скачать книгу бесплатно
– Микель, ты мне не подскажешь, как ботинки застегнуть? Что-то я не соображу, как оно тут…
– Не ботинки, а велотуфли! Выражайся правильно! Смотри, эту «липучку» – сюда, ту крутилку – туда… Вот так! Все просто, дальше сам!
Йон кивнул, легко справляясь со второй туфлей. Микель помог другу правильно подогнать ремешок шлема, а затем, ведя велосипеды рядом с собой, молодые люди вышли на освещенную горячим весенним солнцем площадку перед домом. Йон вовсю наслаждался причастностью к чему-то новому и интересному: яркая эластичная тугая одежда, легкие твердые туфли с выступами на подошве, ходить в которых было страшно неудобно и требовало привычки, звонкий стрекот трещотки заднего колеса, когда велосипед шел накатом – ощущения были любопытными и волнующими.
Катталин уже была в полной готовности, они о чем-то весело беседовали с Полин, на руках которой устроилась драко’кошка, милостиво разрешившая себя подержать.
Жена Микеля с ними не ехала: прилично округлившийся живот с недавних пор мешал ей садиться на велосипед. Она с откровенной завистью посмотрела на друзей и печально вздохнула:
– Я так хочу ехать с вы! Но доктор’р будет меня р’ругать.
Микель, утешая, обнял жену, хотя это было и непросто из-за кошки, живота и велосипеда, который так и норовил повернуть руль и самостоятельно отъехать в сторону.
– Ничего, уже недолго осталось, потерпи… А потом как вкрутим! – он поцеловал ее в щеку.
Полин, немного повеселев, кивнула, соглашаясь еще чуть подождать, чтобы потом как следует «вкрутить».
Катталин между тем объясняла мужу, как использовать контактные педали:
– Теорию ты наверняка приблизительно знаешь, раз велоспортом всегда интересовался: нога должна быть «приделана» к педали, чтобы не только толкать шатун, но и тянуть в определенные моменты, прилагая усилие по кругу, без потерь. Так?
Йон кивнул, внимательно слушая жену, та продолжала:
– Теперь осталось самому попрактиковаться встегиваться и, что еще более важно выстегиваться, когда потребуется… Смотри, эту пластиковую штуку на подошве вставляем в педаль и раз – готово, нога пристегнута. А чтобы отстегнуться, просто поверни пятку… Попробуй!
Йон послушно щелкал педалью, пока у него не начало вполне сносно получаться. Подошел Микель.
– Ну что, готовы? – он посмотрел на друга. – Мы сейчас в гору поедем, продержись сколько сможешь, хорошо? Когда устанешь, не стесняйся останавливаться, только выстегнуться не забудь! Будет тяжко, это я тебе гарантирую! Но зато сразу поймешь, подходит ли тебе наш спорт. Да, любые вопросы сразу озвучивай, договорились? А то вот, мне приятель рассказывал, поехали как-то они с одним не местным, из Англии, не шибко подготовленным, в гору Эрла?йц, это возле Ируна, так на середине подъема англичанину этому плохо стало, а он – ни гу-гу… Посинел весь… Или нет, он, вроде, лопотал что-то, только по-английски все… Кто ж его поймет! Тьфу, забыл, как там дело было, только там на Эрлайце этого англичанина и закопали. Можешь съездить, проверить: на самом верху камень стоит на могилке… А в лесу, – Микель не на шутку увлекся рассказом, – в землянке теперь его старушка-мать обитает, совсем сумасшедшая! И вот по ночам…
– Что ты его пугаешь? – возмутилась Катталин. – Надо ж выдумать такое!
– Не пугаю, а предостерегаю! Мало ли что.
– Понял, если посинею – подам знак! – покладисто пообещал Йон. – Только пусть Катталин обязательно впереди меня едет!
– Это еще зачем? – не понял велогонщик.
– Вид сзади, учитывая всю эту обтягивающую лайкру, будет меня дополнительно мотивировать!
Микель рассмеялся, а молодая ведьма лишь покачала головой: мужчины, что с них взять!
