Взгляни на меня

Мария, застигнутая врасплох, забормотала что-то в свое оправдание. Она попыталась рассказать, как искала подходящий сервис и что из этого вышло. Когда она закончила, Кен некоторое время молчал.

– Вы ведь понимаете, чем мы тут занимаемся, правда? И для чего вас наняли. Наши клиенты ожидают высокого профессионализма.

– Да, конечно, я понимаю. Я знаю, что клиенты – это важно.

– А вы знаете, что Барни хотел сделать вас ведущим консультантом? И вы сами перечеркнули эту возможность, потому что вам позарез понадобилось поменять колесо в рабочее время.

Мария покраснела, шокированная этой новостью, и у нее закружилась голова.

– Нет, Барни ничего мне не говорил, – сказала она. – И я уже объяснила, что хотела съездить в сервис после работы, но к тому моменту они все закрылись бы. Честное слово, я думала, что успею вернуться вовремя. Я знаю, что рисковала, но…

– Но тем не менее охотно рискнули, – вновь перебил Кен.

Мария открыла рот, чтобы ответить, но поняла, что никакие слова уже не заставят его сменить гнев на милость.

– Должен сказать, я крайне разочарован вашим решением, – спокойно произнес он. – Мы рискнули и приняли вас на работу, в том числе под мою ответственность. Ваша работа в прокуратуре, как вы сами понимаете, не имеет никакого отношения к тому, чем мы здесь занимаемся. Но я думал, у вас есть потенциал. А теперь я уже не знаю, что думать. Возможно, я ошибся.

– Мне очень жаль. Такого больше не повторится.

– Надеюсь. Ради вашего же блага, а не ради моего.

– Как я могу исправить положение?

– Сейчас – никак. Я поговорю с Барни и узнаю, что он думает. Мы сообщим вам.

– Может быть, я позвоню клиенту и извинюсь?

– Не стоит. Я уже сказал, что мы с Барни это обсудим. Но если подобное повторится…

Кен протянул руку и включил настольную лампу.

– Не повторится, – шепотом ответила Мария, пытаясь собраться с духом.

Барни собирался сделать ее ведущим консультантом? Почему он раньше не сказал?

Тут зазвонил телефон, и Кен взял трубку. Представившись, он кивнул и прикрыл трубку рукой.

– Мне нужно ответить на звонок. С вами мы поговорим в другой раз.

Он так произнес это, что не осталось никаких сомнений – они еще поговорят. Мария встала, испуганная и униженная. В растрепанных чувствах, она вышла, еле волоча ноги. Слава богу, секретарша не обратила на нее внимания, когда она проходила мимо. Добравшись до своего кабинета, Мария закрыла дверь, прокрутила в голове разговор с Кеном и невольно задумалась, сколько еще здесь продержится.

Глава 3

Колин

В понедельник Колин вышел из дома и зашагал к машине, когда внезапно заметил детектива Пита Марголиса. Коп припарковался на улице прямо перед домом и стоял, прислонившись к капоту, со стаканчиком кофе в руках и зубочисткой во рту. В отличие от большинства полицейских, с которыми Колин имел дело, Марголис проводил в спортзале не меньше времени, чем он сам. Рукава у него были закатаны и туго облегали бицепсы. Марголису было под сорок, темные волосы он зачесывал назад. Пару раз в месяц он появлялся без предупреждения, чтобы взглянуть на Колина – так гласило условие суда. Марголис явно наслаждался властью над подопечным.

– Хреново выглядишь, Хэнкок, – заметил он, когда Колин приблизился. – Ты натворил что-нибудь, о чем мне надо знать?

– Нет, – ответил Колин.

– Уверен?

Колин смерил детектива взглядом вместо ответа. Он знал, что коп рано или поздно перейдет к сути.

Марголис перекинул зубочистку в другой угол рта.

– Около полуночи была драка на парковке у «Безумной лошади». Какие-то парни швыряли друг в друга бутылками и поцарапали несколько машин. Одного мужика отправили в нокаут. Свидетели говорят, он получил удар ногой по голове, когда лежал на земле. Сейчас он в больнице с проломанным черепом. Тяжкие телесные, сам понимаешь. Как только я об этом услышал, то подумал: о, что-то знакомое. Я, кажется, арестовывал тебя за похожее прямо здесь, в Уилмингтоне. Несколько лет назад, правда? И с тех пор, кажется, ты успел засветиться еще в паре потасовок?

