скачать книгу бесплатно
– Удачной смены, – бросает подруга и, чеканя шаг, выходит из кофейни, оставляя меня в абсолютной растерянности.
– Неплохо, – фыркает Лукин. – Эффектно.
– Не хочешь догнать девушку, чтобы спасти свидание?
– А ты не хочешь догнать ее, чтобы спасти дружбу?
Я молчу. Он прекрасно знает, что если бы могла – я бы непременно побежала за Ритой, но нельзя оставлять рабочее место. Нельзя оставлять кассу, это халатность. Нельзя закрывать кофейню, это саботаж. И нельзя оставлять его здесь одного, это… это важнее подруги?
– Удачной смены, – издевательски повторяет он и уходит.
Я же говорила. Примета первой чашки кофе не работает.
Вечером я не нахожу себе места. Чувство вины грызет изнутри, не дает расслабиться и выдохнуть. Я ненавижу ссориться с близкими, а Рита – моя единственная подруга. Мы вместе с тех пор, как в шестом классе она впервые пришла на уроки и потерялась, пытаясь найти класс музыки. Если бы учительница не отправила меня за новыми маркерами к завхозу, я бы не встретила зареванную худенькую девчонку, не сказала бы: «Я тебя провожу, но сначала сходи со мной за маркерами, одной скучно», не проводила бы ее до класса и не получила новую соседку, которая вскоре стала подругой.
Нам часто говорили взрослые, что женская дружба заканчивается, когда появляется парень, но я не думала, что это будет Лукин! Я всегда представляла, что мы обе влюбимся в одного парня и будем соперничать, обещала себе, что ни за что не позволю влюбленности разрушить нашу дружбу и, если будет нужно, отступлю без вопросов.
Но за Лукина я даже не собиралась держаться! Хотя, пожалуй, когда твоя подруга ненавидит твоего парня – это тоже весомый повод для ссоры.
Вернувшаяся с занятий бабушка (она все еще дает частные уроки бедолагам из музыкальных школ) застает меня в самых расстроенных чувствах, скрывать которые, как я ни стараюсь, не выходит.
– Чего маешься? Что натворила?
– Ба! Ну почему сразу натворила?
– Не знаю, тебя надо спросить. У тебя всегда такой вид, когда чего-то нахулиганила.
– С Риткой поссорилась, – нехотя признаюсь я. – Сама виновата. Не умею держать язык за зубами.
– Помиритесь, – отмахивается бабушка. – Вы каждую неделю ссоритесь.
– Сегодня не так. Я ее обидела. Сильно.
– Из-за чего?
– Из-за Лукина!
Не стоит, наверное, рассказывать бабушке, что Андрей вернулся, но мне совершенно не с кем поделиться кроме нее и Риты. Не то чтобы я ни с кем не общаюсь, но перед Новым годом, да еще и в выпускном классе все заняты своими проблемами.
– А он тут при чем? Сто лет ничего о Лукиных не слышала, они же уехали.
– Андрей вернулся доучиваться у нас. И они с Ритой встречаются.
Бабушка садится за стол, пока я разогреваю ужин.
– Вот, значит, как. Вернулся. Интересно почему. Его родители клялись, что мы их больше не увидим.
Я пожимаю плечами. Какая разница? Разве кто-то учитывает в таких решениях детские обиды? Вряд ли Лукины вообще помнили, что была такая девочка Аля, которую их сын довел до драки. Мало ли, какие причины привели их вновь в нашу провинцию.
– И что, он снова тебя достает?
Люблю ба за это. За стальные нотки в голосе, проявляющиеся, едва она чувствует угрозу. За то, как за считаные секунды из миловидной старушки она превращается в берсерка, способного заставить тридцать подростков петь хором, от души и в ноты.
– Нет, – улыбаюсь я, надеясь, что ба не услышит фальши в голосе, – к счастью, даже такое дерево, как Лукин, повзрослело. Но мы не ладим. Ритка знает, но ей это не нравится, ну она и решила, что я против ее счастья.
– А ты не против? – деловито уточняет бабушка.
– Не мне с ним жить. Но обидно терять подругу.
