скачать книгу бесплатно
– САР – стратегических и оперативно-стратегических;
– ОАР – оперативно-стратегических, оперативных и оперативно-тактических.
Организационно стратегическая агентурная разведка состояла из центрального аппарата и разведывательных органов: легальных и нелегальных резидентур. В состав резидентур входили кадровые офицеры разведки, выполняющие задачи с легальных позиций «под крышей» дипломатических и других заграничных учреждений СССР или с позиций граждан государств своего пребывания или третьих стран.
Оперативная агентурная разведка включала в себя:
– центральный агентурный аппарат;
– агентурный аппарат разведуправлений приграничных и некоторых внутренних военных округов (каждый округ в угрожаемый период превращался во фронт), групп войск, флотов и флотилий;
– агентурный аппарат разведуправлений отдельных общевойсковых (танковых) армий;
– части агентурной разведки: разведывательные центры (разведцентры) – РЦ и разведывательные пункты (разведпункты) – РП.
Агентурный аппарат и части агентурной разведки именовались в совокупности в документах разведывательными органами и органами оперативной (стратегической) агентурной разведки (сокращенно – разведорганами; органами ОАР и САР соответственно).
Военный округ (группа войск, флот, флотилия) мог иметь в своем составе разведывательный центр, от 1 до 3 разведывательных пунктов оперативной агентурной разведки. Разведывательный центр действовал во всей полосе наступления (обороны) своего фронта и на участках перекрытия соседних фронтов, а разведывательные пункты – на наиболее важных направлениях в интересах одной или двух армий фронта. Эти структурные единицы ОАР взаимодействовали между собой, но подчиненности между ними не было, за исключением лишь некоторых оперативно-технических вопросов.
На флотах и флотилиях формировались морские разведцентры (МРЦ) и разведпункты (МРП). Они добывали данные по морской и береговой составляющим ВМС вероятного противника.
По такому же принципу организационно строилась военная агентурная разведка союзников СССР по Варшавскому договору и государств, получавших помощь в строительстве национальных вооруженных сил от бывшего Союза.
Интересующие сведения как в САР, так и в ОАР добывались через агентов, которые вербовались преимущественно кадровым оперативным составом агентурных органов (оперативными офицерами) и в дальнейшем находились у них на руководстве. Агенты (еще их называли переменным личным составом) могли сводиться в агентурные группы и самостоятельные резидентуры с поддержанием связи строго по вертикали (по линии подчиненности). Их деятельность обеспечивала закордонная (зарубежная) и местная вспомогательная агентура (связники, хозяева конспиративных квартир, адресов, телефонов, передаточных пунктов и т. д.).
Если кто интересовался организацией работы религиозных организаций, находящихся в СССР под запретом, знаком с их пропагандистской и методической литературой, предназначенной для распространения среди своих сторонников, тот уже имеет представление о принципах формирования и деятельности агентурных сетей разведки, теорию которых преподавали в советских специальных учебных заведениях под грифом «Сов. секретно». Ныне с этой темой можно свободно и подробно ознакомиться в Интернете.
Резидентуры, агентурные группы, отдельные агенты в совокупности – это агентурная сеть. Таким образом, оперативный состав и агентурная сеть – основа агентурной разведки.
Труд агента оплачивается, как правило, в зависимости от ценности для разведки тех материалов, которые он предоставляет. Однако в военной разведке были и такие «лица из числа переменного состава», которые, достигнув у себя в стране высокого служебно-общественного положения, из идейных побуждений не только отказывались от оплаты, но и спонсировали проведение некоторых довольно-таки дорогостоящих разведывательных операций.
Следует отметить, что в специальных учебных заведениях всего мира постоянно велись и ведутся исследования с тем, чтобы открыть универсальную формулу для определения размера оплаты работы агентурных источников, стимулирующей мотивацию их сотрудничества с разведкой и закрепления их за спецслужбой. В этом плане заслуживают внимания труды группы американских «сугубо гражданских» экономистов Леонида Гурвича, Эрика Мэскина во главе с Роджером Брюсом Майерсоном (Roger Bruce Myerson), заложивших основы теории оптимальных механизмов. Это трио ученых стало лауреатом Нобелевской премии по экономике в 2007 г. Майерсон и его коллеги были премированы за разработку важнейшей части этой теории – теории оптимальных механизмов функционирования рынка.
Уникальный вклад руководителя проекта в эту теорию основан на открытии фундаментальной связи между необходимым выделением ресурсов и денежными суммами, которые агенты-осведомители должны получать, дабы приходящая от них информация была гарантированно правдивой.
Ощутимый вклад будущий лауреат сделал в механизм теории, когда обнаружил фундаментальную связь стимуляции информированных агентов с истинностью их информации. Этот механизм позволяет выделить ситуации, в которых рынки, используя предоставленную информацию, хорошо работают.
Агентурные сети в советские времена подразделялись на:
– действующие агентурные сети (ДАС) – создавались в разведываемых странах (за рубежом);
– запасные агентурные сети (ЗАС) – создавались на приграничных территориях СССР, которые могли быть оккупированы противником. С началом боевых действий ЗАС превращались в ДАС;
– судовые агентурные сети (САС) – создавались на судах загранплавания гражданских ведомств из числа членов их экипажей, находились в ведении военно-морской оперативной агентурной разведки, но использовались как в интересах ОАР, так и в интересах САР.
Существовал и резерв агентурной разведки для наращивания усилий ДАС в угрожаемый период и с началом боевых действий (с наступлением часа «X», как принято говорить в популярной литературе).
Некоторые агентурные единицы ЗАС и РАР заблаговременно готовились для организации партизанского движения в тылу врага.