Ответы Марголис знал заранее, но Колин тем не менее их озвучил.

– Да – на первый вопрос. Нет – на второй.

– А, ну да. Потому что каждый раз вмешивались твои друзья. Тот придурковатый парень и его блондинистая цыпочка.

Колин промолчал. Марголис не сводил с него взгляда. Молчание длилось, пока детектив наконец не произнес:

– Вот почему я здесь.

Колин молчал. Он знал, что в присутствии полиции нужно говорить как можно меньше.

– Поставь себя на мое место, – продолжал Марголис. – Проблема в том, что почти все участники разбежались, как только услышали сирену. Остались несколько свидетелей, и я поговорил с ними, но понял, что просто трачу время зря. Гораздо проще отправиться сразу к источнику неприятностей, правда?

Колин поправил рюкзак на плече.

– Мы закончили?

– Нет. Ты, кажется, не понимаешь, о чем речь.

– Понимаю. Но меня это не волнует. Меня там не было.

– Ты можешь это доказать?

– А вы можете доказать обратное?

Марголис отхлебнул кофе и выудил из кармана новую зубочистку. Не торопясь, сунул ее в рот.

– По-моему, ты юлишь.

– Я всего лишь задал вопрос, – заметил Колин.

– Ладно, ладно, давай вернемся к вопросам. Где ты был вечером в субботу?

– В Джексонвилле.

– Ах да. Матч. Смешанные единоборства. Ты говорил. Ну и как, ты победил?

На самом деле Марголису было наплевать, и Колин это знал. Он молча наблюдал, как тот пьет кофе.

– Дело в том, что от свидетелей мы получили кое-какие описания, и оказалось, что парень, который нанес удар ногой, – старше двадцати, мускулистый, с татуировками на руках, темноволосый, коротко стриженный. И, кстати, на парковку он уже явился с разбитой физиономией. Его видели в баре. А поскольку я знал, что ты недавно дрался в Джексонвилле… ну, не нужно быть гением, чтобы догадаться, что произошло.

Колин задумался, много ли правды в словах Марголиса.

– У вас есть ко мне еще вопросы?

Марголис снова покрутил во рту зубочистку и поставил кофе на капот.

– Ты был в «Бешеной лошади» в субботу вечером?

– Нет.

– Не заходил хотя бы на минуту?

– Нет.

– А если у меня есть свидетель, который тебя там видел?

– Он врет.

– А ты нет?

Колин не ответил. Не было смысла. После долгого молчания Марголис скрестил руки на груди, почти бессознательно напряг мышцы.

Если бы детектив действительно имел против него улики, Колина бы уже арестовали.

– Ладно, – произнес Марголис. – Тогда скажи, где ты был в воскресенье между полуночью и часом ночи?

Колин порылся в памяти.

– Я не смотрел на часы. Но я либо сидел в закусочной Трея на Семнадцатом шоссе, либо ехал домой, либо под дождем менял колесо одной дамочке. Я был дома около половины второго.

– Закусочная Трея? Какого черта ты там делал?

– Я проголодался.

– А когда ты выехал из Джексонвилла?

– За полночь. Минут в пять или десять первого. Точно не знаю.

– Есть свидетели?

– С десяток.

– Я так понимаю, у Трея ты сидел не один?

– Нет, с Эваном.

Марголис фыркнул:

– С Эваном? Да, это очень удобно.

Колин выпятил челюсть, пропустив колкость мимо ушей.

– Наверняка официантка нас запомнила.

– Потому что видок у тебя, словно ты угодил лицом в мясорубку?

– Нет. Потому что Эван в таких местах не остается незамеченным.

Марголис ухмыльнулся, но дело есть дело.

– Значит, ты уехал из закусочной.

– Да.

– Один?

– Да. Эван уехал чуть раньше. Он был на своей машине.

– Значит, никто не может подтвердить, куда ты направился?

– Я уже сказал, что случилось потом.

– А, ну да, ты менял какой-то даме колесо.

– Да.

– В грозу.

– Да.

– Твоя знакомая?

– Нет.

– Тогда зачем ты остановился?

– Подумал, что ей нужна помощь.

Марголис задумался над словами Колина, явно решив, что тот наконец попался.

– С чего ты взял, что ей нужна помощь, если ты просто ехал мимо?

