Национальный вопрос в России

28

Кстати, можно отметить одну характерную черту. Когда дело идет у нас о каком-нибудь великом польском имени, – будь то в сфере научной, как Коперник, или же в сфере политической и военной, как Ян Собеский, – поляки не только признаются настоящими славянами, но даже почти не различаются от русских: их слава – наша слава! Когда же хотят во что бы то ни стало оправдать существующие ненормальные отношения между Россией и польской нацией, тогда поляки выставляются отщепенцами, изменниками и предателями славянства, перешедшими во враждебный латино-германский мир и долженствующими погибнуть вместе с ним без всякого права на участие в будущих великих судьбах славянского племени.

29

В «Руси» Аксакова, 1884 г.

30

Если потребуется, я берусь подтвердить это цитатами.

31

Только в архитектуре и скульптуре нельзя указать никакого первостепенного (в эстетическом смысле) произведения, созданного русскими. Древние наши соборы строились иностранными зодчими; иностранцу же принадлежит единственный выдающийся художественный памятник, украшающий новую столицу России (статуя Петра Великого). Разумеется, я не говорю здесь о том национальном характере или вкусе различных построек, какой встречается у всех народов, напр. у абиссинцев, коптов.

32

«Россия и Европа», 2-е изд., с. 74.

33

Тот восточный край, который римляне должны были уступить варварскому Парфянскому царству, совершенно ничтожен сравнительно с огромным приращением культурной области на Западе.

34

Говорю «языческого», ибо у евреев, помимо их великих пророков, уже в древнейшем памятнике их истории все человечество представлено как род одного человека: зэ сэфер тол’дот адам (Быт. 5:1).

35

Cicero. De officiis. III, 6.

36

Cicero. De legibus. I, 23.

37

Ibidem.

38

Gaston Boissier. La Religion Romaine d’Auguste aux Antonins. Paris, 1874, t. II, pp. 90, 91.

39

Ibidem, 91—92.

40

Digesta. I, 1, 4.

41

«Сам Бог, – говорит Пруденций, – покорил все народы римлянам, чтобы уготовать пути Христу».

42

Эта система была, как читатели увидят во втором выпуске «Нац. вопр.», «открыта» за двенадцать лет до того одним малоизвестным немецким историком.

43

Р. и Е., с. 107.

44

Ib. passim.

45

Р. и Е., с. 90.

46

Р. и Е., с. 91.

47

Так сказать (фр.).

48

Р. и Е., с. 94.

49

«Ces trois divisions (l’araméen, le chananéen et l’arabe) sont moins celles de trois langues distinctes que de trois âges d’une même langue, de trois phases par lesquelles a passé le langage sémitique, sans jamais perdre le caractere primitif de son identité» («Эти три подразделения (арамейский, ханаанейский и арабский) суть не столько три различных языка, сколько три фазы, чрез которые проходил, не теряя своей изначальной идентичности, язык семитический…» (фр.).) (Ernest Renan. «Histoire générale et système comparé des langues sémitiques». Paris, 1885, tome I, p. 97—98). И далее, доказывая, что арамейский, еврейский и даже арабский диалекты переходили друг в друга в живом говоре и могут быть точно разграничены только в книжном языке, Ренан замечает: «tant il est vrai que, dans un sens général, il n’y a réellement qu’une seule langue sémitique» («Так что, в самом общем смысле, это воистину – единый семитический язык» (фр.).) (ibid., p. 133—134).

50

«La langue des inscriptions phéniciennes, – говорит Ренан, – est presque de l’hébreu pur» (ibid., 179, также 184, 186).

51

Насколько сильным признается участие несемитических (аккадийских и арийских) начал в образовании ассиро-вавилонской культуры, можно видеть, например, из следующего утверждения Ренана: «L’opinion, qui regarde les empires de Ninive et de Babylone comme sémitiques, ne peut guère être soutenue que par des personnes étrangères aux études sémitiques» («Мнение, усматривающее в империях Ниневии и Вавилона империи семитические, может поддерживаться лишь лицами, чуждыми семитологии» (фр.).) (ibid., p. 63).

52

Аналогии между этими двумя религиями имеют лишь самый общий и неопределенный характер. Во всяком случае, финикийская религия гораздо ближе к египетской, нежели к халдейской.