– Это неизбежно, Алечка, такова жизнь. Когда мы создаем семьи, то друзья отходят на второй план. Но это вовсе не значит, что ты потеряешь ее, дружба так и проверяется. Легко и просто дружить, когда вы полностью совпадаете во мнениях и отношении к окружающим. А вот такие ситуации, как у вас, требуют работы. Подумай, насколько важно тебе стоять на своем. И стоит ли это дружбы с Маргаритой. Если ты не готова принять ее выбор – так бывает, это не значит, что ты плохая, мы все люди. А если сможешь смириться с ее молодым человеком, то позвони и извинись. Если Маргарита – хороший друг, то она просто не будет вас сталкивать. Но и ставить ее перед выбором нельзя.
– Я понимаю, – вздыхаю я. – Почему все так сложно? Пойду позвоню, пока она не взялась решать физику сама. Боюсь, это чревато последствиями для ее четвертной оценки.
– Взрослая ты у меня стала, – вздыхает бабушка. – Скоро уедешь.
И я спешу скрыться в комнате, опровергая ее эту фразу – про взрослость. Не люблю говорить о будущем. Знаю, бабушке грустно от того, что я буду жить далеко, в общежитии, приезжать только на каникулы. Но я не могу остаться в Светлореченске, я хочу учиться, работать, добиться чего-то большего, чем должности бариста в уютной, но крошечной кофейне.
Мы обе понимаем, что поступить в Москву – единственное, что имеет смысл, но обе не хотим думать о времени, когда расстанемся.
Когда я звоню Ритке, сердце стучит как ненормальное. Я действительно не хочу терять дружбу с ней. Пусть встречается с Лукиным, выходит за него замуж и рожает маленьких исчадий ада, но не перестает кидать мне шутки, фотографии солистов k-pop и новости из мира бьюти-блогеров. Хоть я ничего и не понимаю в них.
– Алле-е-е, – спустя бесконечно долгие гудки я слышу голос подруги.
– Привет.
– Привет, – равнодушно отвечает Рита.
– Слушай, извини меня, пожалуйста. Я не хотела тебя обидеть. Просто мы с Лу… с Андреем не ладим, причем с детства. Это ведь из-за меня он ушел из школы. Мы тогда подрались на новогоднем утреннике, были разборки у директора. И вскрылось, что Андрей меня травил несколько лет. Бабушка обещала все кары, от опеки до прокуратуры, и конфликт кое-как замяли. Но, естественно, мы друг на друга обозлились. Я рада, что у тебя появился парень. И постараюсь, чтобы наши ссоры тебя не задевали. Мир?
– Забей, проехали, – как всегда легкомысленно отмахивается Ритка.
И у меня с души падает камень.
– Чего делаешь?
– Пришла с работы, поела, вот тебе звоню. Как погуляли?
– Ой, круто! Были в «Скай Кофе», так здорово! Они сделали фотозону, к каждому заказу дарят открытки, плюс сто к новогоднему настроению! Просидели там часа четыре, кажется, я напилась тыквенно-пряного латте на всю жизнь, до сих пор ощущение, что лопну.
– Какого латте? – живо интересуюсь я.
– Тыквенно-пряный, это их фирменный. Тыква, какие-то специи, сверху взбитые сливки с корицей, все это в новогоднем стаканчике и с имбирным человечком. Огонь!
– Ага… а еще что-нибудь пробовали?
– Пробовали, – хихикает Рита, – целоваться. После латте – особенно круто, прям как в кат-сценах «Клуба Романтики»: «на его губах был вкус сладкого напитка с нотками специй».
Я невольно морщусь, потому что последнее, что мне хочется представлять, – это поцелуи с Лукиным, но Рита, кажется, счастлива, и я вместе с ней. Просто от того, что мы болтаем, как раньше, переходим с Андрея на школу, потом обсуждаем Новый год, в который раз обещаем друг другу в выходные сходить на каток. Только когда бабушка укладывается спать, мне приходится попрощаться с подругой. После короткого душа и сборов в школу я забираюсь в постель, но вместо того, чтобы уснуть, открываю телеграм-канал «Скай Кофе» – известной сетевой кофейни – и начинаю изучать меню.
