скачать книгу бесплатно
Какое-то обращение Гайдара… Боже, она же не знает ничего! Хороша журналистка!.. А откуда узнаешь-то? Телевизора в «Заре», естественно, нет. Радио в номере сломано. Позор и убожество! – размышляла Саша, не спуская глаз с незнакомца и не отставая от него.
И вдруг ее осенило… Это он! Ну конечно же он! Он самый!.. Саша мгновенно увидела далекий зимний день и заснеженный сквер напротив метро «Кировская»… Как ждала она его там!.. Как хотела увидеть! И сквер, и даже метро «Кировская» превратились с тех пор в воспоминание о нем. Господи, сколько она о нем думала! И даже потом, когда уже все забылось. А времени с тех пор прошло… больше пятнадцати лет!
– Я тебя знаю! – Саша странно улыбнулась, всматриваясь ему в глаза. – А ты?! Помнишь?.. Ну посмотри на меня хорошенько…
– Кажется… что-то припоминаю… – неуверенно согласился Дмитрий.
– Ну?! Что ты припоминаешь?
– Лицо знакомое… – протянул он. – Но при каких обстоятельствах?.. Может быть, это было давно?..
– Давным-давно. – Саше неимоверно хотелось, чтобы и он сейчас вспомнил тот день и узнал ее. – Очень-очень давно! Ну?!
– Давно?.. Но может, ты напомнишь?..
– Нет уж! Ни в коем случае! Не вспомнишь – я тебе не скажу! Ни за что не скажу! Так и знай!..
– Но ведь давно было только детство? – улыбнулся Дмитрий. – А что же могло быть в детстве?
– Значит, что-то могло. Ты где жил, когда в школе учился?
– В Москве. На Сухаревской.
– И я тогда жила в Москве, на Чистопрудном бульваре. У метро «Кировская».
Дмитрий вдруг остановился и внимательно всмотрелся в Сашу. Сзади их пихнули, и они вынуждены были двинуться дальше.
– А как тебя зовут? – произнес он.
– Вот! – тихо улыбнулась она. – Что бы тебе не задать мне этот вопрос тогда, а не стоять пеньком?!
– Слушай… – осторожно предположил Дмитрий, – а не училась ли ты играть на скрипке?
– Училась, – скромно призналась Саша, но вдруг не выдержала и засмеялась. – Училась! Еще как училась! И со скрипичным футляром ходила!
– Так, значит… – изумленно проговорил он, – той девочкой со скрипкой была ты?!
– Я!..
И Дмитрий вспомнил тоже: десятый класс. Последние два урока – контрольная по физике, которую он решил прогулять. Вместо нее он побрел куда глаза глядят. Петляя переулками у метро «Кировская», свернул в какой-то скверик. И там вдруг чуть не столкнулся с тремя девчонками. Они, весело переговариваясь, шагали со скрипичными футлярами, наверное, в музыкальную школу. С одной он мельком встретился глазами. И пошел дальше, но почему-то ее серые внимательные глаза запали ему в душу и весь вечер не давали покоя.
На следующий день, вместо последних уроков, он топтался на бульваре возле метро «Кировская» и еще издали заметил трех девчонок со скрипичными футлярами. Ему стало стыдно, он отвернулся. Но когда они уже были рядом, не выдержал – посмотрел и опять увидел ее глаза. Девочки ушли, а он остался стоять, не понимая странной притягательности ее серых глаз.
«Нет в ней ничего особенного, – говорил он себе тогда. – Самое обыкновенное лицо, прямые русые волосы, пальтишко как у всех».
Однако на другой и на третий день его вновь тянуло в этот сквер. Но он стыдился. Ведь она догадается, и тогда он, Дмитрий, предстанет дураком. И больше он в скверик не пошел.
Однако через две недели у них вновь была контрольная по физике, и он в назначенное время стоял в заветном сквере. Но ни в этот день, ни на следующий и ни на третий ее там не оказалось. Вот и вся история.
– Я туда потом еще приходил, – сознался Дмитрий.
– А у нас заболела учительница, – Саша грустно улыбнулась, – и мы сидели дома. Если хочешь знать, я только из-за тебя не бросила музыкальную школу.
Наконец они достигли волнующегося центра толпы.
