скачать книгу бесплатно
– Нет, – опешил Арсений. – Всё в порядке.
Дежурный наклонился к окошечку и застыл на мгновенье, а потом спросил:
– Давно в запое?
Видимо, уловил запах перегара, как Арсений ни старался чистить зубы.
– Я только вчера вечером немного выпил, – сказал он.
– Если бы немного, то и слышно не было бы, – разумно возразил дежурный и добавил: – Идите домой и не морочьте тут голову: у нас есть и более важные дела, чем ваши семейные проблемы решать.
И заметив, что Арсений не торопится отойти от окошка, сказал с решительной интонацией:
– Сейчас доставим, куда следует, и неприятности я вам гарантирую, – и, обращаясь к сослуживцу у пульта, сказал: – Обнаглели до предела: в милицию пьяными приходят. Права тут качают.
– Кто это там такой неугомонный? – сослуживец дежурного выглянул из-за пульта и добавил хриплым голосом, подражая Высоцкому-Жеглову: – Ты ещё не угомонился?
– Не надо мне тыкать, – ответил Арсений, не скрывая злые интонации в голосе. – Я не за милостыней пришёл. Вам государство деньги платит. Из моего кармана, между прочим.
– Ух ты какой! – проговорил тот, который сидел за пультом, нажимая какие-то кнопки на клавиатуре.
Арсений уже собирался отойти от окошечка, как вдруг два омоновца, стоявшие у входных дверей, подошли незаметно сзади и уверенно схватили его за руки. Сгоряча он ещё попытался высвободиться, но омоновцы отработанным движением заломили ему руки за спину, и резкая боль не давала Арсению возможности хоть немного пошевелиться.
– За что? – спросил Арсений, пытаясь повернуться лицом к омоновцам.
Но те безразлично молчали. Минут через пять в поле зрения Арсения появился невысокий капитан в очках и спросил у дежурного в окошке:
– Куда его?
– В наркологию, – услышал Арсений голос дежурного. – А если не примут – вези обратно. Мы его, кормильца, обязательно примем.
Всё произошло так быстро, так неожиданно и так нелепо, что Арсений растерялся. Он стоял, глядя по сторонам сумасшедшими глазами, потеряв всякую способность рационально оценивать ситуацию. Иллюзия рассыпалась на мелкие осколки, и жизнь потеряла всякий осознанный смысл.
Омоновцы вывели Арсения на улицу, как глупого бычка на верёвочке, и запихнули в кузов легкового УАЗика, приспособленного для перевозки нарушителей.
Очкастый капитан сел в кабину к водителю и сказал:
– В наркологию.
УАЗик тронулся с места и поехал по улице, а Арсений всё никак не мог сообразить, что, в конце концов, происходит.
Перед входом в наркологический стационар УАЗик остановился, и водитель, вооружившись резиновой палкой, вывел Арсения из машины. Капитан нажал кнопку вызова, и через минуту обитая железом и окрашенная в серый цвет дверь открылась. Арсения ввели в приёмный покой, усадили на покрытую клеёнкой кушетку и оставили на попечение водителя, который всем своим видом показывал, что любые шутки с ним закончатся плохо. Арсений даже и не думал сопротивляться. Он вообще не понимал, чего от него хотят. Он не собирался отрицать того, что выпивал: всё равно анализ будет положительным. Для этого не было необходимости везти его к врачам: достаточно было дать «дыхнуть в трубочку». Но он ведь ничего такого не сделал, чтобы возить его, как преступника.
Арсений с нетерпением ждал, когда всё это «недоразумение» закончится, и можно будет вернуться домой. А назавтра сделать всё по-другому, по-умному.
Минут через пятнадцать за Арсением пришёл капитан и отвёл его в кабинет к врачу – пожилому, какому-то отстранённому, не от мира сего, мужчине. Врач, постоянно поправляя спадающие с носа очки, заполнил медицинскую карточку, узнав у Арсения необходимые данные, и спросил:
– Сколько дней вы уже пьёте без перерыва?
