По страницам четверга

Катя заставила себя поверить, что отсутствие нового послания ничуть не задело ее. Тем более она была еще не готова открываться кому-то новому. Одно дело, пара разговоров на грани флирта на рабочем месте, пока управляющая в отпуске, но совсем другое, если он выйдет за стены «Комореби» и станет чем-то большим. Нет, не сейчас. Пока не время. Шрамы от прошлых отношений напомнили о себе нестерпимым зудом.

Домой Катя возвращалась без сил и с тяжелым сердцем. Выходные не сулили ничего хорошего. Отец, который снова найдет до чего докопаться. Ребенок, который всегда находит из-за чего пронзительно и громко зарыдать (Катя ему порой даже немного завидовала – ей тоже хотелось выплеснуть эмоции, не заботясь о звуковом комфорте окружающих). И мать, которая никогда не могла охладить пыл отца и всегда была лишь молчаливым свидетелем, изредка восклицая: «Ну, Боря!», как будто это могло что-то изменить.

Понедельник стал тяжелым не только из-за вопросов входного теста по гигиене про колодцы, толщину корки черного хлеба по ГОСТу и нормы освещения в больницах, но и из-за получения учебников.

Кате не составило труда отыскать в библиотеке в толпе студентов Юру – он, как и всегда, возвышался надо всеми на целую голову.

– Я уж подумал, что тебе настолько нравится брать мои учебники, что ты решила не получать свои, – улыбнулся Юра при виде новенькой.

– Не переживай, Воробьева и Северина я точно с собой таскать не буду. Дамская сумочка, конечно, бездонная вещь, но у всего есть предел.

– Не переживаю. Думаю теперь, куда жаловаться, что меня эксплуатируют. В профком? Или сразу в деканат?

– Никто тебе не поможет. – Пусть Катя и улыбнулась, но сказано это было с грустью.

Очередь Кати получать учебники подошла очень быстро, спасибо Юре, что пришел пораньше. Библиотекарша поставила на стойку внушительную книжную стопку, единственную, при виде которой Катя испытывала не радость, а отчаяние. Пересчитав книги, Катя попросила принести еще учебник по биохимии. С недовольным видом библиотекарша ушла его искать, ворча о том, что, скорее всего, их все уже разобрали. Вскоре женщина вернулась с увесистым зелено-оранжевым томиком в руках и сообщила Кате, что ей очень повезло. Этот – последний.

Чтобы не задерживать очередь, пока убирает учебники в рюкзак, Катя взяла стопу и вышла в холл, где ее ждал Юра. Он сразу забрал у нее книги и сам понес в сторону диванчиков. Как Катя и думала, часть учебников не уместилась в рюкзак, но, к счастью, у Юры был с собой еще один пакет.

– Тебе далеко? Я могу помочь донести, – он кивнул в сторону стоящего на диванчике рюкзака, когда Катя принесла им из гардероба куртки.

– Я на такси, уже вызвала. – Она достала из рукава шапку с шарфом, прежде чем надеть куртку.

– А… – Кате показалось, что в его голосе засквозили нотки досады. – Давай я тебе хоть до машины помогу их донести.

– Хорошо. – Она обернула вокруг шеи шарф и скрыла за ним половину своего лица, чтобы Юра не заметил, в насколько широкой улыбке она расплылась от этого внезапного приступа заботы. – Спасибо.

Каким-то чудом в перерывах между учебой, работой и помощью маме с ребенком Катя все же смогла найти время на свой блог. Точнее, пожертвовала частью домашки в его пользу. Раз она и так ужасная дочь, то станет еще ужаснее.

Запасы заготовленных постов истощались, а новые сами себя писать не желали. Книжки тоже сами себя не прочитают, равно как и сообщения об изменениях условий сотрудничества себя не разошлют.

Для многих авторов известия оказались крайне неприятными. Пусть они и ответили что-то вежливое или хотя бы нейтральное, Катя не сомневалась – они к ней больше не вернутся.

Некоторых волновала судьба отправленных, но еще не полученных Катей книг. Изменения застали их врасплох и временно лишили возможности здраво мыслить. Ох уж этот ранимый и тревожный творческий народ – поддаются панике с пол-оборота. Кате пришлось запастись терпением, прежде чем отвечать одно и то же. Что старые сотрудничества она завершит на бартерной основе. Что изменения касаются только новых книг. Что, возможно, сроки прочтения и публикации контента увеличатся из-за учебы.