– Я увидел, что она не может вытащить запаску из багажника. Тогда я остановился, вышел из машины и предложил помощь. Сначала она отказалась и попросила у меня телефон, чтобы позвонить сестре. Я дал свой мобильник, и она позвонила. А потом попросила помочь с колесом. Я помог, сел в машину и поехал домой.

– Во сколько это было?

– Не знаю. Но она звонила сестре с моего телефона. Если надо, покажу список исходящих.

– Давай.

Колин полез в карман и достал мобильник. На экране, подтверждая его алиби, появился список звонков. Он показал телефон Марголису.

Детектив достал блокнот и нарочито медленно переписал номер. Несомненно, звонили примерно во время драки на парковке, потому что бицепсы у Марголиса опять напряглись.

– А откуда мне знать, что это телефон сестры той женщины?

– Неоткуда.

– Но ты не против, если я позвоню и проверю?

– Делайте что хотите. Вы же свое время тратите.

Марголис слегка прищурился:

– Думаешь, ты самый умный?

– Нет.

– А по-моему, думаешь. Знаешь что? Зря.

Колин промолчал. Они долго мерили друг друга взглядами. Наконец Марголис забрал кофе и обошел машину, направляясь к водительскому сиденью.

– Я проверю, учти. Потому что мы оба знаем, что тебе нечего делать на свободе. Скольких людей ты отправил в больницу за последние несколько лет? Ты жесток. Думаешь, что всегда сможешь держать агрессию под контролем? Ты ошибаешься. И когда ты сорвешься, я буду поблизости. И первым скажу: «Я же предупреждал».

Седан тронулся с места. Колин проводил машину взглядом, пока она не скрылась за углом.

…– Что случилось?

Колин развернулся и увидел на крыльце Эвана. Тот, уже полностью одетый, спустился и зашагал по дорожке.

– Как обычно.

– Что на сей раз?

– Драка в «Бешеной лошади».

– Когда?

– Когда я был с тобой. Или ехал домой. Или менял колесо.

– Я могу стать свидетелем?

– Сомневаюсь. Марголис знает, что я не виноват, иначе он бы уже арестовал меня и допрашивал в участке.

– Тогда зачем столько шума?

Колин пожал плечами. Вопрос был риторический: ответ они оба знали. Колин протянул руку.

– Это галстук, который Лили подарила тебе на день рождения?

Эван опустил глаза на свой разноцветный галстук с узором «огурцы».

– Да, да. У тебя хорошая память. А что? Слишком ярко?

– Какая разница, что я думаю?

– Но тебе не нравится.

– Если хочешь его носить, носи.

Эван вдруг заколебался.

– Зачем ты это делаешь? – спросил он.

– Что?

– Отказываешься отвечать на простой вопрос.

– Потому что мое мнение не имеет значения. Ты имеешь право носить все, что хочешь.

– Просто ответь!

– Да, мне не нравится твой галстук.

– Правда? Почему?

– Он безвкусный.

– А вот и нет.

Колин кивнул.

– Ты сам не знаешь, что говоришь.

– Очень может быть.

– Ты даже не носишь галстуки!

– Ты прав.

– Так почему меня должно волновать твое мнение?

– Не знаю.

Эван нахмурился:

– С тобой невозможно разговаривать.

– Ты повторяешься.

– Конечно! Только вчера об этом говорили! Потому что это правда! Необязательно брякать все, что придет в голову.

– Но ты же сам спросил.

– Но… ладно, проехали.

Эван развернулся и зашагал обратно к дому.

– Потом поговорим, хорошо?

– Ты куда?

Эван сделал еще несколько шагов, прежде чем буркнул:

– Сменить галстук. И, кстати, Марголис был прав, ты как будто угодил лицом в мясорубку.

Колин улыбнулся:

– Эван!

Друг остановился и обернулся:

– Что?

– Спасибо.

– За что?

– За все.

– Да, да. Скажи спасибо, что я не передам твои слова Лили.

– Если хочешь, передай. Я и так ей уже сказал.

Эван уставился на него.

– Ну да. Не сомневаюсь.

В аудитории Колин сидел в третьем ряду, записывая и стараясь сосредоточиться на том, что говорил преподаватель. Речь шла о распространении грамотности. В первое время в колледже Колин испытывал двойственные чувства: с одной стороны, он думал, что профессор говорит тривиальные вещи, и гадал, зачем они ему нужны, а с другой – что в этом кроется некий, пока еще непонятный, смысл, способный когда-нибудь превратить общие принципы в связную образовательную стратегию и в формальные планы уроков. Главная проблема заключалась в том, что преподаватель – невротичная женщина средних лет с певучим голосом – перескакивала с темы на тему, так что слушать ее внимательно было трудно.

