скачать книгу бесплатно
– Берегите здоровье, господин директор. Дела, которыми вы занимаетесь, требуют стальных нервов!
Доска объявлений
Дирекции Музея требуется искусствовед с опытом работы киллера и положительными рекомендациями.
Глава 3
УЛЬТИМАТУМ ВЕРНОПОДДАННОГО ДИНОЗАВРА
(Москва, 20.. год)
Хозяин главного Кремлевского кабинета принял листки у секретаря Совбеза и впился в текст:
Президенту Российской Федерации Фатееву В. Ф.
Уважаемый господин президент!
Вынужден предъявить Вам этот ультиматум.
Дабы уверить Вас, что я не блефую, данное обращение я предварил двумя вторжениями в компьютерную сеть Министерства обороны РФ с кратковременным выведением ее из строя. Первое отключение я устроил 2 апреля с. г., с 10.05 до 10.08 по Московскому времени, второе – на следующий день, с 21.40 до 21.43. (Уверен, что соответствующая информация была доведена до Вашего сведения.) Я не имею отношения ни к названному министерству, ни к одной из спецслужб, и располагаю столь точными и строжайше засекреченными сведениями по единственной причине: именно я произвёл эти отключения, чтобы предоставить Вам доказательство своих реальных возможностей.
В случае, если Вы отвергнете мой ультиматум (о его условиях – далее), я буду вынужден прибегнуть к крайним мерам. А именно – полностью и на неопределённо долгий срок вывести из строя компьютеры Центрального командного пункта РВСН – Ракетных войск стратегического назначения.
Фатеева бросило в жар. Он представил себе последствия такой акции. Все соединения, все космодромы, полигоны, межконтинентальные баллистические ракеты, спутники на орбите сделаются слепы, глухи, неуправляемы. Окажутся парализованными знаменитые ракетные комплексы «Тополь-М» (основа стратегических ядерных средств России!) и вся система боевого управления войсками и оружием РВСН. Равно, как и его, президента, «чёрный чемоданчик» с секретными кодами управления ядерным арсеналом страны. Разумеется, заблокированы будут и второй, и третий «чемоданчики», закреплённые за министром обороны и за начальником Генштаба. Этакий всеобщий паралич, который способен привести к гибели государства…
Я – не душевнобольной, не террорист и не диверсант, действующий в интересах иных стран. Я – научный работник, специалист в одной из точных наук. В результате длительных размышлений и системного анализа я пришёл к фундаментальным выводам, которые считаю необходимым довести до Вас.
Президента душила ярость. Научный работник! Специалист наук! Педераст вонючий, вот ты кто!
Глава государства недолюбливал ученую братию, его бдительные глаза прозревали в этой среде «пятую колонну», космополитов, для которых занюханная истина дороже родной страны. Разумеется, он тщательно скрывал свой антиинтеллектуализм, как скрывают застарелый сифилис. Но вот сейчас Фатеев держал в руках доказательство (куда уж наглядней!) собственной правоты.
Ну? И что там дальше наваляла эта ученая гнида?
Отчего на нашей планете вымерли динозавры? Их погубило отсутствие интеллекта и гибкости: древние ящеры не смогли приспособиться к новым природно-климатическим условиям, вызванным некой космической катастрофой. Сегодня человечество пребывает в положении динозавров – с той разницей, что рискует погибнуть не от сторонней угрозы, а от разрушительных сил, которые создало своими же руками. И вероятность риска неуклонно приближается к ста процентам.
На протяжении тысячелетий индивидуум, общество и государство привыкли решать возникающие проблемы с помощью силы. Такой способ мог считаться приемлемым в эпохи каменного топора, арбалетов, кремневых ружей. Но сегодня – когда человечество распоряжается арсеналами, способными погубить жизнь на Земле, – силовое решение проблем становится категорически недопустимым.
Минувшее столетие было ознаменовано колоссальным прорывом мысли в области техники, физики, других естественных наук. Увы: главными плодами научной революции стали сверхмощные виды оружия – ядерного, бактериологического, психотронного и проч. И всё это происходило на фоне крайне замедленного прогресса (а в ряде случаев – очевидного упадка) наук гуманитарных – которые определяют поведение человеческого сообщества. Таким образом, психология наша осталась на допотопном уровне. Несмышленый ребенок играет с пресловутой «красной кнопкой», – преддверие к Апокалипсису.
