Мартынов. Неделя стюарда

Как бы там ни было, бандиты выскочили в подъезд, и полицейский пролетел надо мной за ними вслед. Это была моя короткая возможность скрыться, так как у обычной – лишённой Яра – шпаны нет шансов удрать от высококлассного полицейского офицера.

Таких офицеров обучают специальным хитрым приёмчикам с Яром, чтобы быстро обездвижить преступников, не покалечив. Значит, времени у меня несколько секунд, пока он их не поймал и не вернулся ко мне.

Вскочив, стараясь не обращать внимания на боль во всём теле, я выбежал на балкон и посмотрел вниз. Там лежал бандит, которого я сбросил с балкона. До земли было добрых метров семь, поэтому о том, чтобы спрыгнуть, нечего было и думать. Справа от меня был другой балкон. Далековато.

Я выбежал в подъезд и, не рискуя спускаться по лестнице, вылез через подъездное окно на другую сторону дома, где и забрался через балкон в очередную квартиру. Она, на моё счастье, была пуста.

Моим изначальным планом было побегать по крышам и балконам, вживую наблюдая за суетой попавшего под полицейский рейд района, как наблюдают за разворошённым муравейником. Теперь же, когда мне намяли бока, резкие движения, столь необходимые в этом занятии, давались мне с большим трудом.

Я достал «Нокиа». Прекрасный безрамочный экран был разбит. К счастью, можно было принять или сбросить вызов кнопками громкости на корпусе, но для этого нужно было чтобы кто-то, а в данный момент мне нужен был Тарас, мне позвонил. Я убрал телефон обратно.

Зайдя в ванну, я снял маску и посмотрелся в зеркало. Да уж. Из зеркала на меня одним серым глазом смотрело лицо, покрытое синяками и ссадинами. Второй глаз, тоже серый, сейчас не был толком виден, так как стремительно заплывал.

Я прошёл к холодильнику и отковырял намёрзший изнутри лёд. Приложил к глазу и улёгся на диван. Нужно было решить, что делать. Жаль, конечно, что Яр не появился во время драки. Всегда можно было сказать полиции, кто я такой, но мне не хотелось, чтобы фамилия Мартыновых всплывала в такого рода новостях. Да и перед дедом и отцом объясняться тоже не было никакого желания.

«Ладошка» зазвонила. Я достал её и быстро ответил, надеясь, что это Тарас, который сможет меня забрать.

– Алло?

– Матвей Михайлович, это вам Анастасия Владимировна Воронцова звонит, – пропел нежный девичий голос.

Юная графиня Воронцова, значит. До этого я с ней не разговаривал ни одного разу.

Ну, а прежде, чем мы узнаем, чего же хочет нежная графиня Воронцова от нашего героя, подпишитесь, милый читатель, на мою страницу в ВК: https://vk.com/stewardmartynov

Вам это стоит так мало, а пользы для распространения моего творчества принесёт много. Спасибо!

– Доброго дня вам, чем могу быть полезен? – ответил я, стараясь устроиться на диване так, чтобы было менее больно.

– Матвей Михайлович, скажите, это правда, что вы будете секундантом на дуэли вашего кузена Валери? – спросила она с придыханием.

– Впервые слышу об этом, Анастасия Владимировна. Наверное, мне забыли сообщить, – ответил я. Не хватало ещё, чтобы вести о дуэли разлетелись по всей молодёжи Константинополя. Так и до старших дойдёт.

– Ой, как некрасиво, Матвей Михайлович, обманывать девушку! – сказала графиня Воронцова, – вы поймите, я не из любопытства, я волнуюсь за Валери.

«Ах вот оно что. Я думаю, добрая половина юных девушек Константинополя, дворянок и простых девок, волнуется за прекрасного княжича Мартынова» – язвительно подумал я.

– Знаете, Анастасия Владимировна, я, конечно, мог бы с вами обсудить интересующий вас вопрос, но дело, сами понимаете, конфиденциальное, – я подпустил в голос таинственности. В трубке послышался её взволнованный вздох.

– Поэтому, – продолжил я, – попросите вашего слугу позвонить моему Тарасу, и сообщить, что мне нужно, чтобы он мне позвонил. Он поймёт. После этого я могу встретиться с вами где угодно, и поговорить на тему, которая вас так волнует.

– А отчего же вы сами не позвоните своему слуге? – поинтересовалась Анастасия Владимировна.

– У меня разбился телефон, – ответил я, – могу только принимать звонки.