Лица, сотрудничавшие с разведкой без официального документального оформления своих отношений с ней, по усмотрению ее руководства могли к агентуре не причисляться. Это была каста доверенных лиц, начиная от президентов, кончая руководителями министерств и ведомств стран разведывательных устремлений СССР.
Оперативные офицеры получали свое денежное содержание как военнослужащие плюс процентную надбавку за опасность своей деятельности, размер которой перед распадом Союза стал учитываться и при назначении пенсии. В отличие от общепринятой мировой практики, в СССР стимуляция труда оперов в зависимости от ценности материалов, которые доставляли их подопечные, не производилась.
Деятельность оперативного состава обеспечивали военнослужащие частей агентурной разведки. Те из них, кто непосредственно принимал участие в работе с агентурой (специалисты узкой направленности), тоже получали соответствующие денежные надбавки.
Теперь мы с вами, дорогие читатели, знаем, что в разведывательном процессе, осуществляющемся любой военной агентурной разведкой, задействованы государство, начиная от высшего военно-политического руководства страны и дальше вниз по линии подчиненности, – заказчик и потребитель информации, разведывательные органы с их оперативным персоналом – организаторы работы по целенаправленному сбору интересующих державу сведений, непосредственные исполнители – «добытчики» заказанного.
Я не ставил своей целью дать моральную и этическую оценку тем или иным действиям спецслужб в разные периоды отечественной истории. Но хотел бы отметить, что каждый разведчик, независимо от того, по какую сторону баррикад он находился в тот или иной отрезок времени, выполнял долг перед своей страной, на верность которой он присягал. Это, конечно, не относится к лицам, виновным в геноциде и в преступлениях против человечества.
После распада Союза правонаследницей военной спецслужбы и ее агентуры стала Россия. Другим молодым независимым государствам досталось лишь то, что они успели национализировать на своей территории. Во многих из них агентурным направлением разведслужбы пришли «рулить» люди весьма далекие от нее – литературного представления о профессии разведчика. Они умудрились даже распространить опасную повседневность личного состава агентурной разведки на обычную рутинную реальность, которая присуща всем военнослужащим армии и флота, добившись выплаты им вознаграждения за деятельность им не присущую. В отдельных странах так называемые «агентурные надбавки» стали выплачивать чуть ли не всем: начиная от солдата, служившего в подразделении, которое называется разведывательным, кончая тыловым генералом, что сумел пробиться в штаб управления, содержащего в своем наименовании намек на его связь с разведкой. А в военно-министерских верхах даже начали разрабатывать документы об их распространении на президента, как Верховного главнокомандующего, министра обороны и чуть ли не весь генералитет. Естественно, что в таких условиях опер, независимо от того, действующий он или отставной, утонул в общей массе великой армии РАЗВЕДЧИКОВ, о нем забыли, а сама разведслужба стала пожирать столько средств, что ни один бюджет оборонных ведомств не выдержит такого напряжения.
Многие обладатели хлипких осколков некогда мощного ГРУ не смогли по-хозяйски их не только сохранить, но и рационально использовать неожиданно свалившееся на голову наследство по назначению. Нынешнее стало слабой тенью прежнего, превратившегося во второстепенные аморфные структуры, ожидающие в течение уже более чем 20 лет решения своих судеб, нередко напоминающих затянувшийся по времени процесс «сравнивания с землей». В результате многочисленных «реформирований» и «оптимизаций» практически полностью уничтожается агентурный аппарат. В некоторых случаях это повлекло за собой ликвидацию оперативной агентурной разведки – хранительницы жизни солдата – и ее составляющей – судовой агентурной разведки, что в конечном итоге «оградило» соответствующих командующих от сведений, необходимых им для принятия взвешенных решений. Завалена вербовочная и информационно-аналитическая работа, в результате чего потерял свою квалификацию оперативный состав. Ведь простую истину, что нелетающий летчик – угроза для авиации, а опер, забывший вкус охоты на источников информации, становится обузой для системы, ее балластом, никто еще не оспорил. Во многих случаях к руководству агентурными подразделениями стали пробиваться команды «специалистов» профильных родов войск и сил, а прагматически и быстро сменившие цветовую ориентацию особо рьяные бывшие замполиты – проповедники марксизма-ленинизма и коммунистической морали в армейской и флотской среде (как и первые красные политические комиссары) начали стремиться во что бы то ни стало возглавить национальные агентурные органы всех уровней, создав таким образом свою вертикаль уютных мест под солнцем. И не беда, по их мнению, что нет ни соответствующего образования, ни опыта. Зато есть горячие сердца, да и не боги ведь горшки обжигают! Главное – занять место повыше и стать господином как по положению, так и по содержанию. В этих условиях из верхов опытные кадры под благовидными предлогами увольняются или оттесняются на периферию.
Болезни, присущие всем социальным этажам новорожденных младогосударств (коррупция, организованная преступность, социальная апатия, непрерывно увеличивающаяся пропасть между богатыми и бедными…), проникли и в закрытый орден спецслужб, в том числе и в военную агентурную разведку. Оперативный состав стал страдать новой хворью – размыванием мотивации и убеждений, без которых невозможна работа разведчика. Если ранее в системе верховодила совесть, а каждый мог гарантированно доверить свою жизнь сослуживцу (даже не другу!), то ныне во многих случаях «идти в разведку не с кем». С каждым годом военные спецслужбы все больше и больше становятся структурами, обслуживающими и защищающими коммерческие интересы вполне конкретных фирм и концернов. Людям все труднее понять и объяснить самим себе, что же они защищают: свою страну или интересы далеких от их чаяний финансовых и политических групп?
