скачать книгу бесплатно
– Вы… Ты не поверишь, но я всем рассказываю, что у меня есть парень, очень похожий на тебя, на вас… на белой машине. Даже звоню, и вы… ты мне как бы отвечаешь и тоже звонишь иногда. У меня какой-то придуманный номер забит. И вроде бы бегаю к тебе на свидания. У нас в группе по-другому просто нельзя, иначе засмеют. Я же из провинции! У нас на провинциалок травля…
Боги, боги, да что с ней происходит? Какую чушь она несет! Зачем она ведет себя так по-детски с незнакомым взрослым мужчиной? Неужели море совсем отняло у нее разум? Нет, поистине, она неисправима – глупая, наивная девчонка… Он опять будет смеяться над ней!
Но Сергей очень внимательно, словно перед ним стояла старательная ученица, выслушал сумбурное объяснение.
– А зачем ты обманываешь? Не легче ли встречаться по-настоящему?
– Не получается, на меня никто не обращает внимания.
– Странно, что не обращает. Ты очень хорошенькая. Или это ты ни на кого не смотришь? – он чуть улыбнулся ей.
Надя смутилась и отвела глаза в сторону. Он задал такой вопрос, на который трудно было ответить, не задумываясь, и она решила не отвечать.
– Почему ты не позвонила, если думала обо мне?
– Я порвала записку с номером – хотелось вернуть тебе деньги и телефон, но поняла, что это было глупо. Они мне были нужны. Я очень злилась – сначала на тебя, а потом на себя.
– Любая на твоем месте воспользовалась бы ситуацией и вытребовала у меня не только деньги и телефон.
– Нет, это мерзко. Может, у вас в городе так принято, но я – не могу. И знаешь, это так замечательно, что я тебя сегодня встретила, потому что жалела о своем поведении и мечтала извиниться. Прости меня, ты действительно искренне пытался помочь. Даже яблоки купил. Очень вкусные. А я вела себя, как невоспитанная деревенщина. Представляю, что ты тогда обо мне подумал!
– Ты меня поразила своим поведением.
– Я тебя оскорбила?
– Нет, в моем случае это невозможно. Просто ты слишком отличалась от знакомых мне девушек, показалась гордой, испуганной, обиженной и несчастной. Что удивительно, при этом ты настойчиво пыталась доказать мне, что я неотесанный болван. И это вместо того, чтобы обольстить и воспользоваться ситуацией! Я, на самом деле, был тогда так напуган, что готов был выполнить любые твои требования. Даже жениться.
Надя от души рассмеялась и покачала головой.
– Нет, жениться не нужно, у меня впереди четыре курса учебы. И потом, я сама была виновата в том, что ты на меня наехал. Скажи, почему ты тогда сказал, что я твоя жена?
– Это психологический трюк, чтобы отвлечь внимание толпы и твое, в том числе. Пока ты раздумывала, мне удалось усадить тебя в машину и быстро увезти с места происшествия, пока не приехала полиция и не стала писать протокол. Ты даже не представляешь, как я тогда струсил! У меня были проблемы с прокуратурой, как раз полиции в тот день мне не хватало больше всего!
Надя подняла на него изумленные глаза, испугавшись слова «прокуратура».
– Пошли, – он рассмеялся и взял ее за руку, – только прошу тебя, не сопротивляйся больше. Сегодня ты будешь исполнять все мои желания, и тогда я тебя прощу по-настоящему.
Надежда насторожилась, потянула руку назад, лицо ее напряглось.
– А какие у тебя желания?
Он расхохотался искренне, заразительно, даже хлопнул себя ладонью по бедру.
– Ну, ты и дикарка! Я хочу обедать! Вместе с тобой! А потом я тебя снова поцелую, пошли, – и, не слушая ее больше, уверенно повел ее за собой на набережную.
Это был безумно счастливый и одновременно самый сложный день в ее жизни.