53

Р. и Е., с. 119.

54

Р. и Е., с. 81.

55

Ibid.

56

Р. и Е., с. 105.

57

Р. и Е., с. 94.

58

Р. и Е., с. 96.

59

Ibid.

60

Р. и Е., с. 504.

61

Ссылка на чудесный характер христианского откровения была бы здесь совершенно неуместна. Во-первых, никто из верующих в чудесное происхождение христианства не отнимает у него при этом характера культурно-исторического явления, подчиненного условиям времени и национальной среды. Во-вторых, чудеса ветхозаветного откровения не мешают же Данилевскому видеть в этой религии культурно-историческую основу (и притом единственную) еврейского племени. Наконец, в-третьих, никак уже нельзя отстранить факт передачи еврейского религиозного начала через мусульманство народами арабского, мавританского и тюркского племен, для которых это начало стало также главною образовательною основою всей их культуры, а не «почвенным удобрением» только. Мусульманство не есть сверхъестественное откровение, и существенная связь между ним и еврейством не может быть обойдена как чудесное явление.

62

Р. и Е., с. 97—98.

63

Индусов-мусульман насчитывается теперь около пятидесяти миллионов.

64

Заметим для точности, что, не сказавши ни слова о буддизме в его настоящем значении международной и даже междуплеменной религии, наш автор упоминает один раз вскользь о местном значении буддизма для Индии (с. 116): «Цивилизационный период Индии начинается, кажется, с буддийского движения».

65

Р. и Е., с. 212.

66

Р. и Е., с. 60.

67

Р. и Е., с. 209.

68

Р. и Е., с. 124.

69

Р. и Е., с. 125, 126.

70

Р. и Е., с. 127.

71

Р. и Е., с. 108.

72

Ibid.

73

Р. и Е., с. 132.

74

Р. и Е., с. 107.

75

Р. и Е., с. 108.

76

Р. и Е., с. 129.

77

См. выше.

78

Р. и Е., с. 160.

79

Получится ли в самом деле какое-нибудь определенное понятие о национальном характере немецкого ума, если сопоставить эту предполагаемую склонность к частному и эмпирическому с несомненным превосходством немцев в сфере самой общей рациональной философии? Да и в области точных наук при возведении научных знаний в степень общего рационального закона – из двух случаев в одном участвовали немцы.

80

Нужно страдать неисцелимым ослеплением, чтобы не замечать быстрого понижения научного уровня в России за последние годы. Разве возможно было тридцать или хотя бы пятнадцать лет тому назад, чтобы представители высшего научного образования издавали такие книги, как, напр., «Психология», профессора Владиславлева, или «О наказании в русском праве XVII века», профессора Сергеевского?!

81

Война всех против всех (лат.).

82

Один довольно обширный отрывок из этой части («О выражении ощущений») был потом напечатан в «Русском вестнике» и вполне подтверждает мое заключение.

83

Страхов Н. Борьба с Западом в русской литературе. Кн. I (изд. 2-е), с. 466.

84

Там же, с. 471—472.

85

Россия и Европа. Спб., 1888 (изд. 3-е), с. 300.

86

Там же, с. 324.

87

Там же, с. 325.

88

Там же, с. 474—475.

89

Все они появились за последнее время в различных периодических изданиях в России.

90

За все это время я напечатал только одну, небольшую и весьма умеренную, полемическую статейку в защиту своих философских взглядов, именно в самом начале моей литературной деятельности.

91

Церковь и государство. – Против графа Л. Толстого. – Беседа преосвященного Никанора, архиепископа Херсонского и Одесского. С. – Петербург, 1888, с. 49, 50—52 и 55.

92

Разумеется, мы ставим раскольников на одну доску никак не с самою православною церковью как таковою, а единственно лишь с представляемою Никоном клерикальною партиею в высшем духовенстве. Вообще же, во всем этом рассуждении мы стоим исключительно на исторической, а никак не на богословской и канонической почве.

93

Нет ничего удивительного, что добрый, но простодушный и непроницательный Пальмер, к тому же лишь эпизодически знакомый с русскою историей, безмерно восхитился Никоном и его предприятием, в неудаче которого усмотрел гибель России (см. его огромный шеститомный труд «The Patriarch and the Tsar»). Менее понятно подобное увлечение со стороны русских писателей.

