Счастье и грех. Философия благотворительности

скачать книгу бесплатно

Счастье и грех. Философия благотворительности
Игорь Павлович Сохань

Книга содержит две работы: «Счастье и грех» и «Философия благотворительности».

В первой работе автор исследует два вечных философских понятия: «счастье» и «грех», основываясь как на взглядах классиков философской мысли, так и на собственном к ним отношении.

Во второй работе детально анализируется смысл понятия «благотворительность», приводятся интересные сведения о благотворителях разных времен, о деятельности их фондов в разных странах.

Для руководителей благотворительных фондов, меценатов, доноров благотворительных фондов, а также для всех, кто интересуется новыми формами социальной активности и социальным предпринимательством.

Игорь Павлович Сохань

Счастье и грех

Счастье и грех

Где грех, витает счастье…

Грех

Говорят: «Грехи любезны доводят до бездны!». Эта поговорка порочна, в ней больше от красивой фразы. Грехи на самом деле не любезны, любезны соблазны. Именно последние доводят до греха и порой ведут в бездну. Мир не живет в грехе, как говорили раньше. Он не изменился за последние десять тысяч лет. Кто будет обращать внимание на чей-то грех, если мир полон таких невиданных прежде соблазнов?

Соблазны! О них пишут романы! Человек не только живет своими соблазнами, но и охотно наслаждается чужими. Литература, кинематограф, живопись различными способами изображают восхитительные истории чужих соблазнов. Греховными могут быть поступки, помышления, обычное состояние души, особенно любая страсть.

Моральный мир современного человека разнообразен, в нем есть все: грехи, грешки, мелкие проступки, добрые и злые помышления, высокие и низкие помыслы, моральные и аморальные поступки, справедливые и несправедливые действия и решения, законные и противозаконные деяния, дружественные и недружественные отношения…

Он подобен ящику Пандоры[1 - Пандора – древнегреческий образ соблазнительницы-первоженщины, «древнегреческая Ева».], в котором были скрыты, согласно древней легенде, всевозможные зловредные подарки олимпийских богов: человеческие пороки, соблазны, болезни, несчастья.

Необходимо разобраться в этом полярном многомерном моральном мире современного человека.

Никто не знает, что такое грех. Нет его определения. Есть заповеди, однако нет устоявшейся, хорошо проработанной теории, поскольку грех трудно исследовать. Грех – это искусство. Каждый смертный волен грешить и осуждать себя как угодно, соответственно, и каяться по-своему. Существуют какие-то общие правила, так называемые моральные нормы, этика, но каждый считает себя грешным на тех основаниях, которые для других могут оказаться недостаточными для причисления себя к когорте таковых. Теория относительности в вульгарном варианте работает в отношении греха, моральных оценок так же, как работает в отношении движения, расстояния и времени. Кажется, что существуют абсолютные принципы морали. Однако, если отвлечься от человеческих представлений о добре и зле, сложившихся в определенную эпоху, на практике трудно осуждать конкретное действие с точки зрения абсолютных норм, которые должны иметь всегда императивный характер по отношению к любому поступку.

Предположим, что грех – зло, а добро – не грех. Отделив добро от зла, можно строить теорию греха. Но это не всегда верно. Например, молодой человек бросился в ледяную реку и спас утопающего ребенка. Все его хвалят, но он презирает себя на вершине славы, поскольку осознает, что главным стимулом его поступка была увиденная на мосту съемочная бригада, запечатлевающая сцену раннего паводка. Да и ведущая – «ослепительная красавица» – с интересом посмотрела на молодого человека, нашего героя, прогуливающегося по набережной в это время. Самое большое негодование в душе молодого человека возникает в тот момент, когда он думает, что не будь этой телеведущей на мосту, он бы, конечно, тоже бросился в холодную воду и спас ребенка, а так, получается, только из-за нее он так осрамился перед самим собой. Зло плавает, как сор в реке. Кто видит сор, тот видит. Кто не видит, наслаждается течением реки.

Можно сказать, что грех – это ошибка чистой души, заметившей свою оплошность. Но это безрезультативные рассуждения. Грех познается только через осознание и искупление и этим отличается от стыда и совести. Различные способы спасения через покаяние подразумевают различные виды греха.

Есть смысл говорить о грехе, только если подразумевается не тот или иной вид греха, а способ спасения, покаяния. В противном случае разговор неуместен, поскольку часто то, что святотатство для одного, – святое дело для другого. Каждый отдельный поступок может быть моральным, но грешным. Или наоборот – безгрешный поступок может быть аморальным (например, мать-нищенка крадет в аптеке дорогие лекарства, чтобы спасти больного сына). В быту легко найти оправдание любым поступкам, поэтому человек, не нацеленный на осознание своей греховности, может и не видеть таковой. Большинство людей в современном мире живут искренне и честно, но аморально – в том смысле, что не думают о греховности своей жизни, не оценивают ее. Люди живут торопливо, деловито, озабоченно, у них мало времени для размышлений о нравственных ценностях личных поступков. Этическими вопросами интересуются преимущественно студенты, сочиняя рефераты по этике, пенсионеры, на досуге вспоминая прожитую жизнь, осуждая себя за прошлое, а также оценивая с точки зрения норм морали поведение близких. Молодые люди спешат прожить жизнь «как положено», мечтают быть счастливыми и не думают, правильно ли живут или нет. Только кризисные минуты провоцируют их на оценивание своей жизни.

Грех – дело хитрое, дьявольски хитрое. Даже в современном мире можно привести нескончаемый список возможных видов греха и каждый представить в самом неожиданном ракурсе и модификациях.