Надя впервые обедала в ресторане с молодым мужчиной – интеллигентным, воспитанным, который ей невероятно нравился, – и панически боялась сделать что-то не так. Отрезая кусочек отбивной, она уронила нож, потом чуть не перевернула солонку и долго раздумывала, смешивать ли салат, сложенный аккуратной горкой. Поймав несколько раз ее напряженный взгляд, Сергей попросил не заботиться о правилах и сам перемешал ей салат, даже слегка посолил. Он улыбался, шутил, веселился, вел себя совершенно непринужденно, словно она была его младшей сестренкой. Это заставляло девушку искать подвох в каждом его слове или жесте – ей казалось, что он немного переигрывал. Но к концу обеда она незаметно для себя расслабилась, завязался разговор.
Скоро она узнала, что он закончил кадетский корпус в Киеве, готовился в военную академию, но потом поступил в мединститут и стал врачом. О себе Надя, конечно, выложила все, как на духу – о мечтах отлично учиться, параллельно осваивать психологию и планах работать в бизнесе. Даже зачем-то рассказала про изящные туфли на каблуках, которых у нее никогда не было, но которые она будет обязательно носить на работе. Почему-то ей захотелось довериться этому необыкновенному парню, который был старше на целых десять лет и казался таким взрослым. Рядом с ним она почувствовала себя защищенной – от него исходило тепло, сила и какая-то потрясающая уверенность в том, что именно ее он не обидит никогда.
Надю очень занимал вопрос, который она хотела задать и не решалась. Ей было крайне любопытно, что она услышит в ответ – приятный слуху обман или нечто неопределенное. Она была уверена, что правду он ей точно не скажет. Но любой из вариантов ответа помог бы ей лучше понять, какой он, этот Сергей Неволин, так случайно оказавшийся рядом с ней на причале. Лучше бы он ее приятно обманул, тогда стало бы ясно, что она ему интересна. Размышляя, как правильно подобрать слова, Надежда отвлеклась от разговора, и Сергей спросил первый:
– Ты о чем-то задумалась?
Она с благодарностью посмотрела на него, кивнула, подцепила ложечкой вишенку с мороженого, с наслаждением съела.
– Да, меня кое-что беспокоит.
– Что? – Сергей удивился тому, что девушку в такой замечательный момент может что-то беспокоить, и слегка насторожился, с внезапной тоской подумав, что она, наконец, заговорит о деньгах.
– Наша встреча, – Надя вдруг неожиданно смело посмотрела ему прямо в глаза. – Так не бывает. Мне кажется, что я чего-то не знаю.
В какой-то неуловимый момент потеряв контроль, он смутился и отвел взгляд. До этой минуты Сергей мастерски управлял ситуацией, обольщая маленькую нежную Надю Головенко, с удовольствием забавляясь ею и не думая, к чему это приведет. Во всяком случае, ему так хотелось – не думать. И вдруг он резко опустился на землю. Перед ним сидела предельно серьезная девушка, не способная лгать сама и отлично чувствующая чужую ложь. Она в один момент перевернула ситуацию с ног на голову, хотя, на первый взгляд, была перед ним вся, как на ладони. Он должен был теперь решить – играть дальше в начатую им безобидную, ни к чему не обязывающую игру-свидание, или переступить границу, за которой начнутся новые пугающие отношения. Сергей заколебался. Наверное, лучше всего было бы красиво попрощаться. Дать денег, в конце концов. Ну, почему он не уходит? Это же так просто!
Надя, внимательно наблюдая за ним, увидела, как он резко изменился в лице. Исчезла его игривость, она снова увидела его настоящего – серьезного, сосредоточенного, очень взрослого. Он чуть заметно вздохнул и отвел взгляд в сторону. Помолчал.
– Да, ты права. Наша встреча не случайна…
Теперь уже Сергей совершенно откровенно рассказал ей о том, как ждал ее, приезжал к институту, видел ее в «Атриуме». Как решил встретиться в субботу, приехал узнать расписание, увидел ее, проводил на автовокзал, а потом поехал за ее автобусом к морю. Он почувствовал после этого признания необыкновенное облегчение, словно снял давившую маску – такую приятную и надежную внешне, но почему-то рядом с Надей ставшую некомфортной.
Надежда после его слов задумалась. Он, такой взрослый и холодный во время аварии, вдруг сказал правду, и это было невероятно. Зачем так откровенничать в первую встречу? А, может, ему все это настолько безразлично, что правда уже не имеет значения? Девушка была озадачена, ситуация стала еще более запутанной. Нет, лучше бы он солгал!
