скачать книгу бесплатно
– Завидую вам, пианистам, – любила повторять она. – Отработал уроки, и голова не болит! А тут возись с балалайками да гармошками, нервы свои мотай! Тот партию не выучил, тот заболел, а на носу концерт. С кого директор спросит? С Тамары Ивановны!
В этом году в школе появилась молодая преподавательница по классу народных инструментов – Ольга Вершинина. И сразу вызвала ревность Зориной. Тамара Ивановна старалась виду не подавать, но Ольга раздражала ее решительно всем – своим профессиональным мастерством, молодостью и задором, наивной восторженностью.
Зато Мария Варламовна близко сошлась с Ольгой, и они мило болтали, ходили друг к другу в гости и даже делились маленькими секретами. Симанская отличалась сдержанностью, а Ольга, напротив, ничего скрывать не умела, и любая эмоция легко читалась на ее юном курносом личике.
Мария Варламовна вошла в учительскую, когда Зорина наливала себе чай, вежливо поздоровалась и села на свое любимое место у окна. Через стекла задувал ветер; старая береза, вся в снегу, гнулась, шуршала по стене ветками.
– Прекрасно выглядите, – с завистью сказала Зорина, отрываясь от самовара. – У вас новое платье? Ну, конечно, вы дама одинокая, можете себе позволить.
Она намекала, что сама воспитывает сына и сорить деньгами, как некоторые, не в состоянии.
Симанская не собиралась ей отвечать – она давно привыкла к плохо завуалированным колкостям Тамары Ивановны. Та хотела развить тему необоснованных трат и материальных излишеств, но положение спасла Вершинина.
– А вам, Мария Варламовна, сегодня опять звонили! – радостно сообщила Ольга, впорхнув в учительскую. – Тот же приятный баритон.
Симанская молча пожала плечами. Тамара Ивановна покраснела от досады. Пять лет назад умер ее муж, бывший военный летчик, и с тех пор безутешная вдова никак не могла успокоиться. Скорбь ее была наигранной, потому что на самом деле Зорину огорчала не столько смерть супруга, сколько отсутствие рядом с ней достойного мужчины – если не любовника, то хотя бы поклонника.
Подполковник в отставке Зорин много пил, не пропускал ни одной юбки, и, пьяный в стельку, задохнулся выхлопными газами в собственном «Москвиче», где заснул с включенной печкой. Последнее обстоятельство больно ранило Тамару Ивановну, лишая ее романтического ореола любящей и страдающей женщины, которая безвременно потеряла верного спутника жизни.
Неподалеку от Кострова, среди непроходимых псковских лесов, стояли несколько воинских частей и располагался военный аэродром. Военные с семьями жили в гарнизонных поселках, а по окончании срока службы разъезжались кто куда. Многие перебирались в большие города, такие как Псков, Новгород и Питер; многие возвращались в родные места; часть же оседала в Кострове. Бывшие офицеры и их жены составляли особый слой костровского общества, некий своеобразный мирок, закрытый для посторонних. Поневоле привыкшие общаться исключительно между собой, они и в Кострове придерживались тех же правил поведения, редко вводя в свой круг посторонних. Если таковые и возникали, то преимущественно женщины.
Офицерские жены редко устраивались на работу, да в Кострове ее было и не найти, так что их уделом оставалось домашнее хозяйство и сплетни. Сами отставники занимались пересудами о политике, рыбалкой, охотой, периодически отдавая дань игре в карты. Не до конца реализованное в годы службы желание покутить и погусарить теперь нашло себе выход, и бывшие офицеры время от времени пускались на поиски приключений – устраивали загулы, заводили интрижки с костровскими дамами, давая пищу для сплетен любителям посудачить и перемыть кости ближним.
При жизни ветреного супруга вокруг Зориной постоянно вились ухажеры – такие же отставные вояки, которым седина уже успела ударить в голову, а бес, как принято говорить, – в ребро. Они осыпали Тамару Ивановну комплиментами, норовили как бы невзначай прижаться к ней, лобызали ручку, делали туманные, игривые намеки, но как только она овдовела – все будто отрезало. Интерес к ней сразу же угас, и она осталась наедине со своими горькими мыслями, сыном-подростком и кучей проблем. Зорин наделал долгов, а продать злополучный «Москвич» не представлялось возможным: дурная репутация автомобиля, который стал «убийцей» своего же хозяина, отпугивала покупателей. Никто не хотел стать очередной жертвой «гроба на колесах». Тамара Ивановна даже не могла сдавать в аренду гараж, потому что его занимала проклятая машина.
Надежды вдовы снова выйти замуж таяли как дым. Женихов ее возраста в Кострове было раз, два – и обчелся, а знакомые офицеры, которые раньше были не прочь приударить за Тамарой Ивановной, не собирались разводиться со своими благоверными.