– Ах, – воскликнула графиня, – это секунданты графа Озёрского? Они были с вами грубы?

«Господи, прости. Вся русская классическая литература, которую мы, а значит, и Анастасия Владимировна, проходим в обязательном порядке, строится на том, что нельзя быть восторженной романтизирующей дурой. Или дураком. И всё-таки, она и такие, как она, умудряются ими оставаться» – подумалось мне.

– Все подробности при встрече, – ответил я, – до свидания, Анастасия Владимировна.

– До свидания, Матвей Михайлович, – сказала она и отключилась.

Я снова подошёл к зеркалу и чуть не завыл от собственной глупости, когда встретил взглядом свою разукрашенную физиономию. Зачем же я назначил ей встречу? Она ведь всему городу растреплет, что Матвея Мартынова избили секунданты Озёрского. Чёрт знает, к чему это может привести.

Я схватил телефон, чтобы позвонить ей и отменить встречу. Увидев разбитый экран, о котором позабыл, я зарычал от безвыходности положения.

«Ладошка» снова зазвонила.

– Анастасия Владимировна? – выпалил я в трубку.

– Ни в коем случае, барин, – услышал я голос Тараса, – Тарас это.

– Слушай, Тарас, мало времени, – начал я инструктаж, – Если смотреть с места, где я вышел из машины, там будут две низкие крыши, а дальше жилой дом, этажей шести в высоту.

– Так, вижу, – подтвердил дядька.

– Мне нужно, чтобы ты меня оттуда забрал. Но в соседнем подъезде производят арест какой-то шайки, поэтому нужно сделать это быстро и незаметно, понял? – сказал я.

– Понял, – сказал дядька.

– Жду, – сказал я и отключился.

Я вышел на балкон и, не прошло и двух минут, как увидел Тараса, который бежал по крыше, с которой я так неудачно запрыгнул на балкон квартиры с преступниками.

Когда он приблизился, я прыгнул изо всех сил на крышу к Тарасу. Силы прыжка у меня ожидаемо не хватило, поэтому Тарас подхватил меня Яром и донёс до края крыши, где схватил меня уже руками.

– Матвей Михайлович, что это с вами? – запричитал Тарас, увидев моё лицо, – я им сейчас!

Он приготовился прыгнуть на балкон квартиры, видимо, чтобы поквитаться с теми, кто посмел так обойтись с его барином.

– Стой! – я схватил его за плечо, – их уже задержали. Плюс, я их подельника с балкона выкинул. Он внизу лежит с той стороны дома. Нам нужно вернуться к машине, как можно быстрее: тут летает офицер.

Тарас кивнул. Худо-бедно мы добежали до края крыши по направлению к машине. На следующую крышу Тарас подкинул меня Яром, как на батуте, а затем запрыгнул следом. Таким же образом мы спрыгнули с крыши на дорогу, у обочины которой стоял наш автомобиль.

Мы быстро погрузились в него и отправились домой. Там я сбросил костюм и отправился в душ. Когда я вышел, меня встретил Тарас, который начал обрабатывать мои ссадины и мазать бодягой мои синяки. За этими занятиями я совершенно забыл о том, что мне нужно отменить встречу с графиней Воронцовой. А зря.

Раздался звонок в дверь.

– Кто там ещё? – заворчал Тарас и пошёл вниз.

Через секунду у меня в гостиной из интеркома, – да, у нас был интерком, но в неофициальной обстановке мы предпочитали перекрикиваться, – раздался голос Тараса:

– Матвей Михайлович, графиня Воронцова.

– Проводи, Тарас, я приведу себя в порядок и выйду, – ответил я.

Я молниеносно прыгнул к своему гардеробу, находящемуся в спальне, и выхватил какой-то домашний костюм, расшитый жар-птицами. Когда я вышел, юная графиня уже сидела на стуле боком к столу, за которым я обычно обедал и за которым обычно играл на ноутбуке Тарас.

– Добрый вечер, Анастасия Владимировна, – поприветствовал я её. Ручку целовать я не только не стал, а даже и не ждал, что она её протянет. Я же пустышка. Так и вышло: она просто кивнула.

– Здравствуйте, Матвей Михайлович, – и, даже не поинтересовавшись, почему у меня всё лицо в синяках, ссадинах и бодяге, затараторила: – я очень беспокоюсь за Валери, скажите, это правда? Что его вызвал на дуэль граф Озёрский, якобы за то, что он попал теннисным мячом в его спутницу?

