Завет Влюбленных

– Боже, что с тобой?.. – обеспокоенно спросила Джоанна, пытаясь разглядеть, что происходит с его запястьем. Остальные тоже окружили его, перешептываясь в тревоге.

Сквозь боль Кьеран взглянул на свою руку.

– “Иветт?”… – хрипло прошептал он в изумлении.

– Все в порядке, – солгал он. – Наверное, этот индюк распылил тут какую-то заразу.

– Как думаете, ей больно? – тихо спросила Джоанна, указывая на накрытую клетку. – Девушке внутри.

– Это чудовище притащило бедную девушку силой, – ответил Конрад. – Представь себе, что он с ней делал.

– Отвратительно, – тихо сказала Джоанна, отворачиваясь.

– Действительно отвратительно, – прошептал Кьеран, сжимая кулаки. – Конрад, ты со мной?

– Я за любой кипишь, братишка, – ответил тот. – Но что мы собираемся делать?

– Я устрою небольшую диверсию, а вы постарайтесь отвлечь внимание, хорошо? – коротко ответил Кьеран.

Ребята переглянулись и согласились.

Мужчина сжал запястье, стараясь унять боль, затем опустил рукав, скрывая метку.

– Уж простите, кучка высокомерных тварей, но придется устроить маленькую встряску.

Кьеран решительно двинулся в сторону огромной клетки, возвышавшейся в центре зала, пытаясь её обойти, и остаться незамеченным.

– Куда это ты намылился? – раздалось у него за спиной, и кто-то грубо схватил его за рукав. Это была Джоанна. Резко развернувшись, он оттолкнул ее.

– Ты совсем спятил? – ошарашено выдохнула смуглая девушка.

– Я знаю, что делаю. Отвали и не мешай, – отрезал Кьеран и снова повернулся к клетке.

Шум вокруг места, в котором она очутилась настойчивый и угрожающий, словно предвестник бури, заставил Иветт резко обернуться, чуть не запнувшись о край каменной кладки. Ручка клетки бешено дергалась из стороны в сторону, словно одержимая злым духом, словно стоящий в коридоре человек, обезумевший от ярости, никак не мог справиться с проклятым замком. «Ведьма» – пронзила ее сознание ледяная мысль, словно удар хлыстом. Эта ужасная женщина, с лицом, словно высеченным из гранита, и глазами, в которых не отражалось ни капли сочувствия, вернулась, чтобы выполнить свою угрозу – избить ее до полусмерти, превратив в бесчувственную куклу. Или, что еще хуже, чтобы отвести ее к «Хозяину», этому таинственному и всемогущему деспоту, чье имя, словно темное проклятие, вселяло животный ужас в сердца всех обитателей этого проклятого места. Иветт, подчиняясь первобытному инстинкту самосохранения, в одну секунду, словно молния, пересекла тесную, убогую клетку, словно загнанная в угол лань. Схватила с пола оставленный ей тяжелый фарфоровый кувшин, украшенный дешевыми, выцветшими цветочками, и встала у двери, словно солдат, защищающий последнюю крепость. Она сжимала свое жалкое оружие так сильно, что костяшки пальцев побелели, а руки дрожали, словно осенние листья на ветру. Наконец-то, после томительных секунд ожидания, ручка, с громким щелчком, провернулась, и дверь, со скрипом и стоном, медленно распахнулась, впуская в комнату зловещую полутьму. В полумраке Иветт видела лишь расплывчатую тень – кто-то вошел внутрь, словно крался в ночи, готовый напасть в любой момент. Девушка, не раздумывая ни секунды, подалась вперед и, издав отчаянный, полный ужаса крик, замахнулась кувшином, готовая в любой момент обрушить его на голову чужака, словно палач, отправляющий преступника на эшафот. Вошедший в комнату человек, кто бы он ни был, оказался удивительно ловок и быстр, словно дикий зверь, однако, к его несчастью, недостаточно. Кувшин с силой ударил по вытянутой руке, когда он собирался схватить Иветт, словно поймать заблудшую птицу, а потом, не встречая сопротивления, с громким треском врезался в стену, оставив на ней грязный отпечаток и рассыпавшись на тысячи осколков. Осколки фарфора дождем посыпались на пол, а незнакомец, вскрикнув от острой боли, завопил, словно его режут живьем. Она, тяжело дыша и чувствуя, как дрожат колени, попятилась назад, словно отступая перед надвигающейся бурей. Затем, собрав в кулак остатки своего мужества, рванулась к двери, надеясь вырваться на свободу, сбежать от надвигающейся опасности. Но та, словно по чьей-то злой воле, вдруг захлопнулась сама собой, издав глухой, зловещий стук, и сколько девушка ни дергала за ручку – она даже не шелохнулась, словно была намертво приварена к двери. Небольшой источник света, наконец попавший в её обитель, позволил увидеть незнакомца. Перед ней стоял парень, чуть старше ее самой. Возможно, ему было лет двадцать пять, максимум двадцать семь. Внимание Иветт привлекли толстые кожаные ремни, которые крест-накрест обхватывали его грудь и плотно обвивали талию и бедра. Впрочем, сами ремни, казалось, служили лишь практической цели, удерживая на себе целый арсенал. Вот что действительно приковывало взгляд: оружие, которое можно было встретить явно не каждый день. Кинжалы причудливых форм, с рукоятями, украшенными замысловатой, словно кружевной, резьбой, заставляли сердце замирать от восхищения.