Бывшие сослуживцы мужа, правда, помогли Зориной устроить сына в военное училище, когда тот через три года окончил школу, но на этом их участие и помощь исчерпали себя. Хорошо, что у Тамары Ивановны была работа. Уроки, педсоветы, репетиции оркестра, посиделки в учительской отвлекали, скрашивали ее одиночество.
Периодически ее интерес к мужскому полу обострялся, и тогда она устраивала у себя дома вечеринки, приглашая на них пару приятельниц и нескольких кавалеров. Вдруг выпитое вино, зажженные свечи, негромкая музыка поспособствуют возникновению какой-нибудь романтической связи? Как назло, на этих вечеринках иногда и в самом деле завязывались романы, но только не у Тамары Ивановны.
Общество, в котором вращалась Зорина, составляли бывшие военные, местные чиновники невысокого ранга, мелкие предприниматели и коллеги-учителя. Новые люди редко появлялись в Кострове, где все друг друга знали и успели порядком друг другу надоесть. Так что вечеринки протекали в скуке и пустой болтовне, а ходили на них потому, что больше делать было нечего. А тут – хоть какое-то развлечение.
Среди костровских дам, которые неизменно пользовались успехом у мужчин, как ни странно, была Мария Варламовна Симанская. Коллеги-учителя, да и сам директор норовили остановить ее в коридоре для разговора, заглянуть по поводу и без повода в класс, напроситься в провожатые. Где бы она ни появилась, у нее всегда находился кавалер, и в любой компании на нее обращали внимание.
«Что они в ней находят? – недоумевала Зорина. – Баба как баба! Красавицей ее не назовешь, умницей – тоже. Одевается обыкновенно, никакими талантами не блещет. А мужики к ней так и липнут!»
Заявление Ольги о том, что Марии Варламовне снова звонил «приятный баритон», взбесило госпожу Зорину. Ей расхотелось пить чай в обществе этой выскочки, этой…
В лексиконе Тамары Ивановны не хватало слов для выражения ее отношения к Симанской. Строит из себя скромницу, глазки опускает… бесстыжая!
– Что ж это вы, Машенька, к телефону не подходите? – с фальшивой улыбкой спросила она. – Нехорошо.
Мария Варламовна только вздохнула. Ухажеров баловать нельзя – вмиг на голову сядут, не отобьешься. Мужчин нужно держать в отдалении, особенно таких настырных, как этот «баритон».
Молодая учительница во все глаза смотрела на Симанскую, и такое обожание сквозило в ее взгляде, что Тамару Ивановну даже затошнило.
– Впрочем, вы правы, Машенька, – скривилась она. – Не стоит превращать школу в дом свиданий!
Симанская промолчала. Ольга опустила глаза и покраснела.
– Какой нынче снег густой идет, – ни к кому не обращаясь, пробормотала она, стараясь загладить возникшую неловкость.
Вершинина положила себе на блюдечко вишневого варенья и не успела поднести ложку ко рту, как зазвонил телефон.
Тамара Ивановна, которая сидела к нему ближе всех, сняла трубку. Мужской голос спросил Симанскую.
– Это вас! – задохнувшись от возмущения, выдавила Зорина. – Опять…
Москва
После поминок Тарас не знал, куда себя девать. Убитые горем Мартовы – родители Феликса – стояли у него перед глазами. Они винили во всем бизнес, который и погубил их единственного сына.
– Он был таким способным, интеллигентным мальчиком, – сокрушалась мама. – Собирался стать драматургом, писать пьесы, сценарии для кинофильмов. Зачем ему понадобилась эта дурацкая торговля? А? Скажите, Тарас! Разве счастье в деньгах? Теперь Феликсу не нужны ни деньги, ни квартира, которую мы ему оставили. Он лежит в земле и больше ни в чем не нуждается!
Профессор Мартов, седой старик с орлиным профилем, изо всех сил сдерживал слезы.
– Когда Феликс уезжал на Ближний Восток, мы молились богу, чтобы сын вернулся оттуда живым, – горько вздыхал он. – А он погиб в Москве. За что? Почему это случилось?
Михалин не знал ответа. Он сам которые сутки ломал себе голову – кто и почему убил его друга и партнера? Получалось, что смерть Феликса больше всего выгодна именно ему, Тарасу. Теперь он становится единоличным владельцем фирмы «МиМ» со всей сетью складов, магазинов и спортзалов. Кое-кто уже начал бросать на Михалина косые взгляды.
Мартовы его не подозревали, они были слишком подавлены потерей сына и ни о чем больше не думали. Пока. Придет время, и эта мысль может поселиться в их умах.
