скачать книгу бесплатно
– Нет. Но мысль определенно интересная. Спасибо за идею, Тыква.
Вместо ответа я усерднее начинаю тереть полосу, представляя, что это голова Лукина и я вожу по ней теркой. Невыносимый, самовлюбленный, наглый. Ненавижу!
Пока я мою пол, Лукин вытирает доску, и делает это с явной ленцой. Лишь потому, что мне не хочется снова спорить, я молчу. Такое ощущение, словно он специально продлевает пытку моим обществом и не стремится вернуться домой. А ведь где-то там наверняка обижается Ритка. Если бы Лукин спросил, я бы посоветовала не совершать непоправимую ошибку и дать ей максимум внимания, на которое он способен. Но меня никто не спрашивает.
Я домываю пол, предчувствуя близость свободы. Остается только шкаф, в котором уже ковыряется Лукин. Я могла бы просто сидеть и ждать, когда он закончит, но если бы хоть на секунду перестала двигаться, то непременно уснула бы. С Андрея станется просто закрыть меня в кабинете и уйти.
Ничего интересного в шкафу нет, только старые методички, развалившиеся учебники, чьи-то тетради.
– Может, тут и свежие варианты ЕГЭ найдутся? – задумчиво говорит Андрей.
– Тебе лишь бы сжульничать.
– Можно подумать, ты бы отказалась от ста баллов.
– Отказалась бы. Какой смысл в ста баллах, если они нечестные? Все равно потом придется учиться.
– Какая ты пресная и безвкусная. Прямо как тыква.
– А ты – скользкий и противный. Как вареный лук. Разварившийся до каши лук в каком-нибудь мерзком молочном супе!
Хотя я так голодна, что, может, и его бы съела. Дома бабушка наверняка приготовила курочку или что-то такое же вкусное. По пути можно купить что-нибудь к чаю, а потом завернуться в плед и поспать.
Лукин отправляется менять воду в ведре, а я тянусь к верхним полкам, чтобы достать хлам с них. Мне не хватает роста, но я зачем-то упорно пытаюсь достать стопку тетрадей и не замечаю момент, когда шкаф начинает опасно покачиваться. А потом уже поздно: с его тяжестью невозможно бороться. Все, что я могу – это отойти, позволив ему упасть, но на пути вдруг оказывается парта. Я больно ударяюсь бедром, а шкаф наваливается сверху. Голову пронзает болью, сверху сыпятся старые учебники и тетради.
– Тебя что, нельзя ни на минуту оставить одну?!
Сейчас я даже рада Лукину. Я больно получила по лбу. Ощупывая пальцами наливающуюся шишку, чувствую что-то теплое и влажное.
– У-у-у. С таким фонарем у тебя, Тыква, нет никаких шансов хоть что-то заработать. Пошли.
– Отстань! – морщусь я.
– Да пошли уже в медпункт. Мне срочно нужен свидетель, что ты сама такая криворукая, а не я решил избавиться от токсичного актива.
– От какого актива?! Да я спасаю твою кофейню!
– Пока ты даже себя от шкафа спасти не можешь.
Медпункт в нашей школе – одно название. Медсестра приходит из районной поликлиники на время занятий, ставит прививки или проверяет волосы после каникул. Пока мы идем, я думаю, что лучше бы мне пойти домой.
– Шкаф?! Так, садись здесь! Надо вызвать «Скорую» и позвонить родителям…
– Не надо! – вырывается у меня. – Не надо «Скорую» и никому звонить. Со мной все хорошо.
– Это называется хорошо? Кто вообще придумал разбирать шкафы?! Что ж за учителя-то такие!
Мне выдают лед и таблетку, но бабушке все же не звонят. Кое-как, стараясь не запачкать блузку, я умываюсь и украдкой кошусь на Лукина, который продолжает стоять в дверях.
– Голова кружится? Болит? Тошнит?
– Нет, все в порядке. Я несильно ударилась.
– Точно? Ты какая-то бледная.
– Как поганка, – фыркает Андрей.
Хочется кинуть в него туфлей, но я заставляю себя стиснуть зубы и промолчать. Нужно, чтобы медсестра отпустила меня домой без лишних вопросов.
– Не нравишься ты мне, Тимошина, – качает она головой. – Надо сделать рентген.
– Да правда не надо! Просто книжка упала сверху и уголком дала мне по лбу. Ну правда, отпустите меня домой. Я устала!
Медсестра колеблется. И в дело вступает Лукин:
– Я ее провожу, Наталья Ивановна, – ослепительно улыбается он.