Они выехали со двора, и поначалу все было довольно неплохо: после короткого крутого спуска на основную дорогу, сразу же начался пологий подъем, с которым Йон, пощелкав передачами, отлично справился. На краткий миг он даже позволил себе немного погордиться собственной неплохой спортивной формой, пока шоссе не повернуло и дорога не пошла вверх гораздо круче. Тут уж пришлось напрягаться, как следует, пульс подскочил, пот заливал глаза. Микель и Катталин, привычные к горам, ехали, не прилагая видимых усилий, о чем-то оживленно переговариваясь, но не забывая внимательно приглядывать за тяжело дышащим новичком.
Когда через двадцать минут подъем не кончился, Йон уже был на грани отчаяния, но останавливаться было ниже его достоинства. По привычке он начал рассчитывать количество и место приложения магической энергии, чтобы помочь усталым ногам крутить плохо поддающиеся педали, но тут же себя одернул: еще не хватало магический допинг изобретать! Спорт есть спорт, тут все должно быть по-честному, даже на тренировке. Катталин, которой крутизна горы не доставляла особого дискомфорта, почувствовала настрой мужа и одобрительно кивнув, послала ему ободряюще-теплый эмпатический импульс. Это помогло вконец измученному непривычной нагрузкой Йону продержаться до конца подъема. Под кирпичной аркой небольшого акведука, за которой начинался спуск в сторону Толосы, он, неуклюже выстегнувшись из цепких педалей, сполз с жесткого седла и жадно присосался к фляге с водой.
– Ты молодец! – Катталин уже стояла рядом, обнимая его за мокрые от пота плечи. – На сегодня горок хватит – сейчас аккуратно спустимся обратно в Эрресиль, а потом…
– Что потом? – сердце Йона ёкнуло, ожидая продолжения мучений.
– Потом кое-кто проспоривший… – ведьма выразительно посмотрела на брата, который выглядел таким же возмутительно свежим, как и до подъема. – Поведет нас угощать чем-нибудь вкусным!
– Вы что, поспорили, доеду ли я до верха?!
– Ага, – весело подтвердил Микель, – ты меня удивил, я давал тебе максимум полчаса… До вызова службы спасения! А ты даже не посинел!
Возвращение домой прошло без приключений, если не считать того, что Йон, уже как ему самому казалось, вполне освоившийся на шоссейном велосипеде, подъехав к дому, выстегнул из педали правую ногу и, совершенно неожиданно для самого себя, плашмя завалился на левую сторону. Это было больно и ужасно обидно. Он почему-то ожидал смешков со стороны опытных велосипедистов, но никто и не думал показывать на него пальцем.
Микель подал ему руку, помогая подняться и сочувственно сказал:
– Без подобного почти никто по началу не обходится. Ничего, привыкнешь.
Йон благодарно кивнул и заковылял в гараж, чтобы убрать велосипед. Прислонив байк к стене, он погладил рукой жесткое седло и пробормотал, удостоверившись, что его никто не слышит:
– Спасибо, дружище! Мне понравилось. Надеюсь, я не показался тебе законченным недотепой!
Велосипед ожидаемо промолчал, но почему-то казался вполне довольным.
Йон вышел в коридор и начал медленно взбираться по лестнице, подволакивая левую ногу, наверх в душ. Там перед частично запотевшим зеркалом, завернувшись в полотенце, крутилась Катталин – она уже успела помыться и теперь сушила волосы феном.
Отмокая под горячей водой, Йон заметил, что на левом бедре уже наливается багровым обширный кровоподтек. Да, жена была права: велосипедный спорт чреват издержками. Смыв пот и грязь, он закрыл воду и хромая вышел из душа.
– Болит? – Катталин, выключила фен и участливо посмотрела на мужа.
– Не настолько, чтобы отбить у меня аппетит! От этого вашего спорта есть хочется зверски! Микелю пора бы уже везти нас кормить!
Чуть позже они спустились в гостиную, где Йон тут же уселся в кресло и положил гудящие ноги на табуретку перед собой. Одри, крутившаяся по комнате, запрыгнула к нему на колени, требуя внимания и ласки. Катталин пошла на кухню поискать чего-нибудь попить холодненького.