«Какая же она хорошенькая!» – эта мысль вызвала у него острую тоску, будто он видел эту малознакомую девушку в последний раз, но, уже попробовав на вкус ее губы, пахнущие кофе, понял, что будет думать о ней безостановочно.
– Пойдем, погуляем! У нас еще много времени.
– Да, – она мягко улыбнулась ему, – с удовольствием!
…Он так и не поцеловал ее в этот день. Вместо этого брал то за руку, то под локоть, как будто эти ненавязчивые знаки внимания давали ему возможность чувствовать ее рядом. Был он уже не так оживлен, как до обеда в ресторане, но показался Надежде более естественным. Временами она чувствовала, что он не знает, как себя вести и поэтому молчал. Путаясь в мыслях, она пыталась заполнить паузы ничего не значащими фразами, ощущая себя по сравнению с ним глупой и суетливой, но виду он не подавал и вежливо отвечал на ее вопросы. Они не торопясь обошли лавки с сувенирами, внимательно разглядывая пестрые лотошные товары, потом решили покататься по заливу на миниатюрном катере. Он обнял ее за плечи, прижал к себе, защищая от ветра, то и дело поправлял ее волосы, норовившие закрыть лицо. Его губы были совсем близко возле ее виска, Надя чувствовала его дыхание. Ей очень хотелось повернуть голову и поцеловать его самой, но она так и не решилась это сделать.
После того, как они, замерзшие, вернулись на берег и выпили горячий кофе, Сергей предложил подняться по узкой извилистой улочке в центр Алушты и полюбоваться церковью, золотистый купол которой отлично просматривался с моря. Разговаривать им уже не хотелось, они оба устали и шли рядом так спокойно, как будто знали друг друга много лет. Спускавшиеся им навстречу лысый дедок с маленькой седой бабулькой – степенные, аккуратно одетые – зачем-то приветливо улыбнулись ей. Девушка рассеянно улыбнулась в ответ и тут же забыла про них. Она мечтала только о том, чтобы этот кривой тротуар в гору никогда не заканчивался – так ей было хорошо держать свою ладошку в его большой горячей руке.
Увидев на площади магазин сувениров, Сергей открыл стеклянную дверь, и, не отпуская Надину руку, вошел вместе с ней в тесное помещеньице. Там было много интересных вещей – милые статуэтки, резные шахматы, искусственные цветы. У Нади разбежались глаза, и она, растерянно потоптавшись, остановилась возле шахмат. Но Сергей не дал ей осмотреться и повел к стойке с шелковыми платками и палантинами. Оживившись, он долго выбирал что-то особенное, прикладывал к ее лицу и, в конце концов, остановился на теплом шерстяном шарфе нежного оливкового цвета. Надя стала отказываться – вещь была непомерно дорогой, но Сергей ее не слушал. Расплатившись, он сразу аккуратно замотал шарф вокруг ее шеи, бережно расправив и уложив сверху длинные волосы. Наде на миг показалось, что он залюбовался ею, но она отогнала от себя эту мысль, как неразумную и преждевременную.
Вернувшись к стоянке, они сели в машину и поехали сквозь тяжелые сумерки мимо гор, покрытых спящим лесом. Фары встречных машин слепили глаза, в салоне было тепло, звучала приятная музыка. Надя, наполненная впечатлениями, прислонилась к стеклу, уютно устроившись на новом мягком шарфе, который она свернула в виде подушки, и думала о прошедшем дне. Наверное, они больше никогда не увидятся. Почему-то такие мысли не пугали – это странное свидание с незнакомым мужчиной было похоже на законченный состоявшийся роман. Ей еще долго предстоит осмысливать, как это произошло, и, наверное, хранить в душе этот день, как светлый подарок судьбы. Она, конечно, не девушка его круга, но уже за то, что он провел с ней – такой наивной, непосредственной, глупенькой – целый день и ничем не выдал своего раздражения, Надя была ему искренне благодарна.
Когда они въехали в город, он неожиданно прервал молчание:
– Я живу один. Поедем?
