скачать книгу бесплатно
– Ты там читал его, что ли, стоя у Моссовета?!
– Нет. Просто одна журналистка для этого журнала взяла у меня интервью.
– О чем же она тебя спрашивала?
Дмитрий задумался. Только сейчас он осознал, что опять, как и в ту далекую снежную зиму, не узнал ни имени ее, ни телефона, ни нового адреса.
– А какая она из себя, – пытала его Елена, – эта журналистка? Симпатичная?
– Обычная сероглазая девочка со скрипкой, – улыбнулся Дмитрий. – В простом пальтишке.
Жена лишь недоуменно пожала плечами:
– Никогда даже не слыхала о таком журнале. «B?te noire»? Кажется, нет такого…
И Дмитрий в тот же день выяснил, что журнала такого действительно нет и никогда не было.
Жизнь пошла своим чередом. Вскоре он с коллегой, тоже историком, приступил к открытию частной школы. Предприятие выглядело безотказным. Дмитрию хотелось создать нечто изящное, на манер Царскосельского лицея – с древними языками, латинским и греческим, фехтованием, верховой ездой и углубленным изучением античной истории. Лицеисты, по замыслу устроителей, пребывают в школе постоянно – непременный залог успешного постижения наук, искусств и благородных манер, позволяя счастливым родителям забирать баловней судьбы из стен альма-матер лишь на летние и рождественские вакации.
Над всем этим Дмитрий видел себя в сдержанной роскоши, под стать заведению: в светло-серой тройке, строго и солидно, но непременно с артистической бабочкой, скорее всего, бордовых тонов с благородным отливом. Пиджак не застегнут – хорошо заметна белоснежная, от-кутюр, сорочка с антикварными запонками. От него пахнет дорогим одеколоном.
Для подобного заведения нужно было что-то загородное и тихое. И такое место вскоре нашлось! Это оказался ведомственный пионерский лагерь в ближнем Подмосковье, вот уже несколько лет простаивающий. Загибающемуся на глазах ведомству было не до профсоюзных изысков. Двухэтажный аккуратный особнячок у пруда среди уютных зеленых аллей на огороженной территории, построенный всего лишь десять лет назад из современного светло-желтого кирпича, смотрелся несколько заброшенным из-за протечек, пыли и мусора. Но ведомство, обрадованное, что наконец-то нашлись арендаторы, взялось в кратчайшие сроки и полностью за свой счет довести «корпус с прилегающей территорией» до ума.
Дело оставалось за малым: найти приличных педагогов, правильно составить и подать рекламу элитного, возможно самого элитного, в России лицея.
Далее вопрос коснулся цены на учебу, и тут всплыла одна неприятная деталь. Пионерский лагерь располагал собственной котельной. Казалось бы, и это неплохо – не будет неизбежных в Подмосковье перебоев со светом и теплом. Но… себестоимость угольной котельной оказалась запредельной. Раскидали сумму по ее эксплуатации на «счастливых баловней Фортуны», и ежемесячная цена за пребывание в лицее подошла к сказочной по тем временам отметке в пятьсот зеленых!
По рекламе, на которую Дмитрий с компаньоном ухлопали значительную часть своих средств, шквально звонили, но явились только две пары немолодых родителей. У тех и других были поздние дети, которых им неимоверно хотелось баловать. Одна из этих пар даже с легкостью выложила требуемую сумму за свое «несчастное и такое впечатлительное дитя»… Деньги им пришлось вскоре вернуть.
В довершение всего, уже поздним вечером в квартире Дмитрия раздался телефонный звонок. Звонивший, представившись экстрасенсом, авторитетно заявил, что лицей в этом месяце открыть не удастся. Дмитрий вежливо поблагодарил за предупреждение и повесил трубку.
У другого бы на месте Дмитрия от обманутых надежд давно опустились бы руки. И он до конца дней просидел бы в пыльной студенческой аудитории, втолковывая сонным студентам за медные гроши историю Крестовых походов, причины падения Византийской империи под натиском турков-сельджуков и последствия рейда монгольской конницы через Среднерусскую равнину.