– Три дня, – честно ответил Арсений.
– А раньше запои были?
– Не было никаких запоев.
– Какие у вас отношения в семье? Ваши родные, что, ушли из дома?
– Какое вам до этого дело? – с оттенком грубости, вопросом на вопрос ответил Арсений.
Врач что-то долго писал в карточке, а Арсений ждал, когда у него возьмут кровь на анализ.
– С какого возраста вы пьёте? – спросил врач.
– С совершеннолетнего, – ответил Арсений.
Врач только кивнул головой и снова стал писать в карточке. А потом спросил у капитана:
– Кто направляет?
– Пишите: участковый, – сказал капитан. – А завтра он всё оформит. Мы свободны?
– Да, – сказал врач.
Капитан и водитель ушли.
– А мне что делать? – спросил Арсений.
– Сейчас, – сказал врач и, приоткрыв дверь, кого-то позвал.
В кабинет вошла пожилая женщина из медперсонала, равнодушно взглянула на Арсения и спросила у врача:
– Наш клиент?
– Да, – сказал врач. – Дайте ему переодеться и покажите койку.
– Какую койку? – не понял Арсений.
Осколки иллюзии стали сами по себе складываться в нечто новое, но это новое было совсем не похоже на старое. Старое в этом новом было искажено до неузнаваемости и выглядело, как уродливое отражение в кривом зеркале. Уродливому отражению, чтобы стать реальностью, много не надо: достаточно, чтобы на него смотрели, не отрываясь. Достаточно укрыть от взоров прекрасный оригинал, упрятать его подальше с глаз, чтобы никто не смог сравнить, чтобы никто не смог усомниться. Усомниться в том, что кривое подобие – это и есть единственно возможная правда на земле.
2.10
Пространство и время – относительны. Их не замечаешь на свободе, когда нет никаких границ, никаких запретов. Но они становятся совсем другими, когда непреодолимым препятствием на пути встаёт жёсткий, грубый, унизительный запрет: нельзя! Не просто нельзя, а именно тебе нельзя. Именно тебе. Потому, что ты – не такой, как все. Ты – изгой, ничтожество, раб.
В коридоре, у стенки, стояла койка, на которой лежал привязанный бинтами за руки и ноги небритый мужик с растрёпанной рыжей шевелюрой. Видимо, он обессилел от бесплодных попыток сбросить с себя путы, и отдыхал, тяжело дыша и безумно вращая глазными яблоками.
– Успокойся, успокойся, Малашкин, – сказала женщина-медработник, проходя мимо привязанного.
Эта картина настолько поразила Арсения, что он окончательно впал в транс. Он даже не пытался задавать какие бы то ни было вопросы. Он стал воспринимать происходящее таким, какое оно есть, без своей собственной критической оценки, без размышлений отдаваясь влекущему его течению жизни. Жизни непонятной, непоследовательной, состоящей из нелепых, не имеющих видимой связи фрагментов.
– Арсен! – вдруг услышал он своё имя и оглянулся.
Из дверей палаты выглядывали её обитатели: глазеть на новенького было хоть каким-то развлечением.
– Арсен, это я – Тигран.
Арсений узнал в одном из пациентов водителя-армянина по прозвищу Тигра, образованному от его имени.
Женщина-медработник спросила Тиграна:
– У вас есть место в палате?
– Да, – ответил Тигран и, искренне обрадовавшись неожиданной встрече, сказал Арсению: – Давай ко мне, братишка.
Он взял Арсения за руку и провёл, как ребёнка, к свободной койке.
– Он первый раз, – сказала женщина-медработник. – Так что ты присмотри за другом.
– Конечно, присмотрю, – заверил её Тигран.
Он так и не избавился от своего кавказского акцента, хотя жил в Белоруссии уже много лет.
– Где я? – спросил его Арсений.
– Э, да ты совсем плохо выглядишь, – сказал Тигран, произнося слово «плохо» через «ё». – Подожди: сейчас поправим дело.