Когда он успел посмотреть ее имя? Да как он это делает, что его все обожают?!
– Под твою ответственность, Лукин! Давайте, быстро одевайтесь и топайте домой. Сегодня в экраны не пялься и побольше спи. Если будет тошнить, вызывай «Скорую» немедленно!
– Хорошо, – послушно киваю я и, пока медсестра не передумала, заклеиваю ссадину на лбу пластырем.
Надеюсь, бабушка не заметит. Будет волноваться.
– Если вечером ты поедешь в больницу, ей сильно попадет, – говорит Лукин, когда мы выходим со школьного двора.
– Ты что, всерьез собираешься меня провожать?
– Конечно. Ты же слышала? Под мою ответственность.
Я только вздыхаю и мысленно молюсь, чтобы никто не сдал нас Ритке. Подруга не станет разбираться, какие приключения привели меня к совместной дороге с Лукиным, она просто убьет нас и закопает рядышком. А провести вечность рядом с Андреем – самый худший кошмар.
Всю дорогу до дома я обдумываю идею, случайно пришедшую в голову. Старый книжный шкаф натолкнул меня на идею буккроссинга. Чашка кофе и хорошая книга – отличный способ провести время в кофейне. Если привлечь читающую часть города, можно сделать хорошую выручку. Этим летом у нас проходила книжная ярмарка, и народу на нее пришла тьма. Правда, ярмарка была перед учебным годом, так что львиную долю составляли ученики и их родители в поисках нужных учебников. Но сейчас Новый год, и это может сработать.
В абсолютной тишине мы доходим до моего дома. Кто-то повесил на дверь рождественский венок, и мысленно я ставлю галочку повесить такой же на двери кофейни.
– Спасибо, что проводил, – равнодушно говорю я. – Ну и бардак мы там оставили. Ирина Сергеевна будет орать.
– Ей не привыкать.
– Аля! Альбина!
Мы оборачиваемся на голос, и я холодею: именно в этот момент бабушка возвращается из магазина! Сейчас она увидит пластырь, Лукина – и добавит мне вторую шишку для симметрии.
– Алечка, ты чего так поздно? Я думала, ты уже давно дома!
– Дежурство, ба. Сегодня мы дежурные.
Как бывшая учительница, бабушка обладает ценным, но в то же время опасным качеством: она не забывает лиц. И узнает своих учеников даже годы спустя, когда они неизбежно взрослеют. Вот и сейчас она мгновенно узнает в высоком парне Лукина, поджимает губы и смеряет его холодным учительским взглядом.
– Ну и что мы тут делаем?
От такой резкой смены тона Андрей цепенеет и смотрит на бабушку, как кролик на удава. Я не могу удержаться от улыбки.
– Доклад по биологии, – говорю я прежде, чем катастрофа приобретет федеральные масштабы.
– А?
– Доклад задали. Разбили на группы. В нашей группе еще Ритка, но она унеслась на какие-то там танцы или английский, не помню, в общем. Вот решили обсудить по дороге.
Бабушка – опытный дознаватель, ее просто так не проведешь. Но я живу с ней все семнадцать с лишним лет, так что научилась врать – комар носа не подточит.
– А почему это вас поставили в одну группу?
– Потому что Ритка – девушка Лукина. А я ее лучшая подруга. Кто ж нас спрашивал?
– А что, отказаться было нельзя?
– Ты не знаешь Маргариту Раисовну?
Бабушка издает тяжелый вздох. Знает, еще как знает. Маргарита Раисовна – одна из немногих учителей, кто еще помнит, как бабушка работала в школе. От этого ложь становится опаснее, но в то же время – надежнее.
– А если я ей позвоню?
Я равнодушно пожимаю плечами.
– Звони. Только давай так, чтобы она мне не испортила четвертную оценку.
– И мне, – зачем-то влезает Лукин.
Но быстро умолкает под бабушкиным суровым взглядом.
Я начинаю терять терпение. Я ужасно хочу есть и спать и совсем не хочу торчать здесь с Андреем. Бабушка не заметила пластырь, вроде бы поверила в отмазку с докладом, и на этом пора перестать испытывать судьбу. Поэтому я говорю:
– Ладно, сделаешь свою часть – скидывай на почту. И Рите напомни. Все, я пошла, мне еще кучу всего надо сделать.
И следом за бабушкой я иду домой.