Парочке авторов она не стала сообщать об изменениях. Их книги любила всей душой и была готова продолжать брать по бартеру и находить на них время даже на неделе колков.

Хотя Катя изначально знала, что именно так все и обернется и она потеряет часть авторов, все равно чувствовала вину за свое решение и какое-то опустошение. И лишь поддержка Иры давала ей понять, что она все делает правильно.

Еще одним неприятным моментом в переходе на коммерческие условия сотрудничества стала необходимость оформления самозанятости. Катя никогда бы не подумала, что уже в двадцать соберет почти все бинго «взрослой жизни». Работа, налоги, проблемы со здоровьем… только замужества не хватало для полноты картины.

Подошла к концу только первая учебная неделя, а она чувствовала, будто уже отпахала лет десять в приемнике областной больницы.

Ради приличия и из уважения к Веронике Вячеславовне Катя все же решила открыть учебник и хотя бы пробежаться по новой теме. В тот раз на паре она даже смогла продержаться без воспоминаний о Нечаеве. Думала, что и сейчас откроет учебник и будет видеть только сухой текст и формулы, но слова отца в очередной раз попали точно в цель и ковырнули старые раны.

И почему человек, который сутки напролет собирал по кускам кости и тела незнакомых ему людей после несчастных случаев и аварий, всего лишь парой фраз мог сломать родную дочь? Катя думала, что травматологи должны устранять старые травмы, а не добавлять новые. Но в случае с ее отцом система дала сбой.

Катя вспомнила, как в один из вечеров Нечаев разоткровенничался сильнее обычного и даже не уклонился от парочки ее вопросов. Оказалось, что он учился в ординатуре по ортопедии и травматологии в Москве.

«Ничего себе, – думала тогда Катя, – тоже травматолог. Кажется, они с папой быстро найдут общий язык».

Тогда она еще наивно мечтала познакомить его с родителями. Тогда она еще верила, что у них любовь. Тогда она еще не знала, что скрывается за ослепительной улыбкой и холодным взглядом. Тогда ей казалось, что она сможет растопить его лед и стать той самой. А «автомат» – так, был всего лишь небольшим приятным бонусом. Но она ошиблась…

Страницы учебника пошли волнами от влаги. Дверь еле слышно скрипнула, и Катя услышала сначала шаги старшей сестры, а потом топот Дымка. Второй полезный навык после беззвучных рыданий, когда твой отец не самый приятный человек на земле, – узнавать по скрипу половиц, кто из родственников приближается к тебе.

– Это скоро закончится, – Ира нежно погладила Катю по плечу.

– Это не закончится никогда. – Катя прикрыла лицо руками. – В моей голове столько воспоминаний с ним, что порой мне хочется прострелить себе висок, лишь бы меня прекратило откидывать в прошлое.

– Что тебе сказал Борис на этот раз? – Ира продолжила гладить Катю, но теперь по спине. Она уже привыкла, что причина таких резких перепадов настроения сестры заключается либо в отце, либо в том преподе, либо в них, вместе взятых.

– Все то же, разве что шлюхой не назвал, и на том спасибо. Хотя он это и имел в виду. Какая же я дура… а ты говорила… надо было тебя слушать…

– Кать, все имеют право на ошибку. Просто твоя оказалась чуть больше, чем мы ожидали.

– Ага, еще и расти продолжает каждый день. Ладно. – Катя убрала руки от лица и посмотрела на сестру. – Ир, мы ведь прорвемся? – Ее голос был полон надежды.

– Конечно прорвемся.

– И сбежим из этого дурдома «Ромашка»?

– Скорее из дурдома «Борис». Или «Барбарис».

Катя хихикнула, отчего Ира улыбнулась, продолжая гладить сестру по спине.

– В Питер? – задала новый вопрос Катя.

– В Питер сбегу я, не забирай себе все мои идеи!

– А я куда? Я думала, я с тобой.

– А ты – куда тебе сердце укажет.

– Но оно пока молчит.

– Значит, пока не время. А вообще, спать пора. Давай туши свет, закрывай все и ложись.

Глава 5

Золотая рыбка

По воде способен идти лишь тот, кто не боится утонуть.

«Лавр». Евгений Водолазкин

– Ты в порядке? – поинтересовался Юра, когда понял, что его соседка по парте уже десять минут смотрит на страницу учебника, и непохоже, что она повторяет или экстренно пытается запомнить незапоминаемое.