Не надо быть оракулом, чтобы спрогнозировать: завтра будут созданы новые глобально смертоносные «игрушки». Причём производить их окажется столь просто, что сверхоружие сделается легкодоступным для террористов и маньяков. И тогда уже никакие международные пакты, никакие Советы Безопасности ООН и миротворческие контингенты не предотвратят глобальной катастрофы.
Мой личный пример наглядно демонстрирует, что уже нынче способен сотворить одиночка, в какие жизненно важные процессы вмешаться самым решительным образом. К счастью, сегодня это могут проделать лишь единицы. Но завтра доступ к ящику Пандоры упростится многократно.
«Твой пример, чмо болотное, демонстрирует только то, что мозги у тебя набекрень сбились от высокой образованности! – крякнул глава государства, мусоля глянцевый листок. – А в ящик Пандоры я тебя самого засуну! И урою по самое нельзя!».
Разгневанный гарант снова погрузился в текст.
В последние годы человечество сплотилось, чтобы совместно противостоять многим угрозам: падению крупных космических тел, расползанию озоновых «дыр», наступлению опасных вирусов-мутантов и т. д. Но только не для того, чтобы обуздать созданные собственноручно всеразрушающие силы. Шаги, предпринимаемые в этом направлении, носят (в лучшем случае) половинчатый характер и потому обречены на неуспех. И если сегодня ведущие государства мира не приложат ВСЕ ВОЗМОЖНЫЕ УСИЛИЯ, не примут САМЫЕ КАРДИНАЛЬНЫЕ МЕРЫ, то завтра будет уже поздно.
Безотлагательное принятие широкого комплекса этих мер и является условием моего ультиматума.
Прежде всего необходимо искоренить силовой стиль в межгосударственных отношениях, отказаться от «стратегии военного противостояния», «стратегии равновесия сил» и проч. А затем – уже на уровне социума – создать глобальную систему воспитания и образования, которая бы базировалась на принципах, начисто отвергающих силовое решение каких-либо проблем. Мировое сообщество обязано в этом направлении сконцентрировать все свои усилия. И тут я ожидаю от Вас, господин Президент, самых решительных шагов, предпринятых как внутри страны, так и на международной арене (слава Богу, Россия пока ещё остается в ранге мировой державы, и к ее мнению другие государства вынуждены прислушиваться). Как конкретно решать эти стратегические задачи, Вам виднее. Главное – добиться конечного результата и спасти цивилизацию.
Я понимаю, что маховик национальной (тем более – международной) политики обладает огромной инерцией, и за несколько дней его не раскрутишь в обратном направлении. Поэтому я согласен ждать ещё три месяца, начиная с сего дня. Если же в указанный срок требуемые шаги не будут Вами предприняты, то я окажусь вынужденным прибегнуть к чрезвычайным мерам, о которых поставил Вас в известность в начале данного меморандума.
Всё это время Горобцов дипломатично смотрел в сторону, на высокое окно, откуда лился неяркий дневной свет. Казалось – проникая в святая святых, свет этот становился на удивление вышколенным, стараясь не слепить владельца кабинета, и если уж касаться высочайших очей – то приглушённо и деликатно донельзя. Так же деликатно сам секретарь Совбеза принимал отсутствующий вид, хотя боковым зрением следил за мимикой шефа. Мимика отсутствовала: Валерий Фатеев умел скрывать обуревавшие его эмоции. И Горобцову оставалось лишь догадываться, о чем думает сейчас президент. А президент, между тем, читал про Горобцова:
Прошу не удивляться, что письмо, адресованное Вам, я передал на компьютер секретаря Совета безопасности Это – лишняя подстраховка с моей стороны: когда в курс дела окажется вовлечен ещё один человек, то для Вас, г-н Президент, будет сложней впасть в самоубийственный соблазн и «позабыть» о данном ультиматуме, «затерять» его среди других бумаг и проч.
Мои действия ни в коем случае не направлены против интересов родной страны. Аналогичные ультиматумы я направил главам всех государств мира, располагающих оружием массового уничтожения или ведущих интенсивные исследования в данном направлении. Если мировые лидеры окажутся неспособными круто изменить курс нашего общего корабля, то за них это сделаю я, лишив их возможности использовать собственные арсеналы. Но мое малокомпетентное вмешательство может быть чревато нежелательными и непрогнозируемыми последствиями.
Часы включены, господин Президент. Я очень рассчитываю на Вашу дальновидность и широту мышления.
С уважением и надеждой,
Один из Ваших подданных динозавров.