В некоторых случаях разведчиков стали принуждать к обеспечению внутриполитической борьбы. Если раньше протектором от втягивания их в политику служили неполитические должности начальника Генштаба и министра обороны, то в некоторых новых самостоятельных государствах начальников национальных военных разведорганов напрямую подчинили гражданским политикам, возглавившим оборонные ведомства. Отсюда и соблазн привлекать военную агентурную разведку к выполнению задач ей несвойственных.
В целом распад СССР довольно-таки больно задел своей разрухой сотрудников разведки, особенно военной агентурной. На просторах постсоветского пространства это четко уловили предприимчивые «бомжи», ряды которых довольно-таки быстро пополнили невостребованные интеллектуалы из числа интеллигенции или ИТР – инженерно-технических работников. То и дело в людных местах стали появляться стыдливо опустившие глаза и протягивающие руку или шляпу граждане, относительно прилично одетые, в галстуках, к которым крепились таблички с крупными надписями «Разведчик-нелегал, потерял все. Родине не нужен», «Разведчик. Родину не продал», «Заслуженный разведчик» или просто «Разведчик». И что интересно, эти люди четко отражали ситуацию, сложившуюся в разведывательных службах разваливающейся на кусочки страны.
Примечательно, что процесс крушения Советского Союза сопровождался периодическим появлением в прессе восторженных материалов о разведке и разведчиках. Обществу настойчиво навязывался культ сытого, не обремененного материальными нуждами, благородного и героического «бойца невидимого фронта». Мамаши-одиночки все чаще своей «безотцовщине», особенно мальчишкам, объясняли, что их папы не летчики, путешественники или полярники (как обычно), пребывающие в длительных командировках, а разведчики, десятками лет находящиеся на задании. Популярность такой версии была неимоверной, так как все остальные виртуальные отцы должны хоть изредка, по логике вещей, возвращаться домой, а выполнение важной задачи так просто не прервешь. Легенду мамы часто подпитывали подарками от папы-нелегала в виде буденовок или еще чего-нибудь героического. А находит дама свою судьбу-половинку, ребенку объясняет логично, что отец успешно выполнил ответственное для страны задание и возвратился домой. И не беда, что тот работает таксистом или играет в филармоническом оркестре, ведь в спецслужбах тоже сокращение… Но для мальчишки это не важно. Он с гордостью делится со своими друзьями небылицами, как правило придуманными самим, из легендарного прошлого своего папы…
Но реалии в действительности были так далеки от лирики! Попытки отставных оперативников удержаться на плаву, отстоять свои законные интересы нередко наталкивались на глухую стену непонимания, в том числе и со стороны их вчерашних коллег по учебе, службе. Некогда совершенно секретные дела после увольнения офицеров агентурной разведки в запас в военкоматах по месту жительства тут же рассекречивались, а запасников на особый период приписывали к частям на должности довольно-таки далекие от содержания во все времена остродефицитных военно-учетных специальностей (ВУС), которыми они обладали. Так заслуженным операм была уготована судьба стать специалистами вещевых, продовольственных служб будущих (пока что на бумаге) соединений. Новоявленным разведывательным ведомствам независимых государств, как правило, не хватало ни сил, ни средств, чтобы помнить о квартирно-финансовых проблемах тех, на горбах которых они созданы.
Но тем не менее обращения в суды тут же с завидной оперативностью нейтрализовались циничной изворотливостью некоторых высокопоставленных вождей-нуворишей в погонах и без них: личные дела «правдоискателей» снова секретились, что, в условиях отсутствия у судей и адвокатов допусков для работы с документами соответствующих категорий, позволяло военным чиновникам навязывать судопроизводству искаженную информацию и в последующем принятие им решений, не соответствующих действительности и не в пользу физических лиц.
Поняв, что в одиночку отстаивать справедливость и свои права довольно-таки тяжело, офицеры разведки стали объединяться в общественные организации. В этом процессе были и издержки. Если на местах, в регионах такие объединения граждан еще что-то и отстаивали, то организации, приближенные к столичным апартаментам национальных разведслужб, на практике в большинстве своем «прикармливались», получали статусы международных, обменивались и, случается, обмениваются до сих пор с бывшими соратниками из ближнего зарубежья здравицами, значками и одами в адрес друг друга, все дальше и дальше отдаляясь от повседневных проблем (надо сказать честно, что они к ним и не приближались!) тех, кому «выпало счастье» служить и доживать свой век на периферии, и теряя связь с ними. С некоторыми уже навсегда, а точнее – навечно. В мировой практике существует испытанное временем правило, гласящее, что бывших разведчиков не бывает, а специалисты этой сферы человеческой деятельности при любых режимах востребованы и успешно используются во благо мира, безопасности и процветания государств, служению которым они безвозвратно отдали лучшие годы своей жизни. Применительно к постсоветскому пространству, оно «работает» не везде. «Бывшие» существуют. Их такими, во вред национальным интересам и в угоду каким-то тактическим соображениям, помогли сделать близорукие советники отдельных политических руководителей. Ведь кадры разведчиков молодых независимых государств не слепые. Где гарантия того, что в перспективе с ними не поступят так же? В таких условиях маниловщиной чистой воды выглядят рассуждения некоторых высокопоставленных руководителей о высокой мотивации труда людей невидимого фронта, о преемственности поколений, изучении опыта предшественников и необходимости кадровой оптимизации, с целью создания и внедрения (по образцу передовых стран мира) такой экономически обоснованной базовой структуры агентурного органа, штат которого, с одной стороны, обеспечивал бы не только эффективное и быстрое становление оперативного состава новой генерации военных разведчиков, но и активное использование на поприще военной агентурной разведки «старой гвардии», служил бы заслоном от проникновения в него людей случайных, пользующихся покровительством власть имущих – с другой.