Он полез в платяной шкаф и откуда-то из-под потолка достал зеленую пластиковую бутылочку от «фанты» и небольшой пластиковый стаканчик. Открыв пробку, Тигран налил полстаканчика жидкости и протянул Арсению. Тот выпил. Это была водка.
– Ну, как? – спросил Тигран.
Арсений только несколько раз кивнул головой.
Тигран засмеялся, довольный тем, что помог товарищу, и спросил:
– А помнишь, как Вагизу картошку возили?
– Да, – снова кивнул головой Арсений.
– Я тут пацанам рассказывал, а они не верят, – сказал Тигран, указывая на двух других пациентов, сидевших на своих кроватях. – Вот человек подтвердит.
Арсений не понимал, что надо подтвердить, но согласно кивнул головой.
Выпитая без закуски водка подействовала неожиданно сильно, и Арсений сказал, ни к кому не обращаясь:
– Сейчас я с ними разберусь.
Тигран присел к нему на постель и сказал:
– Не надо, Арсен: к кровати привяжут.
– За что они меня? – спросил Арсен.
– Не связывайся с ними, – посоветовал Тигран.
А третий пациент палаты, бородатый мужик лет тридцати, только ухмыльнулся:
– Не переживай, здесь все такие: всех ни за что повязали.
Но Арсений продолжал попытки встать и выйти из палаты. Тогда Тигран попросил:
– Потерпи минуточку, сейчас мы всё уладим.
И выбежал в коридор. А через минуту-другую вернулся с молодой медсестрой, в руке у которой был шприц.
– Вот, Светик, – сказал Тигран медсестре, – совсем другу плохо.
– Только ради тебя, – сказала Светик Тиграну и безапелляционно добавила, обращаясь к Арсению: – Ложитесь лицом вниз.
Арсений послушно лёг, и Светик сделала ему укол пониже спины. Сделала быстро и так профессионально, что Арсений даже не почувствовал боли.
– Сводите его в туалет, – сказала, уходя, Светик.
Арсений не понял последней фразы. Он многих вещей не понимал в этот день. Многих элементарных вещей, смысл которых ему открылся немного позже.
– Пойдём, сходим, перекурим, – сказал Тигран Арсению, и тот согласился.
Но встать с постели оказалось не так просто, и Тигран помог ему сделать это. Невесть откуда взявшийся туман обволакивал все предметы вокруг, и Арсений совсем потерял ориентацию. Ему стало казаться, что он – это не он, и голос Тиграна доносился откуда-то издалека. Последнее, что он запомнил в этот день, это странные, перекошенные и неестественно вытянутые лица. Лица внушали какой-то животный страх, в них таилась опасность, и Арсений боялся повернуться к ним спиной. Он знал – и не сомневался в истинности этого неизвестно откуда взявшегося знания, – он знал, что, как только повернётся к этим лицам спиной, они набросятся на него.
«А ты, сын человеческий, не бойся речей их и не страшись лица их».
2.11
Микола разыскал Арсения только к концу следующего дня. Он пришёл в комнату свиданий, принёс передачу: банку с горячими пельменями в масле, хлеб и кефир.
– Пиво не смог пронести: забрали, гады, на входе, – сокрушался он.
И потом, глядя, как Арсений с жадностью ест, добавил:
– Не отчаивайся: выдернем.
– Когда? – спросил Арсений.
– Не раньше, чем через десять дней, – и, уловив недоуменный взгляд Арсения, пояснил: – Тебе же лучше будет. Я их систему знаю. Но мы их обезвредим, только надо потерпеть.
Микола действительно знал эту систему. Его Вика работала в горполиклинике и была на короткой ноге со многими влиятельными медиками в городе.
– Ну, десять дней – это не десять лет, – согласился Арсений.
Это был уже не тот Арсений, которого раньше знал Микола. За последние сутки он пережил и передумал больше, чем, казалось, за всю свою предыдущую жизнь.