– Послушайте, Анастасия Владимировна, я ничего не знаю, ни о какой дуэли, – постарался сказать я как можно убедительнее своими разбитыми губами.

– А кто тогда вас избил? – она наконец отметила мой потрёпанный вид, – ах, я знаю! Валери заступился за вас, и поэтому подстроил так, чтобы граф Озёрский вызвал его на дуэль!

Вот что с нормальной неглупой девушкой может сделать излишняя восторженность, вызванная чтением глупых романов и просмотром глупых фильмов о Большой Любви.

– Ну что вы такое говорите, графиня, – как можно мягче сказал я, – ну разве может быть такое, чтобы мой кузен что-то подстраивал. Подумайте, разве мог он специально так послать мяч, чтобы он угодил в даму?

Её глаза расширились от такого кощунственного предположения.

– Конечно же нет! – не будь я пустышкой, она мы хлопнула меня по руке. Увы, девушки трогают только тех, кто им нравится. – Как вы можете такое говорить, Валери никогда бы не причинил боль даме.

«Отлично, теперь я ещё и виноват».

– Так ведь это же вы можно сказать, такое утверждаете, когда говорите, что мой кузен Валерий подстроил ситуацию, чтобы получить вызов на какую-то дуэль, – ответил я.

– Я бы никогда! Никогда! Никогда бы такого не сказала, Матвей Михайлович! – вспыхнула графиня Воронцова.

– Ну так, значит, никто ничего не подстраивал, меня никто не избивал и никакого вызова на дуэль не было? – спросил я.

– Получается так… – протянула она, – да что вы меня путаете! Признавайтесь, откуда у вас синяки, почему ваш телефон разбит?!

– Я катался на скутере и не смог вписаться в поворот, резко затормозил и перелетел через руль, – ответил я.

– Это правда? – спросила она, – я по глазам могу увидеть, когда человек лжёт.

«Да сколько же можно это слушать».

– Я бы никогда не обманул такую прекрасную даму, как вы, – я выпучил глаза: пусть определяет лгу я или нет, сколько влезет.

Это её успокоило.

– Я вижу, что вы говорите правду, Матвей Михайлович, – кивнула она с важным видом.

– Ну вот и хорошо, – сказал я с облегчением, – чаю, может быть, или кофе?

– Какой кофе? – всплеснула руками Анастасия Владимировна, – когда два безумца готовы поубивать друг друга из-за глупой склоки! Ах, почему же меня не было с ними на этой злополучной игре в теннис?!

– А, собственно, почему? – поинтересовался я.

– Я примеряла костюм для тенниса и в последний момент, когда я узнала, что там будет Валери, я перестала себе в нём нравиться, – ответила молодая графиня.

Она бы никогда не была бы такой откровенной перед человеком, которого воспринимала бы как мужчину, но я, пустышка без Яра, другое дело. Стесняться меня для неё – то же самое, что стесняться домашнего попугайчика.

– И что же? – пригласил я её продолжить.

– Я поехала в центр, покупать себе новый теннисный костюм, немного задержалась, а потом мне позвонила подруга и сказала, что игра закончилась, потому что этот гадкий граф Озёрский вызвал нашего Валери на дуэль, а вас, Матвей Михайлович, назвал своим секундантом.

– Анастасия Владимировна, – снова обратился я к ней, – если бы я был секундантом, то как секундант я не имел бы никакого права разглашать ни условия дуэли, ни сам факт её проведения.

Это заставило её задуматься.

Глава 14

– Если бы даже какая-нибудь подобная дуэль проводилась, зная ваш характер, я уверен, вы бы первой о ней узнали, – сказал я.

И, чтобы уже распрощаться с ней, я добавил:

– И, если бы даже какая-нибудь подобная дуэль проводилась, я даю вам моё слово, я бы сразу вам сообщил об этой дуэли и о её результатах.

Она встала.

– Я поняла вас, Матвей Михайлович, – произнесла она. – Вы правы, я всегда чувствую такие вещи… Это приходит само…

Удивительно, что смысл моих слов вообще пробивался через её затуманенный любовными сериалами мозг. Она, кажется, правильно поняла мой намёк о том, что я не расскажу ей прямо о том, что намечается дуэль, так как связан правилами, но обещаю рассказать ей о поединке, когда он закончится.

Впрочем, графиня всё же поняла меня как-то по-своему, раз заговорила о каком-то своём сверхъестественном чутье.

– Спасибо вам. Хорошего вам вечера, – начала прощаться она.