Колин учился в колледже третий год, но в Уилмингтоне – первый семестр. Два года он провел в колледже Кейп-Фир и закончил его с отличием. До сих пор Колин не мог понять, где было сложнее, там или тут; в конце концов, все сдавали экзамены и писали контрольные работы. Колин не слишком волновался: он старался читать материал с опережением и знал, что Лили поможет ему с учебой – погоняет по вопросам, когда понадобится, и проверит эссе. В общем, Колин охотно отводил на учебу как минимум двадцать пять часов в неделю, не считая времени, проведенного в аудитории; каждый раз, когда выдавался перерыв, он шел в библиотеку – и до сих пор его усердие оправдывалось. В отличие от большинства студентов, которые поступили в колледж в том числе ради веселой жизни, он пришел только для того, чтобы узнать как можно больше и получить максимальный балл. Поразвлечься Колин уже успел; на самом деле, учеба была единственным средством избежать прежнего неверного пути.

Он гордился своими достижениями – дружбой с Эваном и Лили, тренировками, местом, которое он мог назвать домом. Колину не слишком нравилась его работа – ресторан, где он подрабатывал барменом, чересчур кишел туристами, – зато там он мог не бояться, что влезет в неприятности. Большинство клиентов заходили туда поесть, в том числе много семей с детьми, и те, кто сидел у стойки, обычно ждали, когда освободится столик или когда принесут еду. Ресторан сильно отличался от баров, которые Колин посещал раньше. В годы безумной юности он предпочитал бары для заядлых алкоголиков, темные и грязные неприметные забегаловки, где на заднем фоне ревела – или не ревела – музыка. Его ожидали неприятности, как только он входил в дверь, и судьба спешила оказать ему услугу. Теперь Колин старательно избегал подобных мест. Он знал свою точку кипения и больные места; хотя уже научился сдерживаться, всегда был шанс оказаться в ситуации, когда гнев мог выйти из-под контроля. И Колин не сомневался: даже если он ввяжется в неприятности в другом штате, Марголис докопается, и следующие десять лет он проведет за решеткой, в окружении людей с аналогичными проблемами.

Спохватившись, Колин заставил себя вновь сосредоточиться на лекции. Профессор объясняла, что некоторые учителя считали полезным читать детям отрывки из книг, подходящих по возрасту, в противовес книгам, которые предлагались более старшим или младшим ученикам. Колин задумался, записывать или нет. Понадобится ли ему в будущем эта информация? И решил: почему бы нет? Если преподаватель считает, что это важно, он, так и быть, запишет.

И тут Колин заметил темноволосую девушку, которая смотрела на него через плечо. Конечно, он привлек удивленные взгляды, когда вошел в аудиторию – даже профессор дважды посмотрела на Колина и запнулась посреди фразы. Но потом все повернулись к кафедре.

Кроме этой девушки. Она наблюдала за ним. Очень внимательно. Колин сомневался, что она флиртует; скорее, она что-то пыталась понять. Впрочем, ему-то какая разница? Пусть смотрит, если хочет, ее дело.

Лекция закончилась. Колин закрыл тетрадь, сунул в рюкзак и закинул его за спину. И поморщился, когда рюкзак хлопнул по разбитым ребрам. После занятий он собирался сходить в спортзал, чтобы выпустить пар, но к физическому контакту сейчас явно не был готов. Никаких спаррингов и схваток. Только основные силовые упражнения, полчаса со скакалкой. Потом он сделает небольшой перерыв, наденет наушники и пробежит миль пять под музыку, которую родители всегда терпеть не могли. Затем отправится в душ и соберется на работу. Колин задумался, как отреагирует хозяйка, когда увидит его; наверное, ей не понравится. Разбитое лицо плохо сочеталось с интерьером туристического ресторана. Но что поделаешь?

Имея в распоряжении целый час до начала следующей лекции, Колин зашагал к библиотеке. Ему нужно было писать контрольную работу; он начал на прошлой неделе, но хотел закончить черновик в ближайшее время, предстояло как следует потрудиться. Свободное время в промежутке между тренировками и работой приходилось использовать как можно рациональнее.