Агентурная составляющая разведки – очень дорогое «удовольствие» для любой страны. Если государство отождествляет организаторов с непосредственными исполнителями, а такое – увы! – тоже встречается, то его затраты на разведку будут очень высокими за счет ассигнований на обучение персонала как служащих (военнослужащих) спецслужбы, с последующим самостоятельным исполнением ими работы, не требующей такой фундаментальной подготовки, которая необходима для оперативных сотрудников. Это все равно что «штамповать» генералов, чтобы те шли в бой в качестве рядовых бойцов. В художественной литературе о разведке в подавляющем большинстве непосредственными исполнителями заданий командования являются, как правило, капитаны-полковники.
Согласно международному праву, непосредственные исполнители делятся на разведчиков и лазутчиков (агентов). К разведчикам относятся те, кто выполняет разведывательные задачи своего командования на занятой противником территории в военной форме одежды, со знаками различия, государственной принадлежности, с оружием и документами, удостоверяющими их личность и принадлежность к разведке (к этой категории лиц с большой натяжкой и степенью условности можно причислить бойцов армейского спецназа, воздушно-десантных частей и тактической войсковой разведки). На разведчиков, в случае их пленения, распространяются положения международных конвенций по обращению с военнопленными.
К лазутчикам относятся все другие лица, тоже выполняющие разведзадания, но в военной форме военнослужащих противника, его союзников или третьей стороны, в гражданской одежде и скрывающие свою принадлежность к разведке, то есть все те, кого разведчиками, согласно вышеизложенному, признать нельзя. На лазутчиков (агентов) не распространяются положения международных договоренностей о защите прав военнопленных.
В СССР к концу 80-х гг. прошлого столетия в системе военной агентурной разведки к разведчикам причисляли кадровых офицеров, в том числе и нелегалов, а к агентам – весь переменный состав службы, включая и офицеров.
Ныне, например, российская военная наука под понятием РАЗВЕДЧИК определяет, что это:
1) гражданин РФ, привлеченный к сотрудничеству с разведкой и давший добровольное согласие на выполнение ее задач в мирное и военное время;
2) кадровый сотрудник разведки.
Она трактует, что АГЕНТ – это иностранец, тайно и осознанно выполняющий задания разведки с использованием агентурных способов и методов на основе согласованных условий сотрудничества, поддерживающий агентурную связь с руководителем и соблюдающий требуемые меры безопасности.
Разведчиков и агентов, других граждан государства, ставших на путь сотрудничества с зарубежными разведками, иностранцев, работающих против «великого и могучего», в СССР называли шпионами. Это понятие интернационально и под ним во всех странах подразумевали то же самое, что и в Союзе. К шпионам везде относятся однозначно – это преступники, предавшие свое государство, независимо от причин, подтолкнувших их к такому шагу. Таковыми они и останутся в истории разных народов, в какие бы одежды они себя ни рядили и какими бы самыми благородными побуждениями ни объясняли свои поступки. Однако в то же время нередко гражданин, предавший свою Родину, становится национальным героем и великим разведчиком чужого отечества. Так уж сложилось в мире…
Разведка – работа одна из самых неблагодарных. В ней приходится дорого платить за ошибки, которые почти всегда заканчиваются провалом. Последний приносит тайному ее сотруднику славу, за которой нередко следует расстрел или эшафот…
Все негативное, сказанное о шпионах выше, вовсе не означает, что они – отпетые мерзавцы, бесталанные и опустившиеся до состояния твари люди, не умеющие или не желающие зарабатывать праведным путем на хлеб свой насущный. Скорее напротив: жить многие годы двойной жизнью, постоянно ходить по острию ножа, носить личину лояльного гражданина и добропорядочного семьянина, аккуратно исполнять указания одного начальства и тут же тайно бежать с докладом к другому – дело непростое, требующее не только крепкого физического здоровья, но и незаурядных актерских способностей, дара перевоплощения, в котором виртуозный обман венчает все усилия игрока.
Бесспорно, агентурная разведка менее гуманна и в какой-то степени аморальна, но для получения ценной, документальной и достоверной информации государству без нее не обойтись. Она имеет свои специфические формы и методы, отличные от действий войсковой разведки с ее маскхалатами и автоматами. Очень часто работа одного человека с рюмкой водки в руке в логове врага и конечно же не в военной форме страны, которой он служит, приносит больше пользы для нее, чем усилия десятков тысяч бойцов с винтовками наперевес. По этому поводу очень метко еще в юности высказался одному из своих школьных друзей в прошлом сотрудник советской разведки, а ныне президент России В.В. Путин: «Я собираюсь стать шпионом – это они, а не армии выигрывают войны. Солдаты – это всего лишь слуги, они – мясо, а не мозги».
Истоки
Военная разведка – продукт эволюции человека, следствие его социализации и организации в сообщество, способное создать вооруженную составляющую социума. Определенные формы и методы ее ведения тоже складывались в ходе исторического опыта борьбы за существование.
Когда первобытный человек еще находился на уровне развития животного, то использовал особые, устоявшиеся в виде инстинкта ритуалы устрашения соперника при разрешении конфликтных ситуаций. Индивидуум, почувствовавший себя в этом «спектакле» более слабым, уступал место сильному. Последний же, не прибегая к убийству, полностью удовлетворялся этим: у животных одного вида редко встречается каннибализм.
