до революции в России, развивая свой мелкокапиталистический «жатвенный» бизнес. Они купили за деньги, полученные в махинациях от продажи бриллиантов, в пригороде Милана небольшую усадьбу и ателье мод. Усадьбу они сдавали внаём приезжим туристам за продукты питания или хорошее вознаграждение, чтобы разбогатеть и путешествовать по всему свету дальше в Северную Америку и Бразилию.
Скромное ателье мод, где они мирковали с клиентами, приносило им хороший доход, чем занималась бабушка, обшивая знакомых, подделывая ярлыки известных фирм, чтобы иметь больший спрос на рынке модной одежды, придумывая фасоны, глядя на самих постояльцев «хибары», называя так свой двухэтажный особняк в викторианском стиле с шикарной мебелью из натуральных сортов дерева с рисунками и излишествами в виде королевских вензелей и украшений.