Надя энергично замотала головой.
– Нет.
Испугавшись, мельком взглянула на него. Что она делает? Опять «нет»! Наверное, надо как-то по-другому. Но как это возможно – вот так сразу поехать и остаться с ним наедине? Нет! Тысячу раз нет! Ей это не нужно!
Он печально улыбнулся уголками губ.
– Я так и думал. Хорошо, в другой раз.
Ее настроение моментально испортилось, будто произошло нечто ужасное, что уже невозможно исправить. Она отвернулась и стала напряженно смотреть в окно. Сергей молча довез ее до общежития, остановился, и, когда она попыталась выскочить прочь, резко развернул ее и долго, с наслаждением, целовал – прижимал к себе, стискивал ее плечи, будто думал об этом всю дорогу и дал себе, наконец, волю. Она неумело отвечала ему, надеясь навсегда запомнить новое ошеломляющее чувство всепоглощающей близости, накрывшее ее всю – до кончиков пальцев ног. Невыносимо захотелось остаться с ним, ощутить его горячие ладони всем своим внезапно взбунтовавшимся телом, которое непроизвольно потянулось ему навстречу. Еще секунда, и она готова была стащить с него свитер, обхватить взмокшими ладонями его сильную спину, почувствовать запах кожи. Будущее для нее перестало существовать, осталось настоящее, и в нем было только ее желание – мощное и неудержимое, словно внезапно проснувшийся вулкан.
Вдруг Сергей резко отодвинулся и, придерживая ее за плечи, напряженно посмотрел в глаза, будто мог что-то разглядеть в темноте. Это произошло так неожиданно, что она в первый момент ничего не поняла и замерла, тяжело переводя дыхание. Нежно, едва касаясь, он провел пальцами по ее горящей щеке, поправил новый шарф, вздохнул с сожалением и легонько подтолкнул к двери.
– Иди, милая.
Она в ужасе отшатнулась от него, будто этот взрослый опытный мужчина, спровоцировав ее своими требовательными поцелуями, заставил совершить нечто непотребное и подсмотрел это. Спохватившись, она толкнула дверь, неуклюже сползла с высокого сиденья и, не оглядываясь, быстро побежала прочь – опустошенная, почти неживая от жгучего стыда. Как теперь жить с этим стыдом дальше, она не знала. Телефонный номер Сергей у нее так и не спросил.
В тот вечер Надежда неподвижно лежала на кровати, отвернувшись к стене, вспоминала каждую минуту прошедшего дня и равнодушно сожалела о том, что произошло в машине. Хотелось плакать, но почему-то не было слез. Что теперь ей делать со своими новыми пробудившимися чувствами, девушка не знала. «Как жаль, – думала она, – я опять вляпалась в очередную неприятность. Так хорошо все было, жизнь почти наладилась, наступил покой. А теперь мне придется собирать себя заново, запрещая думать о нем. Обидно! Я совершенно не готова жить в этом городе, он будто выталкивает меня обратно, придумывая новые и новые испытания. Насколько меня хватит, как долго я смогу сопротивляться? Ненадолго, сил не осталось совсем».
Уснула она с твердой уверенностью в том, что никогда его больше не увидит.
…После субботнего дня, так неожиданно проведенного в Алуште вместе с Надей Головенко, Сергей не спал всю ночь, уверенный в том, что совершил непоправимую ошибку. Он ворочался в постели, перекидывался с боку на бок, собственное тело казалось ему тяжелым и неуклюжим. Девушка стояла перед его глазами, как живая, – смеялась, поправляла волосы, возбужденно дышала, целуясь. А когда он начинал забываться, немедленно окунался в жаркие изматывающие сны. Просыпаясь, шел в ванную, долго стоял под душем, возвращался в постель, пробовал уснуть, и все повторялось сначала.
