скачать книгу бесплатно
Вовка. Рассказы и повесть
Юрий Сотников
Что можно аннотировать? – только суету и обыденность жизни. А приключения души и тела всегда необычны, чудесны, волшебны – и рассказать о них в трёх строчках нельзя. Мне для этого понадобилась целая книга Книга содержит нецензурную брань.
Вовка
Рассказы и повесть
Юрий Сотников
© Юрий Сотников, 2022
ISBN 978-5-0056-7438-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
РАССКАЗЫ
ЗЕЛЕПУШКА
Почему мы, простые рабочие люди, так суетливы со власть предержащими? И не важно, большой это кабинетный чиновник или мелкая сошка на уровне домоуправа.
Вот вчера мы с товарищем ехали на машине с работы. А багажник загружен был всякими инструментами, которым место не поместилось в кабине – и они своими деревянными ручками-мосолыжками торчали наружу. Их, конечно, заметил строгий дядька гаишник, стоявший на перекрёстке.
Это я так подумал сначала; а наяву, перед дверцей, он оказался совершенно нестрогим, а более того добродушным.
– Здравствуйте, молодые люди, – сказал он сам молодо, своей служебной лаской и молодостью чаруя нас, чтобы мы не дрожали. – Капитан Зелепушкин, к вашим услугам, – и в его устах это предложение прозвучало как приглашенье на бал, где ещё неизвестная всем нам золушка обязательно потеряет хрустальную туфельку.
Но мы, трусоватые зайцы, даже забыли с ним поздороваться – сгореть от стыда нам.
– А что мы нарушили? – сразу же надул губы мой обидчивый дружок, крепче вцепляясь в руль, словно боясь что у него отнимут машину. – Вроде бы медленно ехали.
– Да в том-то и дело – вы ничего не нарушили. И поэтому я вас остановил – всего лишь поблагодарить за ответственную езду, за удачный стахановский день. Ведь мимо меня всегда ездят одни дельные клерки на джипах и их деловые дамочки на красотулях – а тут вы вдруг со своей недорогой машинёнкой, с кайлом из багажника, которое сегодня на славу подтупилось на бетонной щебёнке и твёрдой земле. – Он хитро поглядел на нас из-под тёмного козырька, сияя золотою кокардой с орлом – что, казалось, вот-вот-вот взлетит над фуражкой, воспарит, схватив за волосы хозяина. – Или я ошибаюсь?
– Нет, вы совершенно правы, – вступил я в беседу, оправившись быстрее товарища, потому что сам не сидел за рулём. Полосатая палка капитана Зелепушкина уже казалась мне неловким копьём донкихота, который каждый день выходит на большую дорогу – величественно, как само добро, защитяя страждущих и обездоленных; но по причине повсеместного зла на дорогах у него не всегда получается. – Мы едем с виллы одного богатого гражданина, коему сегодня копали да долбили выгребную яму.
– Вы едете с виллы, или с вилами? – улыбчиво скаламбурил капитан Зелепушкин, быстренько проглядывая документы на машину. Они его совсем не интересовали, а ему была интересна беседа, как будто в ней мог проявиться какой-то непонятный интерес для него. – Вам лучше ответить первое, – намекнул он, подмигивая моему дружку левым глазом; – в противном случае я вынужден арестовать вас за свиливание чужого имущества.
– Вилы остались на вилле, – тоже разулыбался я ответно, чувствуя родственную душу в этом волшебном гражданине. – Вилы хозяин завилил в вилок капусты на огороде, и теперь его пёс рядом с ними виляет хвостом, охраняя.
Капитан Зелепушкин протяжно вздохнул: – Пёо-ооос… У меня раньше жил кобелёк по прозвищу Рыжик – когда он чихал, то я звал его Чижик, а если пыжился, то Пыжик.
– А где он сейчас?
– Да тоже где-то здесь, на дороге. Он выучился в школе милиции, только позже меня на семь лет, и уже со своей опергруппой отлавливает грабителей большегрузных машин.
– Вы б его теперь не узнали. Скорее всего, он стал хищный, матёрый – и привык видеть в людях плохое.
– Что вы… – простёр руки к своему сердцу капитан Зелепушкин. – Он всегда отделял и работу, и жизнь, не позволяя им касаться друг друга. И жену себе выбрал из иного социального круга – она охраняет библиотеку. – Задранный к небесам указательный палец капитана показал мне, как глубоко он уважает гуманитариев.
Я сокрушённо цыкнул языком, словно опоздав на улетающий самолёт: – В библиотеке я давно не был. Уже лет десять. – И хитро зыркнул на Зелепушкина: – А может, там сейчас и мои книги стоят на полках – грустно пылятся, или их запоем читают разные пассажиры.
– Посетители, вы хотели сказать, – поправил меня капитан; и тут до него дошло, добежало, доехало: – Так вы писатель?! Что же вы молчали? А как ваша фамилия, и о чём пишете?
– Я монтажник-высотник больших и малых окрестных строек. А фамилия моя пока ещё не очень известная, чтобы я её называл. Вот когда прославлюсь немножко, то обязательно распишусь собой на вашей пёстренькой палочке.., кстати, капитан Зелепушкин – сегодня я напишу о вас, и про нашу встречу.