Взгляд Иветт невольно скользнул к его руке, и она заметила тонкую, змеящуюся полоску крови, алеющую на бледной коже, – несомненное свидетельство ее внезапной атаки. Разлетевшийся кувшин, судя по всему, оставил довольно глубокий порез. Она подняла глаза и встретилась с его взглядом. И, несмотря на сковавший ее страх и всю нелепость ситуации, Иветт не могла не отметить его поразительную красоту. Это был мужчина, словно сошедший с полотна старинного мастера. Светло-карие глаза, теплые и сияющие, словно отполированный янтарь, изящные скулы, подчеркивающие волевой подбородок, чувственные губы, с тонкими линиями по краям, длинные, пушистые ресницы, отбрасывающие легкую тень на бледные щеки. Густые, иссиня-черные волосы были небрежно собраны в низкий хвост, открывая безупречную линию шеи. Он был создан для того, чтобы позировать перед камерой, чтобы его образ увековечили на холсте или в мраморе. Он казался гостем из другой реальности, воплощением тех волшебных грез, которыми Иветт иногда позволяла себе услаждаться, чтобы на миг забыть о суровой, безрадостной действительности. Впрочем, в ее грезах прекрасный принц вряд ли бы осыпал ее проклятиями и размахивал окровавленной рукой перед самым лицом.

– Ты меня порезала, – констатировал он, похоже, исчерпав весь свой словарный запас ругательств. Его голос, на удивление, звучал приятно, с легкой хрипотцой и нотками удивления. – И, должен заметить, такой удар вполне мог оказаться смертельным. У тебя есть хоть малейшее представление, кого ты только что пыталась убить?

Иветт уставилась на него широко раскрытыми глазами, в которых плескались растерянность и страх.

– Ты Хозяин? – выдавила она, пытаясь хоть как-то прояснить ситуацию.

Он лишь пренебрежительно отмахнулся рукой, словно от назойливой мухи, не обращая внимания на алеющие капли крови, стекающие по его пальцам и падающие на пол, словно пролитые рубины.

– Да уж, обильная потеря крови. Вот это засада, – пробормотал он себе под нос, словно запамятовал о ее присутствии. – Исход мог бы быть и хуже, если бы я не был так чертовски хорош…

– Ты – Хозяин? – настойчиво повторила Иветт, отчаянно пытаясь понять, что происходит. С ее уст то и дело невольно срывалось иностранное: «Баас? Баас?»

– Хозяин? – переспросил он, выгнув бровь в притворном изумлении. Казалось, она задала ему чрезвычайно странный, почти нелепый вопрос. – Это… типа босс, да?

– Я… – Девушка ощутила, что ее реальность дала трещину, словно она провалилась в чью-то бредовую фантазию. – Полагаю, что да.