Одной из черт, помимо алчности, жестокости и коварности, отличающих человека от других животных, является не инстинктивная, а очень высокая осознанная агрессивность. При опасности вторые спасаются, но они никогда не будут спасать себя за счет убийства себе подобных. Люди же – единственные живые существа, характерной особенностью которых с момента их появления была врожденная готовность убивать друг друга из-за территории, пищи, женщины, чтобы доказать свое физическое или расовое превосходство, в ритуальных целях (например, у древних евреев существовал обряд вкушения крови убитого иноплеменного ребенка). И очень часто, дабы доказать соплеменникам полноту уничтожения противника и невозможность его воскрешения из мертвых, победители съедали побежденных, показывая тем самым еще и рациональность расходования белковой пищи, источником которой являются повергнутые особи, им подобные. А в Африке, например, вплоть до середины XX века в дождевых лесах Габона местные высокорослые мужчины из народности банту охотились на пигмеев с экзотическими целями. Великаны относились к ним как к своему стаду, которое содержали исключительно для забоя с последующим приготовлением мясных деликатесов. Поедание маленьких жителей леса «скотоводы» не считали каннибализмом. Банту были уверены, что принадлежат к высшей расе, о чем убедительно свидетельствовал их рост.
Это потом, в процессе эволюции, люди стали рассматривать плененных мужчин в качестве исполнителей рабского труда, обеспечивающего безбедное существование победителям, женщин – в качестве средства воспроизводства войска, девочек – в качестве потенциальных рожениц, а мальчиков – как подрастающее поколение воинов. То есть прогресс человечества уничтожил каннибализм, и до наших дней с тех древнейших времен он сохранился лишь у некоторых примитивных племен.
Но агрессивность сохранилась. Ее проявление – войны, а средство – вооруженные силы, боевое обеспечение которых осуществляет военная разведка. В ходе исторического опыта человек разумный пришел к прагматичному выводу, что война ради войны бессмысленна и что любая агрессия должна иметь конкретный вектор направленности, обеспечивающий максимальную вероятность удовлетворения потребностей нападающего. С целью достижения этого для обслуживания войска начали применять особый вид мыслительно-интеллектуальной деятельности – военную разведку, в том числе и агентурную. Одновременно с появлением средств вооруженной борьбы и их применением в ходе первых организованных вооруженных столкновений глубокой древности зародилось военное искусство. В период рабовладельческого общества полководцы и военные теоретики Египта, Персии, Китая, Индии, Греции и Рима ставили и разрешали некоторые вопросы, связанные с ведением военных действий в конкретных физико-географических условиях, с организацией, подготовкой и воспитанием войск, а также анализировали и обобщали опыт боев и походов.
Издавна существует аксиома: «Хочешь мира – готовься к войне». Нередко о ней забывали, и тогда происходили события, связанные с уменьшением жизненного пространства «слабаков», трехдневными бесчинствами победителей, вследствие чего терялось нажитое добро, насиловались на глазах не способных к сопротивлению стариков женщины, а подростки пополняли поредевшие ряды армии пришельцев. Полководцы того времени считали надругательство над слабым полом благородной миссией их войска, традиционной общепринятой формой принудительной коррекции победителями генофонда (выражаясь нынешней терминологией) побежденных в сторону его улучшения, для повышения способности поставленных на колени защищать свои интересы в будущем. Мужчины поверженного войска или же погибали, или становились калеками, или пленными. При этом они подвергались изысканному моральному унижению: «Не сумели защитить свое, созерцайте насилие над любимыми, кормите чужаков, восполняйте утраченное». Им «выпадала честь» восполнять награбленное, воспитывать родившихся вследствие бесчинств младенцев (как правило, на поверженных территориях через 9 месяцев всегда происходил всплеск рождаемости) и делать выводы: то ли они останутся на коленях, не оказывая сопротивления насилию, то ли изгонят врага со своей земли, делая все для недопущения повторения в будущем уже пережитого ими унизительного прошлого.
Разведка – одна из старейших профессий на земле. Подтверждение этому можно найти в Ветхом Завете, шумерском эпосе о Гильгамеше. Разведчики, безусловно, появились раньше современных государств. Так, правитель Египта Иосиф обвинил в шпионаже своих братьев, которые пришли в родную страну и не узнали в первом министре фараона своего родича. А когда евреи покинули египетские земли и начали блуждать в Синайской пустыне, Моисей послал от каждого из 12 колен Израилевых по одному человеку разведать Землю обетованную.
Процесс добывания, сбора, анализа и доклада соответствующему руководителю (главе государства, военачальнику) данных «о соседних землях, государствах, их вооруженных силах, населении, экономике…» и т. д. уже в древности назывался разведкой.
Считается, что как самостоятельный вид государственной и военной деятельности разведка возникла в первые века существования самобытной китайской цивилизации. К использованию лазутчиков и агентуры прибегали государи и полководцы царств Древнего Китая в эпоху Чжоу (XII – III вв. до н. э.). В IV столетии до н. э. видный китайский деятель Шан Ян создал концепцию тотального шпионажа внутри страны.
Постоянные войны породили целую профессиональную группу – шуйке и цеши. Первые, странствующие дипломаты, предлагали свои услуги по ведению переговоров и нередко сами стравливали правителей для обеспечения «фронта работ» себе и цеши – мастерам разведки, подрывных акций, переворотов и иных тайных «искусств».
Считается, что впервые в мире письменно основы военного шпионажа изложил китаец – известный полководец и военный теоретик Сунь-цзы в своей книге «Искусство войны». В ней описаны практика организации разведывательной деятельности в Китае за 400 лет до н. э., принципы использования секретной агентуры в интересах военной разведки, в которой нуждались непрерывно «воюющие царства» (иногда их число доходило до семидесяти). Ему удалось упорядочить стратагемное китайское искусство – свод канонических правил-алгоритмов по применению хитрости, годящийся практически для всех сфер человеческой деятельности, лежащий в основе китайского стиля мышления и национальной психологии наряду с конфуцианством, легизмом и даосской мудростью.
В то время существовало пять разновидностей агентов:
– туземные;
– внутренние;
– двойные;
– невозвратимые;
– живые.