– Есть офицеры?! Стройтесь у «Арагви»! – зычным голосом выкрикивал невысокий парень в кепке. – Офицеры! Подходите к ресторану «Арагви»!..
Дмитрий инстинктивно двинулся к «Арагви». В университете, где он учился, была военная кафедра, и теперь он считался офицером запаса, хотя в армии не служил.
– Как жаль… – вздохнул Дмитрий, глядя на Сашу.
– Чего?
– Что у нас с тобой получилось все… так нескладно, – признался он.
– Конечно! – кивнула Саша, с интересом разглядывая его лицо. – Но ты ведь отдаешь себе отчет, что виноват-то в этом только ты?!
– Отдаю… Но если честно и откровенно сказать… – Он смущенно запнулся.
– Говори, говори откровенно. – Саша внимательно рассматривала его лоб, волосы. – Столько времени прошло – нечего смущаться.
– Честно говоря, если бы ты мне тогда просто понравилась… Даже нет. Не так…
– Не понравилась? – лукаво улыбнулась Саша.
– Это не то слово, – серьезно продолжал Дмитрий. – Ты мне в душу запала. Понимаешь? Очень запала!..
– Понимаю. Ты мне тоже.
– Если бы ты произвела на меня не такое сильное впечатление… Я, может быть, действительно вел бы себя посмелее. Порасторопнее.
– Так я произвела на тебя сильное впечатление?
– Очень! И главное – я не мог понять почему?! У меня такого никогда не было до этого. И после тоже не было, – прибавил он.
– И у меня… Мне так хотелось увидеть тебя опять, – призналась Саша. – Я долго представляла нас с тобой. Как мы встречаемся. Идем вместе. Говорим…
– Правда?! – радостно удивился Дмитрий. – И я точно так же, не поверишь! Я думал: вот мы с тобой встречаемся, идем по улицам…
– А по каким улицам, ты помнишь, мы ходили с тобой? – У Саши разгорелись глаза, она затаенно смотрела на Дмитрия, не видя ничего вокруг.
Они не заметили, как медленно сквозь толпу подъехал автобус. Их оттеснило к его открытым дверям.
– Офицеры! Заходите скорее, только без давки! – напористо выкрикивал парень в кепке.
– Я выходила из музыкальной школы, а ты ждал меня на улице, – вспомнила Саша.
– Точно. И мы шли с тобой молча. Я нес твою скрипку. Мы всегда шли с тобой по Кирова…
– Правильно! – счастливо кивнула Саша. – А потом?
– Потом сворачивали в переулок…
– Говори точнее! В какой?
– В Кривоколенный.
– Так. Верно. И дальше как?
– По Кривоколенному мы выходили на улицу Чернышевского. Сейчас она называется…
– Сейчас… – Саша многозначительно и радостно посмотрела на него, – она называется Чернышевского. Потом что?
– А потом я тебя обнимал.
– Это когда же?! – удивилась она.
– Уже около твоего дома. Когда мы расставались.
– Да! – весело согласилась Саша. – Все было совершенно так. Около моего подъезда ты возвращал мне скрипку. И нежно-нежно меня обнимал…
– …И осторожно целовал в щеку, – смущенно продолжил Дмитрий.
– Да, все так и было, – кивнула она.
– Значит!.. – Он выразительно посмотрел на Сашу. – Я знаю твой дом!
– Но я уже давно там не живу…
– Ребята! – весело крикнул им парень в кепке. – Не навсегда же расстаетесь! Прощайтесь скорее!..
Они стояли у раскрытых дверей автобуса. Сзади на Дмитрия наперли – он загораживал вход. Осторожно, как в детских мечтах, Дмитрий обнял Сашу и нежно-нежно поцеловал в щеку.
Толпа надавила на него сильнее, и он влетел в автобус. Сразу за ним следом в салон вбегали такие же, как и он, офицеры запаса. Потом двери закрылись, и автобус тронулся. Дмитрий лишь успел обернуться и через головы разглядеть среди волнующейся толпы одиноко стоящую Сашу.