Никто и никогда из знакомых женщин не дарил ему столько новых ощущений. Они слишком любили свою независимость, стараясь выдерживать дистанцию. Это проявлялось и в том, как они, получив от него деньги, оплачивали собственные счета по принципу «ты меня содержишь, но решаю я самостоятельно». И в том, как они изо всех сил старались хорошо выглядеть перед ним во время секса, думая вовсе не о сексе, словно это действие было досадным, но необходимым приложением к их тщательно культивируемой красоте. Как ни странно, ему раньше это нравилось, и он не задумывался о таких сложных вещах, отодвигая своих женщин на второй план. На первом у него была работа – он в ней жил, сбегал в нее от личных проблем. И, если бы не естественный зов природы, он бы на ней «женился», напрочь забыв о противоположном поле.
Неискушенная отношениями Надя Головенко о женской независимости еще ничего не знала. Она трогательно отводила глаза, забавно стеснялась, а потом забывала о стеснении и с восторгом отвечала на его требовательные поцелуи. Ей в этот момент было глубоко безразлично, как она выглядит. Она сливалась с ним доверчиво и безоговорочно, темпераментная от природы и сама пугавшаяся этого.
Мысли – обескураживающие, неудобные, такие же горячие, как и его возбужденное тело, безостановочно неслись по кругу, не давая покоя. Он давно не признавал пылких чувств, считая их проявлением слабости. Холодный и рассудительный, Неволин отрицал любовь так же, как и астрологические прогнозы. Он давно упорядочил эту сторону своей жизни. Если желание появлялось, он его удовлетворял и быстро забывал о предмете вожделения, пока в нем снова не возникала необходимость в силу каких-либо природных циклов. Так было с Лизой.
Надя своим появлением взорвала его мир, сделав его самого обнаженным и максимально чувствительным перед собственными инстинктами. Он не понимал теперь, как себя вести и что делать – она как будто была рядом постоянно, мешала думать, заставляла обостренно чувствовать. Если они с Надей вдруг станут близки, что маловероятно, эта доверчивая, но очень неглупая девочка войдет в его жизнь целиком, займет в ней неподобающе огромное место, заставит потесниться всех, к кому он привык, сделает зависимым от себя. Его отлично налаженное существование рухнет окончательно, всё вокруг станет зыбким и неясным, и придется заново, с нуля, выстраивать каждый день…
Под утро он забылся кошмарным сном и едва не проспал приход Ольги Тимофеевны, которая по воскресеньям приводила в порядок его холостяцкое жилье. Она приготовила кофе, поговорила с ним о погоде, перипетиях пенсионной реформы и новых штрафах для автомобилистов, по-матерински предостерегая быть осторожным на дороге. Стало легче. К обеду он собрал дорожную сумку, проверил заранее купленный билет, документы и, сев в «тойоту» направился в аэропорт. Он мчался так быстро, словно хотел сбежать из города – подальше от Нади и своих новых пугающих ощущений. Успокоился Сергей только в самолете, твердо решив, что видеться с ней он больше не будет. Его жизнь давно устоялась, была понятной и предсказуемой. Не было никакого смысла ее менять. А влечение, как он надеялся, скоро пройдет.
Неволин любил медицинские выставки, давно чувствуя себя в их праздничной атмосфере комфортно. На этой декабрьской, последней в году, было богато от обилия современной медицинской аппаратуры, ярко от множества огней, людно и суетно. Переходя от стенда к стенду, Сергей энергично здоровался, пожимал руки, весело похлопывал знакомых по плечу, обсуждал новинки, приценивался, узнавал, что нового. Рабочих задач было более чем достаточно, и он воспрянул духом, почувствовав привычный деловой азарт. Вечером, до предела уставший и голодный, Неволин вернулся в гостиницу. После душа и короткого отдыха спустился в ресторан, плотно поужинал, заказал кофе. Вдруг от едва освещенной барной стойки отделился посетитель и, приветливо махая рукой, направился явно к нему. Сергей удивленно присмотрелся, а узнав, обрадовался. Это был его однокурсник Эдик, женившийся сразу после выпуска и благополучно осевший в Полтаве.
– Привет, дружище Сергей, – они обнялись. – Я тебя целый год не видел! Сегодня хотел подойти, но не успел – ты сбежал. Как здорово-то!
Они некоторое время болтали о знакомых, делились новостями, с удовольствием выпили за рождение второго сына Эдика. Вечер в присутствии давнего доброго друга весело покатился, словно бильярдный шар по зеленому сукну. Неволин с наслаждением расслабился, радуясь, что все проблемы, наконец, исчезли.
