Студент 2

С ходу не вспомнилось, а Витя все жужжал и жужжал над ухом про «роллингов», да «лиловых». Видимо, на эту тему он готов был переливать речи бесконечно. Я его не обрывал, слушал вполуха, кивал, но по большому счету мне это было неинтересно. К рок-музыке я совершенно равнодушен, за исключением разве что нескольких композиций, да и то самых древних, времен «Битлз» и «Шэдоуз». А к «роллингам» и вовсе испытываю неприязнь из-за Мика Джаггера – уж больно рожа дрянная.

Под необязательную болтовню мы доехали до места. Вагон был не сказать, что полный, но все же порядком народу ехало. И почти все вывалились на нашей остановке, поехали дальше несколько человек. Понятно, что все вышедшие дружно повалили в сторону ДК.

– Ага! – радостно зашептал Витек. – Смотри-ка, ажиотаж есть. Хорошо… Ну, пошли скорей!

«Толкучка» представляла собой нечто вроде случайного скверика между хозяйственным двором ДК и ближайшим жилым домом – двухподъездной девятиэтажкой. То есть, вряд ли его планировали, а он как-то сам собой получился. Поодаль были еще здания, и пяти-, и девятиэтажные, целый микрорайон.

Витек заметно приободрился. Он был здесь как рыба в воде.

– Привет! Здорово!.. – только и кидал он направо и налево торгующим дельцам, иные из которых были основательно снабжены раскладными столиками и сиденьками, а другие прямо по траве или по земле расстелили пледы, покрывала и вели продажу прямо с них.

Господи, чего здесь только не было!.. Меня волей-неволей захватило любопытство, я начал присматриваться.

Думаю, каждый из этих предпринимателей давно специализировался на чем-то одном. Наверняка это стало их образом жизни и давало ощутимый приработок. Я даже попробовал мысленно их систематизировать, составить, так сказать, усредненный социальный портрет продавца барахолки… и вышло у меня, что мужчин и женщин тут примерно поровну, в основном немолодые, в основном люди невысокого статуса. В те годы, кстати, разница в одежде была заметно ощутимее, она как достаточно надежный маркер расставляла граждан по ступеням социальной лестницы. Вряд ли простому работяге тогда бы пришло в голову надевать шляпу, плащ и галстук. А вот кепка, ватник, сапоги – в самую жилу…

Так вот, продавцы тут были народ в массе непрезентабельный. Женщины в основном барыжили одеждой, а также пряжей, вязаными изделиями, вышивкой. Мужики промышляли кто электрикой, кто сантехникой, кто слесарно-столярным инструментом… На одном персонаже зацепился мой взгляд. Это был такой деклассированный пьющий интеллигент со следами пороков на лице, но в чем-то сохранивший остатки былой респектабельности. А приторговывал он, естественно, книгами. Самодеятельный букинист.

Я даже заинтересовался. У него там заметны были явно дореволюционные издания. Я бы с удовольствием покопался в них. Не сейчас, ясное дело, но постарался запомнить и самого типа, и место где он находился. Прямо-таки мысленно сфотографировал его.

– Слушай, – спросил я Витьку. – А здесь у каждого своя определенная точка?

– Практически да, – сказал он. – По крайней мере, у меня так. Ну, шаг влево, шаг вправо не считаем… Да вот и пришли! Иваныч, здорово!

Пожилой мятый жизнью Иваныч прошамкал ответное приветствие беззубым ртом. Он барышничал филателией и фалеристикой: марками, значками, даже какой-то антикварной фурнитурой типа довоенных шевронов, кокард и эмблем Красной Армии. Это все тоже меня немедленно заинтересовало, но дело есть дело.

– Часы! – громко, но деликатно провозгласил Витька. – Электронные японские часы, последняя модель! А также другие импортные товары. Сигареты, жевательная резинка! Модные популярные вещи…

– Никакого импрессионизма! Никакого абстракционизма!.. – вполголоса подсказал я.