Микель, с зачесанными назад еще влажными и от того совершенно черными волосами, напоминал итальянского мафиози тридцатых годов, для полного сходства ему не хватало только тонких ухоженных усиков и Томми-гана[2 - Tommy-gun – Пистолет-пулемет Томпсона, самое известное оружие американских гангстеров.] поперек коленей. Они сидели вместе с Полин на диване, что-то увлеченно рассматривали на экране смартфона, вполголоса переговариваясь по-французски. Затем Микель объявил с драматичным надрывом:
– Все пропало! Мест на сегодня нет ни в одной из местных забегаловок! Может, нам…
– Пицца! – подал голос Йон.
– И пиво! – поддержала его вернувшаяся с кухни ведьма с несколькими банками этого освежающего напитка в руках. – Углеводная загрузка после хорошей тренировки – святое дело!
– Хорошая мысль! Только… Не говорите мне потом, что я это придумал, чтобы от ресторана откосить!
– Оньи не будут! – Полин звонко чмокнула мужа в щеку. – Пицца – это отльичная идея!
Нежно поцеловав жену в ответ и мимоходом чуть погладив ее круглый живот, велогонщик набрал номер и заказал целую кучу пиццы на любой вкус, учитывая еще и то, что с минуты на минуту с работы должны были вернуться проголодавшиеся родители.
* * *
С этого дня велосипедные тренировки стали неотъемлемой частью жизни Йона. Это очень радовало Катталин, которая была совершенно счастлива, что муж с таким энтузиазмом разделяет ее увлечение. Они перевезли велосипеды к себе в Доностию, и те прописались в гостиной, почти не мешаясь будучи прислоненными определенным образом к книжному шкафу. В гардеробе была проведена тщательная ревизия, благодаря которой удалось освободить одну полку, теперь полностью занятую велоформой. Около входной двери притулился, периодически падая на ноги входящим, высокий напольный насос, а на обеденном столе, вместо солонки или бутылочки оливкового масла, периодически под руку попадался пластиковый тюбик со смазкой для цепи.
За короткий срок они обследовали все окрестности, заехали в ближайшие горы, которые давались Йону с каждым разом все лучше и лучше, и уже вплотную приблизились к отметке в сотню километров за один заезд. Теперь, когда твердое седло уже не доставляло дискомфорта, когда мышцы на ногах немного окрепли и болели не так отчаянно, Йон понял, что ему очень нравится быть причастным к велоспорту не только как зритель телевизионной трансляции «Тур де Франс», но и постигая этот интересный, полный неписанных правил, мир изнутри.
Одним из таких негласных законов было бритье ног. Основными мотивами для этого были: во-первых, сама эстетика велоспорта, а во-вторых, то, что делать массаж и обрабатывать неизбежные травмы было гораздо проще и эффективней на конечностях, лишенных растительности. Кое-где еще упоминалось о небывалых аэродинамических свойствах гладких ног, но в улучшение скоростных показателей благодаря бритве верилось с большим трудом. Несколько раз во время тренировок Йон с Катталин пересекались с группами бывалых, поджарых и гладконогих, спортсменов-любителей, и какое-то время ехали вместе – шоссейные велосипедисты очень любят сбиваться в стаи, и каждый раз продвинутые коллеги с недоверием косились на необработанные конечности начинающего спортсмена, стараясь, на всякий случай, держаться от новичка подальше, оставляя ему место в самом хвосте импровизированного пелотона. Это было несколько обидно, ведь Йон уже уверенно держал скорость, не нарушал строй, стараясь маневрировать предсказуемо и безопасно для окружающих.
И вот теперь он с опаской смотрел на бритвенный станок. Йон давно намылил правую ногу, но все никак не мог начать. Пена уже успела подсохнуть и щипала кожу, но ему казалось, что только начни – и обратного пути не будет, а собственное велосипедное будущее все еще выглядело весьма расплывчатым. Но, назвался груздем – полезай в кузов. Он выдохнул и неловко провел бритвой по икре. Дело продвигалось со скрипом, причем в самом прямом смысле слова – станок и не думал плавно скользить, как это постоянно показывали в рекламе. Расправляться даже не с самой густой растительностью оказалось делом непростым и требующим определенной сноровки. Однако, не смотря ни на что, он справился. Через полчаса сияющий Йон вышел из ванной, обернув бедра полотенцем, и предъявил девочкам, сидящим в кресле – в смысле, Одри и Катталин, относительно гладкие и почти не поцарапанные ноги.
– Вот!