Все еще чувствуя боль, Колин шел медленно и отмечал реакцию пробегавших мимо девушек. Она была почти одинаковой: они замечали его, быстро оглядывались с выражением ужаса и страха на лице, а потом делали вид, что ничего не видели. В душе его это даже веселило; если бы он крикнул или свистнул, они, наверное, разбежались бы в разные стороны.

Когда он свернул на другую дорожку, сзади послышался голос:

– Эй, подождите! Да, вы, вы!

Колин был уверен, что окликают кого-то другого, и не стал оборачиваться.

– Эй! Парень с разбитым лицом! Я же сказала, подождите!

Сначала он подумал, что ослышался – а когда остановился и обернулся, то увидел темноволосую девушку, которая махала ему. Он посмотрел по сторонам – никто больше не обращал на нее внимания. Когда она приблизилась, Колин окончательно убедился, что именно она рассматривала его в аудитории.

– Вы мне?

– А как, по-вашему? – спросила девушка, останавливаясь в нескольких шагах. – У кого тут еще разбитое лицо?

Колин не знал, как отреагировать, но она произнесла это таким тоном, что невозможно было обижаться.

– Мы знакомы?

– Мы в одной группе.

– Знаю. Я видел, как вы на меня смотрели. И все-таки мы незнакомы.

– Вы правы, – сказала девушка. – Мы посторонние люди. Можно задать вопрос?

Колин знал, что будет дальше – разбитое лицо вроде как наводило на мысль, – и подтянул поудобнее рюкзак.

– Я подрался.

– Догадываюсь. Но я вообще-то хотела спросить про другое. Сколько вам лет?

Он удивленно хлопнул глазами.

– Двадцать восемь. А что?

– Прекрасно, – произнесла девушка, не ответив на вопрос. – А куда вы идете?

– В библиотеку.

– Отлично, я тоже. Пойдемте вместе? Нам надо поговорить.

– О чем?

Она улыбнулась и стала смутно кого-то напоминать.

– Вот и выясните.

Глава 4

Мария

– Куда мы едем? – спросила Мария с водительского места.

Полчаса назад она забрала Серену на Саут-стрит, которая тянулась параллельно реке Кейп-Фир. Серена стояла на перекрестке, в районе, застроенном старыми конторами и какими-то сараями, не обращая внимания на рабочих на другой стороне улицы, которые откровенно на нее пялились. Этот район медленно, но верно оживал, как и другие прибрежные участки, но пока повсюду кипела работа.

– И напомни, зачем ты просила тебя подвезти.

– Я уже говорила. Мы едем в ресторан, – сказала Серена. – Я сегодня не буду садиться за руль, потому что собираюсь выпить.

Она отбросила прядь волос за плечо.

– Кстати, собеседование прошло удачно. Чарлз сказал, что я очень вдумчиво отвечаю. Спасибо, что спросила.

Мария закатила глаза.

– Как ты туда добралась?

– Стив подвез. Кажется, я ему нравлюсь. Потом он меня заберет.

– Да уж, не сомневаюсь, что ты ему нравишься, если он готов стоять в пробке.

Хотя сентябрь перевалил за половину, погода стояла жаркая, как в начале августа, и на набережной было яблоку негде упасть. Мария уже объехала квартал дважды, ища, где бы припарковаться.

– Какая разница? Мы на пляже.

– В центре есть рестораны получше.

– Откуда ты знаешь? Ты хоть раз была на Райтсвилл-Бич, с тех пор как вернулась из Шарлотты?

– Нет.

– Вот именно. Ты живешь в Уилмингтоне и должна почаще бывать на пляже.

– Я хожу плавать, если ты забыла. Пляж я вижу чаще, чем ты.

– Я имею в виду, надо ходить туда, где бывают люди, а не только птицы, черепахи и рыбы. Туда, где весело, где отличный вид на море и приятная атмосфера.

– «Дерзкий Пит»?

– Поддержим местных предпринимателей.

– Это ловушка для туристов.

– И что? Я никогда здесь не была и хочу выяснить, в чем прикол.

Мария поджала губы.

– Почему у меня такое ощущение, что ты чего-то недоговариваешь?

– Потому что ты юрист. Ты всех подозреваешь.

– Ну или просто ты что-то затеяла.

– С чего ты взяла?

– Сегодня суббота. А мы с тобой никуда не ходим в этот день. Ты никогда раньше не звала меня развлекаться в субботу вечером.