Трудно считать абстрактные грехи. Легче выдавать индульгенции, которые именно выдавали, а не продавали, поскольку не в доходной части был интерес церкви. Церковь и так получала, получает и будет получать деньги без продажи индульгенций. Сколько можно совершить грехов в одной конкретной ситуации?.. Сколько существует типов, классов греха? Сколько точек зрения на этот феномен? Никто не в силах сосчитать.

Примеры:

? Молодая семья собирается эмигрировать и решает оставить одинокую старушку – мать жены или мужа. Молодые обещают, что, как только освоятся на новом месте, заберут ее. Старушку потом не забирают. Находят оправдания.

Это грех? Сильный? Большой?

? Старушку планировали взять с собой, но она вдруг перед отъездом тяжело заболела. Ее положили в больницу. Близкие уехали, обещали вскоре вернуться, но не успели: когда приехали, старушка уже год как умерла.

? Старушку забрали, увезли с собой, поселили отдельно, но, занятые своими делами, забыли о ее существовании. Старушка долго мучилась, умерла на чужбине без родных, близких, знакомых.

? Старушку взяли с собой, и в доме она по восемнадцать часов занималась домашними делами семьи эмигрантов и проклинала тот день, когда согласилась уехать.

Когда согрешила молодая семья?

Возможностей совершить грех намного больше, чем способов избежать излишнего налогообложения в той или иной стране! При этом сколько существует налоговых советников, консультантов и специалистов! Современные священники должны были бы стать консультантами по вопросам греха, если бы религия развивалась коммерчески, по законам частного предпринимательства и душой занимались так же, как и иным материальным благосостоянием.

Греховны могут быть и помыслы, но редкий человек кается, осознавая это. Грех обычно соотносится с прошлым, когда последствия реализованных поступков подтвердили несправедливость существовавших намерений. Был грех или не был – судишь потом, когда греховное событие уже произошло, судишь потом прошлое, а не будущее, потому что никто не живет ради греха.

Все наши действия коренятся в прошлом, поэтому можно сказать, что и все наши грехи – в прошлом. Внимательное отношение ко всем, даже мелким, поступкам – это главное для идеально нравственного человека. Настоящий грех зреет в намерениях, там он набирается греховной сладости и последующей ответственности за каждый миг греховных мечтаний. Надо быть иезуитом, знатоком и ценителем греховодных дел, чтобы заранее, еще в самом первом помысле, в невинном намерении (например, «пойти поразвлечься») увидеть зародыш греха и осудить себя. Чтобы думать о прошлом и анализировать поступки, человек должен жить по-другому.

Современные условия поменяли «метафизику греха». Если нет возможности думать, нет времени вспомнить и оценить свои прошлые поступки, – нет греха. Это можно выразить математически: (–2) · (–2) = 4 и 2 · 2 = 4. Две отрицательных величины во взаимодействии создали положительную, равную произведению двух положительных. Это значит, что прошлое трудно оценить. Назад не так просто вернуться. Добро и зло. Кажется, что это две противоположности. Минус есть минус, плюс есть плюс! Но в каждом действии есть и плюс и минус. Как оценить результат? Что такое четыре? Это –2 умноженное на –2, или 2 на 2? Тот, кто настроен религиозно, готов постоянно каяться, сознавать свои грехи, скорее скажет, что его 4 = (–2) · (–2), а современный человек всегда живет положительно. Возможно, такое арифметическое описание греха слишком примитивно. Более сложные уровни воссоздания также возможны, но и они указывают на необратимость осознания греха и свидетельствуют о том, что если упущен нужный момент в оценке своих действий, вполне возможно, что дальше уже не будет никакой возможности вернуться к первоначальному состоянию, проследить всю историю поступков и оценить их заново. В качестве аналогии можно привести пример, когда были смешаны стакан горячей воды и стакан холодной. Через некоторое время жидкость в сосуде стала однородной и нельзя было определить температуру воды в обоих стаканах до смешения. Если не фиксировать и не вести учет процесса и как целого, и в деталях, впоследствии будет невозможно оценить, кто что сделал и какой это произвело эффект. В этом – сложность нравственной жизни человека. Поэтому, например, бывает, родители говорят: «Мы растили нашего ребенка таким добрым, а он стал таким ужасным преступником». Кто виноват? Отсутствие памяти о прошлых грехах позволяет легко переложить вину на другого, порой даже на саму жертву.

Нравственных парадоксов можно вообразить тысячи. Молодой человек, очень одаренный, почти Эйнштейн, жертвует жизнью, тонет, чтобы спасти утопающего, мерзкого насильника, который, удовлетворив порочную страсть, как раз утопил очередную жертву и, обессиленный, не мог сам выплыть. Современный человек не задумывается о моральных парадоксах, он живет, как дикий древний безгрешный человек, который еще не знал понятия греха, поскольку в ритме нового мира, как в древние времена, нет времени подумать о прошлом, каждый живет личным будущим, как жили библейские сыновья Адама – Каин и Авель, люди, у которых не было будущего, которые и не думали о нем. В будущем нет и не может быть греха, поскольку всякий человек в силу своей «человечности» и «школьного» знания заповедей, законов, повинуясь своему сверх-Я, живет морально, в интересах хорошего, правильного, а не ради греховных помыслов. Для обычных, рядовых, воспитанных, образованных людей все помыслы благие. В будущем нет полярности, в нем все может быть только положительно, соответственно, не может быть греха. О будущем нельзя говорить, применяя категории этики, поскольку никто не будет его оценивать с точки зрения морали и заповедей. Будущее в современном мире прагматично; это не добро и не зло, это только то, что выгодно, нужно, полезно. Наличие выгоды, пользы искажает нравственностый мир. В этом основной «порок» современной эпохи. Если следовать нравственным принципам, трудно реализовать выгоду. Закон мира теперь простой: валовой национальный продукт должен расти ежегодно не меньше чем на 2% – и тогда все будут счастливы! Ради этой новой заповеди прощаются все мелкие невольные грехи. Государство, отодвинув церковь и единолично контролируя общественную жизнь, стало единым мерилом, целью и оправданием всего хорошего, полезного или вредного и плохого. Страна живет законами, а соблюдение законов «освобождает» граждан от нравственной ответственности.