– Тише ты, – сердито скрипнул Витька. – Не путай жанры!

Я беззвучно рассмеялся.

Рекламная кампания имела успех: привлеченная упоминанием о жвачке, к нам подвалила кодла пацанов лет от десяти до четырнадцати. На «Ригли» они не потянули, но «Педро» выгребли почти подчистую, рублей на восемь.

– Ну, с почином! – сказал я Витьке. – Теперь пойдет писать губерния. У меня рука легкая, имей в виду!

Честно говоря, я это брякнул от балды, просто чтобы Витьку приободрить. Но оказалось, что как в воду глядел: минуты не прошло, как на горизонте появился пижон лет двадцати пяти, в «гавайской» рубашке невообразимой раскраски – правда, я даже не смогу объяснить, что там за цвета, вырви-глаз какой-то. Светлые джинсы, дымчатые очки. Надменно жующий жвачку рот. Общий вид – «все вокруг говно, а я граф Монте-Кристо».

– Витька, – мгновенно шепнул я на ухо ему, – смотри, твой клиент!

– Где?.. А, вижу. Точно! Наш контингент, работаем!

И он заблажил погромче про часы и сигареты. Цветастый Монте-Кристо услышал, не торопясь подвалил к нам.

– Здорово, – свысока бросил он. – Это у тебя, что ли, «Сейко»?

– Это у меня, – с неуловимой дерзостью ответствовал Витек. – Смотри, пока не разобрали!

И он предъявил часы на металлическом браслете с защелкой.

Тот скептически хмыкнул, но какой тут скепсис? Не придерешься. Он крутил, смотрел и так и сяк, едва ли не обнюхивал.

– Смотри, смотри, – подзадоривал Витька. – Ничего не высмотришь! Натуральные, не лицензия какая-нибудь там. Мэйд ин Джапан чисто!

Модник промолчал. Хвалить, видать, не хотел, а хаять не за что. Ни к чему не придерешься.

– И сколько? – наконец, соизволил сказать он.

– Сто тридцать, – без запинки выстрелил словом Витька.

– Ха! Сказал, как в лужу перднул. Да я такие же за сто найду!

– Так в чем вопрос? – Витек ехидно ухмыльнулся. – Иди, ищи. Фуфло какое-нибудь корейское или сингапурское. Может, и найдешь. А это чистая Япония. Ну ты же видишь, разбираешься в этом деле, я вижу!..

Покупатель промолчал, но и не отказался. Я угадал, что он размышляет. И хочется, и колется. Уже представляет себя с этой роскошью на запястье, но сто тридцать рублей!..

– Ну, за сто возьму, – наконец, изрек он.

– Не-е, земляк, – закуражился Витька. – Так дело не пойдет. Сто тридцать, как сказано.

Тут они принялись торговаться, и видно было, что этот процесс Витьке доставляет настоящее удовольствие. В переговорном процессе он был как рыба в воде.

Пока эти двое дебатировали, я вдруг испытал некое необъяснимое беспокойство, которого поначалу сам не понял. Что бы это значило, а?

Я огляделся, но ничего такого не заметил. И все-таки чуйка сигналила, что здесь что-то не то…

Глава 3

Я окинул взглядом окрестности, пытаясь понять, что же вызвало беспокойство. Да вроде бы ничего! Все как обычно. Но почему тревога?..

Продолжая озираться, я заметил правее микроавтобус УАЗ-452, в просторечии «буханка». Вернее, не столько автобус, сколько фургон: остеклена была только зона вокруг двух передних сидений, а все остальное – цельнометаллический кузов. Самый обычный, скромный, ничем не выделяющийся автомобиль. Тем не менее, он привлек внимание, и я упорно смотрел на него, пока Витек доторговывался с «гавайцем» и еще впаривал ему сигареты… Кончилось тем, что пижон приобрел несколько пачек «Винстона» и «Лаки Страйк», ну и часы, разумеется.