– Ну, тогда да, в каком-то смысле я – босс, – заявил он с самодовольной усмешкой, словно щеголяя новообретенным титулом. – За свою скромную жизнь я успел много чего освоить в совершенстве. Например, улицы Альентара знаю, как свои пять пальцев, говорю по-гречески так, что сами эллины позавидуют, разгадываю любые шарады, даже самые каверзные, и, смею заверить, держу градус тоже отлично. А как насчет женского пола? О, поверь мне, ни одна красотка не устоит перед моим обаянием.

Иветт окинула его пытливым взглядом, – и вслушивалась в каждое слово, пытаясь разгадать, что скрывается за этим напускным бахвальством.

– Боже, какой же я все-таки молодец, – продолжал он, – и почему меня до сих пор никто так не называл? Пора это исправить!

– А еще, похоже, ты отлично опустошаешь винные погреба, – не выдержала Иветт, стараясь скрыть дрожь в голосе. – Сколько ты выпил, прежде чем вломиться сюда?

Однако для пьяного незнакомец слишком уверенно держался на ногах.

– Спрошу прямо, – сказал он, слегка наклонив голову набок и прищурившись. – У меня ощущение, что я слышу знакомый греческий акцент?

На лице парня читалось искреннее удивление.

– Да, точно, теперь понял, акцент тебя выдает с головой, – пробормотал он, словно разгадал сложную головоломку. – Так как же тебя зовут, гречанка?

Иветт с явным недоверием посмотрела на незваного гостя.

– Я вас не отвлекаю? – раздался чей-то грубый голос из зала. И ткань, накрывающая клетку, упала на пол. Иветт похолодела, мгновенно узнав этот тон, с которым обращались лишь к ней. Этот голос принадлежал ему – настоящему Хозяину.

– Пошел вон отсюда! – рявкнул брюнет в ответ. Затем, вновь перевел свой лукавый взгляд на девушку. – Бегать умеешь? Потому что сейчас нам придется проверить, как хорошо ты это делаешь.

– Похоже, что да… – пробормотала она, осознавая неизбежность.

– А к нам тут гости пожаловали! – широко развел руками Винсент, самодовольно ухмыляясь.

По залу пронесся шепот, все с напряжением следили за происходящим. Винсент спрыгнул с возвышения и, приблизившись к Кьерану, впился в него хитрым взглядом.

– Что, хлебнул эликсира храбрости? Знал бы ты, как долго я ждал этого момента. – Проговорил он, наслаждаясь моментом. – Ты же понимаешь, почему?

– Могу только догадываться, – холодно ответил Кьеран. – Поэтому перейду сразу к сути. – Он поднял рукав, демонстрируя метку на запястье, предназначенную лишь для Винсента. Однако остальные, вероятно, догадались, что происходит. Шепот в зале стал громче и тревожнее.

– Ты не посмеешь! – процедил Винсент сквозь зубы.

– Это я-то? – притворно удивился темноволосый. – Да что ты, это воля богов.

В зале началось настоящее столпотворение, перераставшее в хаос, все с напряжением наблюдали за разворачивающейся драмой.

– Тише, тише, – хмыкнул Кьеран, делая шаг в сторону Винсента. Тот ответил тем же, словно защищая клетку. – Что ты сделал с этой девушкой? – Он кивнул на Иветт. – Что, поставил свою мерзкую метку? Ах да, ты же не способен на такое, ведь ты как минимум не бог, и как максимум – не получил ее согласия. Я прав?

– Ты не понимаешь, что творишь, колдун, – прошипел Винсент, стиснув зубы так, что желваки на его лице заходили ходуном, и попытался схватить Кьерана за воротник. Но тот легко увернулся и, ухмыльнувшись, оттолкнул Винсента, так, что тот полетел к своему трону.

– Прекратите немедленно! – крикнула Джоанна, вмешиваясь в их перепалку и пытаясь оттащить друга от клетки. – Ты сошел с ума, Кьеран?!

– О, моя ненаглядная Джо! – засиял Винсент, обращаясь к девушке. – Тебе понравился мой скромный подарок?