94

Как известно, старообрядчество распространялось исключительно в северной и восточной России, в пределах расселения великорусского племени. Бежавшие от гонений старообрядцы, основывая колонии на Украине (Стародубье, Ветка и т. д.), никогда не могли сделать своих поселений центром раскольничьей пропаганды. Малорусы (а также и белорусы) оказались безусловно недоступными для старообрядчества, которое вообще распространялось только там, где к русскому населению примешивался финский элемент; и чем гуще была эта примесь в данной местности, тем глубже укоренялось в ней старообрядчество (Беломорский и Олонецкий край, область средней Волги и нижней Оки и т. д.). Этот факт в связи с основным свойством староверчества – буквализмом, наводит на ту парадоксальную мысль, что единственное оригинальное у нас религиозное движение выросло не на русской, а на финской этнографической почве. В самом деле, то безусловное значение, которое староверы придают внешнему чину священнодействия и букве священных книг, независимо от всякого смысла, как нельзя более соответствует заклинательному, магическому характеру религии, который ни у какого племени не находится в такой сильной степени, как именно у финнов. Любопытно сопоставить с этим то обстоятельство, что традиционные родоначальники всякой магии, халдеи, были (по новейшим исследованиям) первоначально угро-финского происхождения (аккады и сумеры) и что язык древнейших священных памятников заклинательного искусства (аккадийские клинообразные надписи) представляет явное сродство с финскими наречиями (См. Lenormant. La Magie chez les Chaldeens et les origines accadiennes).

95

Греческое слово μετανόια (умоперемена (греч.).) имеет и тот и другой смысл.

96

А. С. Хомяков. России.

97

И. С. Аксаков. «Пусть гибнет все, к чему сурово…»

98

Еще ближе к старой русской жизни оставалось большинство нашего купечества, которое И. Аксаков характеризует следующим образом: «Большая часть купцов так нравственно, по милости денег, самостоятельна, что сохранила бороды… Бороды, согласно древнерусскому направлению, презирая западное чувство чести, оставили себе на долю страх Божий. А так как Бог далеко, да и обряды и посты облегчают труд веры для человеческой натуры, то эти бороды, строго пост соблюдающие, – подлецы страшные». Когда Аксаков это писал, его славянофильские взгляды еще не сложились, но, конечно, он и потом не отказался бы от своего фактического свидетельства и не признал бы бесчестность добродетелью.

99

И. С. Аксаков, как видно из недавно изданной его переписки, пожертвовал своею служебного карьерою ради сохранения своих человеческих прав, которые, по его взгляду, имеют значение и для чиновника. Совершенно ясно, что в этом столкновении юного славянофила с бюрократиею сия последняя всецело стояла на почве истинно русских начал: смирения перед высшими, покорности начальству, чинопочитания, – тогда как будущему издателю «Руси», славянофилу, приходилось опираться исключительно на западные принципы: личной самостоятельности, человеческого достоинства и т. д.

100

Это отрицательное отношение особенно резко выражено в предисловии ко II тому сочинений Хомякова, написанном его учеником и безусловным последователем, Ю. Ф. Самариным.

101

Нет надобности распространяться о том, что самое обвинение католичества в рационализме основано на игре слов, и что если бы даже Хомякову принадлежала здесь честь первого изобретения, то эта честь была бы невелика. В своем настоящем и общепринятом смысле слово «рационализм» означает такую доктрину, которая считает разум человеческий самозаконным и самодовлеющим источником теоретических истин и практических правил и признает его за высшую, окончательно решающую инстанцию для всех вопросов знания и жизни. В других случаях сам Хомяков горячо нападал на католичество за то, что оно сводит все значение церкви к иерархическому авторитету, – два упрека, которые взаимно уничтожают друг друга, ибо разум и авторитет суть принципы прямо противоположные.

102

Появление полемических брошюр Хомякова вызвало в одном из наших духовных журналов сочувственную статью о «новой школе русского богословия». Очевидно, автор этой статьи хотел предварить будущее, но оказался плохим пророком. С тех пор прошло уже лет двадцать, а о научных трудах, вышедших из «школы» Хомякова, по-прежнему не слыхать.