Туземные и внутренние агенты – это агенты, внедренные на объекты за рубежом или на своей территории соответственно (вспомните агентов ДАС и ЗАС!!!).
Двойной агент – перевербованный агент противника, согласившийся работать на сторону, его разоблачившую и сохранившую ему жизнь.
Невозвратимый агент – агент, через которого противнику поставлялась дезинформация. Вероятность его разоблачения и казни считалась очень высокой.
Живые агенты – агенты из числа своих подданных, засылаемые для разведывательной работы в стан врага на определенное время для выполнения какой-то одной конкретной задачи. Как правило, это были агенты-маршрутники, передвигающиеся по определенному маршруту и ведущие разведку наблюдением, осведомлением, изредка – подслушиванием. Часто они распускали тревожные слухи, травили ядами источники воды и продовольствие, занимались поджогами. Степень выживаемости среди них была значительно выше, чем у невозвратимых агентов.
Кроме того, Сунь-цзы в своем трактате изложил основы контрразведки, дезинформации, психологической войны, безопасности и живучести агентуры, воздействия на нее за прегрешения: «наказание должно применяться незамедлительно». Он считал, что успех в разведке зависит от искусства находить друзей в стане врагов. При этом древнегреческие и древнеримские упования на богов или духов в этом деле им решительно отметались.
После утверждения в Китае императорской формы правления (III в. до н. э.) разведка в течение двух тысячелетий являлась одним из важнейших инструментов политики Китайского государства, осуществлявшего территориальную экспансию по всем направлениям. Она не только поставляла информацию в интересах военных походов и дипломатических комбинаций, но и выявляла смутьянов внутри страны, охватив китайское общество сетью тотальной слежки.
Правители древнего и средневекового Китая по примеру первого императора Цинь Шихуанди предпочитали лично руководить разведкой и решать важные задачи с помощью доверенных, преданных лиц, преимущественно связанных с ними кровным родством. Интересующие их сведения поставлял разветвленный бюрократический аппарат, добровольные информаторы из числа «ученого сословия» (шэньши) и руководители органов сельского самоуправления (в их руках находилась система взаимной слежки крестьянских дворов – «баоцзя»).
Кроме того, свою разведывательную работу проводили многочисленные тайные общества и секты, готовившие антиправительственные восстания и перевороты. Они действовали в строгом соответствии с концепцией Цинь Шихуанди, провозглашенной правителем в 221 г. до н. э. Согласно ее положениям «варвар, живущий как китаец, – китаец, а китаец, живущий как варвар, – варвар».
Мысли, высказанные Сунь-цзы в отношении «использования соглядаев», до сих пор высоко ценятся разведчиками всего мира. Описанное им стратагемное искусство войны, политики и дипломатии заложило фундамент деятельности спецслужб Китая, сохранившийся и поныне, а его распространение способствовало применению китайского опыта в деятельности аналогичных структур других государств.
С библейских пор существует традиция вознаграждения лиц, сотрудничающих с разведкой. В Библии есть эпизод, когда Иисус Навин послал двух человек в Иерихон, чтобы они там тайно все высмотрели. Те поселились в доме блудницы Рааб (чем не хозяйка конспиративной квартиры в современной терминологии?!). Рааб скрыла шпионов у себя дома, а после выполнения ими задания вывела их из города. Результат разведки: израильтяне овладели Иерихоном, «истребив всех жителей, кроме блудницы и ее семьи». Это была плата за сотрудничество.
С момента образования Киевской Руси разведка была делом государственным и велась на двух уровнях – внешнеполитическими и военными ведомствами. Для сбора разведывательных сведений привлекались русские подданные: послы и сотрудники посольств, парламентеры, ведущие переговоры с противником.
К работе в разведке во все времена старались привлечь людей незаурядных способностей и одаренных. Уверен, что многие из вас, дорогие читатели, знакомы с такими произведениями Даниеля Дефо, как «Робинзон Крузо», «Молль Флендерс», «Дневник чумного города», но наверняка единицы знают, что их автор – великолепный специалист по разведке XVII – XVIII вв., организатор крупной разведывательной сети и первый шеф английской разведки. Об этом мир узнал спустя много лет после его смерти. Принадлежность писателя к разведке была тайной за семью печатями.
Хотя Великобритания не была единственной страной мира, в которой отдельные писатели были по совместительству «рыцарями плаща и кинжала» (на этой ниве усердно трудились и француз Бомарше, и бельгиец Сименон, и русский Тургенев), в ней раньше других сложилась традиция использовать авторов художественных произведений для тайного информирования правительства. Чтобы предотвратить новые революционные потрясения, вроде тех, что случились в Англии в XVII в., правящие круги этой страны старались получить надежные сведения о подспудных течениях в обществе, могущих дестабилизировать существовавший строй. Известно, что граф Оксфорд, влиятельный вельможа при дворе королевы Анны (1702–1714), писал: «Было бы крайне полезно иметь на стороне правительства скромного писателя хотя бы даже для точного изложения истины». Справедливо рассудив, что острую наблюдательность писателя, его нешаблонный ум, способность найти емкие слова и яркие образы для изложения наблюдений и выводов можно использовать для получения своевременной и содержательной информации, глубоких и оригинальных суждений, граф привлек для конфиденциального информирования властей Даниеля Дефо и Джонатана Свифта. А вскоре создатель «Робинзона Крузо» организовал общенациональную систему слежки за настроениями в обществе, их анализа и принятия соответствующих ответных мер.
С расширением британских владений Лондон стал принимать меры, чтобы получить высококачественную информацию о том, что творилось на всей планете. Писатели использовались не только для сбора информации и ее аналитической обработки, но и для организации тайных операций, которые были возможны благодаря связям мастеров слова в различных общественных кругах многих стран земного шара, а также доверию к ним. Кто мог заподозрить в прославленном авторе популярных романов кадрового разведчика?