– Видал?! – счастливо воскликнул Витька, потрясая пачкой четвертных и червонцев, когда покупатель удалился. – Вот они, плоды упорного труда!

Ответил я невнимательно, так как увидел, что к УАЗу с дальней от меня стороны подошел спортивного вида молодой человек, чистенько и скромно одетый: легкие туфли, отглаженные светлые брюки, голубая рубашка с короткими рукавами. Короткая стрижка, темные волосы. Небольшие аккуратные усики. Сквозь стекла кабины я увидел, как он остановился. Зачем?.. Вроде бы с кем-то там говорит. Кивнул, энергично обошел машину спереди – к водительскому месту.

Я смотрел, как этот молодой человек… Ну как молодой? Лет тридцать-тридцать пять… Так вот, этот парень ловко прыгнул за руль, завел двигатель, машина сделала резкий разворот, оказавшись к нам правым двудверным бортом.

Во всем этом было что-то не случайное, но оно еще не складывалось в цельную картину. Картинки паззла близко подошли друг к другу, но не сомкнулись. Мысль моя заметалась…

И в этот миг я услышал с другой стороны рев мощного мотора.

Мгновенно повернувшись влево, я увидел движущийся по внутриквартальному проезду военный грузовик ЗИЛ-131 с закрытым тентованным кузовом.

И паззл сомкнулся.

Догадка обожгла меня.

– Витек, – негромко позвал я.

– А?

– Сдается мне, что мы накануне грандиозного шухера… – я навскидку процитировал киноперсонажа, и не успел закончить фразу, как по рынку пошло волнение – прямо как ветром дунуло. Иные из местных обитателей, самые, должно быть, чуткие, подхватились и устремились кто куда.

Дверь «буханки» распахнулась, из нее рванулись милиционеры, стремительно разбегаясь влево-вправо, то есть создавая линию охвата рынка. А из грузовика так же проворно – видна была их обученность в этом деле – стали выпрыгивать и устремляться на прочесывание солдаты внутренних войск. Малиновые погоны. Были они без оружия, только на поясных ремнях зачем-то болтались штык-ножи. Естественно, в ножнах.

Тут и Витек обалдел, рот разинул:

– Ух ты! Глянь…

– Вперед! – рявкнул я, пресекая ненужные речи.

Я прямо физически ощутил, как обострилась моя логика. Как бритва, она двумя резкими взмахами рассекла реальность.

Дом! Девятиэтажка. Туда.

Живая изгородь!

Скверик меж толкучкой и домом основательно зарос всякой древесно-кустарниковой дичью. Минимально маневрируя, можно было проскочить незамеченными. Это метров пятьдесят. Шесть-семь секунд. Только пулей!

На рынке вздыбилась лютая суматоха, гомон, отчаянные выкрики…

– Витек! Ходу!!!

Он тоже смекнул, молодец. Мы уже мчались меж кустов, я первым, он за мной. Гомон толпы за спиной нарастал. Голубые рубашки милиционеров мелькали за зарослями как ошметки неба, внезапно упавшие на землю.

Двадцать метров. Десять. Дорога. Вновь кустарник. Крыльцо. Дверь. Все!

Задыхаясь, я влетел в подъезд. Витька – за мной, споткнулся о порог, чуть не налетел на меня.

– Н-ну!.. – хрипло проорал он. – Ну, Базилевс, ты голова!..

– Можно даже сказать, кибермашина! – я хлопнул его по плечу, успев вспомнить, что слова «компьютер» в нашем обиходе тогда еще не было. – Между прочим, проблема еще не решена.

– Это почему?

– А потому, что менты не дураки. Они наверняка могут подъезд проверить. Даже допускаю, что они нас видели. Хотя… Ну да что там гадать! Видели, не видели…

– Так делать-то что?

– Пока идем вверх, а там видно будет.

– Ну так давай на лифте!..

– Нет. Чем меньше шума, тем лучше. Идем вообще беззвучно!