103

В предыдущих очерках я считал излишним подробно излагать и разбирать славянофильские мнения, имея в виду критику славянофильства в известном труде А. Н. Пыпина («Характеристики литературных мнений от двадцатых до пятидесятых годов»), с оценками и замечаниями которого я в большинстве случаев совершенно согласен. Переходя теперь к той эпохе, которую не захватывают «Характеристики» А. Н. Пыпина, я нашел нужным более подробно остановиться на некоторых пунктах.

104

Соч. Хомякова, том II, 1867 г., с. XVIII и XIX.

105

«Русский вестник», 1889, апрель, с. 143. Неизвестный автор говорит здесь не от себя, а лишь передает в сокращении следующее место из (печатавшейся по частям в том же «Русском вестнике») книги: «Михаил Никифорович Катков и его историческая заслуга. По документам и личным воспоминаниям Н. А. Любимова». СПб., 1889, с. 186: «Занятое войною, правительство стало меньше заниматься внутренними делами. Это возбудило в кружке Кошелева, по словам его, самые отрадные чувствования. „Казалось, – пишет он, – что из томительной мрачной темницы мы как будто выходили если не на свет Божий, то, по крайней мере, в преддверие к тому, где уже чувствуется освежающий воздух. Высадка союзников в Крыму в 1854 г., последовавшие затем сражения при Альме и Инкермане, обложение Севастополя не слишком нас огорчали, так как мы были убеждены, что даже поражение России сноснее и даже для нее полезнее того положения, в котором она находилась в последнее время“. Эти „мы“, по словам Кошелева, дышавшие полною грудью и радовавшиеся поражению своего отечества, были в то же время исполнены, казалось, „мистического культа земли и народа“.

106

Любимов. М. Н. Катков и его историческая заслуга. С. 182, 183.

107

«Надо заметить, – говорит газета „Новое время“, приведя это удивительное историческое свидетельство из „Русской старины“, – что уж никак не Никитенко можно обвинять в легкомыслии или в желании подорвать авторитет власти». «Н. в.», 5 окт. 1889.

108

Любимов. М. Н. Катков и пр. С. 183, 184.

109

Т. е. тогдашнего, предсевастопольского.

110

«Русь», № 27 (от 16-го мая 1881), с. 18, 19.

111

«Русь», № 28 (от 23-го мая 1881 г.), с. 12, 13.

112

«Русь», № 26 (от 9-го мая 1881 г.), с. 11.

113

«Русь», № 28 (от 23-го мая 1881 г.), с. 12.

114

При Генрихе IV и Людовике XIII еще собирались Etats généraux, так же как первые цари из дома Романовых созывали земские соборы. Внук первого Бурбона положил конец Etats généraux, как с внуком первого Романова прекратились земские соборы.

115

См. обширную и интересную статью о К. Аксакове в «Критико-биографическом словаре» г-на Венгерова.

116

«Русь», 1881 г., № 28, с. 12 и 13.

117

«Русь», № 26, с. 10.

118

«Русь», № 26, с. 12.

119

На это «окончательное опровержение славянофильства» ни один из моих противников не возразил ни единым словом.

120

«Русь», № 26, с. 12.

121

Только в конце «Записки» упоминается одним словом о крепостном праве в числе других ненормальных явлений русской жизни.

122

«Русь», № 27, с. 19.

123

М. Н. Катков и проч. С. 80, 81.

124

Все они вошли в IV том этого собрания; при появлении этого тома в печати едва ли не один лишь «Вестник Европы» обратил на них внимание своих читателей. Наиболее замечательные места из статей Аксакова собраны мною и переведены на французский язык в книге: «La Russie et l'Eglise Universelle». Paris. Albert Savine, 1889.

125

См. приложение к этой статье.

126

Благое пожелание (лат.).

127

М. Н. Катков и проч. С. 8, 9.

128

Относительно Каткова я должен здесь сделать ту же оговорку, что и относительно славянофилов. Я знаю, что он в частной жизни искренно держался христианского благочестия. Но до этой личной религии нам так же мало дела, как и до того, что он был добрым начальником для своих друзей. То, что он проводил в своей публичной деятельности, не имело ничего общего с христианскою религией, а было лишь явным национально-государственным исламом.