Как только не унижали государство! Говорили о нем всякое. Это аппарат насилия над гражданами, поскольку является орудием эксплуатации угнетенного класса. Государство – это также и агрегат развращения граждан.

В прежние века не была так развита индустрия работы и отдыха, человек часто был предоставлен самому себе и больше думал о жизни. Теперь можно на работе жить, как дома: на рабочем месте иметь и завтрак, и обед, и ужин, и флирт на сайте «одинокий», вести переписку с одноклассниками. В новом мире можно транспортироваться из дома на работу в личном автотранспорте, иметь мобильный телефон с акустической системой и возможностью слушать в высоком качестве ежесуточно новую музыку. Прежде не было столько возможностей для семейных развлечений в выходные дни, нельзя было поехать на неделю для отдыха в жаркие страны, где «все включено». В прошлые времена человек часто оставался наедине с собой и судил себя сам, соответственно, было развито моральное отношение к жизни, человек вспоминал и оценивал свои поступки. В то время этические и религиозные вопросы были сопряжены. Не стоит превозносить чистоту и непорочность человеческих отношений в прошлом, но, без сомнения, люди были больше связаны друг с другом. Раньше оценивали именно свои поступки, а современный человек живет идеалами. Поэтому он безгрешен. Как фанатик. Как герой. Что значит «живет идеалами»? Это значит, не оценивает свои поступки, а, «сформировав себя самого определенным образом», живет, а все его действия определяются целями, идеями, которые он избрал и которым служит. Внешнее торжествует над внутренним и личным.

Отдельные погрешности, которые человек совершает на пути, не должны его отвлекать, поскольку главные идеалы возвышены и чисты, следовательно, за погрешности надо не каяться, а извиняться, а лучше вообще не замечать их. Это удивительно, поскольку современные представления о том, как устроен мир, существенно отличаются от механистических, статических, неизменных представлений о мире, которые существовали раньше, начиная с Ньютона с его законами и убежденностью в познаваемости и «просчитываемости» мира. Теперь мы знаем квантовую механику, теорию относительности, осознаем, что нельзя полностью адекватно описать мир, который во многом случаен, зависит от прошлого. Знаем, что существует второй закон термодинамики, указывающий на необратимость большинства физических и химических процессов. О значении этого закона и «стреле времени» писал нобелевский лауреат, физик И. Пригожин. Второй закон термодинамики требует еще более жестких ограничений на описание мира. Эти идеи совпали по времени с работами психологов, которые изучали бессознательное (Фрейд, Юнг). Казалось бы, новое видение мира как сложного непредсказуемого целого и особенно внутреннего мира человека как равновеликого внешнему миру должны были вызвать глубокие нравственные раздумья, переживания и сформировать новые, сложные представления о внутреннем моральном мире людей. Должно было возникнуть «новое средневековье», о котором пророчествовал Бердяев. Но этого не произошло. Человек не стал углубляться в новое, только открывшееся ему видение самого себя и всех неожиданных, постыдных тайн, которые в нем выявились, он не смог справиться с этим видением и отвернулся. Видимо, катастрофический, неусвояемый человеческой душой страшный опыт всего зла, жестокости, уродства, которым человек ХХ века был свидетель, Вторая мировая война, циничные, грязные, отвратительные мелкие войны периода мировой конфронтации двух социальных систем – все это «закрыло глаза» современному человеку, он перестал смотреть внутрь себя. Государство восторжествовало на развалинах церкви и узаконило безгрешность послушных закону. Так, человек, который должен был сознавать, что его духовный мир не исчерпывается послушанием, соблюдением закона, что в нем много случайного, прошлого, личного, индивидуального, а не всеобщего, все же отвернулся от себя, предался спасительному обману государства и принял как религию его конкретные простые ценности и бытовое счастье рядового гражданина.

Основные идеалы в государстве тривиальны: быть гражданином, семьянином и тружеником. Впрочем, эта триединая простота кажущаяся, все основное зло как раз и происходит в рамках осуществления этих трех базовых идеалов. Оказалось, что просто так человеку не спастись от осознания греха, что от послушания и автоматизма духовной деятельности до истинного счастья далеко. Можно быть гражданином, поддерживать кощунственный позорный режим и со временем осознать это. Можно представлять себя хорошим семьянином, но быть отвратительным эгоистом в отношении своей жены. Можно отдавать всего себя работе, жертвовать ради нее семьей и друзьями и быть уволенным из-за мелочных интриг или сокращения штатов. Впрочем, человек обычно находит дополнительные оправдания и на всякий случай придумывает что-то свое, чтобы чувствовать себя еще более возвышенным и чистым. Например, убежден, что он социально ответственный человек, потому что всегда готов помогать ближним, что он «зеленый», ведь заботится об окружающей среде, что веротерпимый, так как уважает другие верования, убеждения, конфессии, иные ориентации и иной выбор, что вегетарианец, ибо не ест мясо погибших ради человеческой пищи животных, что прогрессивный, потому что всегда поддерживает развитие новых технологий. Список далеко не исчерпывается названными «идеалами».