Но Дмитрий, как мы уже упомянули раньше, рода был несговорчивого и даже упрямого. Последняя суета с открытием лицея не прошла даром. Дмитрий сумел извлечь из нее неожиданную пользу – новые мысли!
Решая вопросы убранства классов, комнат воспитанников и своего собственного кабинета (работа велась не абы как, от балды, но по сохранившимся рисункам и фотографиям знаменитого учебного заведения, в котором получал образование Пушкин), Дмитрий случайно вышел на производителей мебели на окраинах бывшего Советского Союза и даже дальнего зарубежья. И теперь в его возбужденном мозгу носились блестящие идеи, одна другой ярче. Вскоре Дмитрий сделал следующий ход – задумал открыть эксклюзивный салон по продаже плетеной мебели из ротанга. Салон «Борнео» – оригинально и со вкусом!
Под это дело он арендовал бывший овощной магазин в спокойном центре Москвы. Место не проходное, но оно и не должно быть бойким – изысканность плетения ориентирована исключительно на знатоков.
А далее все пошло не так, как хотелось Дмитрию. Работа по оформлению помещения велась впопыхах – поджимали сроки арендных выплат. Был сделан нехитрый ремонт, и запах гнилой картошки с прокисшей капустой сохранялся еще долгое время.
Завезли первую партию товара – два комплекта плетеной ротанговой мебели. Первый гарнитур – большой стол, шесть стульев, этажерка и диванчик. Все на чугунном каркасе. Второй комплект – похожий, но на гнутых ножках и мореный под черное дерево.
Перед открытием Дмитрий метался по магазину, красивее переставляя мебель, напольные вазы, поправляя в них сухие цветы… Но вот – ровно 10.00 – «Мы открылись!»… У входа звякает колокольчик. Дмитрий глотает набежавшую слюну. Первые посетители…
А уже к вечеру все комплекты мебели, включая напольные вазы и даже настенные японские фонарики из рисовой бумаги, подвешенные собственноручно Дмитрием, были раскуплены!
Но далее вышел крупный скандал.
Все следующее утро его телефон обрывали разъяренные «ценители восточной экзотики», «имевшие неосторожность связаться» с салоном «Борнео». И вся плетеная мебель, так удачно распроданная вчера, уже к обеду вернулась в магазин.
– Ёкарный бабай!.. – лишь растерянно повторял Дмитрий, наблюдая за разгрузкой просиженных стульев с выломанными спинками.
Оказалось, что далеко не все сорта ротанга годны для плетения мебели. И даже подходящий по качеству сортовой мебельный ротанг перед плетением нуждается в соответствующей обработке. Короче, проходимцы обвели лохана Дмитрия вокруг своего желтого и кривого пальца, подсунув хрупкий вариант корзиночного ротанга, который, естественно, не выдержал крепких задов и широких спин русских эстетов.
Однако Дмитрий не унывал и не кис, а из последнего неожиданного облома вынес не только подобающий урок, но и свежую идею.
Вскоре у бывшего овощного магазина в очередной раз сменилась вывеска. Теперь он назывался «Мебель фараонов».
Дмитрий сохранил специфику своего магазина, лишь сменил ротанг на ивовую лозу, значительно превосходящую ротанг в прочности. Тому имелись и исторические подтверждения. В гробнице Тутанхамона археологи обнаружили два сплетенных из ивы стула, и в таком хорошем состоянии, что они вполне могли бы украсить современный интерьер. Культура плетеной мебели прошла через века. Античные литературные памятники свидетельствуют, что в Древнем Риме вещи, изготовленные из прутьев ивы, пользовались большой популярностью. А начиная со Средних веков плетеные ивовые изделия нашли самое широкое применение. И если у крестьян – это корзины, короба, люльки для младенцев, то у аристократов – мебель.