– Заткнись, мерзость, – процедил Кьеран сквозь зубы.

– Ну что скажешь, Джо? Оценила презент? – проигнорировал Винсент Кьерана, обращаясь только к Джо.

– Ты недостаточно постарался… – уклончиво ответила она.

– Что это еще значит? – в недоумении спросил Кьеран.

– А это значит, мой дорогой гость, что это я подарил вам с милой Джоанной эти прелестные метки. Тебе – её имя. Ей – твоё. Как она и просила. Правда, забыл упомянуть, что взаимная любовь в комплект не входит, – расхохотался Винсент.

В зале разразился громкий гул, и только Кьеран не знал что происходит.

– Что. Ты. Сделал? – Развернувшись, Кьеран бросился на Винсента, схватил его за грудки и прижал к решетке клетки.

– Лишь исполнил желание Джоанны, – Он поднял руки в притворном жесте капитуляции. А по телу брюнета пробежала дрожь.

– И с какой стати она вообще что-то у тебя просила?! – еле выдавил из себя Кьеран.

– Мы… партнеры, – ответил Винсент. А Джоанна лишь стыдливо отвела взгляд.

Кьеран резко повернулся к девушке, прожигая ее взглядом, полным отвращения и разочарования.

– Это правда?

– Да, Кьеран. – тихо ответила она, не поднимая глаз.

– Ты просто мерзкая предательница! – выкрикнула Меланта, а Конрад ошарашено уставился на них, не понимая, что происходит.

– Почему ты так поступила? – спросил Кьеран уже спокойнее, медленно приближаясь к Джоанне и заглядывая ей прямо в глаза.

– Да ведь и так понятно, чего я хотела, – проговорила она. – Я хотела, чтобы боги благословили нас. Хотела, чтобы ты был моим и любил меня.

“Он меня любит”, – повторяла она, пытаясь убедить себя в этом, цепляясь за каждое слово, хватаясь за эту мысль изо всех сил, как утопающий за соломинку. “Он меня любит. Любит. Любит”, – твердила она про себя как мантру, заглушая все сомнения, пока в голове не останется ничего другого.

– Ты звучишь, как заезженная пластинка, знаешь? – пренебрежительно заметил Винсент. – Ах, прости, снова залез к тебе в голову.

Его голос доносился, словно из-под толщи воды. Возможно, у неё просто звенело в ушах. Она даже не подняла головы, с мазохистским упорством продолжая терзать заусенец на большом пальце – кожа вокруг уже покраснела, а местами проглядывали маленькие ранки. Ее руки всегда были некрасивы – ни денег, ни времени не хватало на должный уход, все уходило на выживание. Когда и то, и другое появилось, то желание как таковое угасло.

Кьеран слушал ее и чувствовал, как кровь в его жилах закипает от злости. Отвращение, ненависть, разочарование – вот что он испытывал к еще вчерашней подруге. Он сжал кулаки.

– Ты просто идиотка, знаешь? И ради этого… ради этого ты готова была заключить сделку с этим ублюдком?! – прорычал он, указывая на Винсента.

– С этим “ублюдком” она была готова пойти на куда более серьезные компромиссы, – ухмыльнулся Винсент, приближаясь к Кьерану.

Кьеран перевел взгляд на Конрада и Меланту, посылая им немой знак. Затем резким движением отступил к стоящей и шокированной Иветт:

– К черту всё! Живо! – выпалил Кьеран, не дожидаясь дальнейших размышлений. Он подхватил Иветт на руки, словно пушинку, и метнулся к выходу. По залу разнесся грозный крик Винсента. Меланта и Конрад, словно стрелы, сорвались с места, бросившись за ними следом.

– Схватить! Доставить ко мне! Живо! – взревел лорд, и его голос эхом разнесся по залу, словно раскат грома. – Паршивые свиньи Ордена!