Фатеев положил последний лист на полированную столешницу очень медленно и очень осторожно. Казалось – он опасается, что соприкосновение «меморандума» со сверкающей поверхностью стола вызовет термоядерный взрыв.
Безрадостно улыбнулся: не зря тараканы ему всю ночь на темечко валились! В руку сон, ох, в руку…
Вот они, реалии XXI века. Это во времена Гоголя простой смертный все ноги себе обобьёт, пока удостоится аудиенции у самого микроскопического столоначальничка. А сейчас – пожалуйста: чеши себе ультиматумы президентам! И даже такая бронетанковая бюрократия, как наша российская, уже не способна остановить зарвавшегося «челобитчика». А впрочем… В чем-то, может, оно и к лучшему? Привыкли мы за бронёй своего аппарата отсиживаться! Разомлели, заплыли жиром. Ничего: теперь вот, благодаря этому ученому, паскуднику, придётся попрыгать! Тем паче, что аноним наш отчасти, действительно, прав…
И тут же, вздохнув, гарант Конституции добавил мысленно: «Только мне от твоей правоты, правдоискатель занюханный, ни на воробьиный чих не легче!».
Ещё задолго до «восшествия на престол» Валерий Фатеев отдавал себе отчет: чем выше человек поднимается по скользкой лестнице чинов, тем меньше у него остается степеней свободы. Это только со стороны кажется: президент (министр, губернатор) – всем вокруг крутит-вертит! А на деле-то не столько он вертит, сколько вертят им – обстоятельства, обязательства и чёртова уйма людей, которые держат в руке ту или иную ниточку.
Но сейчас – после получения такого вот ультиматума – степень его, президентской, несвободы выросла многократно. Это уже не ниточки, а самые что ни есть стальные тросы.
– Ладно, Василий Поликарпыч, ступай к себе, не трать казенное время попусту! А я тут покумекаю насчёт твоего ультиматчика-автоматчика, динозавра ископаемого.
Проводил взглядом безукоризненно прямую спину секретаря Совбеза. И когда Горобцов скрылся за дубовой дверью, президент, наконец, дал себе волю.
Ситуация – неслыханная, парадоксальная, унизительная донельзя: он – глава сверхдержавы, распоряжающийся уникальным ядерным комплексом, танковыми армадами, десятком хитроумных спецслужб, – ощущал полнейшее бессилие перед каким-то психопатом! Щёки президента горели огнём – как от пощёчины.
Среди приближенных глава государства славился железным спокойствием. Но тут, наедине с собой, отпустил тормоза: выскочил из-за стола, пару раз пробежался нервически взад-вперед. После чего вернулся в кресло и застыл с кривой ухмылочкой на устах.
Да: дело – тоньше не бывает. Кому же его поручить? (Президент просканировал взыскующим взором застывшую верноподданно шеренгу «прямых» телефонов). Силовиков у нас развелось – не сосчитать, а толку-то? Подглядывают друг за другом, как ревнивые жены в султанском серале, и так же наушничают за спиной…
Фатеев машинально кинул взгляд на расписание сегодняшних мероприятий. А впрочем, какие, леший их бабушку дери, мероприятия, когда тут – такие чудеса в решете?
Твёрдый палец лег на кнопку селекторной связи с дежурным помощником:
– На ближайшие полтора часа всё отменяется. Назначаю внеочередное совещание через двадцать минут. Участники – секретарь Совбеза, руководители Администрации, ФСБ, ФСО, СБП, ГРУ и МВД. И чтобы никаких замов: только первые лица! Кстати, узнайте, как там министр обороны. Если уже выписался из больницы, то и его тоже – сюда! Всё.
Доска объявлений
Вниманию покупателей! Универмаг «Виктория» проводит предпраздничную распродажу. Купив зенитно-ракетный комплекс С400ПМУ2 «Фаворит», вы получаете в подарок шлем тевтонского рыцаря. Спешите! Акция действует в течение трех дней!
Глава 4
ВРЕМЯ УБИВАТЬ
(Санкт-Петербург, 2000 год)
Хочу мужа, хочу мужа, хочу мужа я —
Принца, герцога, барона или короля…
Вот же привязалась долбанная песенка, мура мелкотравчатая! – усмехнулся Платонов. И тут же перескочил на другую тему. – Так, а вон те шакалы что-то мне не глянутся.
Этих двоих в чёрном кожане он приметил, как только вышел из метро «Горьковская». И сразу же кожаны Платонову не понравились, ну просто очень!