Прошло девять дней. Михалин пытался отвлечь себя работой, но потерпел неудачу. Что бы он ни делал, память неизменно возвращала его в то солнечное, морозное утро четверга, когда он вошел в квартиру Феликса и застал там труп с ножом в груди. Ужасная картина так и стояла у него перед глазами – разбросанные повсюду вещи, вывернутые ящики письменного стола, раскрытые шкафы, содержимое которых валялось на полу: рубашки, майки, постельное белье, книги… а посреди всего этого – тело Феликса с кровавым пятном на светло-голубой сорочке, с торчащей из груди рукояткой ножа… Абсурд!
На столе в кабинете стояла фотография Кати Жордан – та самая, которую хозяин когда-то показывал Тарасу. На обороте – надпись по-русски: «Не будь тебя, дышала б я напрасно…» Эту фотографию потом мама Феликса положила ему в гроб.
– Наверное, он слишком тосковал по Кате, – сказала она. – Потому и ушел.
На девятый день Михалин пришел на кладбище. Венки и цветы разметал ветер, могильный холм замело снегом. Мартовых не было. Анастасия Юрьевна слегла, а ее супруг не отходил от нее ни на шаг, боялся потерять еще и жену.
Тарас долго стоял на пронизывающем ветру, смотрел, как снежная крупа засыпает огромный букет белых цветов, которые он положил на могилу. Белое на белом…
Вышло так, что ближе Феликса у него никого не было. Друзья по сборной команде – гимнасты – отошли, как только Михалин оставил спорт. Жениться он не успел, с родителями разошелся давно, еще в юности, – они ненавидели его увлечение спортом, считали, что сын их предал, заплатил черной неблагодарностью за любовь и заботу, и все свое внимание переключили на младшеньких: сестер-близнецов Надю и Веру. Михалины, потомственные педагоги-гуманитарии, всю душу вкладывали в воспитание детей, развивали в них стремление к духовному… а сын вдруг отдал предпочтение физкультуре, променял «вечные ценности» на спортивную карьеру. Они из кожи вон лезли, устроили Тараса в университет, а он сдавал зачеты и сессии когда придется, занятия почти не посещал, околачивался в спортзалах да пропадал на соревнованиях. Кажется, отец с матерью скорее обрадовались, чем огорчились, когда Тарас проиграл чемпионат мира, затем упустил олимпийское золото и стал вторым.
– Ты сделал ставку на мышцы, сынок, – злорадно сказал ему отец. – Они тебя подвели. Спорт – удел тех, кто не способен работать мозгами.
Родители так и не простили Тарасу его отступничества. Они хотели видеть в нем известного журналиста или писателя, проводника высоких идей, а не физкультурника. Хорошо, что хоть девочки – Вера и Надежда – не внушали Михалиным тревоги. Они усердно занимались музыкой, рисованием и языками, читали книжки, пробовали писать стихи. Совсем другое дело!
Даже в этом Тарас и Феликс были похожи – оба жестоко разочаровали родителей, не оправдали их надежд.
На десятый день после смерти Мартова Михалин проснулся с головной болью. Всю ночь он промаялся, тщетно пытаясь забыться, и только к утру ему удалось немного поспать. Простояв с четверть часа под душем, Тарас так и не смог унять охватившее его беспокойство. Смерть Феликса повлекла за собой еще одно обстоятельство, которое повергло Тараса в отчаяние. Ровно в девять он позвонил начальнику охраны фирмы «МиМ» Петру Гусеву.
– Есть новости по убийству Мартова, Петя?
– Никаких, – вздохнул Гусев. – Менты это дело вряд ли раскрутят. Я навел справки: зацепок практически нет. Жаль Феликса Лаврентьевича, странно он как-то погиб…
– У тебя есть на примете толковый сыщик?
– Хотите обратиться к частнику? – удивился Гусев. – А что? Правильно. Надо искать убийцу самим, раз по-другому не получается.
– Надеюсь, ты меня не подозреваешь?
На том конце связи повисло молчание.
– Я-то нет, – ответил наконец Гусев. – А вообще… слухи ходят. Извините, Тарас Дмитриевич.
– Можешь порекомендовать кого-нибудь? – рассердился Михалин.
Он и сам знал, что за его спиной перешептываются, болтают всякое, но услышать это от Пети было особенно неприятно.
Гусев посоветовал позвонить частному сыщику Всеславу Смирнову.
– Если он согласится, лучшего и желать нечего, – сказал Петр. – Только он уж больно разборчивый.
– Мы хорошо заплатим!
– Не в деньгах дело. Смирнов берется только за те случаи, которые ему интересны, ну… любит всякие головоломки. Понимаете?