Вдруг Эдик как бы невзначай спросил:
– У тебя неприятности? Глаза грустные, и вообще, ты там, в павильоне, какой-то потерянный сегодня был. Сам не свой.
Оп! Шарик со стуком ударился о бортик стола и нырнул в лунку, остановив плавное течение времени. Сергей досадливо поморщился. Сказать или не сказать? Ну, чем ему может помочь Эдик, давно счастливый со своей Ленкой и уверенный, что это навсегда? Сергей вдруг отчетливо понял, что ему действительно необходимо было с кем-то поговорить – не идти же с такими глупостями к психотерапевту! Его проблема болезненно ворочалась в груди, словно захвативший его инопланетный «чужой», и, как бы он ее не прятал внутрь, на самом деле не давала покоя. Хорошо, пусть это будет старый добрый друг. Через два дня они попрощаются и разъедутся до следующей выставки, Эдик о нем забудет. А ему, возможно, станет чуть легче.
Сергей, отчетливо представив Надю, ответил другу, словно кинулся в воду с обрыва.
– Я встретил девушку, которая мне абсолютно не подходит.
Эдик подцепил вилкой жирную черную маслину, отправил в рот, понимающе ухмыльнулся, в его глазах мелькнула скука.
– Она проститутка?
Сергей горько усмехнулся в ответ.
– Нет, наоборот. Кажется, она провинциально невинна.
Эдик перестал жевать и удивленно поднял густые черные брови.
– Ну, в нынешней провинции редко встретишь невинность, там как раз это качество давно не в моде. Что же тебя смущает? Боишься ее испортить? Как-то я в тебе раньше излишнего благородства не замечал. Или она против?
Сергей расстроился, благодушное состояние исчезло напрочь.
– Да нет, она, похоже, влюбилась в меня. Или я в нее… Короче, я запутался. Если у меня с ней будут отношения, я не смогу ее оставить, это как-то совсем низко.
– Не загадывай наперед, мой друг, оставить девушку можно всегда, особенно с квартирой и машиной.
– Понимаешь, она не охотница за приданым. Это девушка для серьезных отношений, очень проблемная. А я не хочу проблем.
– А какие с ней могут быть проблемы?
– Она удивительно доверчивая, будто не знает боли. Ей всего двадцать три.
– Какая прелесть! Самый лучший возраст для любви! Кажется, плохо твое дело, – Эдик лукаво улыбнулся, словно видавший виды сатир. – А кто тебе тогда нужен? Суперженщина Лиза, разменявшая четвертый десяток? Кстати, тебе нравится кличка «масик»? Она так называет не только тебя, но и всех остальных особей мужского пола. Сам слышал, когда вы приезжали вместе к нам в Полтаву. Пока ты с медпредставителями разговоры разговаривал, она очень сексуально общалась с другим «масиком».
Сергей на мгновенье представил себе семейную жизнь с Лизой – властной, самоуверенной, легко распоряжающейся им и его имуществом, свободно воркующей по телефону с чужими «масиками» и содрогнулся. На какой-то неопределенный миг Лиза показалась ему чудовищем, способным легко уничтожить не только его деньги, но и его самого. Мысль была мерзкой, и он тут же отбросил ее, списав на действие алкоголя.
К концу вечера они с Эдиком напились вчистую. Эдик сказал, что сразу после приезда в Полтаву разведется с Ленкой. Сергей хорошо запомнил, что они пообещали друг другу никогда не жениться, скрепили свое обещание клятвой и разошлись. Он с трудом добрался до номера, кое-как разделся и зарылся в чистую постель, с наслаждением провалившись в долгожданный сон. Проснулся ближе к обеду с тупой ноющей болью в голове. Переживания по поводу Нади показались надуманными. Ему стало смешно, что он столько внимания уделил этой малознакомой девушке, и был рад, что, наконец, избавился от дурного наваждения.