Изящно сплетенные предметы интерьера, правда еще покрытые позолотой, украшали будуары и дворцы знатных особ по всей Европе. Во Франции, законодательнице мод, в конце XIX века даже вырубали виноградники, а освободившееся место засаживали сортовой ивой.
О прочности ивы свидетельствует и то, что из нее плели тарантасы, выездные сани, гондолы для дирижаблей, аэростатов и воздушных шаров.
Дело у Дмитрия пошло. Через полгода он уже был владельцем сети магазинов, специализирующихся на продаже корпусной мебели из ДСП – древесно-стружечных плит. Да, изящества и красоты в этом было немного, зато дело приносило хорошие деньги.
Одним из уроков, преподанных Дмитрию самой жизнью, стало понимание того, что торговать нужно или очень дорогим, или, наоборот, совсем дешевым товаром. Промежуточно-половинчатые вещи уходили трудно. Но для дорогого товара нужен был «серьезный антураж с подходом» к быстро нарождающемуся, новому, на удивление капризному отечественному клиенту. Дешевая же мебель для дома и офиса, наскоро свинченная из дээспэшных плит, продавалась легко, шутя. А предупреждения Минздрава РФ о ядовитости материала – кого они останавливают сейчас?! Тем более совсем еще недавно, в начале 90-х годов, подобную мебель, шкафы и стенки, продавали строго по специальным удостоверениям.
Итак, оставив нелепые эстетствования и мечтания об эксклюзивном изяществе, Дмитрий молниеносно разбогател.
А Елена стала его верным и надежным компаньоном.
Вечерами теперь они шли куда-нибудь пройтись. Тогда еще существовала изжитая со временем привычка – гулять по Москве. Дорогой они весело переговаривались, болтали ни о чем, но при этом разговор всегда сводился к общему делу – дээспэшной мебели. Не они, но дело нуждалось в этом. Ведь любое предприятие как живой организм – или растет и развивается, или же засыхает. Третьего не дано.
Почему-то получалось так, что Дмитрий с Еленой всегда оказывались на Чистопрудном бульваре. Они заходили в стеклянный ресторан «Джал-таранг». Дмитрий оказался любителем острой индийской кухни – раньше Елена не замечала за ним этого.
Они сидели на втором этаже, откуда открывался вид на обе стороны бульвара – на Чистые пруды и на метро «Кировская», пили сладкое крепкое вино под пение одинокой цыганской скрипки, которая точно силилась рассказать о чем-то давно ушедшем, что осталось далеко-далеко. Дмитрий задумчиво ее слушал, невнимательно и грустно кивая словам Елены.
Потом они шли домой, и всегда почему-то одной и той же дорогой – через маленький скверик, затерянный среди старых домов у метро «Кировская».
Дмитрию теперь приходилось много ездить по стране в поисках более дешевых опилок и клея. Так в середине декабря 1994 года он оказался в Губернском Городе.
Глава 6
«К середине 1994 года закончилось «всеобщее вооружение» народа на территории Чечни, осуществляемое на основе стихийно возникшего рынка. Дудаев формировал армию независимой Чеченской Республики. В середине 1994 года Чечня была объявлена исламской республикой. Вместо гражданского кодекса на ее территории стали действовать законы шариата. Неприятие частью чеченского общества политического курса Дудаева привело к возникновению оппозиции, которая стала создавать свои вооруженные формирования. Между ними и войсками Дудаева произошли столкновения. Обстановка в Чечне, оказавшейся на грани гражданской войны, благоприятствовала свержению сепаратистского режима, и 11 декабря 1994 года в мятежную республику с целью наведения «конституционного порядка» были направлены российские войска.
11 – 12 декабря. Во время прохождения маршем через территорию Республики Ингушетия войска столкнулись с попытками гражданского населения блокировать дороги. Была разобрана железнодорожная ветка, ведущая в Чечню, имели место обстрелы войсковых колонн, были повреждены или сожжены 28 военных автомобилей. Федералы в ответ открывали огонь, что привело к жертвам среди мирного населения. Были зафиксированы также обстрелы войсковых колонн и воинских частей со стороны других населенных пунктов, а также из проезжающих автомашин».