– Давай телефон! – еще больше разозлился Тарас. – Я с ним договорюсь.
Он решил не откладывать и тут же набрал номер Смирнова, представился, попросил встретиться.
– Буду ждать вас через сорок минут в бильярдной «Золотой шар», – согласился детектив. – Успеете?
– Постараюсь…
Михалин все же немного опоздал, разыскивая бильярдную, расположенную в глубине двора. Когда он вошел, сыщик привстал и помахал ему рукой. Весьма кстати, потому что Тарас не был лично с ним знаком.
В бильярдной горели лампы, пахло дымом от сигарет. На окнах висели тяжелые темные шторы.
– Как вы меня узнали? – усевшись на кожаный диван, поинтересовался Тарас.
– Видел по телевизору. Вы тот самый Михалин, который чуть не стал олимпийским чемпионом?
Тарас поморщился.
– Не стал, – жестко сказал он. – Это было давно, несколько лет назад. У вас хорошая память или…
– Я знаком с Петром Гусевым, – объяснил Смирнов, не очень вежливо перебивая собеседника. – Слышал об убийстве вашего партнера господина э-э… Мартова, кажется. Москва слухами полнится. После вашего звонка я связался с Петром и кое о чем его расспросил. В частности, ваш начальник охраны описал мне вашу внешность. Когда войдет ослепительный красавец-мужчина, сказал Гусев, это будет Тарас Михалин. Ошибиться невозможно.
– Ну и как? – усмехнулся Тарас.
– Вы оказались даже красивее, чем я представлял. Но это лирика… Чем могу быть вам полезен, господин Михалин?
Тарас молчал, изучая сыщика. Тот производил хорошее впечатление – крепкий, подтянутый, модно и дорого одетый, с умным, волевым лицом, проницательным взглядом.
– А вы мне нравитесь, – неожиданно вырвалось у Тараса. – Пожалуй, вы сможете найти убийцу Феликса. Возьметесь?
– Излагайте суть дела, – уклонился от ответа детектив. – Посмотрим…
Михалин скупо описал, как он больше часа прождал Феликса в бане «Парная у Раздольного», забеспокоился, поехал к нему домой и…
– Остальное вы, наверное, знаете, – заключил Тарас. – Гусев вас посвятил в детали?
– Отчасти.
– Самое неприятное, что подозрения падают на меня, – признался бывший спортсмен. – И у меня нет алиби.
– А баня? Вас там видели?
– Видели. Но в баню я приехал около девяти утра и просидел там до начала одиннадцатого. А Феликса убили между началом восьмого и девятью. Так что теоретически я вполне мог успеть.
– У вас был мотив! – усмехнулся Смирнов. – Ведь фирма теперь принадлежит вам?
– И вы туда же! – взорвался Тарас. – Не убивал я Феликса! Мы дружили, работали вместе… строили планы. Не все в жизни измеряется деньгами и выгодой.
– Согласен. Но как насчет фирмы «МиМ»? Она теперь ваша?
Михалин раздраженно вздохнул.
– После соблюдения некоторых формальностей – будет моей, – сердито сказал он. – Разумеется, я обеспечу стариков Мартовых, чтобы они ни в чем не нуждались. Послушайте, вы серьезно полагаете, будто бы я… Но это же несусветная чушь! Зачем я тогда разговариваю здесь с вами? Хочу нанять вас, чтобы вы меня же и разоблачили?
Сыщик пожал плечами.
– Люди порой делают странные вещи, – философски заметил он. – Поверьте моему опыту. Курите?
Он достал из кармана сигареты. Тарас отрицательно покачал головой.
– Мудро. Здоровье надо беречь! – сказал Смирнов и с наслаждением закурил. – Какие у вас были отношения с Мартовым в последнее время?
– Прекрасные.
– Вы не ссорились? Не спорили? Может быть, разошлись во мнениях?
Тарас Михалин отвел глаза.
– Всякое бывало, – помолчав, ответил он. – Иногда мы спорили, как все люди, которые делают общее дело. Но из-за этого никто друг друга не убивает.
– Ошибаетесь…
Бывший спортсмен поднял на собеседника свои красивые глаза. Они метали молнии.
– На что вы намекаете? – с трудом сдерживаясь, процедил он. – Я пригласил вас, чтобы вы искали убийцу, а не придумывали разные глупости!
– Понимаю, Тарас Дмитриевич, – без улыбки произнес Смирнов. – И все-таки продолжим. Как вы попали в квартиру Мартова тем утром? У вас есть ключи от его двери?
– Нет. Дверь была не заперта… Я просто открыл ее и вошел. Вероятно, убийца оставил дверь открытой, когда уходил.