Глава 4
Из справки ГУКВВ МВД РФ за 3 октября:
«17.30. К телецентру на автотранспорте прибыла группа вооруженных мятежников во главе с А. Макашовым и В. Анпиловым, которые обратились к военнослужащим и сотрудникам милиции с требованием сдать оружие, перейти на сторону Верховного Совета и пропустить их в охраняемые здания.
Для усиления караула ТРЦ «Останкино» прибыло подразделение (6-й ОСИ) в количестве 130 военнослужащих и 10 БТРов.
17.45. В Останкине проводился митинг. Численность толпы достигает 10 – 12 тысяч человек».
«…Макашов приказал подойти к телецентру всем вооруженным и построиться вдоль него, не подпускать к зданию безоружных. В две шеренги выстроились баркашовцы – боевики Русского национального единства. Они были вооружены стрелковым оружием.
Два грузовика ЗИЛ-131 стали попеременно таранить стеклянный холл здания. Со звоном рушились стекла…
Раздался взрыв, и тут же на людей обрушился огневой шквал. Началось с хлопков выстрелов подствольных гранатометов и разрывов гранат. Одновременно стоявших вдоль стены автоматчиков и всех находившихся около входа в телецентр людей стали с двух сторон сечь пулеметными и автоматными очередями. Огонь велся из автоматов и пулемета в упор по толпе из здания телецентра. Стреляли прямо через стекла из боковых окон второго этажа и с пролета центральной лестницы. Перекрестным автоматным огнем их поддержали из четырех точек с крыши телецентра.
…Оставшиеся в живых, лежа в груде раненых и убитых, с ужасом смотрели на офицера «Витязя», который, словно в тире, встав у окна второго этажа в учебную позицию с пистолетом Макарова в вытянутой руке, не спеша выцеливал и всаживал пулю за пулей в залегших у входа в АСК-3 демонстрантов…
…Наступила какая-то режущая ухо тишина. Кричали раненые. Двое мужчин подтащили и усадили возле дерева 18-летнюю девушку с простреленной ногой. Кто-то кричал, что убили журналиста. У рощи лежали еще раненые… В метре от бордюра как-то нелепо и практически вся на виду залегла девушка. Она села и неожиданно громко засмеялась. Это был не истеричный, а обычный смех. Девушка еще не поняла, что вокруг уже много убитых. Для нее это пока еще были необычайные приключения на воскресной прогулке…
…Несколько мгновений кто-то методично, одного за другим, убивал с крыши телецентра замешкавшихся – стоящих у самого входа демонстрантов. В темноте были хорошо видны длинные трассирующие очереди, которые пронзали людей, хлестали упавших и раненых. Тех, кто не был убит сразу, добили буквально через несколько секунд.
Спецназовцы вели беспорядочный огонь во всех направлениях. Убиты люди в разных местах улицы Королева, ярко залитой белыми фонарями.
Раздались крики: «Сливай бензин с грузовиков! Делай бутылки с зажигательной смесью!» Казаки кричали, что нужно поджечь угол телецентра, откуда били автоматчики, чтобы оттеснить их в глубь здания… Загорелся угол телецентра, и сразу же в это место пошли трассеры с крыши телецентра. Очереди прошили несколько казаков… БТР у торца корпуса телецентра АСК-1, взревев мотором, ударил длинными очередями из крупнокалиберного пулемета по углу корпуса АСК-3. Затем он двинулся к зданию телецентра, где снес огнем весь второй этаж: в районе центрального входа. Демонстранты закричали ему: «Ура!» Протаранив автобус, БТР вернулся к пруду за угол телецентра, развернулся и так же методично стал обстреливать людей в роще из крупнокалиберного пулемета, освещая рощу прожектором…
В 21.15 колонна БТРов вышла на улицу Королева и, давя колесами раненых и мертвых, стала кружить между корпусами АСК-1 и АСК-3. Остановившись напротив входа в АСК-3, БТРы принялись расстреливать людей в роще, поджигать зажигательными пулями брошенные грузовики и автобус с людьми…»
www.pms.ortodoxy.ru/ Хроника государственного переворота
Тихим осенним утром московский поезд приближался к Губернскому Городу. Саша, заспанная и хмурая, с непричесанными волосами, сидела на нижней полке плацкартного вагона. Всю дорогу она проспала и потому не слышала досужих разговоров попутчиков, обсуждавших события минувшей ночи. В вагоне говорили много, ссорились, не дослушав, перебивали друг друга, спорили и непритворно огорчались, будучи не в силах переубедить собеседника. А Саша все спала, крепко и тяжело, уткнувшись в серую непросушенную вагонную наволочку.