И мы как могли беззвучно пустились наверх, овеваемые запахами давнего жилья: кухонными, мыльными и прочими. На подходе ко второму этажу услышали, как выше клацнул дверной замок, а когда добежали до третьего, увидели светловолосую молодую женщину, слегка растрепанную, в сильно застиранном ситцевом халатике и домашних шлепанцах. И с первого же взгляда я заметил, насколько она симпатична, какие у нее стройные округлые ноги.

– Здорово! – неожиданно воскликнула она. – Спекулянты, что ли? От облавы бежим?

– Предприниматели, – переводя дыхание, откликнулся я. – Зарабатываем честно! Интеллектом и деловой хваткой.

По лицу ее скользнули одновременно недоумение и интерес. Похоже, со столь ловким мастером речи она прежде не сталкивалась. От неожиданности, что ли, она вдруг чистосердечно призналась:

– Да сын у меня туда поперся! Так, из интереса, поглазеть что-нибудь. Первоклассник. То есть, первого сентября во второй… Ну, я уж думаю, такого-то пацана не загребут?

– Нет, конечно, – поспешил утешить я. – А вот у нас для него как раз может кое-что быть… Простите! Вас как зовут?

– Катя. То есть, Катерина, – поправилась она.

Я вмиг просек, что она все еще живет отголосками юности, когда она была Катей и с некоторым трудом свыкается с тем, что она уже Екатерина, или тем более какая-нибудь там Екатерина Ивановна или Петровна.

– Катерина, – как можно задушевнее произнес я. – Тогда, быть может, вы нас впустите на полчаса? Пока вся эта суматоха уляжется?

Я кивнул назад и влево, в сторону барахолки, откуда до нас долетали невнятные звуки, и сказал:

– Витя, что мы можем предложить пацану восьми лет?

Витек к этому моменту отдышался.

– Ну что? – уверенно заявил он. – Жвачки разные. Или вот ручку шариковую не хотите ли для школы? Смотрите! С такой штуковиной сын ваш станет королем класса!

И Витька вытащил шикарную импортную шариковую ручку: изящный металлический цилиндрик поразительно красивого вишневого цвета.

Кате, конечно, это приглянулось, однако, она скептически сощурилась:

– Ну, эту штуковину он на второй день потеряет. Если не на первый. А насчет жевачек… ну, тут надо поглядеть.

– Так мы зайдем?

– Айда! – пригласительно махнула она рукой.

И мы прошли в небольшую, небогатую, но чрезвычайно опрятную квартирку. Прямо заметно было, что хозяйка при довольно затрапезном виде – настоящая фанатка чистоты… И еще. Чутьем я угадал, что перед нами мать-одиночка. Не было здесь мужского духа. Малолетнего парнишку, понятно, не считаем.

Прошли на крохотную кухоньку.

– Может, чаю попьете? – предложила Катя.

– С удовольствием! – тут же откликнулся я.

Она взялась хлопотать у плиты, а я незаметно подмигнул Витьке: живем, мол! Вот что значит знание психологии.

Вскоре на стол явился свежезаваренный чай, скромное угощение: печенье, прошлогоднее варенье. Черная смородина. Только мы взялись за это, как грянул дверной звонок.

Витька изменился в лице:

– Черт! Неужели менты прочес устроили?!

– Да ну, какие менты! – Катя вскочила. – Это мой оболтус вернулся, слава Богу.

И верно, в дом ввалился бойкий второклассник, с ходу заваливший мать жарким рассказом о том, как он ходил по рынку, как на толпу обрушилась облава, как он ухитрился познакомиться с одним солдатом, и тот показывал пацану штык-нож и даже дал подержать в руках.

Наверное, солдат был дурак, но это неважно. Мальчишка пылал восторгом, тараторя и сбиваясь, но мамаша пресекла доклад распоряжением мыть руки.

Тут юный авантюрист заметил нас.

– Здрасьте! – бойко отчеканил он. – А я вас тоже там видал!.. Мам, эти дядьки тоже там были. А вы зачем к нам?