– Про меня?! И это будет напечатано в толстом журнале? Боже мой, вот это слава! – Он был удивлён, обрадован, и чуточку шооо-кирован; но не как случайная бледная моль случайно на телеэкране – а по-мужски, словно объявившийся народу тайный талант. – Тогда, пожалуйста, напишите ещё и про рыжика. Можно?..
– Ну конечно, можно. Только – про гриб, или о собачке?
– Знаете, а расскажите там обо всём. Потому что грибы – это моя самая большая улика.
– Удовольствие, вы хотели сказать, – поправил я капитана Зелепушкина. – Я ведь тоже обожаю лес и поле, очень люблю маслят и свинушков; к тому же на природе меня посещает неизъяснимое вдохновение, которое трудно вызнать в душе, сидя среди бетонных стен высотных этажерок.
– Вы любите масляток, – повторил за мной капитан. – А знаете, что их нельзя чистить – нельзя ни в коем случае счищать тёмную шляпку с их головы, маслянистую плёночку? потому что тогда они теряют свой жирный бульон, напитанный зелёной хвоей и чёрной землёй, и становятся похожи на пресные опавшие листья, а вкусом на новую кухонную губку.
– Да я и никогда так не делаю, – честно-честно поклялся я Зелепушкину, приставив свою ладонь к картонной иконке, наклеенной как оберег у бокового зеркала. – Их можно даже не отваривать, а сразу на разогретую с лучком сковородку. И легонько подсаливать во время всей жарки, чтоб не горчили земелькой.
– Ах, как я рад что вас встретил, товарищ писатель! Я искренне очаровался нашей беседой.
– И вы мне взаимно приятны, капитан Зелепушкин. Ждите, пожалуйста, книжку с рассказом о вас и о вашей собачке.
– Рыжик! Запомните, пожалуйста – Рыжик. А то он обидится, когда кто-нибудь будет читать про него, и без имени.
– Мне уже не забыть.
Я толкнул в плечо задремавшего приятеля, а капитан Зелепушкин поспешил отметиться к своей синей будке.
– О чём ты с ним говорил так долго? Я даже успел сон увидеть.
– Мы говорили о жизни.
– Дурень ты, – покрутил дружок у виска, намекая на мой детский ум. – Разве можно с гаишником так?
– Нужно. Он простой человек. – Мне было обидно за своего глупого трусливого товарища, и за всех других товарищей тоже, которые вместо доброго слова суют Зелепушкину деньги.
Капитан Зелепушкин – я знаю – ты родственник Пушкину, только ваша семейная ветка чуточку помоложе, позеленее. Я обещал и посвятил тебе большой рассказ о нашей приятной встрече. Прочти его, пожалуйста, Рыжику – если встретишь его на задании. И отзовись в комментариях – что ты помнишь меня. Твой рабочий товарищ – Юрий.
==========================
ПОЛИЦЕЙКИ
Даже не знаю теперь – нужно делать добро или нет. История-то занятная получается, с переворотами с ног на голову.
Я на днях увидал со своего седьмого этажа, как мать на рынке потеряла одного из малышей. Металась минут пятнадцать между палатками; а мне-то сверху видней – я вышел помочь. И взял за ладошку совершенно чужого ребёнка. Пришлось давать объяснения в полиции.
Почти как под дулом.
– Сколько вам лет?
– Столько.
– А почему вы так молодо выглядите?
Наверное, они подумали, будто я принимаю ванны из крови младенцев.
– Скорее всего, потому что спокоен – а ведь вы знаете, как переживания отражаются на лице.
Допрашивали меня две молодые женщины из по делам несовершеннолетних, и одна из них после моих слов сразу же посмотрелась в настенное зеркало. Видимо, всё в нём было по-прежнему, и она себе улыбнулась.
– Место вашего рождения?
– Там.
– А почему вы живёте здесь?
По всей видимости, они решили, будто у меня именно тут место схорона – за кладбищем, под осиновым колом. Я не стал разубеждать их.
– Наверное, потому что привык за много прожитых лет – а привычка вторая натура.
– Вы женаты?
– Нет.
– А почему?
Вот это уже стало интересно: две молодые незамужние дамы задают старому холостяку очень пикантные вопросы. Мне захотелось пооткровенничать с ними; тем более что одна из них, с коротенькой стрижкой фривольной француженки, закинула ножку на ножку и была хороша.
– Это бы надо спросить у моих возлюбленных женщин. Я трижды делал предложения разным замужним дамам и получил три отказа. Как вы думаете, что во мне не так?
Инспекторша с длинной причёской мадонны искоса, и от этого строго, посмотрела на меня, едва оторвавшись от протокола: – Здесь не ночной клуб, и вопросы задаём мы.
Француженка, услышав её горячий нравственный тон, тут же сдвинула ножки и одёрнула юбку. Но я успел заметить подозрительный синячок у неё над коленкой.
– Спрашивайте. – Мой кивок был таким же горячим да пылким. Я всегда за торжество правосудия – если, конечно, оно без ошибки за справедливость.