– Вот почему мы поужинаем пораньше, – ответила Серена. – В выходные в барах выступают разные группы, и мы со Стивом, ну и еще несколько человек, хотим послушать музыку, прежде чем отправиться по клубам. Раньше десяти или одиннадцати они по-любому не начнут, так что у нас уйма времени.

Мария знала: сестра что-то задумала, но никак не могла понять, что именно.

– Надеюсь, ты не думаешь, что я буду таскаться с вами?

– Ни за что, – сказала Серена, фыркнув. – Ты уже стара для клубов. Это все равно что ходить на дискотеку с родителями.

– Ну спасибо.

– Я не виновата, ты сама сказала, что парни моего возраста для тебя слишком молоды. Что? Ты вдруг передумала?

– Нет.

– Именно поэтому мы с тобой только поужинаем.

Мария вдруг заметила, как одна из машин отъехала. Она развернулась, намереваясь занять свободное место. От ресторана его отделяла пара кварталов, но Мария сомневалась, что сумеет подобраться ближе. Она припарковалась, не в силах избавиться от ощущения, что Серена о чем-то умалчивает. Сестра, видимо, это почувствовала.

– Перестань трястись и не порти мне настроение. Что плохого в том, чтобы провести время с сестрой?

Мария помедлила.

– Да, но давай договоримся. Если за столиком к нам присоединится парень или если ты задумала еще какую-нибудь глупость в том же духе, я рассержусь.

– Я не Джилл и не Пол. Я не стану устраивать дурацкое свидание вслепую, не спросив твоего разрешения. Если хочешь, могу поклясться, что никакого парня за столиком не будет. Мы просто перекусим в баре. Говорят, оттуда отличный вид. Договорились?

Мария поколебалась и наконец заглушила мотор.

– Договорились.

«Дерзкий Пит», стоявший рядом с пирсом на Райтсвилл-Бич, обслуживал клиентов уже около сорока лет. С трудом переживая ураган за ураганом, он бы давно обрушился, если бы с течением времени его не ремонтировали бесчисленное множество раз. Итогами этих ураганов стали облупленная краска, проржавевшая крыша и несколько сломанных ставней.

Несмотря на неприглядный вид, в ресторане было людно. По пути к лестнице, ведущей в бар на крыше, Марии и Серене пришлось протискиваться сквозь толпу туристов, ожидавших появления свободного столика. Следуя за сестрой, Мария рассматривала деревянные столы, стулья и разнообразные граффити на стенах. С потолка свисали предметы, которые прежний хозяин, Пит, давным-давно умерший, якобы выловил во время рыбалки – покрышки, теннисные туфли, спущенные баскетбольные мячи, лифчик, игрушки, десятки автомобильных номеров из самых разных штатов.

– Неплохо, да? – через плечо спросила Серена.

– Очень людно.

– Новый опыт для тебя. Пошли.

Они поднялись по скрипучей лестнице на крышу. Оказавшись на свету, под безоблачным небом, Мария прищурилась. В отличие от зала внизу, здесь, в баре, сидела только взрослая публика, с бутылками пива и коктейлями. Три официантки в шортах и черных топиках шныряли между столами, забирая пустую посуду и расставляя бокалы. На многих столах стояли жестяные ведра, полные крабов. Клиенты разламывали панцири, добираясь до вкусного мяса.

– Нам повезло, я вижу два свободных места, – сказала Серена.

Стойка находилась в дальнем конце, частично защищенная от зноя ржавым жестяным навесом. Перед ней стояли десять табуретов. Девушки принялись петлять между столиков под палящими лучами солнца. Под навесом, впрочем, было прохладнее; когда Мария присела, соленый морской бриз подернул ее волосы. За спиной Серены виднелись волны, которые разбивались о берег и из синих внезапно становились белыми. Хотя уже подходило время ужина, на пляже по-прежнему были сотни людей – они резвились в воде или лежали на полотенцах. На пирсе стояла толпа рыболовов, которые ждали поклевки, перегнувшись через перила. Серена окинула все это взглядом и повернулась к сестре.

– Ну, признай, – потребовала она. – Именно то, что тебе нужно. Скажи, что я была права.

– Ладно. Ты была права.

– Люблю, когда ты так говоришь, – радостно отозвалась Серена. – А теперь давай что-нибудь выпьем. Что подсказывает сердце?