– А мы специально к тебе, – я подмигнул. – Руки мой, и сюда иди.

Ну, короче говоря, парня мы ошарашили набором жевательных резинок, и он, конечно, вымутил их у мамаши на сумму порядка все той же пятерки. После чего был отправлен в подъезд взглянуть в окно: как обстоят дела на рынке (окна квартиры выходили на противоположную сторону). Мы с Витькой за это время выдули по две чашки чаю, и я ощутил, как проступает в разных местах потная испарина.

Пацаненок, которого, к слову сказать, звали Володя, вернувшись, доложил, что облава подходит к завершению, солдаты грузятся в машины, милиционеры еще что-то там делают, а народ уныло разбредается. Витек встревоженно начал расспрашивать, не задержали кого-либо, но парнишка ничего пояснить не смог.

Пока все это длилось, я тем же тонким чутьем угадывал, что у матери-одиночки появляется чисто женский интерес ко мне. Хотя она явно лет на десять постарше, но… Тема, в общем, ясная: рано выскочила замуж, непонятно зачем, быстро выяснилось, что муж – пустое место… Ну и вот пока так: одной тянуть сына, крутиться. Дни, месяцы, годы летят неразличимо, постепенно приходит осознание, что молодость почти прошла, что мужиков, желающих взвалить на житейский горб разведенку «с прицепом», что-то не видать. Вернее, есть такие, кто уверяет, что готов соединить жизнь, а на поверку оказывается, что соединить он готов только гениталии. На разок-другой. Понятно: аппетитная привлекательная женщина будоражит естество, пробуждает сильные желания… Но это все вещи разовые, а семейная жизнь совсем другое дело! На нее у охотников до женской прелести желания немного.

Я отлично представлял ход ее умозаключений, прямо-таки мысли читал. Ага, интересный парнишка… Молодой, конечно, так ведь тут, как говорится, ровесников не ищут… Могла бы я с ним? Конечно. Даже с удовольствием. Если честно, хоть сейчас.

Все это считывалось мной по некоторым невербальным реакциям Кати. Ну и у меня, разумеется мысли потекли в параллельном русле. А я? И прикинув все про и контра, я вынужден был честно признать, что и я не отказался бы от пары эротических сцен.

Не успел я так подумать, как Катя пропела несколько фальшивым голоском:

– Кстати, ребята! А у вас еще что-то интересное есть? Я бы подумала над этим…

– Да все, что хотите! – воспрянул Витек без всяких задних мыслей. – И на вас найдется. Джинсовые изделия! Например.

– Телефон у вас есть? – спросил я.

– Нет, – Катя вздохнула. – Чего нету, того нету.

– Ну, это не беда. Мы и на дом к вам можем прийти. Верно, Вить?

– Конечно, – простодушно подтвердил коммерсант.

– А чего у вас есть? – встрял малой.

– Все! – прозвучал гордый ответ.

– А машинки есть? Модельки!

– Вова, – строго одернула Катя. – Не попрошайничай!

– Найдем! – Витек приосанился.

– Правда?! – Вовины глаза так и округлились.

– Конечно, – веско подтвердил я.

Игрушечные копии советских автомобилей в масштабе 1:43 стали производить в начале 70-х годов. Тогдашних мальчишек они вгоняли в неизмеримый восторг абсолютно идентичной внешностью и ювелирностью исполнения. У них открывались двери, капот и багажник, колеса были резиновые и слегка пружинили, как будто на рессорах, фары были прозрачные, не говоря уж про остекление салона… Самые первые модели воспроизводили автомобили «Москвич-408» и «Москвич-412», имели большой успех. Ну и пошло-поехало. Стали изготавливать копии как легковушек, так и грузовиков – ЗИЛ, КамАЗ, другие. Пацаны, конечно, охотились за этими поделками – хотя те и поступали в продажу, но немного. И расхватывались мгновенно. Найти было нелегко. И я представил, как после нашего ухода Вова пристанет к мамаше с ножом к горлу…

Мысленно улыбнувшись этому, я подумал, однако, что уходить пора. У меня впереди еще свидание с неясными целями, к нему не то, чтобы надо подготовиться… А хотя и это тоже. Морально. Я был бы даже не прочь отдохнуть немного.