За час до прибытия в Губернский Город ее разбудил проводник. Она вздрогнула, резко поднялась, пробормотала что-то невнятное и только тогда окончательно проснулась. Вспомнила, что едет в поезде, возвращается домой из командировки. Командировка была в Москву. В Москве по центральным улицам раскатывали грузовики и БТРы. В Москве стреляли длинными очередями из автоматов по людям… В Москве она впервые заглянула в глаза смерти и впервые поняла, чего стоит человеческая жизнь.
Человеческая жизнь не стоит ничего…
…Прошлой ночью Саша случайно оказалась на Никитском бульваре и видела, как неизвестная вооруженная группировка пыталась захватить здание ТАСС. Саша в страхе метнулась в ближайший проулок, но тут же решила, что это еще опаснее. В проулке можно наткнуться на резервные силы атаковавших… Дальше она уже совсем ни о чем не думала – бежала куда глаза глядят, лишь изредка с замиранием сердца оглядываясь по сторонам. Пресловутый инстинкт самосохранения с каждой минутой все громче и настойчивее заявлял о своей ничем не ограниченной власти. Движимая инстинктом, Саша не проявляла ни малейшего интереса к происходящему на улицах города и при первой возможности с неимоверным облегчением нырнула в метро.
Однако ни в метро, ни в гостиничном номере она не почувствовала себя лучше. Хотелось поскорее выбраться из Москвы.
В гостинице Саша вспомнила, что ежедневный поезд на Губернский Город уходит с Белорусского вокзала в половине двенадцатого. Часы показывали только начало седьмого, но она, долго не раздумывая, бросилась на вокзал, купила плацкартный билет и все оставшееся до отхода поезда время просидела в зале ожидания с напряженным лицом и неестественно прямой спиной.
Только в поезде ей стало немного легче. Она успокоилась и мгновенно заснула, но, проснувшись, опять испытала тревогу, тяжесть…
И она еще собиралась обо всем этом писать! Надеялась таким образом поднять свои акции на работе… Говорят же: кому война, а кому мать родна. Вот и она хотела попробовать прибиться к этим людям. К тем, кому мать родна. Да куда там!..
…Совершенно ни к селу ни к городу среди войны ей встретился тот человек. Раньше, пятнадцать лет назад, она называла его про себя «тот мальчик». Но тому, кого Саша увидела вчера на Тверской, слово «мальчик» совсем не подходило… И опять она не узнала даже его имени!..
Хотя в имени – какой смысл? В церкви записки за упокой подать?.. Что с ним стало после ночи войны? Может, и он, где-то у Белого дома или в Останкине, сраженный автоматной очередью, рухнул лицом на асфальт. А почему нет? Где их выгрузили из автобуса? На какой огневой позиции?
Вспомнив о мимолетной встрече с «тем человеком», Саша потом уже весь вечер была не в силах забыть о ней. Когда-то он долго и мучительно умирал в ее сердце. Умер, потом неожиданно воскрес, чтобы через несколько часов умереть уже по-настоящему… И все же Саша не могла представить его мертвым. Решила в конце концов, что он жив… Но доведется ли ей увидеть его еще раз? А если да, то при каких обстоятельствах?
Да и какие теперь их ждут обстоятельства? Она ничего не знает о событиях, произошедших за последний день в стране. И даже о том, что случилось в ее собственной квартире, она, оказывается, не имеет ни малейшего понятия.
– Вот! Дождались мы! – На пороге Сашу встретила разгневанная соседка Валентина. – Ты ведь еще ни ухом ни рылом…
– Нет! – Саша вздрогнула. – А что случилось? Переворот? Диктатура фашистская?
– Меня это не колышет, какой там переворот!.. Ты сейчас упадешь, когда узнаешь, кого к нам подселили.
– А кого? – отозвалась Саша на этот раз почти равнодушно.
– Уголовника!.. Я своему сказала: ты как хочешь, а я с таким жить не стану! А он мне: ты ненормальная.