– Да. – Катя быстро проморгалась, возвращаясь в реальность. Попытка доучить тему перед парой была изначально провальной. Стоило ей только взглянуть на этот дурацкий учебник, как мысли тут же унесли ее куда-то в прошлое. – А что такое? – Она постаралась не подавать вида, но вопрос одногруппника сильно смутил ее. Раньше перемены в ее настроении замечала только сестра.

– Выглядишь так, будто перед тобой не синтез гема, а пошаговое руководство, как топить котят, – попытался шуткой разрядить обстановку Юра, но быстро понял, что она не очень смешная. Катя даже не улыбнулась. Что ж, шутить он никогда не умел.

– Мне кажется, синтез гема еще хуже. Ты только посмотри эти формулы! И как это запомнить? – Катя прислонилась головой к стене у окна.

– Да ладно, ты же не первый раз все это изучаешь. Наверное, тебе сейчас легче, чем нам… – Катя резко повернула голову, посмотрела на него так, что он начал опасаться, как бы на второй части пары на него как бы случайно не пролили реактивы. – Наверное…

– Ну как тебе сказать. Первый семестр я вообще не помню. А второй… – Она осеклась, пытаясь что-то придумать, не рассказывать же про все сцены, которые живо предстают перед глазами, стоит открыть учебник. – Он же на первом базируется, – нашла что сказать она. – Короче, как снежный ком. По шизе еще хуже.

– Ну ничего, ты ж на половину пар не ходишь, быстро все повторишь и нагонишь. Например, вместо написания конспектов по философии. – Юра закрыл учебник, чтобы вид страшных формул больше не беспокоил его соседку по парте.

Кате хотелось ответить: «Что началось-то? Нормально же общались». Юра ей нравился и казался единственным нормальным человеком здесь. Пока не озвучил мысли всех косо смотрящих на нее. Да, она не ходит на половину пар, но что с того? Как будто ей не хочется пожить? Имеет на это право. Она сделала глубокий вдох, чтобы немного успокоиться.

– Я работаю после пар.

Катя ощущала, что работает одновременно на трех работах. К сменам в кафе добавлялись неоплачиваемые часы в роли домработницы и изредка няньки Егора и теперь уже полноценная работа книжным блогером (зря, что ли, они с Ирой провели весь вечер, разбираясь с приложением «Мой налог»?). К удивлению Кати, с ней осталось даже больше авторов, чем она могла ожидать, и парочка даже внесла предоплату. Читать книги и получать за это деньги, что может быть лучше?!

– Серьезно? В больнице, что ли?

– И ты туда же! – Катя прикрыла лицо рукой. Теперь Юра заговорил прям как ее отец. Приплыли. Если бы еще и волосы у одногруппника были бы светлые, то она бы охотно поверила, что переместилась в прошлое и встретила более молодую версию своего отца. Интересно, а он уже тогда терапевтов, медсестер и стоматологов за людей не считал или это пришло только спустя годы работы хирургом?

– Куда?

– Туда, – Катя раздвинула пальцы и в образовавшиеся щелки посмотрела на Юру, – к помешанным на медицине. Порой мне кажется, что меня окружают люди, которые считают, что центр вселенной – мед, а все остальное крутится только вокруг него. Чувствую себя белой вороной в красном фартуке. – Она убрала руки от лица. – Официантка я. Закатывать глаза и фукать можно, я привыкла.

– Прости, если задел, я не хотел. Да, я, как и многие из тех, кто сидит тут, как ты говоришь, помешан на медицине. Но ты точно не белая ворона. Скоро прилетит к нам еще одна, которой тоже жить нравится больше, чем учиться тут. И фукать не буду, ты не первая официантка в моем окружении. И с чего я вообще должен? Работа как работа. Точно не хуже, чем санитаркой в больнице.

– Тут ты прав, – хихикнула Катя. Юра только что полностью реабилитировался в ее глазах.

Пара уже началась, а Вероники Вячеславовны так и не было. Студенты запереживали и полезли в чат курса смотреть фото расписания с преподавателями. Вдруг их мисс Борщ заболела и сейчас на замену придет Стерлингова, которой из года в год пугали второкурсников. Но фортуна сегодня была на их стороне. В соседних кабинетах пары вела заведующая и еще парочка ассистентов. Да и Вероника Вячеславовна все же пришла к ним на пару, правда, задержавшись на полчаса, и со стаканчиком кофе в руках. Но пришла же!