Не прошло и секунды, как Кьеран вылетел из зала, неся Иветт на руках, а за ним, словно тень, мчались Меланта и Конрад. Он бежал так быстро, что его ноги едва касались земли, словно он обладал сверхъестественными способностями, друзья же, задыхаясь, старались не отставать, преодолевая себя. Иветт вцепилась в его шею еще крепче, чувствуя, как бешено колотится его сердце. «Боже, во что же я вляпалась?» – пронеслось у нее в голове, и ее охватила паника. Позади них раздавались яростные крики, требующие остановиться, но Кьеран не собирался подчиняться.

– Сейчас я посажу тебя на лошадь, – тяжело дыша, произнес он. – Она у меня умница, сама доставит тебя в безопасное место, в наш Орден. Ты главное – не бойся и держись крепче, прокатишься с ветерком.

– А ты? – испуганно спросила Иветт, не отрывая взгляда от его лица, вглядываясь в его глаза, пытаясь разглядеть там хоть каплю сомнения.

Он заметил страх в ее глазах, успокаивающе сжал ее еще сильнее, и по его лицу скользнула едва заметная, но ободряющая усмешка.

– Я найду тебя, где бы ты ни была, обещаю. Не переживай. – И в его голосе прозвучала такая уверенность, что Иветт на мгновение успокоилась.

Они выскочили на улицу, пронизанную сумраком, и друзья Кьерана были уже рядом, готовые к бою. Кьеран, не теряя ни секунды, бережно посадил Иветт на спину резвой, как ветер, лошади и прошептал:

– Все будет хорошо.

Затем он дал коню знак, и та, словно почувствовав опасность и стремясь как можно скорее унести Иветт подальше от этого места, рванула с места, оставляя за собой лишь клубы пыли и ветра.

– А теперь начнется самая настоящая бойня! – донеслось до Иветт удаляющийся голос Кьерана, в котором она уловила едва слышную усмешку. В его руках уже сверкали смертоносные клинки, готовые вступить в схватку.

Вскоре Кьеран скрылся из виду, но до Иветт продолжали доноситься крики, глухие удары, звон стали, гул и грохот, предвещавшие кровавую битву. Лошадь неслась все быстрее и быстрее по тускло освещенной дороге, словно чувствуя опасность. Иветт поняла, что они уже довольно далеко от поместья и, кажется, в безопасности. По крайней мере, пока. Она огляделась по сторонам. В темноте трудно было что-либо разглядеть. Деревья стояли высокие, и тусклый лунный свет едва пробивался сквозь их кроны. Где-то вдалеке слышались тревожные звуки. Лошадь настороженно дергала ушами, прислушиваясь к ним.

Иветт сильнее сжала поводья, оглядываясь по сторонам в поисках опасности. Лошадь нервно топталась на месте, когда воздух рассек свист выпущенной стрелы.

– Вон она! – раздался вдалеке крик одного из воинов Винсента. – Ловите эту дрянь!

Первая стрела вонзилась лошади в ногу, следом последовала вторая. Кобыла, взревев от боли, сбросила Иветт с себя. Девушка вскрикнула, ударилась головой о землю, и в глазах потемнело. Она медленно открыла глаза, ощущая пульсирующую боль в висках, и увидела, как лошадь, пытаясь убежать, рухнула. Собрав остатки сил, она поднялась, и тут же бросилась в лес, надеясь потерять преследователей. Она пряталась за деревьями, в ужасе прислушиваясь к крикам солдат, которые неумолимо приближались, следуя по свежим следам.

Свет луны едва пробивался сквозь густую листву, не позволяя разглядеть хоть какую-нибудь тропу, и девушке оставалось лишь бежать вслепую, не зная куда. Силы быстро покидали Иветт, а по ногам разливалась тупая боль. Теперь она бежала медленнее, но ноги, казалось, сами несли ее вперед. Лес не кончался. Обессилев, она рухнула на сухую траву, издавая тихий стон. Затаив дыхание, она прислушалась. Громкий топот приближавшихся лошадей смешался со стуком ее собственного сердца. Ей оставалось только ползти, но даже на это сил едва хватало. Опираясь о кору дерева, она попыталась подняться, выдохнула и снова бросилась бежать, несмотря на адскую боль. Ржание лошадей эхом отдавалось в ушах, заставляя ее ускоряться. Кислорода в легких не хватало, каждое движение отдавалось болью. Колючие ветви с остервенением хлестали по лицу и рукам, оставляя болезненные царапины. Внезапно острая боль пронзила бок, и Иветт, споткнувшись о корягу, рухнула на землю, сильно ударившись рукой. Стиснув зубы, она предприняла еще одну попытку подняться, но тщетно. Затаив дыхание, она прислушалась. В лесу царила тишина, нарушаемая лишь легким шелестом листвы. Она надеялась, что преследователи потеряли ее из виду, но поиски, наверняка, продолжаются. Теперь нужно найти укрытие, чтобы не попасться этим демонам снова. Но попытки подняться раз за разом оказывались безуспешными.