Каждый человек представляет себя цельным и, если жертвует некоторыми душевными потребностями, отдает себя семье, работе, друзьям, обществу, церкви или личному эгоизму и низкому греху, всегда заполняет образовавшуюся пустоту убеждениями в своей правоте и непорочности, в такой же степени искаженными, чтобы они могли компенсировать все то, что было «отрезано» от души. Поэтому, наверное, так трудно сравнивать грешников и упрекать одного или другого. Все грешники выглядят одинаково – как поле ржи. Только сам человек может увидеть в себе то, что можно назвать грехом, осознать, что он именно тот колосок, который возвышается, например, с низменной, греховной точки зрения, над всеми.

В религиозной мысли понятия о грехе разнообразны. Христиане верят, что рождены в Адамовом грехе, мусульмане тоже помнят грех Адама, но свободны от него. В одном случае покаяние – это не спасение, поскольку все спасены Христом. В другом – покаяние вполне может очистить человека, отвечающего только за свои личные грехи, а не за все человечество. В индийской культуре грех занимает центральное место, поскольку учение о карме предполагает, что независимо от того, когда ты совершил дурной поступок (в этой или прошлой жизни), и осознаешь ли это, ты будешь отвечать за содеянное.

В данной работе грех, если это не оговаривается отдельно, понимается секулярно, без привязки к религиозным убеждениям. Это – «вольность», но она допустима, поскольку грех – религиозное понятие, а человек тоже всегда был и остается религиозным: и во времена, описанные Гомером, когда грешил и гневил богов хитроумный Одиссей, но всегда благоразумно жертвовал несколько капель вина на алтарь бога или богини, и в христианском мире, и в мусульманском, и в буддийском. В современном полурелигиозном, полуатеистическом мире человек религиозен по-своему: кто-то «в чистом виде», принадлежа к какой-то конфессии, кто-то в иносказательном смысле, будучи «зеленым», вегетарианцем, защитником меньшинств, животных, социалистом, консерватором, фундаменталистом той или иной ориентации, ученым, врачом или учителем. Соответственно, значение греха не исчезло, современный человек тоже живет понятиями греховности, искупления, покаяния и для него тоже существует список «грехов смертных», только говорить о них – великое лукавство, поскольку приходится рассуждать не о том, о чем думаешь, и оправдываться не за свою вину. Если продал соседу старую газонокосилку и не заплатил налог с продажи – это не смертный грех и даже не аморальный поступок, а если обворовал друга, с которым начал бизнес, а тот потом умер в нищете, – это большой грех и для большинства людей внутренне непростительный. Говорить об этической стороне жизни скучно и это плохой признак. Однако не все живут только ради зла.

Существует предубеждение, что все люди должны быть одинаково моральными. Идея равенства обширно представлена в культуре. Все люди равны, даже если у них есть индивидуальные различия, в самом высоком смысле. Люди не одинаковы в обычной жизни: кто-то выше другого, кто-то длиннее, кто-то светлее, кто-то умнее, кто-то бегает быстрее, кто-то прыгает выше, кто-то поет в опере героическим тенором, а другой хрипло сипит и т. д. В моральном мире тоже существует подобное неравенство (кто-то более моральный, кто-то менее), но есть и свои особенности. В практическом мире трудно ни за что превозносить себя, поэтому никто не говорит, что он самый быстрый бегун в мире или что самый богатый человек… Быстрый – побеги и докажи. Богатый – скупи Манхэттен. Умный – получи Нобелевскую премию. Но тот, кто говорит, что он самый добрый, защищен от таких вопросов, поскольку он не может ничего сделать в доказательство или опровержение. «Умри на кресте, чтобы спасти всех», – этого нельзя требовать от обычного смертного человека, который, конечно, не может спасти всех, тем более еще и тех, кто даже не родился. Высокоморальных людей в мире не так много. Их распределение по моральному критерию, наверное, имеет логарифмическую шкалу: низкой моралью обладают многие, высокой – меньшинство. Это неравенство должно бы обижать большинство людей более, чем неравенство в доходах и имуществе, но многие не придают значения морали. Одни люди, совершив какой-то поступок и сомневаясь в том, стоило ли это делать, не нуждаются в подтверждениях. Они, оказывается, вообще не ищут отрицания и доказательств своей неправоты! Найдя достаточное количество подтверждений в верности поступка, они более не ищут ни подтверждений, ни отрицаний [1].

Нарцисс беспокоится только, когда ему показывают, что он не так красив, как думает. Сам Нарцисс никогда не ищет опровержения своей убежденности в собственной высочайшей красоте и совершенстве. Глядя в зеркальце, он никогда не спорит с ним.

Слепое бегство от греха

Человек, сталкиваясь с тем греховным, что сам совершил, или с тем, что произошло независимо от него, ведет себя подобно ребенку, закрывающему глаза руками. Не важно, что делает при этом: шепчет молитвы, надеясь, что авось пронесет и все вернется к тому состоянию, которое было до этого, или что никто не заметит, что он сделал, как молят судьбу дети. В этих случаях человек понимает, что совершил нечто плохое, ненужное, вредное, грешное. Закрытие глаз руками – знак, что человек, как ребенок, не считает себя ответственным за этот грех и не готов за него отвечать. Способов закрыть глаза множество. Существует даже новое направление в психологии, исследующее способы «закрывания глаз, чтобы не видеть ничего плохого», – позитивная психология [2].