Засыпаю только под утро, когда уже не остается сил сопротивляться, но зато теперь в заметках на телефоне отчетливо вырисовывается новое меню для «Магии кофе».
Если оно не станет популярным, мне придется публично признаться в том, чего я не делала.
Но оно станет. Просто должно стать, ведь, глядя на это меню, я начинаю любить кофе чуточку больше.
Наутро я едва заставляю себя встать в школу. От недосыпа даже подташнивает. На улице настоящая метель, в другое время она показалась бы мне волшебно-новогодней, но сейчас я слишком устала, чтобы думать о романтике и сказках.
Сейчас бы не помешал кофе. Но ни «Магия кофе», ни «Скай Кофе» еще не открылись. Да и драгоценные свободные минуты я потратила на бесплодные попытки хоть немного выспаться.
– Ты не простыла? Выглядишь, как будто неделю не спала, – говорит Ритка.
– Всего одну ночь, – зеваю я в ответ. – Думала над новым меню.
– Слушай, тебе оно правда надо? Какой смысл напрягаться ради чужого бизнеса? Да еще и того, с кем ты не ладишь.
– Лукин же твой парень. Ты должна радоваться, что у его бизнеса появился шанс. Да и вообще, кофейня принадлежит Марии Январовне, а она мне очень нравится. Или ты не веришь, что я смогу?
– Да верю я, верю, – бурчит Ритка, но в ее голосе отчетливо звучит сомнение.
– Дело не в бизнесе и не в Лукине. Я люблю «Магию кофе», и мне интересно попробовать. Все это время я работала там, уверенная, что Мария Январовна управляет ей неправильно. А все вокруг говорили, что я слишком маленькая, что не мне давать советы умным людям, что все мои идеи – для глупых подростков. Нам не нужны соцсети, потому что они привлекают только детей, у которых нет денег. Нам не нужно обновлять меню, потому что люди любят стабильность. Нам не нужно проводить мероприятия, потому что на них ходят только халявщики. Я все это слышала в ответ на свои идеи, а теперь у меня есть шанс их проверить!
Я не хочу говорить Рите, что если у меня получится, то это будет значить не только победу над Лукиным, но и то, что я смогу учиться на каком-нибудь факультете бизнес-процессов. Это станет отличным ответом на вопрос, который нам, одиннадцатиклассникам, задают не реже раза в неделю. Куда собираешься поступать?
– Так что, твой парень не говорил о кофейне? Как вообще она попала к нему?
– Думаешь выведать промышленные секретики, шпионка? – хихикает подруга.
– Расслабься, – устало улыбаюсь я. – Просто интересно, почему он вдруг вернулся.
– Родители погибли, – вдруг отвечает Рита, и с моего лица сходит улыбка. – Полтора года назад, в автокатастрофе. Ему пришлось вернуться к тете.
– Ого. – Я чувствую себя виноватой за то, что злилась на Андрея за возвращение. – Не знала. Ужасно.
– Да, но он вроде бы оправился. Выглядит ничего. Богатый наследник и все такое.
– Рита! – возмущенно восклицаю я. – Никакие деньги не стоят семьи.
Неправильно злиться на подругу за невинную шутку, мы постоянно смеемся, что было бы круто вдруг получить огромное наследство или обнаружить, что мы – наследницы какой-нибудь европейской королевской семьи.
Но это глупые фантазии девчонок, а не реальная трагедия реального человека. Пусть даже такой Луковой Башки, как Андрей.
Сегодня последним уроком алгебра. К этому моменту я едва стою на ногах. Голова раскалывается, глаза закрываются, каждый раз, когда я моргаю, открывать глаза снова и снова кажется пыткой. Я сплю в любой удобный момент, но становится только хуже.
– Что, всю ночь сцеживала яд? – фыркает Лукин, небрежно бросая на парту учебник, который достал из рюкзака.
– Спасала твой бизнес.
– Так мне надо тебе поклониться?
– Было бы неплохо.
– Мечтай.
Сегодня у нас урок подготовки к ЕГЭ, и все время мы решаем варианты. Один за другим, пока не полезут из ушей типовые задачи и примеры. Обычно я люблю заниматься самостоятельно, но сегодня звенящая в классе тишина играет против меня. Лишь изредка Ирина Сергеевна помогает тем, у кого возникают вопросы.