Мадонна вздёрнула брови; я в журнале читал, будто это признак симпатии или внимания – но так как любить меня ей было пока не за что, то значит, она решила прощупать моё ершистое нутро. Я сразу встал у своего сердца начеку, неподкупным караульным.
– Скажите, пожалуйста, а есть ли у вас свои личные дети?
Интересный вопрос. А кто о том знает, кроме их матерей.
– Вы имеете в виду, нет ли у меня левых зачатий на стороне? Но ведь без обмана это может установить только генетика – а всё остальное лишь голословные сплетни. Признаюсь, наставлял я рога мужикам – но всё это в тайне, и без скандалов.
Чёрная крашеная чуприна француженки приняла на себя красноватый оттенок от заполыхавшей щеки. Какая же она красивая! – подумалось мне – когда искренне смущается. Голос её стал хоть и дрожащим, да гневным: потому что за ней приглядывала более опытная подруга.
– Оставьте свои грязные рассказики для других!
А будь мы один на один, двое стыдливых и откровенных, я обязательно попробовал спеленать как муху её – её, влекомую вечным варвариным любопытством. Кто он? откуда? почему со мной так говорит? – она бы сунула носик всего лишь, а я чёрным хоботом всосал её всю.
Но мы не одни, а с подружкой – и к тому же дверь стукнула, подошва о подошву грякнула, и вошёл боевой капитошка.
Оооо, капитан был красивей меня. И так хорош! Он походил на селезня в брачный период. Блестящие перья его синеватого мундира отливали охотой, гоном, и кляканьем очарованных уток, которые сладостно падают белой грудью под пули.
Полицейские девчата сразу взбодрились. Каким бы не было отношение ко мне – но я подследственный гадкий утёнок; а тут им явился свой ведомственный кряк, и его гортанный голос влёк их к чему-то непонятному, но манящему.
– Здравствуйте, девушки! Чем вы тут занимаетесь?
Он краток, гремуч и спортивен: и даже без букета цветов готов, кажется, ухаживать за всеми полицейскими дамами.
– Здравствуйте, товарищ капитан. – Хоть это обращение и вышло из моды, но для них оно звучит нежнее, чем господин или гражданин. Девчатам, верно, хочется быть подружками красивого капитана.
– У нас всё обыкновенная женская рутина, – с привлекательным несмелым кокетством ответила мадонна, гордо вздёрнув причёску и осветив лучами из окна свои сияющие глаза. – Вот у вас, наверное, погони и выстрелы – берегите себя.
– Спасибо вам, милые девушки, что вы так за меня беспокоитесь.
Он широко улыбнулся; он расставил ноги в берцах как богатырь; но он не сказал – за нас – чтобы не распылять девичье беспокойство на всю свою опергруппу. Ему одному быть хотелось героем.
– Вы прямо с задания? Наверное, страшно было. – В мадонне пламенными отблесками полыхал огонь поклонения, который мог затушить только новый идол.
– Да ну что вы! – Капитан напружинился; вот такими раньше рисовали на плакатах фанерных стахановцев. – Кто меня может напугать?
Он больше посматривал на француженку: он мечтал разговорить её, растащить стыдливость на лёгкие фразы, на фривольные намёки – но сам был не очень далёк, чтоб начать беседу с умненькой женщиной, а она почему-то молчала, опустив головку в бумаги. Скорее всего, она тоже жалела, что сама не такая уж глупенькая, и не может простить капитану его недалёкость за его красоту.
– Дааа, вы действительно герой. – Мадонна ловила на себя его цепко устремлённый взгляд, подсовывала белую грудь и пухлые руки. Но капитан отвечал ей только голосом, всё остальное задаром предлагая француженке.
– Ещё бы – не зря ведь меня собираются выдвигать на майорскую должность. Скоро я и вашим начальником стану.
Шутливо выпятив подбородочек, исполнительная мадонна бросила ладонь к виску, в полном смысле отдавая свою честь:
– Приказывайте! Мы и сейчас готовы для вас на всё.
– говори за себя… – тихо поправила её гордая француженка, видимо не желая угождать любому начальству.
Вечный, но всегда интересный сюжет – когда замкнут в своих тайных и явных страстях разносторонний любовный треугольник. Я тут, конечно, в сей миг всего лишь мелкий статист; но наблюдаю за натурным любовным кином с бешеным интересом пса, который по своей нерасторопности остался не у дел на собачьей свадьбе. То-то будет, когда блестящий капитошка уйдёт.
– Ну досвиданья, милые девушки. Спешу на задание. Если меня ранят, то приходите навестить.
Господи – он ещё и кровью их решил повязать. Ей-богу, прямо детский сад на горшочке.
– До свидания, – чётко сказала мадонна, глядя в лицо обожаемому.
– до свид… – пролепетала сконфуженная француженка в уже закрытую дверь.
В одну тонкую линию вытянулись губы мадонны; из прежде добрых глаз сверканули две молнии.
– Слушай, зачем ты с ним так?
– как?.. – Опять тихий голос, и снова боязливый взор на белый лист протокольной бумаги.