– Извините за опоздание, я в пробку попала. – Для полного сходства с котом из мема ей не хватало только круассана в другой руке. – У кофейного автомата. Ох уж эти перваши, нет бы пропустить преподавателя. Но да ладно, – улыбнулась она, подходя к своему столу. – Ой, я забыла ваши журналы. Придется сегодня вам поверить на слово. Кого нет?

– В седьмой все на месте, – тут же подала голос Геля.

– В восьмой нет только Разумовской, – подхватил Юра.

– Разумовской? Ее ведь и на прошлой паре не было? – Вероника Вячеславовна снова устроила бунт против стульев и села на стол. – У нее уваж будет? А то бедолага заколебется сегодняшнюю тему отрабатывать.

– Да, у нее больничный, – прикрыл свою девушку Юра.

Если Регина чем-то и болела, то только воспалением хитрости, про которое так любят шутить учителя в школах. А еще отсутствием всякого стыда и совести. Умотала на каникулах с родителями к сестре в Лондон и так и не вернулась. Пока Регина смотрела на Биг-Бен, Юра смотрел на слайды лекций и конспекты с пар, попутно прикрывая свою девушку на дисциплинах, где не отмечали, потому что уж очень сомневался, что она сможет получить уваж. Хотя это же Регина, такая зубы заговорит любому, в том числе и теткам в деканате, и они ей уваж поставят, только чтобы она наконец-то замолчала.

– Тогда ладно, вернемся к нашим азотосодержащим веществам. Думаю, пока меня не было, вы, конечно же, все повторили. Все закрываем, достаем двойные листочки. Два вопроса. Первый – синтез гема. Второй сейчас придумаю.

Студенты с обреченными вздохами начали закрывать конспекты с учебниками и выдергивать листочки из тетрадей. Слух у Вероники Вячеславовны всегда был хорошим, так что она услышала среди шуршаний и шорохов парочку нелестных слов в свой адрес. Ну ничего, она не злопамятная, но память на лица у нее хорошая. А коллоквиум уже скоро. Наконец-то все подготовились к написанию внеплановой самостоятельной и посмотрели на нее. Вероника Вячеславовна изо всех сил старалась до последнего сохранить серьезное лицо, но не выдержала и рассмеялась.

– Да расслабьтесь, не будет ничего. Просто всегда хотела это сказать. Должно же быть хоть что-то веселое в работе здесь. – Она снова засмеялась, студентам же шутка не понравилась.

Уже через несколько минут все дружно пришли к выводу, что тема крайне дурацкая, формулы и реакции запомнить невозможно и остается лишь поставить свечку и молиться, чтобы в билете на экзамене не попался вопрос по этой теме. Вероника Вячеславовна быстро на пальцах объяснила сложные моменты, указала, на что стоит обратить внимание к экзамену и оставшееся время до перерыва развлекала свои группы рассказами с учебы и «Скорой». В тему входили еще желтухи. Уж что-что, а мужчин с циррозом и кожей разной степени желтизны она повидала достаточно.

– Что ж, – Вероника Вячеславовна взглянула на экран телефона, – перерыв двадцать минут. Идите за реактивами. Я глянула, там опять с той игрушкой дьявола лабы, так что все сегодня, Юр, на тебе. И прихвати свою подружку с собой, – она кивнула в сторону Кати, и по кабинету тут же пронесся едкий шепот, – а то она совсем заскучала, пусть хоть так развлечется. И не ждите меня, начинайте сразу, а то есть вероятность, что я не захочу к вам возвращаться и снова задержусь.

Когда преподавательница вышла из кабинета, Катя обреченно посмотрела на Юру:

– И за что мне такие мучения?

– Настолько не хочешь выполнять лабораторную со мной в паре? Мне обидеться? – Он открыл тетрадь с лабами, чтобы посмотреть, какие реактивы им нужны на этот раз.

– Дело не в тебе, в принципе не хочу больше иметь ничего общего с биохимией.

– Я все сделаю сам, а ты просто рядом постоишь для вида. Договорились?

– Да! – Катя воскликнула радостнее и громче, чем следовало бы. Девочки, оставшиеся в аудитории, тут же повернулись в их сторону. Кажется, Катя только что подала им новый повод для сплетен. Так бурно отреагировать можно было разве только на предложение руки и сердца.

– А биохимия совсем скоро закончится. Потом на фарме еще скучать по этой кафедре будешь.