Прежде существовала негативная психология, когда человек был предоставлен своим негативным оценкам, страдал от воспоминаний о своих низменных побуждениях и поступках, о чем писал Фрейд. Позитивная психология позволяет вернуть внутренний мир человека в то состояние, которое было у него до Фрейда. Счастье человека арифметически равно сумме того, что дано ему природой: гены, семейные обстоятельства, исторические условия, того состояния, в котором он живет, в зависимости от различных личных обстоятельств (родственников, материального положения), и того, что он сам делает в жизни (работа, помощь ближним). Позитивная психология может помочь многим нуждающимся в психологической помощи. Однако необходимо осознавать, где можно применять эту психологическую технику, а где нельзя.

Человек всегда стремился к счастью. Эпикур нашел самый верный путь к нему: простые удовольствия и крайние ограничения во всем, что желанно. Этот путь неэффективен. Большинству простых людей не достаточно простых удовольствий. Если бы это была единственная нужда, мир бы давно жил блаженно, как собака, счастье которой в том, чтобы любимый хозяин был рядом, чтобы кормили хорошо и можно было развлекаться: бегать за мячиком или лежать и грызть косточку… Человек тоже может жить, как собака, счастливо и удовлетворенно. Так сидит на скамеечке старик, смотрит на играющих рядом внуков, на солнечный день, на все хозяйство, которое нажил. И он доволен, счастлив, ему уже не нужен успех, слава, он может отдыхать и мечтать… Позитивная психология помогает при депрессии. Но как жить обычному активному и вовлеченному во всю грязь обычной жизни человеку? Этому никто не научит. Счастье каждый должен находить самостоятельно.

Этические воззрения морального человека

С грехом возникают непреодолимые сложности. Несмотря на то что существует множество книг, написанных представителями различных конфессий о том, как надо понимать грех, какие его виды существуют, о грехе можно говорить только с точки зрения определенных убеждений, а не «просто так». О грехе надо признаваться в исповедальне. Многие люди и группы людей имеют различное представление о том, что такое грех, понимают различные поступки по-разному. Кроме религиозного описания греха, существует и философия добра, нравственная философия, этика – наука, рассуждающая о добре и зле безотносительно к конкретному поступку, историческим, национальным особенностям. Известно множество этических систем, моральных кодексов. Если суммировать, можно отметить, что основными «объектами» исследований этических философов были следующие:

1. Отношение человека к самому себе: борьба с плотскими влечениями, с эгоизмом; человек должен осознавать, что он выше животного мира и физиологии, следуя которой обычно совершает аморальный поступок.

2. Отношение человека к другим людям и живым существам: сострадание, сочувствие, солидарность – это все высокоморальные чувства и поступки. В главной ипостаси христианского мира осуществлена мысль, что человек должен отдать жизнь за всех.

3. Отношение человека к высшим божественным законам мира: почтение церкви, подчинение законам государства, следование заповедям Божьим – это тоже очень морально.

Нравственные чувства бывают различны, однако по существу они могут быть определены достаточно «узким образом». «Основные чувства стыда, жалости и благоговения исчерпывают область возможных нравственных отношений человека к тому, что ниже его, что равно ему и что выше его» [3].

Влияние религиозных идей и философских концепций о добре и зле значимо для каждого человека. То злое и дурное, что человек не может сам увидеть в себе и своих поступках, все равно может быть представлено ему как очевидный грех, как нечто неправильное, недоброе, поскольку существующие в обществе законы, известные требования морали, осуждение близких укажут на это и он согласится, оправдается или раскается, точнее, извинится.

Современный человек «живет» наследием множества культур, соответственно, и грех для него – это не нечто определенное, а сумма представлений о добре и зле, о всевозможных поступках, которые могут быть разными: добрыми для всех или эгоистичными, совершенными сознательно и намеренно или когда человек вообще не думал о добре и зле. «О караибах рассказывали, что это – добродушный, скромный, вежливый народ… Однако утонченная жестокость, с какой эти почтенные люди мучили своих военнопленных, пуская в ход нож, огонь и красный перец, и затем жарили и съедали их на торжественных пиршествах, подала повод к тому, что имя караиба (каннибала) сделалось на европейских языках синонимом людоеда» [4].

Самое кровожадное, дикое, зверское, негуманное представление о добром поступке было такое: человек – это воин, он должен ради выживания стремиться к увеличению могущества, например, съесть печень врага, и тогда он не только победит врага и избавится от опасности, но и увеличит свою мощь, поскольку вместе с печенью врага ему достанется в наследство дополнительная сила. «Употребляя тело человека или животного в пищу, он пребывает в уверенности, что приобретает не только его физические, но нравственные и интеллектуальные качества» [5]. Это, конечно, представление о добре, которое существовало только в первобытной культуре. Однако современному человеку тоже знакома сладость каннибала: «Съесть печень поверженного врага, чтобы увеличить свое могущество», например, если освободилось место начальника департамента и на вакансию претендуют двое или трое внутри организации, сколько могущества получит один из них, если не только займет это место, но попутно еще дискредитирует, уничтожит своих соперников в результате внутрикорпоративной схватки, борьбы за должность.