– Ладно, – объявил я. – Спасибо за угощение. Идем, Витя.

– А когда придете? – немедленно спросил Вовка.

– Пока, брат, обещать не стану, – по-взрослому ответил я. – Поживем – увидим.

Лицо Кати при таком ответе чуть омрачилось, хотя она постаралась не подать вида.

– Ладно, – сказала она. – Приятно было познакомиться. Если что, заходите…

На обратном пути Витек был заметно оживлен, рассуждая о том, что автомодели могут внезапно оказаться плодородным бизнес-полем.

– …мне это как-то раньше в голову не приходило! Никогда не думал. А тема-то интересная конкретно! Надо будет Кайзеру сказать…

– Кому?!

– А! – засмеялся Витек. – Кайзер – это мой оптовик. Кликуха такая. Ну, тот самый, помнишь, мы еще за твоим «Ливайсом» к нему ходили…

– Помню, – сказал я.

И вспомнил, как наблюдал за этим самодовольным типом. Ишь же, погоняло-то себе какое сочинил! Царь горы. Повелитель мух!

– А откуда у него такой псевдоним?

– Не знаю. Но котелок варит – ого-го! Что твой ядерный реактор.

В голосе промелькнуло невольное уважение. Он пустился в панегирик о том, каков данный персонаж умный да разумный, причем интеллект, по Витькиным представлениям, мощнее всего проявлялся в наличии всякого импортного барахла. Во-первых, моднейшего прикида, в котором щеголял этот самый властитель жизни, а во-вторых, всякой проигрывающей и звукозаписывающей аппаратуры, которой была нашпигована его квартира.

При этом воспоминании Витек аж в лице изменился, завистливо и восхищенно:

– Ты представляешь? Музыкальный центр! Филипс!..

По его пересказу, музыкальный центр являл собой так называемый «комбайн»: проигрыватель для пластинок плюс кассетный магнитофон в одном корпусе, плюс усилители звука… И было это оснащено какими-то индикаторами, приборами со стрелками… А цветомузыка! От упоминания о ней Витек едва не начинал полыхать огнем восторга.

Цветомузыка той эпохи! – объект вожделения юных меломанов, на лестнице приоритетов стоящий разве что на ступеньку-две пониже девичьих писек и сисек. А у особо ошалелых технократов, возможно, и повыше… Но такие все же встречались нечасто, а у большинства эти ценности были увязаны в системную цепочку. Разноцветные мигалки предназначались именно для того, чтобы поразить непрочный разум девушки и повернуть его на дорогу объятий и щупаний с последующим продвижением понятно куда. При условии, конечно, что объект удастся завлечь домой в отсутствие родителей.

Но что правда, то правда: были и бескорыстно-пламенные конструкторы, жаждавшие создания некоего чуда техники. Русская и советская смекалка границ не знала и не знает, поэтому находились мудрецы, которые ради создания цветомузыкальных эффектов ухитрялись по ночам вытаскивать стекла уличных светофоров и железнодорожных семафоров… Ну ничем не лучше героя Чехова, который от рельсов откручивал гайки, чтобы делать грузила для удочек! Иногда таких энтузиастов отлавливали, доходило и до уголовных дел. Ну, а стоп-сигналы и поворотники автомобилей, используемые как светофильтры – это уж дело совсем обыденное.

Назад поехали по настоянию Витьки тоже на трамвае, сэкономив в сумме по четыре копейки. Тут я решил поддеть скаредность приятеля и с невинным видом сказал:

– Кстати! Между прочим, я сегодня твой товар спас, согласен?

– Ну… да, – Витек слегка напрягся. – И что?