– Ну уж нет, – улыбнулась Катя, думая о том, что, когда начнется фарма, ее в этом вузе уже не будет. Сбережения медленно, но верно росли. К сентябрю она рассчитывала сбежать от родителей. Правда, куда, еще не придумала. Но выбор пункта Б дело десятое, в ее алфавите сначала шла буква Д. Деньги.

Пока Катя выполняла лабораторную работу, вернее, пыталась не мешать Юре и делала вид бурной деятельности: переставляла склянки с реактивами с места на место и изучала устройство автоматической пипетки, затылком чувствовала обжигающие взгляды одногруппниц и слышала фоновое шушуканье явно не биохимического характера. Неужели ее продолжает настигать карма за косые взгляды в сторону Садовской? Если так, то вселенной стоило бы прекратить подкидывать Кате кармические уроки – она все поняла еще на Инге. И Вероника Вячеславовна тоже хороша, нашлась тут главная шипперша! Нет, Юра, конечно, классный, но становиться предметом обсуждения из-за того, что ее поставили в пару с парнем, на которого, видимо, положили глаз чуть ли не все представительницы обеих групп, радости мало.

Но Катя не могла знать, что такую бурную реакцию вызвало не столько ее поведение, сколько Юры, которому, по мнению девочек, явно не следовало проявлять излишнее внимание в сторону Кати при наличии живой-то девушки. Обычное человеческое отношение к новенькой, помощь по учебе и желание помочь влиться в новый коллектив все почему-то восприняли как явный флирт и оттого ждали возвращение Регины, чтобы наконец-то увидеть, чем же закончится история «мужской неверности».

Когда Вероника Вячеславовна вернулась подписать лабы, Катя уже стояла в первых рядах, чтобы поскорее сбежать, заполучив заветный автограф «В. В. Борщ».

В перерыве между парами Катя решила вновь посидеть в кафе напротив медгородка. В этот раз она взяла с собой бумажную книгу, чтобы провести время с удовольствием и пользой, но что-то пошло не так. Книга, которую ей прислали для сотрудничества, после половины внезапно стала ужасна. Кате редко хотелось кидаться книгами или вырывать из них страницы, как это делали некоторые более популярные ее коллеги-блогеры, но сейчас был именно такой случай. Придется вечером писать автору и вместе решать, что делать дальше. Никакого негатива нести в свой блог Катя по-прежнему не хотела, но и врать и расхваливать что-то, что ей не понравилось, она бы не смогла. Продолжая думать, как же аккуратнее сформулировать свои мысли в сообщении автору книги, Катя вышла из кафе и направилась в сторону «АкваВиты», бассейна при меде.

Что идти в бассейн вместо физкультуры не самая удачная идея, Катя осознала, оказавшись посреди просторной раздевалки с длинными рядами белых шкафчиков и низенькими скамеечками перед ними. Никаких кабинок для переодевания, как в аквапарке. Катя понимала, что рассчитывать на них было изначально глупо, но надежда до последнего тлела в ней маленьким угольком, который тут же затушило хлорированной волной. Ситуация усугублялась тем, что, хоть «АкваВита» и находилась на территории медгородка, абонемент сюда могли купить не только студенты меда, но и любой житель их города. Этот бассейн считался одним из самых лучших, так что желающих, в том числе и находящихся сейчас в раздевалке, было полно. И ни для кого, в отличие от Кати, отсутствие кабинок не было проблемой.

Катя разулась, забралась с ногами на скамейку и уткнулась лицом в колени. Для многих, в том числе для нее самой год назад, это могло показаться сущим пустяком – быстро раздеться и так же быстро натянуть купальник, но сейчас нужно было время собраться с силами. Да и причина, почему Катя так не хотела переодеваться прилюдно, для многих показалась бы таким же пустяком – растяжки и шрам после операции. И последний беспокоил Катю сильнее всего. Несмотря на все заверения врача, что со временем он посветлеет, станет совсем незаметным и не будет приносить никаких неудобств, она продолжала его отчетливо видеть и ощущать, даже когда он скрыт одеждой. Возможно, психосоматика, но Катя была готова поклясться, что, когда она нервничала, тот зудел и жегся. В такие моменты она чувствовала себя Гарри Поттером, правда, со шрамом не на лице, а на полживота. И если в раздевалке перед физрой или на работе все несовершенства тела еще можно было хоть как-то скрыть под футболкой или забившись в уголок, то теперь разве только сразу приходить в слитном купальнике под одеждой. И то это решило бы только половину проблемы, не пойдешь же обратно в мокром, тем более в мороз. А если там еще и душевые без шторок? Ужас… Захотелось взвыть от досады.