Список современных обывательских представлений о добре и зле, о греховных поступках очень обширен. А возможно, бесконечен…

Вот некоторые… И среди них есть мудрые, верные, нелепые, глупые:

? Наследственный, первородный грех, от которого не отмоешься. Спасает от него только вера в Спасителя, который искупил за всех общий грех. Кто не верит в Спасителя – еще более грешен, поскольку его некому спасти, а спасать надо, потому что все люди грешны.

? Не существует изначального врожденного греха. Каждый человек свободен и отвечает только за чистоту своей собственной жизни, он не унаследует грехов прошлых поколений. Даже грех отца не может перейти на сына.

? Существует список больших и маленьких грехов, за которые можно расплатиться. Нельзя совершать смертные грехи, они остаются навсегда как первородный грех. А обычные грехи – это не так страшно.

? От простительных грехов можно различными способами освободиться, например, купить индульгенцию, встать на колени и молить о прощении или построить детский садик.

? Каждый грех – это некая отрицательная величина, которая может быть нейтрализована положительным поступком равного или большего значения.

? От «обычного» греха можно очиститься, если осознать всю греховность содеянного и покаяться, душевно решиться больше никогда так не поступать.

? Если совершил дурной и греховный поступок, но действовал ради великой цели – греха нет.

? Если совершил греховный поступок не сам по себе, по своей собственной воле ради удовольствия, а был принужден другими или в силу обстоятельств – за грех не отвечаешь.

? Если согрешил, но нашел оправдание, можно сказать, что вовсе и не ты грешил.

? Если забыл, что согрешил, значит, вовсе и не грешил.

? Если согрешил, лучший способ избавиться от мук совести – согрешить еще больше, тогда прежний грех забудется.

? Каждый имеет полное право грешить, как ему вздумается; ни у кого нет права устанавливать критерии, что есть грех, а что нет. Тот, кто не нарушает закон и кто не пойман, – не грешен и не вор.

? Грех не в том, что преступил закон, а в помыслах.

? Обладать богатством – это великий грех перед Богом, но быть бедным – это грех перед людьми.

Пословиц о грехе множество. Слово «грех» так давно и так глубоко вошло в лексикон, что оно используется для объяснения порой разных понятий.

Грех заслуживает того, чтобы о нем говорили отдельно.

Сократ был казнен, поскольку совершал греховное действие – развращение юношества. Воспитанием юношества должно заниматься государство, так как оно зависит от того, чему научат граждан разные сократы.

Сократ – далеко не первый в списке преступников. И до него и после него были другие грешники. Через четыреста лет Христос был распят, поскольку поставил себя на место цезаря, позволил называть себя царем Иудейским. Лютер через два тысячелетия после Сократа согрешил, когда прибил знаменитые тезисы к дверям церкви, и этим впоследствии вызвал раскол западноевропейской церкви. Лютер – грешник, расколол церковь, выступил с критикой индульгенций – буржуазной практикой отпущения грехов согласно купленным индульгенциям, а не личной милосердной деятельности.

Лютер был не прав. Конечно, индульгенции – это отвратительно. Верующий человек должен сам осознавать свой грех, расплачиваться за него, страдать, очищаться. Покупать индульгенции стыдно. Однако ирония индульгенции в том, что если бы ее не продавали, возможно, никто бы вообще не думал о своем грехе! Средневековое христианство – это был рай земной! Грешный человек мог прийти в церковь, осознать свой грех – то есть просчитать, насколько он нагрешил, и выкупить прощение. Можно было даже выкупить прощение за еще несовершенный грех. А если бы не было в то время индульгенций? Человек бы не грешил? Скорее всего, большинство людей даже и не задумывались о том, грешат или нет, сколько нагрешили и как очиститься. Жили бы себе и жили, как живет большинство сейчас счастливых и непорочных граждан XXI в.

Развитие французской, английской и затем немецкой классической философии и могущество ее воздействия на умы отделили мораль от поступка, добро и зло от греха. Поступки начали анализировать отвлеченно, без самоосуждения отдельной личности. Так первобытные взгляды на добро и зло стали всеобщими представлениями о добре-зле, не о грехе, а, скорее, обо всем правильном-неправильном, правом-левом, отрицательном-положительном в нашей обычной жизни. Никто уже не смотрит на грех и праведность посредством образов, как древние греки, для которых грех воплощался в образах Клитемнестры, Эдипа, Менелая, Кассандры…. Грех перестал быть одной из основных категорий – «болезнь души»! Грех стал точкой зрения на правильное-неправильное. В итоге Ницше признал учение о добре и зле бессмысленным и вредным, поскольку, по мнению Ницше, добро – это поступок господина, зло – это поступок низкого человека, следовательно, никакой философии и метафизики в добре и зле нет и быть не может. У господ и у холопов – разная мораль [6].