– Я провожу вас до двери, графиня, – я открыл перед ней дверь на лестницу, и, спустившись вперёд неё, предложил ей руку, чтобы сойти с последней ступеньки. Это была лишь дань этикету, так как я понимал, что моя рука ей не нужна. Другое дело, если бы ей предложил помочь мой кузен Валерий Мартынов. Она лишь из вежливости прикоснулась к моей руке, давая понять, что заметила мою галантность, но опираться на неё не стала.

Раскланявшись с ней, я закрыл дверь и покачал головой. Ну и денёк. Моя разбитая «Нокиа» снова зазвонила.

– Слушаю, – устало ответил я.

– Матвей Михайлович, здравствуйте, – услышал я мужской голос, – Василий Петров вас беспокоит.

– Добрый вечер, Василий Галактионович, – отозвался я, – чем могу быть полезен?

– Надеюсь, это всё какое-то глупое недоразумение, но до меня дошла информация, будто бы вы распространяете слухи, что вас избили граф Озёрский и его секундант, разбили ваш телефон, – произнёс Василий Петров.

Мне захотелось догнать Анастасию Владимировну и всыпать ей хороших розг по её весьма упругим на вид ягодицам несмотря на то, что она графиня. Надо поискать в Паутине, может быть есть какие-то законодательные нормы, позволяющие княжичам пороть графинь. Например, за ветер в голове и язык без костей. Очевидно, она успела растрепать о своих предположениях в период между нашим с ней телефонным разговором и личной встречей.

– Смею вас уверить, Василий Галактионович, что я, со своей стороны, никаких слухов не распространял, – начал объяснять я, – однако, со мной приключилась сегодня небольшая неприятность и вот какая: я упал со скутера и разбил лицо.

– Надеюсь, ничего серьёзного? – спросил Василий Галактионович.

– Нет, сущие пустяки, – ответил я, – до свадьбы заживёт. Должно быть, кто-то увидел меня в таком неприглядном состоянии и посчитал мой внешний вид достаточной причиной для таких глупых догадок.

– Не знаете ли вы, кто мог бы быть источником этих слухов? – полюбопытствовал Василий Петров.

Я снова представил порку Анастасии Владимировны. И порку совсем не эротическую.

– К сожалению, нет, – сказал, однако, я, – видите ли, я сегодня виделся с несколькими девушками и, даже учитывая то, что я ничего никому из них о предстоящей дуэли не сообщал, кажется, моё молчание их только ещё больше убедило в том, что они себе напридумывали.

– Ох уж эти девушки, – посочувствовал мне секундант графа Озёрского, – что ж, не буду вас более отвлекать, хорошего вам вечера, Матвей Михайлович. Завтра в пять утра, в условленном месте.

– И вам хорошего вечера, – ответил я и закончил разговор.

Обессиленный я завалился на диван в своей гостиной. На полу лежала какая-то бумажка.

«Ужас какой-то, Тарас совсем что ли перестал убираться?» – сокрушённо подумал я, поднимая бумажку. Когда она оказалась в моих руках, на неё попал свет из окна, и я увидел, что на обратной стороне есть какой-то текст. Я перевернул бумажку и прочитал:

«Игра со внешним сюжетом, который могут проходить разные игроки, как одновременно, так и отдельно друг от друга».

Это была записка, которую я написал сам себе, чтобы не забыть свою идею об игре нового типа!

Я дотянулся до стола и взял телефон, чтобы позвонить отцу и спросить, нет ли у нас каких-нибудь активов, связанных с индустрией видеоигр. Естественно, я вспомнил о том, что экран моей «ладошки» разбит только тогда, когда мой взгляд упал на её покрытое густой сетью трещин стекло.

«Завтра же куплю новый!» – решил я.

В дверь засунул голову Тарас.

– Матвей Михайлович, ужин готовить? – спросил он.

– Закажи из ресторана что-нибудь, – махнул рукой я. – Дай мне свою ладошку, пожалуйста, если ты не против, моей сегодня конец пришёл.

Тарас молча разблокировал свой телефон и подал мне. Я зашёл в «контакты», чтобы найти номер отца. К моему сожалению, я ничего не понял: все контакты в телефонной книге Тараса выглядели так:

«А. В.

Б. М.

Б. С.

В. В.» и т.д.

– Тарас, – обратился я к нему, – мне нужен номер моего отца.

– А вы начните набирать цифры, Матвей Михайлович, – предложил дядька, – контакт-то и высветится.

– Для этого я должен помнить номер, не так ли, Тарас? – сказал я, бросив на него саркастичный взгляд.