– Кать, ты чего? Разучилась пользоваться раздевалками и загрустила? – услышала она знакомый, чуть визгливый, будто его обладательница все время находилась в шаге от истерии, голос старосты смежной группы.

Катя отлипла от колен и увидела Гелю и Женю. Как бы плохо в моменте ни было, всегда будет куда хуже. Бесконечность не предел. Катя отчетливо помнила, что в бассейн записывались другие девочки, тогда что они тут забыли? Она растерялась и впервые не нашлась что ответить.

– Не боись, тут все свои, – приветливо улыбнулась Женя и бросила свой рюкзак на скамеечку. – Твои сиськи точно не станут достоянием общественности. – Она открыла один из свободных шкафчиков и тут же стянула свитер.

– Этого я уж точно не боюсь. – Катя собралась с силами, слезла со скамейки и открыла один из соседних шкафчиков. – Такие сиськи, как у меня, грех не показать, – отшутилась она.

– А вот такой настрой уже по-нашему, – хихикнула Геля.

Катя отвернулась от однокурсниц, убедилась, что на нее точно никто не смотрит, и начала быстро переодеваться. Пока она натягивала свой оранжевый с золотыми вставками купальник, ее не покидала мысль, почему девочки вдруг сменили холод на милость. Несмотря на приветливые интонации, Катя так и ожидала от них какую-нибудь подлянку, но в глубине души надеялась, что Геля и Женя только кажутся пассивно-агрессивными занозами в заднице, а на самом деле нормальные девчонки.

– Кать, тебе еще долго? – спросила Геля. – Надо еще к Нине Андреевне подойти отметиться.

– Секунду. – Катя закинула рюкзак в шкафчик и закрыла электронный замок вшитым в силиконовый браслет чипом. – Все, идем.

К облегчению Кати, душевые были разделены перегородками и закрывались шторками. Хоть где-то подобие личного пространства. Быстро ополоснувшись и натянув дурацкие шапочки, девочки вышли из душевой и тут же нашли Нину Андреевну.

– Девчат, вас сегодня погонять или просто полягушатитесь? – спросила она, после того как отметила их.

– Не, спасибо, – улыбнулась Женя, – мы сами.

– Ну как знаете, тогда не задерживаю.

– Это тренер нашей мужской сборной по плаванию, – шепнула Геля Кате, когда Нина Андреевна уже не могла их услышать. – Если она нас гонять будет, мы прям тут помрем, и не откачают.

– Тренер мужской сборной женщина? – удивилась Катя.

– Ну что за дурацкие гендерные стереотипы, Кать? – подколола ее Женя.

– Тем более она не женщина, а настоящий тиран в купальнике, которого боятся все наши пловцы. Зато первые места берут, – хихикнула Геля.

Стоило им залезть в воду, как времени на разговоры и хихиканье стало гораздо меньше. Но и коротких фраз было Кате достаточно, чтобы понять, что Геля с Женей не так плохи, как казались на первый взгляд. Она даже смогла расслабиться и перестала ждать, что одна из них вдруг внезапно подплывет сзади, схватит за лодыжку и утащит на дно. Кате хотелось верить, что период, когда ее, как новенькую, воспринимали в штыки, закончился, и теперь на учебе станет получше. В конце концов, если не шутки девочек, она так бы и сидела, чуть ли не плача, в раздевалке.

Катя впервые пожалела, что пара по физре так внезапно подошла к концу. Она вылезла из бассейна и поняла, что не может найти свои шлепки. Сказав девочкам не ждать, она стала обходить по периметру бассейн.

Она смотрела под ноги и не смотрела по сторонам, так что совсем не заметила группу парней, вышедших из мужской душевой, и налетела на одного из них. Голая ступня предательски заскользила по мокрому кафелю. Катя уже приготовилась звездочкой распластаться по полу, но парень подхватил ее за талию и прижал к себе.

– Ой, простите! – Катя взглянула на своего спасителя и тут же узнала его, даже несмотря на то, что и он был в дурацкой плавательной шапочке. Те же глаза кофейного цвета. Постоянный клиент из «Комореби». Более нелепой встречи не придумаешь.