– И все. Думаю, процента два от общей стоимости я заработал. Примерно пятерку. Поэтому будем считать, что должен я тебе пятнашку. Согласен?

Витька помолчал, свыкаясь с грустной мыслью.

– Ну… не знаю, – промямлил он наконец.

– Так чего тут знать-не знать? – я ощутил залихватский азарт. – Не будь меня, представь – приняли бы тебя. Тогда что? Товара бы лишился, и это в лучшем случае. А в институт бумага бы пришла? Прощай учеба, не начавшись!

На Витькином лице заметно отражались все эти ужасы, которые он, видимо, мысленно представлял.

– Ну… – произнес он в третий раз. – Ладно. Подумаем…

Здесь мне его почему-то стало жалко, и я сменил тему:

– Подумаем, хорошо. Ты мне вот что скажи: как с Татьяной у тебя?

Глава 4

Волшебное имя «Татьяна» как будто брызнуло на Витька живой водой. Он заерзал на трамвайном сиденье и даже зачем-то откашлялся.

– Да вроде бы идет дело… – он оглянулся и понизил голос: – Сейчас уехала домой, завтра должна вернуться. Вот тут какую тактику избрать, как думаешь?

Я солидно усмехнулся:

– Как я понял из твоих прежних повестей, вы уже порядком продвинулись по тропе… Амура. Так?

– Так, – согласился Витек, слегка смущаясь.

– Значит, стратегия верная. Надо лишь развивать успех.

– Так я же о том и толкую! О тактике. На что поднажать, какие конкретно действия предпринять. Понимаешь?

Я уже хотел было сострить – мол, за консультацию минус два рубля с долга… Но подумал, что это будет перебор. Как бы не довести соседа до депрессии.

– Ну что тебе сказать? Порекомендую две вещи. Во-первых, цветы… Вообще, должен сказать, что девушки любят чепуху. То есть, какие-то несложные вещи. Вот что проку в цветах?.. А попробуй подари девчонке! И она растает как Снегурочка.

Витькино лицо отразило мощный ход мысли.

– Хм… – промычал он. – А ведь это верно!

– Ну, еще бы не верно. И второй небольшой секрет: говори побольше комплиментов. Самых примитивных. Ясно?

– Постой, постой. Примитивные – это как? Типа: у тебя такие красивые глаза?..

– И это тоже. Ты прекрасно сегодня выглядишь. В такую девушку невозможно не влюбиться… В твоих глазах я вижу отражения звезд и северных сияний… Когда ты идешь по улице, все цветы и деревья склоняют стебли, ветви перед тобой…

– Ух ты! – Витек радостно заржал. – Слушай, Базилевс! Ты это… Домой придем, накидай мне на бумажке такие формулы. У тебя ж талант!

Я не без ехидства прищурился:

– Таланты бесплатные не бывают…

– Да ладно! Как говорится, не в службу, а в дружбу. Сделаешь?

– Да сделаю, конечно, – я рассмеялся. – Какой разговор!..

Витька расцвел.

Так мы и доехали под необязательные разговоры. В комнате, конечно, я набросал на тетрадном листке с десяток бойких фраз – мне это было пара пустяков, а Витьке радость.

– Ну и сам тоже подумай, – посоветовал я. – Образцы теперь есть, по ним и трудись.

– Э, нет! – отмахнулся он. – У меня на это дарований не хватит. Пока достаточно. А понадобится, так снова тебя попрошу.

– Логично, – усмехнулся я.

Времени было еще порядком. Я отправился в умывалку, где слегка влажной щеткой освежил «Ливайс», а «Ботасы» помыл основательно. Вымыл и волосы, расчесался, и вид обрел в целом щеголеватый. Выглядел не семнадцатилетним пацаном, а достаточно основательным молодым человеком. Ну, лет так двадцати-двадцати двух. Ну и теперь, конечно, завертелись мысли в известном направлении: какого черта нужно от меня, по сути, подростка, взрослой женщине? Неужели того самого?..