Chechnya.ru/ Информационное агентство Чечни
Всего на полдня Дмитрий прибыл в Губернский Город. Сеть мебельных магазинов не отпускала его надолго, требуя постоянного личного присутствия в Москве. Уладив дела к середине дня, Дмитрий сразу двинулся в обратный путь.
До отхода поезда оставалось время, и от мебельного комбината до вокзала он решил добраться пешком.
Раньше Дмитрий никогда не бывал в Губернском Городе.
Стоял веселый морозный день. Малиновое, по-билибински сказочное солнце висело над крышами домов. Дмитрий с удовольствием слушал бодрый скрип снега под ногами.
Губернский Город вызывал странные ассоциации с Москвой.
Дмитрию казалось, что он идет по Бауманской в районе рынка, повернув в переулок, очутился вдруг в Замоскворечье. А вдали за домами замелькал ни дать ни взять Савеловский вокзал.
Удивительный город, думал Дмитрий, Москва, только странно все переставлено, перемешано. Наверное, если поискать, найдешь и свою улицу. Напоминает детские сны. Именно такая Москва ему снилась в далеком детстве. И Дмитрий вдруг вспомнил свой старинный сон. Ему снилось, будто он попал в какой-то неизвестный или, скорее, забытый район старой Москвы. Долго блуждал по нему в поисках какого-нибудь метро или знакомой улицы… Почти уже отчаялся выйти. Завернул за угол и неожиданно оказался у своего родного дома.
«Выходит, – усмехнулся Дмитрий, – мне тогда снился этот Город. Значит, я здесь бывал в детстве. Ничего тут не изменилось с тех пор, только напрасно я искал метро».
Он остановился у киоска «Союзпечать» купить что-нибудь почитать в дороге, скоротать время до Москвы. «Город из моих детских снов», – смеялся Дмитрий, разглядывая небогатый ассортимент журналов и газет в витрине. И вдруг остолбенел… С журнальной обложки на него глядела лукаво улыбающаяся девушка, а под ней стояла надпись: «B?te noire».
– Дайте посмотреть вон тот!.. – Он судорожно ткнул пальцем в девушку.
– Это женский журнал, – зевнула киоскерша и не пошевелилась.
– Как он называется?
– Этот, что ль? – Киоскерша ткнула пальцем прямо в глаз лукавой девушки.
– Этот, этот!
– Я же вам говорю, мужчина, – это женский журнал. Вам не понравится…
– Давайте же его скорее!..
Поспешно отыскав адрес редакции, Дмитрий побежал. До отхода поезда оставалось совсем немного времени.
Он бежал, как ему казалось, по Большой Ордынке, свернул в проулок и попал на неизвестную улицу, но над домами плыли краснокирпичные трубы шоколадной фабрики «Красный Октябрь» – значит, там Берсеневская набережная. Добежав до угла, Дмитрий остановился у незнакомого трехэтажного здания, на котором красовались более чем родные слова: «B?te noire»!..
Взглянув на часы, Дмитрий влетел по лестнице на второй этаж, толкнул первую попавшуюся дверь и очутился в узкой комнате, заваленной кипами бумаг. За ними у окна виднелась голова женщины.
– Девушка!.. – задохнулся Дмитрий. – Скажите скорее… У вас… должна такая… работать…
– Мужчина! – грозно поднялась женщина. – Вам что здесь нужно?! – Она приняла его за ненормального или пьяного. Или за того и другого одновременно. – Мужчина! Покиньте служебное помещение!.. А не то…
– Мне нужна… Она у вас работает… – мучился Дмитрий. – Мой поезд уходит!..