Я знаю, что нельзя так делать. Что надо держаться. Но сил почти нет, и на несколько секунд я кладу голову на руки. Всего на пару секунд, чтобы выдохнуть. Сама не замечаю, как проваливаюсь в такую сладкую манящую темноту.
– Тимошина! Лукин!
Резкий окрик вырывает меня из сна. Сердце бешено колотится, а мозг не сразу осознает, где я и что происходит.
– Молодые люди, мы, по-вашему, на каком уроке?
Мы с Лукиным молчим, ибо прекрасно знаем, что такие вопросы от учителей не требуют ответа.
– На алгебре! Алгебре! Напоминаю, что профильная математика есть в ЕГЭ, и вам предстоит ее сдавать! Какое задание я дала? Альбина?
– Прорешать варианты…
– А ты что делала?
– Извините, Ирина Сергеевна, я просто…
– Работала, я так понимаю. Мы с тобой это уже обсуждали. Хочешь работать – надо было идти в ПТУ. Лукин! Ты думаешь, тебе вечно будут делать скидки на то, что ты новенький? Не покажешь, чем ты там таким в телефоне занят?
Вместо ответа Андрей с вежливой улыбкой убирает телефон во внутренний карман пиджака.
Ирина Сергеевна недовольно поджимает губы, и я понимаю: нам конец.
– Вот что, голубки мои, останетесь после уроков дежурными. Помоете доску, пол, вынесете мусор и польете цветы. А, и разберете шкаф, там куча рабочих тетрадей, их надо рассортировать и выбросить ветхие.
Только страх перед Ириной Сергеевной не дает мне застонать и выругаться. Мечты прийти домой и рухнуть в постель на пару часов, чтобы потом с новыми силами заняться меню, так и остаются мечтами. Теперь придется провести не меньше часа на дежурстве. С Лукиным!
Но самое странное – Риткин взгляд. Обернувшись, она смотрит на нас так холодно, что я невольно ежусь. Кажется, все усилия по вымаливанию прощения пошли прахом, хотя я не до конца понимаю, что сделала.
Наверняка Ритка надеялась, что Андрей проводит ее после школы или где-нибудь выгуляет. Теперь придется идти домой в одиночестве, но я-то здесь при чем? Мы накосячили каждый по отдельности. Не то чтобы мы спали в обнимку или смотрели видео в тик-токе.
В последнее время все идет наперекосяк!
Зато я немного поспала, и хоть все еще чувствую себя разбитой, становится немного легче. Остаток уроков я даже способна воспринимать задания и почти успеваю прорешать все заданные варианты. Оставшиеся вполне можно осилить дома.
Вообще, я планировала заняться работой. Несмотря на выходной, мне прямо не терпится взяться за меню, поискать рецепты и, возможно, потестировать их прямо на месте. Вот только вряд ли я уже успею разобраться и с уроками, и с меню, еще и поспать, чтобы не скатиться в хронический недосып. И, как бы ни хотелось поскорее разобраться с делами, приходится сделать выбор в пользу школы и сна. Некоторые учителя совсем не в восторге от того, что я работаю, хотя я нечасто отпрашиваюсь с уроков: только если сменщик заболевает.
После звонка все радостно расходятся по домам, и только мы с Лукиным молча начинаем убирать класс. И кто придумал, что труд делает из школьника человека? Из меня, например, мытье старого, видавшего виды линолеума делает настоящего зверя. Особенно когда… приносят горстку ластиков и велят оттирать от пола черные полосы, оставленные обувью.
– Что, – фыркает Лукин, наблюдая, как я с унылым видом, сидя на корточках, оттираю особенно вредный след чьего-то ботинка, – никак не можешь придумать, почему в очередной твоей беде виноват я?
– Ну почему, – отвечаю я, – если бы ты не сидел в телефоне, тебя бы не наказали вместе со мной, и я провела бы прекрасный час в тишине и покое. Обязательно было напрашиваться на дежурство? Или пока ты меня караулишь, твой дружок ломает кофемашину?