Грех постепенно уходит из современной жизни, его вытесняют, заменяют другими понятиями, закономерностями, моральными правилами поведения. А может, нужно оставить место для греха в нашей душе?! Написать новые трагедии, какие писали Софокл и Эсхил о первообразах греха. Впрочем, конечно, такие образы есть и в современной культуре, правда, более мелкие, обыденные, земные. Например, «Фауст» Гете, «Дядя Ваня» Чехова, «Над пропастью во ржи» Сэлинджера, «Лолита» Набокова, многие герои романов Толстого и Достоевского живут греховно. Образы есть, однако они не живут в душе современных людей, как жили Эдип, Кассандра, Каин, Иосиф, Моисей. Практический, рационалистический подход к миру вытеснил потребность в «великих и ужасных образах», научил человека оправдываться, чтобы лгать самому себе, поэтому и образы стали возникать не из мира трагедии, а были взяты из обычной человеческой души, основной грех которой – это ложь, умение оправдываться, увиливать, вытеснять, «выводить грех за скобки», делать все что угодно, только бы не видеть собственный грех и не отвечать за него. Ответственность – это самое трудное в грехе. Каждый может грешить и находить оправдания. Отвечать за то, что сделал, – это может только необычный греховный человек. Без культа ответственности грех весь вышел. Исчез. Вместо греха возникла мораль, этические нормы, правила поведения, а грех стал капризом, случайным поведением, вызванным игрой страстей, которые иногда возникают в каждом человеке и обычно проходят сами собой. Современная наука развивается именно потому, что нашла место случаю, непредсказуемости, неопределенности в картине мира, которую создает, однако нравственные представления человека отстают на века. Мы живем не осознанием своих грехов, а следуем моральным заповедям как законам некоего идеального государства.

Мораль скучна, она не греет. Мораль указывает и принуждает. Этика добра-и-зла делит мир поступков на правильные и неправильные. Кто будет об этом думать? В средней школе не читают Канта, моральный императив большинству неведом.

Кому мешает грех?

Мешает дурной поступок! Зло ломает жизнь людей, а грех… Он не спасает, не помогает, сам по себе не вредит никому, потому что это не событие и не катастрофа.

Грех – это личная точка зрения на свои прошлые дурные помыслы и поступки! В такой интерпретации грех – конечно, не болезнь души, поскольку можно грешить и оставаться добропорядочным гражданином (достаточно научиться оправдываться), ведь когда душа больна и видишь свои будущие греховные поступки как совершенные, невозможно «оправдаться». Для этого нужен врач или священник.

Праведность и грех – любимые блюда русской моральной кухни

В русской культуре рассуждения о грехе занимают особое место. Русского человека хлебом не корми, дай порассуждать о грехе, покаяться. Впрочем так было только в прежней России времен Гоголя, Достоевского, Толстого. Начиная с советских времен, даже русский человек перестал каяться. Пришло другое время. Покаешься перед близкими – услышат чужие, донесут, карательные органы государства схватят тебя, твоих близких и осудят. Советский человек должен был быть безгрешным. Это, казалось бы, случайное событие: идеология всеобщего равенства и работа карательных органов, истребляющих всякое неравенство, произвели на свет невозможное – отвратительного, бездушного безгрешного человека. Прошло некоторое время. Умерла советская идеология, исчез пафос карательных органов, однако выжил «курилка» – остался жить безгрешный человек. Это очень важный момент развития человека, который, в сущности, не связан с какой-то определенной идеологией и используется в данной работе только для описания нового типа человека, лишенного личной ответственности за свои собственные греховные поступки. Советский человек жил в свободном мире советской демократии, он был ограничен в одном, но был свободен в другом. Любая демократия требует, чтобы гражданин был безгрешен. Советская демократия не только требовала, но могла и покарать грешника, расстрелять, отправить жить в поселения, посадить в тюрьму. Это небольшое отклонение как раз и позволяет увидеть «истинную суть» (фундаментальные пороки) демократии.

В терминологии бюрократии демократической системы указано: человек не должен нарушать закон, тогда он равен всем другим гражданам, следовательно, безгрешен. Общество не имеет права предъявлять к конкретному человеку никаких иных претензий, кроме тех требований, которые определены в законе. Даже в самые мрачные периоды в советской истории очень редко практиковался расстрел на месте, обычно бывал суд, работала «тройка» или даже прокурор наблюдал за следствием. Так что демократия даже в самых уродливых формах – это не тирания беззакония. Демократия – это всегда тирания закона. А в законе главное не сам закон, а «дышло». Куда кто как повернул – так и вышло. Мораль, долг, закон и греховность – это разные вещи. Они несопоставимы. Необходимо не смешивать эти понятия. Есть закон Оккама, но, с другой стороны, существует и противоположный закон, о котором почему-то не принято говорить: «Нельзя смешивать близкие понятия». В филологии существуют синонимы, но это только лукавая игра языка, филологическое баловство, поскольку синонимов нет и быть не может, каждое понятие имеет свое значение. Если в каком-то конкретном случае два родственные понятия, можно сказать, едины, в другом случае они совершенно различны. Ласковый и добрый – это не синонимы! Батюшка и отец – это не синонимы! Лягушка и жаба! Лягушка – царевна, а жаба – оборотень. Святой и непорочный – это не синонимы!

Религиозного человека осуждает не только святой отец (батюшка) в исповедальне, но он и сам себя винит за каждый дурной поступок, душа его горит и корит не только за те преступления, которые доказано, что он совершил, но и за помыслы, за то, чего не совершил, а должен был совершить, за уныние, за высокомерие, за зависть. В религиозной жизни к человеку предъявляется намного больше претензий, чем к гражданину в демократическом обществе, поскольку человек должен постоянно следить за своими поступками, желаниями, своей слабостью, чтобы не упустить момент, когда два стакана воды – горячей и холодной – перемешаются и лишат в дальнейшем всякой возможности вернуться к истокам первоначальных побуждений. Установка на безгрешность развращает современного человека, вынужденного видеть мир так, чтобы не замечать своей греховности. Нет науки о грехе, но существуют известные принципы. Если не хочешь замечать свой грех – не волнуйся, не увидишь, поскольку каждый раз легко можно найти различные способы того, как отвлечься, оправдать себя, омыться простым покаянием, которое помогает и смывает грязь, однако не очищает.