– Ну, это да, – закивал Тарас – номер помнить нужно.

– А если я помню, номер, – продолжил я. – На черта́ мне искать его в телефонной книге, м?

Тарас захлопал глазами:

– Матвей Михайлович…

– Тарас, – медленно и внятно сказал я. – Последний раз спрашиваю: как у тебя записан мой отец?

– М. Ю., – выпалил Тарас. – Михаил Юрьевич, значит.

– Отлично, спасибо, – ответил я дядьке. Он ушёл к себе, вниз. Заказывать еду в ресторане и заниматься какими-то своими тарасовскими делами.

– Я вас слушаю, – услышал я в динамике голос отца.

– Привет, это Матвей, – сказал я. – У меня телефон не работает, взял позвонить у Тараса.

– Надеюсь, это не станет привычкой, – недовольно произнёс отец, – а то так, чего доброго, и сам Тарас звонить начнёт.

– Я хотел спросить, – сказал я, игнорируя его последнюю реплику, – есть ли у нас какие-то доли в компаниях-разработчиках видеоигр или программного обеспечения?

– Это надо не меня, а князя спрашивать, – ответил отец, – я его младший сын, который, к тому же, родил такого внука, как ты. Ты думаешь, кого он посвящает во все свои дела, меня или моего брата Николая, наследника титула, который родил Валерия, следующего наследника?

– Твой тон мне подсказывает, что посвящает он скорее дядю Николая, – ответил я.

– Правильно подсказывает, – ответил Михаил Мартынов.

– А всё-таки, – сказал я. – Если у меня есть хорошая деловая идея, которая потенциально может преумножить состояние рода, неужели, дед её проигнорирует?

– По моему опыту, – ответил отец, – хорошие деловые идеи не стоят ничего, если происходят от юнца, который никогда не занимался бизнесом, и которому нечего вложить в их развитие.

«Посоветовался с родителем, называется» – мрачно подумал я.

– Спасибо за то, что поделился жизненным опытом, – сказал я, – до свидания.

– Всего хорошего, – ответил Михаил Мартынов и прервал связь.

Конечно, я бы мог настоять на том, чтобы отец выслушал мою идею и, возможно даже, он бы помог мне её реализовать. Но после разговора в таком тоне, с таким ко мне отношением, я решил, что лучше сам доведу её до ума, хотя бы даже для того, чтобы утереть носы деду и отцу.

Я уселся за компьютер, и начал вбивать в поисковую строку разные запросы. Я совсем не знал, с чего начать и запрашивал всякую ерунду, но постепенно, переходя со вкладки на вкладку, со ссылки на ссылку, я начал находить контакты разных компаний, издателей и разработчиков, работающих в сфере цифровых технологий. Я долго сидел, сохраняя в заметки разные имена, электронные адреса, номера телефонов и прочие контакты, пока не решил передохнуть.

Хотелось спокойно полежать. Я опустился на диван. Сейчас пять минуточек и продолжу.

Четверг

03:11

Проснулся я в три часа ночи. Когда я вчера уснул на диване, Тарас, очевидно, не стал меня будить ужинать и оставил еду на столе, на всякий случай. Я почувствовал звериный голод и еле сдержал себя, чтобы не наброситься на холодную еду. Вместо этого я засунул её в микроволновку и позвонил кузену.

– Слушаю тебя, Матвей, – сразу ответил он.

– Поедем на моей, заеду за тобой через час, – сказал я ему.

– Жду, – он завершил вызов.

Я достал еду из микроволновки. «Нокиа» зазвонила.

– Слушаю, – ответил я.

– Матвей Михайлович, это Василий Петров. Звоню поинтересоваться, всё ли в силе, – Василий Галактионович был как всегда мягок и вежлив.

– Подтверждаю, Василий Галактионович, – сказал я.

– Отлично, тогда до встречи, – сказал Василий Петров.

– До встречи, – повторил я его слова.

Еда, как обычно в микроволновках, была обжигающе горячей в одних местах и ледяной в других, но времени греть заново, а потом остужать, у меня уже не было. Наскоро перекусив, я почистил зубы, умылся, надел вчерашний костюм, в котором ездил к Петрову договариваться о дуэли, и выскочил на задний двор.

Ещё длилась чудесная южная ночь, но вдали я увидел чуть заметную оранжевую полоску рассвета. Я сел в «ЗИЛ» и поехал забирать Валерия. Он жил в центре города в роскошной квартире, занимавшей целый этаж. Когда я подъехал, он уже ждал меня.