Украина в истории разведки
Корни советской военной разведки и ее агентурной составляющей уходят в глубь веков и тесно переплетаются с историей преимущественно нынешних белорусского, российского и украинского народов. В XVI в. в России появились первые органы центрального управления, организующие и ведущие разведку.
Историю отечественной разведки специалисты ведут от Посольского приказа, созданного царем Иваном IV в 1549 г., когда еще не делалось различий между дипломатией и разведкой. Возглавляли ведомство представители духовенства. С именем Ивана Грозного связаны и начавшиеся в государстве репрессии против разведчиков: в 1570 г. жестоко казнили посольского дьяка Ивана Висковатого, заподозренного в измене и заговоре против трона, – одного из первых специалистов в сфере приобретения «агентов влияния».
В XVII в. необходимые сведения традиционно добывают члены российских постоянных комиссий за границей, гонцы, купцы, духовенство, жители приграничных районов, крупные и мелкие воинские отряды, отдельные военнослужащие. Активно использовались для ведения разведки и иностранцы, в том числе и проживающие на территории Русского государства: торговые люди, священники, сотрудники зарубежных представительств, перебежчики и военнопленные.
Агентурная разведка, как таковая, неотделима от исторического прошлого украинцев, россиян и белорусов. Чтобы лучше понять логику событий тех далеких дней и увязать ее с последующим ходом истории, условия, в которых зарождалась разведслужба, необходимо глубоко осознать модель военной организации государственных субъектов Восточной, Южной Европы, развитие ситуации в России и Белой Руси XV – XVIII вв.
Географическим центром этого процесса объективно стала постоянно раздираемая междоусобицей и никогда не прекращающимися внутренними противоречиями Украина. В ней устоялись определенные ежегодные циклы кровавого противостояния. Весной делили «межу» (межа – граница землепользования). Выжившие в этой схватке до конца мая обрабатывали и засевали-засаживали землю. В июне – июле с оружием в руках отстаивали перед польской шляхтой свои права, в августе-сентябре убирали урожай, в октябре – ноябре защищали свое добро от чрезмерных казенных податей и набегов готовящихся к зиме кочевников. В ноябре – марте зализывали полученные в боях раны. С апреля по ноябрь земля украинская щедро покрывалась телами погибших, которых даже не успевали хоронить. На помощь приходили санитары лесов и полей волки, расплодившиеся в условиях обилия пищи в несметных количествах. Поэтому Украину и миловал Бог от всякого рода эпидемий. Привыкшие к человечине, волки зимой становились грозой сел и хуторов. Редко кто в зимнее время, особенно морозной ночью, решался без охраны отправиться в дорогу: велик риск стать кормом для «сероманцев». Лукавят нынешние знатоки истории, что об Украине ничего не знали на Западе. Ведали!!! И о казаках, и о четвероногих злодеях! Во французских и в немецких семьях в течение более трех столетий вплоть до конца XIX в. непослушных маленьких детей традиционно пугали отправкой в заснеженные украинские степи на съедение местным голодным волкам, если малыши не будут вести себя прилично…
В XV в. в польском обществе утвердились общепризнанные устоявшиеся названия земель как самой Польши, так и ее восточных ближних и дальних соседей. Так, исконно польские территории, населенные этническими поляками, именовались Великопольскими. Значительная часть ее южных владений, населенных преимущественно украинцами, нарекли малопольскими (примечательно, что ныне в Польше есть Малопольское воеводство с центром в г. Кракове). Малопольские земли граничили с Малороссией, которая простиралась вдоль левого и правого берегов Днепра и плавно переходила в Великороссию. Населяли Малороссию преимущественно этнические украинцы, разбавленные евреями, армянами, русскими. Западные ее границы были не постоянными, нередко они проходили по Днепру, а то и по Левобережью. Позже поляки в противовес «прижившемуся» России названию «Малороссия» первыми стали употреблять термин «Украина».
На самой верхней ступеньке военной иерархии того времени находились короли (князья, господари и т. п.). Непосредственно руководили армиями в Литве, Чехии, Речи Посполитой, на Украине и в Молдавском княжестве (начиная с Чехии в 1420 г.) гетманы. Кстати, после административной реформы 2000 г., разделившей нынешнюю Чешскую Республику на края, гетманом называют главу края. Если крупное государственное образование включало несколько порабощенных им государств, то гетманы подразделялись, как правило, на великих (то есть правителей стран-вассалов), великих полевых (то есть командующих профессиональными и мобилизационными армиями государств-сателлитов), полевых (т. е. командующих артиллерией и наемниками регулярных войск) и просто гетманов (то есть лиц, представляющих своего короля и осуществляющих на определенной территории государственное и военное правление от его имени). Гетманам подчинялись полки, которые дислоцировались гарнизонами и возглавлялись полковниками. Структура полков зависела от их национальной принадлежности. На Украине они состояли из кошей (аналогичны пехотному батальону) во главе с кошевыми атаманами, те, в свою очередь, – из куреней (рот) под командованием куренных атаманов. Курени имели несколько чот (взводов). Личный состав украинских территориальных полков назывался казаками. Это были реестровые казаки, то есть вошедшие в реестр.
Реестр – официальный список казаков (или штат в нынешнем понимании), находящихся на коронном содержании, обычно не превышал 10 тысяч человек, что существенно меньше многих магнатских армий. Любая попытка расширить реестр, в чем был заинтересован король, натыкалась на запретительный крик какого-нибудь шляхтича: «Не дозволям!» (по тогдашнему закону сейм принимал решения только при единогласии всех участников заседания). Магнаты не хотели усиления короны.