Но тут за его спиной тихо щелкнула дверь. Грозная женщина с интересом глянула ему через плечо. Дмитрий тоже обернулся и замер… В дверях стояла она… Дмитрий шагнул к ней, потом остановился, смешавшись.
– Это ты? – пролепетала не менее удивленная Саша.
– Ты что, знаешь его?.. Этого сумасшедшего? – взвилась Вика.
– Я – да… – ответила Саша. Лицо у нее при этом было напряженное, внимательное.
– И он тебя тут разыскивает? – допытывалась Вика строго.
– Ты меня разыскиваешь? – Саша обратила к Дмитрию сияющее лицо.
В ответ он только кивнул.
Не менее других обескураженная всем происшедшим, Вика вышла из комнаты, демонстративно постукивая каблучками.
– Вот ты и нашел меня. – Саша улыбнулась. – А я все думала почему-то, что тебя убили тогда…
– Я уезжаю, – затараторил Дмитрий. – Мой поезд через… – Он бегло взглянул на часы.
– А как ты оказался в нашем городе?.. Что тебя привело сюда?
– Работа! Как раньше говорили, производственная необходимость…
– Вот что!.. – вздохнула Саша разочарованно. – А теперь ты закончил с делами и уезжаешь?
– Да, но я не хочу потерять тебя! Дай мне телефон.
– Телефон? Сейчас, конечно! – Саша присела у стола и принялась строчить цифры. – Вначале идет код города… Меня зовут Александра… А тебя? – спохватилась она.
Он назвал свое имя и вдруг опять засуетился, заспешил.
– Подожди. – Саша перебила его. – Послушай! На следующей неделе я буду в Москве. Сегодня у нас что? Четверг?.. Я приеду в Москву во вторник. Остановлюсь в гостинице «Заря».
– Это где?
– У платформы Окружная. Там еще недавно открыли метро. Какое-то странное название станции… Вспомнила – «Владыкино»! Спросишь Ивину. Это я. Александра Ивина. Я приеду утром, а ты приходи к двенадцати…
– Саш, кто это? – не успел Дмитрий выйти из комнаты, как сейчас же появилась Вика. – Кто это такой?
– Это, – загадочно отвечала Саша, – Дмитрий Загудаев… Мой старинный московский знакомый.
– Он что, из Москвы?!
Вика бурлила. Все, что имело отношение к Москве, вызывало у нее неподдельный восторг. В наше время мало-мальски уважающие себя люди стремятся перебираться в столицу. А за Сашкой – скажите пожалуйста – прискакал собственной персоной столичный принц. Черноглазый, дорого и со вкусом одетый… а уж смотрел он на нее как!.. Как будто сокровище какое из земли выкопал!
И чего хорошего находят мужики в этой Сашке? Маленькая, невзрачненькая – ни рожи, как говорится, ни кожи. И – подумать! С Ельчаниновым у них сколько лет любовь. Он бы и развелся, пожалуй, только тестя своего, господина Боброва, побаивается… Так мало Ельчанинов! Уже целый год за ней ухлестывает коммунальный сосед. Моложе ее и не поймешь чем занимается, кажется, чем-то темным. Но денежный мальчишка, машина своя… А теперь еще и принц столичный!
– Он из Москвы, – говорила между тем Саша, – из той далекой, уже несуществующей Москвы…
– Как это понять – несуществующей? Москва теперь…
– Совсем другая, – закончила Саша. – А он был еще в той, со старыми названиями улиц, без реклам и иностранных автомобилей.
– Припоминаю теперь. – Вика немного успокоилась. – Ты что-то уже рассказывала о нем.
– Может быть. – Саша вздохнула. – Понимаешь, я все не знала, жив он или погиб, и когда увидела его…
– Выходит, он все это время искал тебя? – как бы невзначай уточнила Вика.
– Да как же он мог искать меня?! – Саша расхохоталась. – Не имея ни имени, ни фамилии, ни адреса! Он просто по делам приехал в наш Город.
– Какие у него тут дела?