За последние два десятилетия он остро ощущал, как Питер теряет лицо. В самом прямом смысле. Всё реже на улицах встречались человеческие лица, и всё чаще мелькали рожи. Сытые, наглые, высокомерные. Хитренькие, норовящие надуть, «кинуть лоха». Спившиеся, отупелые. Злые, безжалостно-хищные.
Парочка, прилепившаяся квадратными спинами к ларьку «Шаверма», явно относилась к последней категории. Цепкие свои глаза они сфокусировали на сутулом старикане с палочкой, хромавшем впереди Платонова. Одет старичок был без роскоши, но и не в обноски: определённо наличествуют дети, способные подкинуть рублишко на молочишко.
«Но в другом, дед, тебе, кажется, не подфартило!», – констатировал Платонов. Ибо молодые волчары оторвали спины от хлипкой ларёчной стенки и двинулись за согбенным тихоходом.
Профессору приходилось слышать о таких вот «геронтологах»: высматривают небедно «прикинутых» стариков, провожают до подъезда, а там проламывают черепушку и обирают до нитки.
Вообще-то Платонову пора было сворачивать направо, к подземному переходу, но он, потоптавшись подле журнального киоска, пропустил кожанов вперед и потащился у них в кильватере.
А без мужа злая стужа станет жизнь моя.
Хочу мужа, хочу мужа, хочу мужа я!
Вообще-то Георгий Платонов был мужчина солидный: светоч науки, лауреат Государственной премии, а в прошлом – ещё и король ринга, чемпион Ленинграда в полутяжёлом весе. На память о ринге ему остались куча кубков и грамот, пылящихся на антресолях, а также сбитый на сторону нос. Этот скособоченный «форштевень» вкупе с героической челюстью, суперменски выступающей вперед, придавали профессору вид вовсе не лауреатский, но по-своему тоже серьезный.
Зато откровенно несерьёзным у Платонова оставался лексикон, помноженный на повадки «трудного подростка». Да ещё с туманной юности липли к нему песенки – блатные, туристские, студенческие и Бог знает какие ещё. Впрочем, что именно он бурчал под нос, немилосердно коверкая мелодию и перевирая слова, – оставалось для Платонова несущественным…
…Так они и плелись, нога за ногу: впереди старичок – божий одуванчик, за ним – эскорт в кожаных куртках, ну а номером третьим вышагивал он, Георгий Платонов, апостол отечественной кибернетики и гений компьютерных технологий. Этот широкий в плечах мужчина с копной светлых волос, энергичным лицом и массивным подбородком смахивал на древнего викинга, которого совсем уже сильный шторм по ошибке забросил в наше XXI столетие. Мощный и легкий в движениях, он никак не тянул на свои сорок девять. И тем не менее, просмоленный чёлн жизни неумолимо влек заплутавшего норманна навстречу туманным проливам шестого десятка лет.
Окружающую жизнь бывший чемпион-«полутяж» давно воспринимал, как тот же ринг, только без правил. И на ринге этом он дрался умело, расчётливо. Если требовалось – жестоко: толстовцем не был никогда. А в последние годы, наблюдая, что сотворили с его страной, наливался лютой ненавистью. Обида застилала глаза, заставляла ночами вертеться без сна, бессильно скрипеть зубами. А хотелось этими зубами рвать глотки новоявленным волкам и шакалам. Пускай знают: не у них одних клыки крепкие!
И сейчас, наткнувшись на двух здоровущих трупоедов, Платонов оскалился кровожадной улыбкой. Он шел, отталкиваясь крепкими ногами от Земного шара, – последний Гроссмейстер, сильный мужчина, самодостаточный и независимый. Независимый от человеческой теплоты, от дружб и привязанностей.
Справа за деревьями мелькнул освещёнными окнами полупустой трамвай, и снова – ровный свет фонарей, и в тишине время от времени торопливо прошаркает редкий прохожий. Посреди маршрута у профессора что-то щелкнуло во встроенном музыкальном автомате, и звукосниматель непостижимым образом переключился на новую песню:
Слова любви вы говорили мне в городе каменном.
А фонари с глазами желтыми нас вели сквозь туман…
Их странноватый караван проследовал через парк, пересёк трамвайные рельсы и углубился в переулки Петроградской стороны. Когда вокруг начались проходные дворы, профессор предельно сократил дистанцию.
Любить я раньше неумела так – огненно, пламенно.
В душе моей неосторожно вы разбудили вулкан.
