Театр Богов. Цветы для Персефоны

– Ещё там было что-то про цветы. И что-то про сад. Тайный сад.

– Они сказали, где он?

– Нет. Они только говорили, что он им нужен, очень нужен. И тетушка Афродита обещала ей помочь.

– Кому?

– Гекате. Она обещала помочь Гекате с садом.

– С тайным садом?

– Да, мама.

Геба уже не говорила, а шептала почти беззвучно. Воздух заледенел. Царица Олимпа неподвижно встала у выхода, отодвинув затканную серебром ткань.

– Иди. И не приходи, пока не позову.

– Да, мама.

Она вышла во внутренний дворик, присела у каменной чаши с водой. В чаше дремали лотосы, тонкая зеленая трава оплела потрескавшийся камень изножья. Удушливый аромат лилий царил здесь. Геба чихнула, коснулась пальцами упругого розового цветка, неподвижно распростершегося на темном, почти черном, водяном зеркале. Хорошо ещё, что не ляпнула, что подслушивала. Мама разъярилась бы окончательно. И не потому что нельзя, а потому что без толку. И тогда, она, Геба, вполне могла бы оказаться сейчас внизу, на земле, там, куда вот-вот должна была обрушиться вся тяжесть гнева великой супруги Зевса. Не в целях наказания, но в целях воспитания. Хорошо, что промолчала. Здесь тоже придется несладко, но здесь есть, где укрыться от бури.

Глава V

Противостояния

Великая супруга Зевса медленно опустила занавеси, расправила их складки. Погладила тяжелую материю, потом провела ладонью по щеке. Кожа была нежной, бархатистой. Руки богини скользнули по шее, подобной спелому колосу, по плечам, белизной спорившими со склонами гор под солнцем, прошлись лаской по груди – высокой и упругой.

Гера закрыла глаза. Медленно ступая, подошла к бассейну, медленно сбросила одежды и так же медленно, словно нехотя, погрузилась в темную жидкость, разведя руками в стороны плотный ковер из цветочных лепестков. Странная, тягучая жидкость держала её тело, как в объятиях. Гера откинула голову, вытянула перед собой руки. Обида удушьем жала горло, резала глаза, сушила губы. Там, где смертные плакали, смягчая тяжесть горя, баюкая свою боль – уделом богов были гнев и безумие, две силы, перерождавшие их самих и мир.

«Они – против меня. Все против меня. И Зевс, и эти две шлюхи. Хотят меня свергнуть. Хотят, чтобы Зевс женился на другой, на смертной. Ведь даже получив бессмертие, она будет слабее меня, и они будут управлять ими обоими. Это несложно. Главное – вовремя подкладывать ему красивых женщин. Он ведь давно забросил правление. Вспоминает от раза к разу, в основном, когда пытаются пошатнуть его трон, правда, теперь это редкость. А так – вся жизнь – пиры да утехи. И все, все теперь по углам! У всех свои вотчины, маленькие царства, и, кстати, если кто и бдит нынче за общим согласием, так это именно она – Гера. Ну, и ещё этот пройдоха, Гермес. Он – голос Зевса, проводник, предстоятель. Он опасен, но умен безмерно. К счастью, с ним можно договориться, он никогда не подводит, если обещал. Другое дело, что пока с него обещание это получишь – семь потов сойдет. Пока ей это удавалось, но возможно, просто серьезных поводов для разногласий не было. И да, Гермес всегда будет на стороне Зевса, но если новая супруга окажется слабой, может быть, она, Гера и сохранит дружбу его главного помощника.