Русский человек отличается от человека западноевропейской культуры. Демократия – это не только система государственного устройства, это связанные с этим изменения в психологии, в мироощущении, в отношениях человека к другим людям. В демократическом обществе каждый человек свободен, все люди равны и каждый самоценен. Теоретически нужно уважать любого человека, поэтому так сильны движения в защиту различного рода меньшинств.

Русский человек никогда не жил в демократическом обществе. Братства, общины, товарищества были, но всеобщее равенство не признавалось государственной идеологией никогда. Русское общество всегда было иерархическим: в нем существует верхнее и нижнее. Человек, находящийся в нижнем ярусе, иногда мечтал попасть в верхний мир. Для этого готов был жертвовать чем-то. Жертвуя, совершал грех. Русский человек осознал греховность своей жизни – очевидное противоречие того, что есть, с тем, что должно быть. Живущий в верхнем мире не понимает, почему так живет, осознает это грехом и часто стремится снизиться, опроститься (но не опуститься). Обитатель нижнего мира часто мечтает возвыситься, подняться, сознает это желание греховным, поскольку, чтобы подняться, нужно чем-то жертвовать, а зачем подниматься? Это неясно и вызывает сомнение. Большинство русских понимают, что вверху совсем не лучше, чем внизу. Это убеждение настолько бесспорно, как утверждение, что «богатые тоже плачут».

В Западной Европе человек тоже уверен, что безгрешен, он ищет безгрешности. В культуре западноевропейской цивилизации сложились свои представления. Все люди равны, но если кто-то разбогател, в этом нет греха, поскольку существует масса способов, как можно быть социально полезным обществу, даже если ты богат. Если беден, в этом тоже нет греха. А желание разбогатеть – безгрешное, поскольку человек будет богатеть работая, трудясь, принося пользу другим, а не пользуясь ими.

Грех также можно трактовать как действия, которые совершает человек и за которые ему стыдно перед самим собой. В этом случае не все налоговые провинности и другие подобные правонарушения можно называть греховными. Однако при таком подходе видны другие грани ответственности человека и, в первую очередь, отпадения человека от самого себя. Так грешит тот, кто не подал руку ближнему, когда должен был подать, поскольку рано или поздно видит, понимает, соглашается, что этому нельзя найти оправдания.

Грех – это болезнь, это извращение человеческой природы. Такое понимание греха близко христианскому. Противоположность – это рассудительное отношение к греху. Как писал Лев Шестов: «Добродетельный человек есть рыцарь покорности» [7]. Ради добродетельной жизни человек обуздывает свою волю, живет законом, заповедями. Христианское «Грех есть беззаконие» [8] в этом случае торжествует в самом буквальном смысле: вне церкви нет спасения, и далее следует вся обширная христианская догматика.

П. Флоренский использует для определения греха также логические понятия: «Грех – в нежелании выйти из состояния само-тождества “Я=Я”, или точнее “Я!”. Утверждение себя как себя, без своего отношения к другому, – т. е. к Богу и ко всей твари, – самоупор вне выхождения из себя и есть коренной грех, или корень всех грехов. Все частные грехи – лишь видоизменения, лишь проявление самоупорства самости» [8].

В отношении современного «человека дела», грех – это только убыточный способ достичь цели. Грех – упущенная выгода, и не обязательно в финансовой сфере. Однако, наверное, в человеке остались и какие-то неиндивидуальные сверхличностные оценки добра и зла.

Если использовать терминологию прошлого века, вспомнить Фрейда, можно сказать, что грех – это осуждение поступков, намерений, мыслей и настроений самого человека со стороны его сверх-Я, контролирующего органа, который образовался в нем в процессе эволюции, воспитания, это то, что осуждает и наказывает, что ушло вглубь души человека. «Наше развитие идет в том направлении, что внешнее принуждение постепенно уходит внутрь, и особая психическая инстанция, человеческое сверх-Я, включает его в число своих заповедей. Каждый ребенок демонстрирует нам процесс подобного превращения, благодаря ему приобщаясь к нравственности и социальности. Это усилие сверх-Я есть в высшей степени ценное психологическое приобретение культуры… с изумлением и тревогой мы обнаруживаем, что громадное число людей повинуется соответствующим культурным запретам лишь под давлением внешнего принуждения, то есть только там, где нарушение запрета грозит наказанием, и только до тех пор, пока угроза реальна. <…> Многие культурные люди, которые отшатнулись бы в ужасе от убийства или инцеста, не отказывают себе в удовлетворении своей алчности, своей агрессивности, своих сексуальных страстей, не упускают случая навредить другим ложью, обманом, клеветой, если могут при этом остаться безнаказанными, и это продолжается на протяжении многих культурных эпох» [9].

Где стержень морали современного человека? В душе? В целостном и выстраданном мировосприятии или во внешнем законе: в морали или в требованиях внутреннего сверх-Я?

В русской философии одним из фундаментальных трудов по вопросам этики является «Оправдание добра. Нравственная философия» Вл. Соловьева [3]. Это обширная работа, в которой предложен анализ метафизики добра. Автор предлагает ответы на основополагающие вопросы: «Можно ли жить без добра и быть “абсолютно безнравственным человеком”»?

Ответ отрицательный.

«Каковы корни добра: стремление к личному удовольствию, что в определенных случаях совпадает с благом для всех?»

«Стремление к благу для всех, что в определенных случаях тоже доставляет удовольствие?»

Главное – понимание, что в жизни есть смысл; это оправдывает и определяет добро, формирует основу для нравственной философии.