Так уж сложилось исторически, что именно за Днепровскими порогами начиная с XVI в. стихийно образовалось поселение лиц мужского пола (казаков), которое в простонародье называлось «Сечь» (Запорожская Сечь, Войско Запорожское Низовое) – военный и административный центр запорожского казачества, просуществовавший до середины XVIII в. Во главе Сечи находились выборные атаманы: сечевой, кошевые и куренные.
Украинские казаки (изначально) – иррегулярные пограничные войска Польского государства, дислоцированные гарнизонами на территории нынешней Украины с наибольшей их концентрацией в районе Запорожской Сечи. От него они получали некоторые льготы в занятии обычным земледелием и скотоводством, а также необходимое вооружение и снаряжение. За это они расплачивались защитой приграничья от эпизодических налетов соседних кочевников (с большими силами противника воюет регулярная армия). Однако Запорожское сечевое войско было слабо управляемым с Варшавы. Поэтому король начал проводить политику частичного его включения в реестр.
Сечевые казаки традиционно были резервом для пополнения реестрового казачьего войска на случай войны. Однако взять на довольствие всю сечевую братию возможности казны не позволяли, да и не было смысла ставить их под ружье. В то же время сечевое казачество постоянно расширялось за счет лиц, сбежавших «свет за очи» в поисках лучшей судьбы. Сечевых атаманов вскоре стали тоже величать гетманами. Ни реестровые, ни сечевые гетманы жалованье из польской казны не получали. Первые существовали за счет своих имений и военных походов, вторые довольствовались лишь тем, что добудут в боях. Польский король в конечном итоге вынужден был официально признать сечевого гетмана равным с другими (им назначаемыми) гетманами.
Первое на территории запорожской вольницы подразделение реестровых казаков (для охраны южных и восточных государственных границ, а также сдерживания сечевых казаков от действий, противоречащих интересам Польского государства) численностью в 300 человек было сформировано 5 июня 1572 г. по приказу Польского короля Сигизмунда II Августа коронным гетманом Юрием Язловицким. Это формирование возглавил старший воинский начальник и судья (в последующем гетман) шляхтич Ян Бадовский, и состояло оно преимущественно из этнических украинцев, проживавших в свободных поселениях за Днепровскими порогами. Воинское подразделение получило два официальных наименования «Низовое войско» и «Запорожское войско». Необходимо отметить, что польское правительство признавало казаками лишь личный состав этого войска, то есть военнослужащих, внесенных в реестр.
Реестровые казаки получили право иметь собственные военную, административную и судовую системы. Отличие реестровых казаков от сечевых еще и в том, что первые, находясь на содержании у польского короля, освобождались от всех налогов и повинностей, имели земельные наделы и семьи, могли заниматься промыслами и торговлей, вторые – не получали королевского жалованья, не имели собственности, семей, а на жизнь себе «зарабатывали» военными походами.
Реестровое войско на казацком совете (казацкой раде) имело право самостоятельно избирать себе гетмана и казацкую старшину. Оно получило несколько артиллерийских пушек, военные клейноды (булаву – символ должности, печать с гербом, хоругвь) и литавры. Гетман стал именоваться «Гетман Его Королевской Милости Войска Запорожского». Во владение реестровым казакам король передал г. Трахтемиров, в котором размещались арсенал и госпиталь для содержания и лечения больных, раненых и пожилых казаков. Запорожцы имели и свои дипломатические представительства: при польском короле и в Крымском ханстве.
Особенностью Войска Запорожского было то, что оно включало в себя как реестровое, так и сечевое казачество. Нередко рядом стоящие курени (казармы) находились в разном подчинении: реестровом и сечевом. Часто сечевые казаки за пропитание служили реестровым за прислугу и работников в надежде, что в будущем их возьмут на штат. Тяжелое положение крепостных крестьян-украинцев в сочетании с бедностью, нехваткой средств к существованию основной массы сечевых казаков нередко приводило к восстаниям. Бунтовщики выбирали себе гетмана. Часто, выйдя из подчинения королю, на стороне восставших сечевиков воевали и казаки реестровые, и гетман его королевского величества Войска Запорожского. После подавления казацко-крестьянских восстаний 1637–1638 гг. гетманские титулы реестровых казаков в Польше были упразднены. Гетманов имели лишь запорожские сечевые казаки, при которых находилось представительство польского короля.
Дворяне исконно польских земель, украинских воеводств Польши и Великого княжества Литовского назывались шляхтичами. Шляхтичей с украинскими корнями называли русинами, а местность, где они компактно проживали, – Россией, с ударением на первом слоге. Примечательно, что и ныне коренные жители Закарпатской Украины нарекают этим словом с ударением на первом слоге просторы восточнее Карпат. Шляхта представляла собой открытое сословие воюющих господ, в массе своей – малоземельную «неаристократическую» знать, во время войны превращающуюся в дворянское ополчение. Тем не менее даже бедные шляхтичи дистанцировали себя от «быдла» (в переводе с польского означает крупный рогатый скот) – работников физического труда, имеющих «пся крев», то есть собачью кровь. Истинный шляхтич предпочел бы умереть с голода, но не опозорить себя работой, требующей физических усилий. Отличались гонором, то есть обостренным чувством собственного достоинства и демонстративной храбростью. При доминирующем католицизме шляхта была весьма веротерпима: к сословию принадлежали как католики, так и православные. Основными занятиями большинства шляхты в мирное время были охота, полонез (бальные танцы) и прочие галантные увеселения. Шляхтичи являлись основой польской феодальной власти. За свою службу королю они получали в свое неограниченное пользование феод – землю и зависимых крестьян, которых тогда называли «душами».