Одет он был в прекрасный белый костюм, но не обычный с пиджаком и брюками, а больше похожий на парадный мундир. Конечно, рисковать, надевая форму своего полка на дуэль, Валерий Мартынов бы не стал, так что нарядился в штатское, но с военными мотивами.

– Привет, кузен, – поздоровался я, – выспался?

– Привет, да не особо, – кисло улыбнулся Валерий, – что у тебя с лицом?

– На скутере вчера неудачно покатался, – ответил я. – Как настроение-то?

– Не хочется мне этого всего, – вздохнул Валерий.

– Понимаю, – ответил я, – ну дворянская честь, она ведь как броня, не так ли?

– Не понял, – ответил Валерий.

Я отъехал от его дома. Я не мог воспользоваться навигатором своей «ладошки» из-за разбитого экрана, но мне удалось включить блютус и передать локацию проведения дуэли на сенсорный дисплей в панели моего автомобиля.

– Ну смотри, – начал я, – ой, погоди.

Я остановился, потому что увидел киоск со свежим кофе. Я посигналил продавцу, тот подбежал к открытому окну моей машины.

– Капучино, – сказал я продавцу, и обратился к Валерию: – а тебе?

– Ничего мне не надо, – покачал головой тот, – так что ты про броню говорил?

– Броню-броню, – начал вспоминать я. – Ах, да! Вот смотри, ты идёшь на дуэль, потому что у тебя есть честь. Дуэль и называется «поединок чести». Так?

– Так, – кивнул кузен.

– Если чести нет, то и защищать нечего. Ты же мог сказать графу Озёрскому: «не желаю рисковать жизнью, даже если меня потом все трусом назовут». Мог?

– Нет, конечно! – воскликнул Валерий.

– Это потому, что для тебя потеря чести страшнее смерти. За честь дворянин готов и умереть, и убить. А значит, дворяне должны с уважением общаться друг с другом, – кивнул я. И продолжил:

– И каждый, в том числе и мы с тобой, дворянин, хорошо подумает, прежде чем говорить грубое слово или распространять клевету о другом дворянине. Ведь за это можно заплатить жизнью. А низшего по происхождению за грубость можно и на месте убить.

Продавец принёс мой кофе. Я сунул ему купюру, и поехал, не дожидаясь сдачи.

– Никогда об этом не думал в этом смысле, – озадачился кузен. – Смотри, но ведь какой-нибудь человек, может быть только по происхождению дворянином, и быть в жизни только хорошим дуэлянтом, а в остальном полным подлецом. Тогда он может оскорблять кого хочет и когда захочет, и просто убивать всех на дуэлях?

– Такой риск есть, – согласился я, – но люди ведь тоже не дураки, кто с таким человеком будет дела иметь, водить дружбу? К тому же, сам знаешь, дуэли строятся таким образом, чтобы шансы были примерно равными, даже у разных противников.

Валерий задумался.

Я добавил:

– В этом и смысл дворянской чести: быть готовым выйти на смертельный поединок не только в такой ситуации, в которой имеешь преимущество или равные шансы, а в любой. В любой. Даже, когда смерть неизбежна.

– А если высший оскорбит? Из Их Высочеств кто-нибудь или само Их Величество? – спросил кузен.

– Даже Их Величество хорошенько подумает, прежде чем самого мелкого дворянина оскорблять, – ответил я, – вот представь, не нашего Государя Императора, конечно, а так, абстрактного какого-нибудь.

– Ну, представил, – сказал Валерий.

– Вот сидит этот наш воображаемый император во дворце в плохом настроении, и под руку ему попадается какой-нибудь камер-юнкер, княжич. И говорит ему император: такой-то ты, сякой-то, бестолковый, и плюёт ему в лицо.

Валерий вздрогнул.

– А, – хохотнул я, – вижу, что представил. А дальше, знаешь, что будет?

– Что? – спросил кузен.

– Ну ты бы что сделал? – спросил я, – стерпел бы такое?

– Нет, – растерянно ответил Валерий.

– А что, неужели бы императора на дуэль бы вызвал? – продолжил я.

– Нет, это невозможно, чтобы императора и на дуэль, – протянул кузен.

– Так как бы ты поступил? – настаивал я.

– Застрелился бы, – твёрдо ответил княжич Валерий Мартынов.

– Именно. Поэтому честь – она и есть броня. Только броня социальная. Вот император, точнее тогда ещё не император, а цесаревич, Александр Третий обругал Карла Гунниуса…