– Что: «вот»? – не поняли с первого раза девочки.
– Ноги!
– О! А тебе идет! Очень сексуально! – палец молодой ведьмы медленно прошелся по его коленке, вызывая к жизни целые отряды мурашек. – Но, ты уверен? Тебе же придется это делать регулярно, потому что, скажу тебе по секрету: с повсеместно отросшей колючей щетиной, вон в той постели, – Катталин мотнула головой в сторону спальни, – тебе будут не очень-то рады!
– Я справлюсь, – уверил ее Йон, – ведь все, кто всерьез занимаются велоспортом, это делают. Ты же справляешься.
– С чем? С бритьем ног, или занятиями велосипедом?
– И с тем, и с другим, – серьезно ответил Йон.
– Я же шучу! – Катталин встала и крепко обняв, поцеловала мужа. – Просто мне не хотелось, чтобы ты шел на такие жертвы ради меня.
– Ну, ради тебя я готов и на гораздо большие жертвы, чем пучок щетины! – улыбнулся он в ответ. – Но дело не только в этом… Понимаешь, велоспорт захватил меня не просто как физкультура, а как некий культурный пласт… И мне очень хочется соответствовать его критериям, пусть даже несколько странным с точки зрения обывателя.
– Мне это очень приятно! Правда! Знаешь, я всегда боялась, что у меня будет какая-нибудь скучная работа в офисе, и муж окажется, например, футболистом, знаешь, из тех, что с пивом и чипсами на диване… И плакал бы мой велоспорт горючими слезами, была бы я толстая, при кухне, разучилась бы колдовать и вспоминала бы про магию, только читая глупые книжки из бесконечных фэнтезийных серий.
– Эй, что за настроение! – Йон фирменно поцеловал жену в нос, а затем нежно коснулся губами татуировки на щеке.
– Вполне бодрое! – Катталин прижалась к мужу, и он почувствовал, что полотенце, вроде бы крепко завязанное, вдруг само соскользнуло на пол.
Наверное, это и была магия. Не та, которая в книжках.
Глава 3
Катталин вылезла из-под одеяла и как была, голышом, подошла к большому зеркалу, критически себя рассматривая. Она расстраивалась. Нет, с фигурой у нее все было в порядке, но вот загар… Это лето выдалось в Стране Басков необычайно солнечным и даже жарким, и они с мужем проводили много времени на пляже, стараясь по максимуму насладиться горячим песком и нетипично теплым океаном.
Несмотря на природную бледность, Катталин обычно неплохо загорала. Конечно, ее кожа никогда не становилась по-настоящему темной, но под действием ультрафиолета всегда приобретала теплый карамельный оттенок, который очень ей шел. Но в этот раз, помимо очевидных для каждой приличной девушки контрастных полосок от купальника, ее руки и предплечья оставались абсолютно белыми – видно, новая кожа, которая появилась на месте сожженной в демонском портале почти год назад, совершенно не имела чувствительности к солнечному свету. Кремы с эффектом автозагара тоже не работали. Катталин грустно вздохнула: увы, загар перестал быть для нее украшением. Еще и длинный шрам, тонкой белой линией, по косой, перечеркивающий ребра с левой стороны, проявлялся тем сильнее, чем больше времени она проводила на солнце. Молодая ведьма вздохнула еще грустнее, в уголках глаз даже появились маленькие блестящие слезинки.
Йон проснулся и увидев, чем занята жена, конечно же все сразу понял, но не стал ей мешать немного расстраиваться. Женщинам, просто в силу их природы, иногда необходимо слегка о чем-то попереживать, так пусть лучше это будут незагорелые руки, чем действительно что-то серьезное. Какое-то время он притворялся спящим, а затем послал жене ободряющий эмпатический импульс, желая выразить свою безграничную любовь и искреннее восхищение. Восхищение, правда, как это обычно бывает у мужчин, получилось с несколько неприличным оттенком, но тут уж ничего не попишешь.
Катталин обернулась и вдруг стремительно запрыгнула обратно в кровать.
– Хочу на ручки! – она прильнула к Йону. – Ты же любишь меня даже с этими ужасным белыми полосками?!
– Конечно, глупышка! А потом, не все твои белые полоски так уж ужасны! Вот, например эта… И эта.