Оставшиеся полтора дня он напряженно работал. Голова продолжала болеть, мысли ворочались с трудом, но это не помешало ему закончить все свои дела. Вечером он с чувством выполненного долга вернулся в гостиницу, надеясь как следует отдохнуть, но последняя ночь в Киеве снова оказалась бессонной. Не выспавшийся, злой, Сергей после утренней встречи с партнерами направился в аэропорт с твердым намерением сразу после возвращения сделать Лизе предложение. Пусть будет «масик». Во всяком случае, она его ничем не напрягала, от работы не отвлекала, и это для него было главное.
Новая учебная неделя началась, как обычно, – надоевшим звонком будильника, воспитавшим в Надежде стойкое раздражение. Потом была одуряющая дремота на первой паре, повторяющиеся сплетни об ухажерах смертельно надоевшей старосты, навязчивые мысли о том, как распределить деньги до воскресенья и неистребимое желание сытно поесть. С тех пор, как стало холодно, есть ей хотелось постоянно. Надя мечтала о горячих мясных отбивных с хрустящей корочкой, салате оливье с докторской колбасой, мамином слоеном пироге с яблоками и корицей. Еще очень хотелось попробовать бисквитный торт с фигурными кремовыми розами, взбитые сливки в стеклянной вазочке и замороженную ежевику, которая свободно продавалась в супермаркете, но стоила безумно дорого. Все эти гастрономические изыски были Наде не по карману, но она знала, что от души побалует себя хорошей едой дома, на каникулах. Это ее немного подбадривало. А сейчас у нее тянулась обыкновенная служба – как у новобранца в армии. Надо было просто терпеть и дожидаться праздников.
Ей почти удалось не думать в этот день о встрече в Алуште на причале – совершенно невозможной, из какого-то неясного параллельного мира с белыми чайками и равнодушными к целующимся парам рыбаками. К счастью, постоянно размышлять об этом было некогда. Но временами появлялось томительное чувство вины от того, что она так опрометчиво «сделала» незнакомого ей Сергея Неволина своим «парнем» и хвасталась им в группе. «Не буди лихо, пока оно тихо», – любила говорить бабушка. Кажется, Надя его разбудила. Своими взрослыми требовательными поцелуями этот молодой мужчина потревожил в ней нечто до этой поры спящее, незнакомое и опасное – то, с чем она теперь боялась не совладать. Ей очень понравилось, как он дышал, двигался, смотрел, трогал кончиками пальцев кожу на ее щеке и гладил волосы, когда примерял новый шарф. Она стыдливо представляла себе, что случится, если снять с него одежду, какая у него кожа на ощупь и какой он весь сам. От этих мыслей сердце начинало лихорадочно биться, кровь приливала к лицу. Она закрывала пылающие щеки ладонями и, чтобы никто не заметил, наклонялась низко над тетрадью, пережидая, пока жар схлынет, а сердце успокоится.
С трудом дождавшись конца учебного дня, Надежда ушла в осенний парк и несколько часов бродила там под стареньким зонтом. Аллеи терялись в послеполуденном сумраке. Моросящий дождь вовсю припустил после обеда и, кажется, уже не собирался останавливаться. Голые деревья стояли почерневшие, влажные, листва под ногами стала совсем жухлой, напоминая о том, что в Крыму наступил декабрь. Мелкие капли без устали шуршали по ее раскрытому зонту, и под их монотонный шорох Надя вспоминала родной Цюрупинск.
В школьные годы единственным Надиным героем был отец, и никто не мог ее убедить, что есть мальчики или парни лучше его. Он всегда помогал ей с уроками и не ругал за тройки. Если у дочки возникали проблемы, он быстро разбирался с учителями и ее обидчиками. Каждый мальчишка и его родители в городке знали, что с Василием Алексеевичем шутки плохи – Надю, насмешливо называя принцессой на горошине, никто не трогал. Иногда она сплетничала с мамой о мальчиках из класса – как они скучны и задиристы, мало читают и ничем, кроме футбола, не увлекаются. Она жаловалась, что одноклассники ее не интересуют, а одноклассницы смеются над ней, потому что она не дружит с мальчиками. Мама улыбалась в ответ и отвечала, что Надя пока не встретила свою судьбу, но обязательно встретит – причем, самым неожиданным образом.