129

М. Н. Катков и проч. С. 347.

130

В приложении к этой статье читатель найдет подлинные заявления славянофильских писателей в смысле христианской и общечеловеческой истины.

131

А. С. Пушкин. Возрождение.

132

«Русский вестник», 1889, январь, с. 98 и 99 (статья г-на Яроша «Иностранные и русские критики России»).

133

Все изменилось (фр.).

134

Там же, с. 105 и 106.

135

Там же, с. 115.

136

Приведем вполне главное относящееся сюда место в этой «превосходной» (по отзыву редакции «Русского вестника») статье: «В последовавших отношениях между папским послом и Иоанном мы имеем ранний пример встречи лицом к лицу Европы и России. Эта встреча заключает в себе много поучительного и знаменательного. Вместо рыхлого, инертного материала, удобного для лепки по всякой модели, Европа увидела перед собою национальную личность с определенно сложившимися чертами духовного облика. Фигура Грозного в этот момент его сношений с Поссевином навсегда останется в памяти нашей истории: Иоанн явился здесь рельефным выразителем свойств, во-первых, русского человека, во-вторых, православного и, в-третьих, русского царя. С истинно русскою смышленостью Иоанн, не разрушая сразу надежд Поссевина, оставляя ему иллюзии, заставил его устроить примирение с Стефаном Баторием: руками одного врага России, таким образом, было вынуто оружие из рук другого. Далее, нельзя не видеть в царе чисто национальной черты и в том, что он настойчиво уклонялся от разговоров с иезуитом о догматах веры; русский человек вообще не склонен обращать дела религии в предметы „трезвых рассуждении“ или „критических диспутов“. (Там же, с. 114 и 115.)

137

Там же, с. 116.

138

См. приложение к этой статье.

139

Так именно и поступил наиболее заслуженный из эпигонов славянофильства, В. И. Ламанский. В нескольких статьях, напечатанных в «Известиях Петербургского Славянского общества», почтенный профессор изложил свою profession de foi, где только две-три общие фразы носят следы славянофильских воззрений, а все существенное содержание мыслей обозначает решительный поворот к «лучшему сознанию».

140

Сам Достоевский нисколько не скрывал, что рядом с личным опытом, влиянием простого русского народа и литературным преемством от Пушкина и Гоголя источником его идей и чувств было также воздействие западных писателей, в особенности Жорж Занда, Диккенса и Виктора Гюго. В 1878 г. в разговоре со мною он восторженно хвалил «Les Misérables» и взял с меня слово прочесть этот роман.

141

Сообщаемые ниже интересные указания почтенного журнала на главный иностранный источник нашего реакционного национализма позволяют мне не распространяться о другом таком же источнике, но менее важном и определенном, а именно о влиянии на Каткова «позитивной философии» Шеллинга, выставившей на первый план мысль об абсолютно-произвольной мировой силе, проявляющейся в известных первичных фактах (Urthatsachen) мироздания и человеческой истории. Увлечение Каткова этими идеями Шеллинга видно из его трактата о древнейшем периоде греческой философии, а также известно мне из личных сношений с ним. Относящиеся сюда биографические данные можно найти в интересной книге г-на Неведенского «Катков и его время» (гл. 1). Автор, вообще довольно добросовестный, считает нужным передать даже содержание Шеллинговой системы, причем, однако, как неспециалист, впадает в невольные ошибки, отождествляя, например, потенции с периодами.

142

Автор этих статей в изложении деместровской доктрины, по-видимому, руководился новейшими французскими этюдами об этом писателе. Но указание на связь этих «чужих» воззрений с «самобытными» мнениями наших националистов принадлежит, конечно, ему самому.

143

«Русский вестник», июнь, 1889, с. 76.

144

Здесь кстати будет вспомнить, что один из выдающихся представителей нашего национализма, покойный Гиляров-Платонов, напечатал в «Руси» Аксакова (если не ошибаюсь, в 1884 г.) статью о нигилизме, где доказывал, что предрассудок есть единственная настоящая основа человеческой жизни.

145

Там же, с. 78.

146

Там же, с. 74.