– Эй, молодой человек, что это вы себе позволяете?!
– М-м-м… Иллюстрирую, ну, чтобы не быть голословным…
– А-а, тогда все в порядке… Продолжайте! Что же вы остановились?
За утренним кофе на электронную почту пришла депеша от тетушки Неканэ с отчетом о недавнем Совете магов.
– Вот мне кажется, что почтенной тетушке не пристало пользоваться интернетом, – принялся рассуждать Йон, помешивая ложечкой в чашке. – Лучше бы ей присылать корреспонденцию привязанной к ноге какого-нибудь потрепанного черного орла или ворона, на худой конец. Это было бы более по-ведьмински!
– Ага… – Катталин рассеянно кивнула, почти не слушая. В письме явно было что-то важное. – Похоже у нас проблемы.
Она подняла глаза на мужа.
– Что случилось? – Йон отставил чашку.
– Поступила жалоба, что в Доностии, прямо у нас под носом, завелись адепты культа Инферно. Штатный осведомитель докладывает, что им даже удается призывать настоящего демона во время отправления своих обрядов. Вот послушай: «… и в полночь призывают путем нечестивых молитв демона пребезобразного, что ростом весьма велик и серой зело вонюч…”, каково?
– Они это серьезно?
– Что серьезно?
– Пишут таким языком! Ну, осведомители… Даже не представляю себе, как может выглядеть индивид, общающийся подобным образом в двадцать первом веке!
– Ой, при Магическом Совете кто только не отирается… Что думаешь по существу?
– Жуть! – воспоминания молодого человека о жителях Инферно были весьма неприятными. – Мы же должны как-то отреагировать?
– Обязательно! Сегодня же вечером прогуляемся, посмотрим, что там к чему. Не факт, что сегодня, вообще, у них ритуал будет совершаться – графика-то в письме нет.
– Ага… Думаешь, все-таки что-то затевается? Последние полгода были такими спокойными! – Йон мечтательно потянулся и продолжил с улыбкой: – Я совершенно отвык умирать за это время!
– Ш-ш-ш! Даже не шути так! – Катталин замахала на него руками. – Затевается – не затевается, разберемся!
В половине одиннадцатого они вышли из дома.
– Давай без особой самодеятельности! – инструктировала ведьма мужа по дороге. – Не ясно, с чем нам придется столкнуться, дело может быть весьма серьезным.
– Понято! – Йон серьезно кивнул.
– Вот и умница! Эй, а напрягаться так раньше времени тоже не надо! – девушка потрясла руку мужа, вдруг слишком крепко сжавшую ее ладонь. – Не думаю, что там полноценный портал в Инферно, из которого выпрыгнет вся демонская рать!
Судя по приложенной к письму схеме, которую Йон захватил с собой, подпольный храм демонопоклонников находился рядом с совсем недавно отреставрированным зданием старой табачной фабрики, сохранившей фасад, но полностью изменившейся по сути: теперь вместо сигарет здесь набивали головы знаниями – «Табакалера» превратилась в центр искусств и образования.
С обратной стороны бывшей фабрики шла узкая невзрачная улочка, и в следующем же старом обветшалом здании, выглядевшим как полузаброшенный склад, возможно, в прошлом, все тех же сигарет, и которого пока не коснулась рука реставратора, обнаружилась нужная дверь, обитая мятой жестью. Вокруг было тихо и темно, дом казался необитаемым. Йон нервничал, Катталин же, наоборот, была невозмутима и сосредоточена. Ее настрой постепенно передавался молодому человеку и действовал самым успокаивающим образом. Йон собрался с духом и подергал ручку. Заперто. Тогда он решительно забарабанил по гулкому железу. Почти сразу дверь слегка приоткрылась.
– Пароль! – хрипло донеслось из слабо подсвеченной щели.
– Э-э… Извините, это прачечная?
– Что? Проваливайте!
– Простите, я ошибся! – пробормотал Йон и повернулся к жене. – Что будем делать?
– Отступим на время и понаблюдаем… Прачечная! – она так и покатилась со смеху. – Это ж надо! Ты бы еще спросил, как пройти в библиотеку!
– В следующий раз сама спрашивай! – обиделся Йон. – Еще не известно, как ты сымпровизируешь!