Когда Надежда работала на консервном заводе, к ней проявил интерес молодой водитель. Был он самый обычный, какой-то бесцветный и малоразговорчивый, но порядочный, непьющий, вежливый. Они вместе прогуливались по пыльным улочкам, пили кофе в придорожном кафе, катались на велосипедах по цветущей весенней степи, иногда целовались. Он был спокойным, обходительным, но Надя ничего к нему не чувствовала, кроме радостного удовлетворения от того, что и она теперь встречается с парнем. Как все. Спустя месяц он внезапно стал избегать ее и скоро совсем пропал из виду. Еще через неделю неожиданно явился в контору, вызвал Надю в коридор. Коротко сообщив, что у него другая девушка, он вежливо попрощался и ушел без объяснений. Надя сильно расстроилась, погрустила несколько дней, потом как-то незаметно забыла о нем. О его поцелуях она долго вспоминала с досадой, пообещав себе, что ни с кем больше не будет целоваться без любви, даже если ей придется остаться старой девой.
Сергей ее изменил. Мир вокруг всего за один день стал иным, будто она сделала необратимый шаг из беззаботного детства во взрослую жизнь – сложную, наполненную яркими красками, упоительными запахами и неизвестными отношениями. Ощутив себя легким беззащитным созданием, привлеченным ярким пламенем внезапно вспыхнувшего чувства, она больше не понимала, как жить. Той наивной Надежды, прибывшей из провинции, уже не было. Прошлое исчезло, будущее не случилось, в ее распоряжении осталось только настоящее – эти сумрачные декабрьские дни, и в них – томительная безответная любовь.
…Шли дни, утро томительно перетекало в полдень и сменялось вечером. Надя мужественно держалась из последних сил, старалась не думать о Сергее, и от этих бесполезных усилий думала еще больше. Иногда, когда ее никто не видел, тихонько плакала. Она бесконечно долго гуляла по парковым аллеям, пытаясь заглушить невыносимую печаль, ее слезы смешивались с каплями дождя на щеках. Утешая себя тем, что скоро уедет, наконец, в свой богом забытый Цюрупинск и там, в теплом сытном уюте родительского дома непременно найдет любовь и заботу, она уговаривала себя еще немного подождать. Остался всего месяц – холодный, сиротливый, заполненный учебными хлопотами и ее неизбывной тоской по счастью, волшебный взмах крыла которого она ощутила в Алуште. Эти мысли не позволяли ей совсем впасть в отчаяние, но легче не становилось.
Наступило утро четверга. Тайная надежда на встречу, тщательно спрятанная под нагромождением безостановочных внутренних диалогов, умерла бесповоротно. Четыре дня – слишком долгий срок. Как четыре года. Наде показалось, что душа ее сгорела. И теперь хотелось только одного – вечно печалиться вместе с дождем, который все эти дни не прекращался, и терпеливо ждать, когда боль сменится безразличием.
…После третьей пары на большой перемене в институте было, как всегда, оживленно. В сумрачном вестибюле с длинными перекрученными лианами в деревянных кадках студенты сидели на стульях и подоконниках, болтали, обсуждали новости, стояли в очереди к кофейному автомату, делились конспектами. Надя привыкла к этому оживлению, оно ей нравилось. Огромный вестибюль казался ей единственным настоящим центром жизни корпуса. Здесь все были молоды и полны сил, кругом царило настроение бесшабашной юности, категорически не признававшей заслуженные авторитеты.
После жизнерадостной толкотни возле раздевалки первокурсницы, разбившись на пары и тройки, стали покидать вестибюль. Следом за Викой и ее свитой Надежда медленно вышла на крыльцо, полной грудью вдохнула промозглый воздух, равнодушно направилась к кованым воротам. Надо было придумать, что делать дальше. Сама мысль об этом вызвала спазм в горле – ей не хотелось чувствовать, видеть и слышать. Как было бы замечательно впасть в беспамятство и очнуться через месяц в родном доме.
Вдруг впереди кто-то ошеломленно воскликнул:
– Девочки, гляньте, какая крутая машина, это к кому, интересно?
– Красавчик! Хорошо бы познакомиться, – раздался веселый смех, возгласы.