В лифте мы молчим, но я чувствую на себе внимательный взгляд. Ба определенно чувствует неладное, но или не может найти весомые аргументы, или не считает нужным вмешиваться. И все же, когда мы раздеваемся в коридоре, у нее вырывается тяжелый вздох:
– Ох, Алька-Алька.
– Что?! – возмущаюсь я, но ба просто уходит на кухню, оставляя меня в недоумении.
Глава 5
Френч-кофе
К следующим выходным все мое окружение ненавидит кофе.
Я заставляю бабушку, Ритку и Кира перепробовать все новое меню. Все рецепты, что я разработала и переработала с учетом пожеланий и доработала с учетом реалий закупок и доступных у поставщиков продуктов. Рафы, латте, мокко, капучино с сиропами, венский кофе, шокочино, фраппе – от названий идет кругом голова.
– Все, я больше не могу. – Ритка сползает по дивану вниз, тяжело дыша. – Аль, ты уничтожила мою любовь к кофе.
– Нет, – держа в зубах карандаш, отвечаю я, – я закончила новое меню. Все! Завтра вводим в ассортимент, и завтра же привезут новые десерты.
А еще я создала официальную группу и телеграм-канал кофейни, напечатала небольшие новогодние открытки с QR кодами соцсетей и запланировала скидки на новое меню. Если это не сработает, все усилия прошедшей недели окажутся тщетны, но я верю в успех.
Кофейня преобразилась. Я пересмотрела тонны эстетик на «Пинтерест», прежде чем решилась потратить деньги на украшения.
Теперь на нашей двери висит рождественский венок, на стойке красуется новогодний букет с сухоцветами. В углу – наряженная елка, каждая веточка которой опутана гирляндой-паутинкой. Я потратила целый выходной, чтобы ее нарядить, зато теперь она как из трендовых роликов – будто усыпана искрящимся снегом. Вдоль стойки гирлянда в виде заснеженных еловых веток, на каждом столике – вазочка с такими же ветками и по мерцающей электросвече. Вдоль окна расставлены банки с гирляндами внутри, фигурка рождественского оленя и – моя гордость, случайно найденная на маркетплейсе, – огромная новогодняя чайная пара. Конечно, мой самодельный декор не дотягивает до картинок новогодних кофеен Москвы, но все равно выглядит очень атмосферно и свежо.
– Ты молодец, – с восхищением говорит Кир. – Уже фоточки полетели по чатам.
– Хорошо бы, – вздыхаю я. – Кофеечку?
Кир морщится, и я начинаю хихикать.
Вот уж от кого не ожидала поддержки, так от него. Рита на удивление стойко держалась нейтралитета и согласилась только выступить кофейным экспертом. Бабушка не одобряла в разы увеличившуюся нагрузку в кофейне, и я старалась ее лишний раз не дергать. А вот помощь и мнение Кира оказались неоценимы. И я, к собственному стыду, вовсю пользуюсь его добротой.
Например, сейчас он собирает стеллаж, купленный за какие-то смешные деньги с рук. Для него у меня уже приготовлены место у двери и новогодний декор.
– Не расскажешь, зачем тебе полки? – спрашивает Кир.
– Так, хочу реализовать кое-какую идею…
– Да ладно тебе, я же не трепло! Не буду я рассказывать Андрюхе твои секретные идеи. Просто интересно.
– Хочу организовать буккроссинг в кофейне. Чтобы в назначенный день все желающие пришли поменяться книгам, отдать ненужные или взять что-то себе. А после оставим полки для книг на постоянной основе. И я надеюсь, что те, кто придет на обмен, не удержатся и что-то купят. На новое меню как раз будут скидки.
– Прикольно, – хмыкает Кир. – А если будут приносить хлам?
– В каком смысле?
– Ну всякие учебники из девяностых, старые развалившиеся книги. Так всегда: народ приносит старье, а ухватить хочет новинки.
– Ты прав. Я об этом не думала. Надо прописать какие-то правила. Спасибо.
– Видишь? – Он поднимает голову от стеллажа. – Я могу быть полезен.
– Кофе? – со смехом спрашиваю я.
Меню действительно интересное. Я лишь надеюсь, что сменщик не откажется от новинок и будет готовить по моим рецептам. Игорь в курсе спора, но он явно не воспринимает меня всерьез. Впрочем, у него нет выбора: новое меню напечатано, реклама запущена, волей-неволей придется готовить то, что попросят. Теперь кофейный ассортимент «Магии кофе» выглядит так:
«I. Неизменная классика
– Эспрессо