В душе у Георгия Платонова было муторно и погано – словно в нее нагадили все кошки со всех подъездов и дворов Петроградской стороны.
Теперь он уже не шел, а крался – скрываясь за выступами, выглядывая из-за угла очередной арки. Впрочем, кожаны не считали нужным оглянуться. Зачем? Они уже давно числили себя хозяевами улицы.
Ямайским ромом пахнут сумерки – синие, длинные.
А город каменный по-прежнему пьет
и ждет новостей…
Окружавшие его очень уж плотные сумерки пахли не ямайским ромом, а мусорными баками и хронической отсырел остью.
Но вот старичка поглотила, утробно проурчав, высокая дверь подъезда. Следом за ним сноровисто шагнул один из кожанов. А второй заступил на вахту подле парадной. И когда перед ним образовался уже вовсю поспешающий Платонов, то «караульный» лениво преградил дорогу:
– Куда разлетелся, папаша? Нельзя туда. – И хмыкнул: – Операцию проводим, в натуре. Милиция!
Он явно не принимал всерьез этого немолодого «бобра». Но бобёр оказался неожиданно настырным.
– Ах, операцию проводишь? – попёр он грудью. – У тебя что же, и корочка милицейская имеется? В натуре.
Это уже было наглостью, и терпеть ее «страж порядка» не собирался:
– Ты чо – крутой, да? Имеется корочка! Щас, мля, предъявлю!
Тяжкий кулак ядром просвистел в воздухе, но врезался в пустоту. Зато бобёр, небрежно уклонившись в сторону, засадил грозному церберу боковым в печень.
Церберу показалось, что с ним поздоровался буфер разогнавшегося трамвая. По-бабьи охнув, громила сложился пополам и повалился набок.
Не теряя драгоценных секунд, Платонов ринулся в парадную, разом охватил диспозицию. Вызванный лифт подползал сверху к первому этажу, а за спиной старичка громоздился молчаливый попутчик.
На хлопок двери и быстрые шаги «попутчик» обернулся с недоумением: кто это впёрся в охраняемый парадняк? Увидел прыгающего через три ступеньки Платонова. Рука, рванув на куртке «молнию», тотчас нырнула внутрь.
Но вынырнуть не успела. В завершающем прыжке Викинг впечатал каблук влево от грудины, в район сердца. То, что ещё полминуты назад мнило себя хозяином жизни, сейчас осело кулем на щербатый кафельный пол. Глаза невидяще обратились внутрь.
Всё, финита ля комедиа! Старичок спасён, враг «понёс суровое, но справедливое наказание». Самое время откланяться и под аплодисменты партера покинуть сцену. Но Платонов уже не мог остановиться.
Зенит опять окрасил улицы красками дивными.
Но грозовые тучи кружатся над вулканом страстей!
Накопившаяся ярость обжигала, требовала выхода. Уничтожить! Порвать руками! Чтобы эта сволота никогда не калечила людей, не обирала наших матерей-отцов!
Он присогнулся, ухватил бесчувственного амбала за расползающуюся на груди куртку и рывком воздел вверх. С трудом удерживая обмякшую тушу мощной рукой, резко, на выдохе, саданул локтем в отвисшую челюсть: влево-вверх. Стриженая башка мотнулась в сторону, в тишине подъезда надрывно хрустнули слетающие с оси позвонки. Из угла распяленного рта потекла, нарастая, красная струйка. Платонов отпустил тело, и оно рухнуло на заплёванную площадку.
Тут Викинг обратил взор на спасенного старичка. И обомлел. Тот, трясясь всеми ревматическими сочленениями, тянул к профессору бумажник и прыгающими губами заклинал:
– Нате, возьмите! Только не бейте, пожалуйста! Я не вынесу, у меня – два инфаркта!
На Платонова навалилась смертельная тяжесть.
– Ну что ты, отец? Это же вот он, сволочь мордастая, ограбить тебя хотел. А я заступился!
Но дедок, мыча нечленораздельно, тянул к нему тощий «лопатничек». Платонов осторожно, как засушенную бабочку, взял старика за костлявые плечики, развернул, подтолкнул в кабину лифта:
– Езжай домой, отец. С Богом!
И сам, потянувшись через лифтовый порог, нажал на верхнюю кнопку. Двери захлопнулись, и подъемник начал возносить насмерть перепуганного пенсионера – ближе к ангелам небесным и подальше от этой грешной земли, где на глазах у тебя жуткие люди по-звериному убивают друг друга.
