скачать книгу бесплатно
позабавимся немножко,
нам храбриться из окошка —
(волю судорогой свело?) —
дождь колотит о стекло!
Дождь колотит о стекло,
стать бы всем как сестры-братья
хоть в недолгой благодати
(время к краю подошло…) —
дождь колотит о стекло!
Дождь колотит о стекло,
сыпет громом с небосвода,
словно шанс дает природа —
налегай! крепи весло!
Дождь колотит о стекло!
Дождь колотит о стекло
на смоленщине, в Небраске,
приобщиться к этой пляске
всем, куда б не занесло!
Дождь колотит о стекло!
Дождь колотит о стекло,
бьет по стенам, бьет по крышам,
спящий мир свободней дышит —
и на этот пронесло…
Дождь колотит о стекло!
Попытка вести
(Евангелие от Иакова)
Я одобряю только тех, кто ищет
стеная…
Б. Паскаль
Предисловие
Мне голос был, или слукавил
подпасок? Берусь за перо.
Две версии – Петр и Павел.
Не выдержал первый, второй —
и не подступиться… А в сумме —
порфир, образа, аналой.
Сказал им лишь: талифа, куми!,
лишь: встаньте, идите за мной!
Как братья сидели вначале
по вечеру, хлеб и вино…
Зачем же в язычество впали,
мол, тело и кровь? Не дано
жить тихим добром? Обезумел
народ, что рожден под плетьми?
А было лишь: талифа, куми[1 - «Талифа, куми!», что значит: «Девочка, говорю тебе, встань.»(от Марка, 5.41)]!
да будьте вы просто людьми!
Под куполом ангелов пенье
да трон на седьмом этаже —
искусство? тупик? продолженье?
ущерб или польза душе?
***
Куда вас несет! На полушку
силенок – туда же, в мечи…
Забыли, что Рим не игрушка —
таскайте теперь кирпичи!
Все вам не сидится, евреи,
на месте: не так, мол, не сяк —
в безбожной чужой Ватанее
толпиться, наперекосяк
устои привычные, знаков
насилья, гонений не счесть,
и церковь не церковь… Иаков
решался на правую весть,
боясь, как иные пророки,
естественно впасть в перебор,
споткнувшись на притчах… Но сроки
давили и братний укор.
«Все в почву уйдет бестолково… —
так загодя сетовал он. —
Запомни же: главное – слово
надежды, ветшает Закон,
становится утлым корытом,
где все упирается в счет
привычек, отмеренных бытом.
Хотел бы чего-то еще…
Озвучилась самая малость,
да ту переврут по пути.
Жаль, мне никогда не писалось,
попробуй хоть каплю спасти».
***
Как будто расписаны роли:
стол ветхий, продавленный стул…
Сил не было, времени что ли —
чего-то тянул да тянул.
Жизнь сходит. Пора за уборку.
Нехитрый он скарб оглядел.
Уж август катился под горку —
что может важнее из дел,
чем отзвук оставить хотя бы
той правды, как утро, простой…
Начетчики воют, что бабы,
тревожа великий покой
блажною своей благодатью,
где всякий скорее артист.
Иаков молился о брате,
что был так пронзительно чист,
наивен, а вызвал стихии,
хотя возвратить лишь хотел
заветы Исайи, Илии…
Что ж… выпал обычный удел
быть понятым тоже превратно,
как те, бился о стену лбом,
где мне не по склонности братней
уныло озвучить пером.
Ну, с богом! арбу на подъеме
осаживать тем же плечом.
Мне как-то сказал он: «При доме
мы сами, Господь не при чем».
I
Как странно… не помню начала
той вехи – малец как малец,
мать гукала с ним, пеленала,
всегда был в сторонке отец.
Куда ему: старый, понурый,
все что-то шептал вестаку.
И позже лицом ли, натурой
брат не был в него. Не могу
и слышать о чуде зачатья —
мать только смеялась в ответ.
Не кровные, кровные братья —
да ей что, ей разницы нет.
Конечно, к нему, как меньшому,
на капельку больше склонна.
Родильница бога… по дому
топталась, жена как жена.
Семью не укормишь полушкой
отцовой – работу брала,
да все за плитой, постирушкой —
какие у бабы дела:
уложены дети, у мужа
рубаха к субботе чиста.
Семья как семья, и не хуже
других. Ну, а сказочка та,
что выдал Матфей для приварка
к похлебке дежурных чудес…
На это указывал Марку,
чтоб в детство хотя бы не лез.
Он нет – да, ученая гнида,
Лука разыгрался настоль:
«Мессия! Из рода Давида!»
Еще бы – такая же голь.
***
Что было тогда в Назарете
святого? Взгляните окрест —
скучища… Обычные дети,
как в тысяче маленьких мест.
И рос он, как все, разве слушать
любил побродяжек из стран
соседних. Имеющий уши
да слышит: пацан как пацан
во всем остальном, и едва ли
уймешь его – слишком горяч!
За шкоду когда и дирали,
то гордый, не выдавит плач,