– Где эта девка?! – раздался крик где-то сверху. – Что значит, исчезла? Прочесать весь лес и доставить ее хозяину! Это приказ!

Иветт лежала в густой траве на дне оврага и мысленно благодарила судьбу за то, что ее сбившееся дыхание было неслышно, и ее саму не видно этим тварям. Но она видела их силуэты сквозь деревья. Девушка коснулась пальцем метки на запястье, где было высечено чужое имя. Вскоре солдаты проскакали мимо. Неожиданно из-за деревьев донеслись таинственные звуки и треск ломающихся веток, пробуждая любопытство и страх одновременно.

– Эй, босс! Тут, кажется, кто-то прячется! – позвал один из солдат. – Любишь прятки? Мы тоже… – его голос становился все ближе.

Иветт замерла, сердце бешено заколотилось в груди. Она попыталась отползти, но неуклюже запуталась в высокой траве, издав предательский шум. Солдат схватил Иветт за волосы и рывком поднял с земли, приставив нож к ее горлу.

– Хозяин вроде говорил, что тебя нужно доставить живой? – прохрипел он. – Да. Вот только незадача – он ничего не сказал о том, что ты должна быть нетронутой, – он мерзко оскалился, обнажая гнилые зубы. Девушку затрясло.

Вдруг мучитель ослабил хватку, издав хрипящие и булькающие звуки, наполнившие лес. Иветт увидела, как алая кровь хлынула из него, пачкая ее платье, словно красная лента. Мгновение – и она заметила кинжал, торчащий из его шеи. Еще одно – и увидела лицо – «Кьеран?!»

Он стоял в нескольких метрах от них, и его пронзительный взгляд, словно бездонное море, был прикован к Иветт. С легкой хмуростью на лице Кьеран оттолкнул солдата, все еще цепляющегося за девушку, и бережно взял ее хрупкую, дрожащую фигуру на руки, словно держал самое уязвимое создание – хрустальную статуэтку, которая могла разбиться от малейшего прикосновения. В то же мгновение из засады, словно дикие звери, выскочили притаившиеся солдаты. Их намерения были очевидны, и они стремительно неслись к ним, разрывая тишину и нагнетая напряжение, словно предвестники надвигающейся бури.

Кьеран развернулся лицом к нападавшим, и прикрывая девушку своим телом. Клинки зазвенели, воздух наполнился металлическим грохотом сталкивающейся стали. Кровь орошала землю, но Кьеран уверенно противостоял нескольким врагам, не думая об отступлении. Его движения стали четкими, быстрыми, а взгляд – убийственно холодным. Он с легкостью парировал и отражал все атаки, его удары были сильны и точны. Не успев отбить одну атаку, он мгновенно переключался на другого противника. Солдаты, казалось, становились все неуклюжее, тщетно пытаясь пробить его оборону. Каждый контакт клинков рождал невидимые искры – бой превращался в танец, в котором он был ведущим. Уклонившись от удара справа, он развернулся, встретив противника ударом ноги. Тот рухнул на землю с такой силой, что воздух выбило из его легких. Он не испытывал ни малейшей жалости – в борьбе за жизнь и смерть не было места эмоциям. Взгляд Кьерана оставался сосредоточенным, мрачным и непреклонным. Внезапно один из солдат рискнул, бросившись с мечом прямо на Иветт. Кьеран ощутил, как его охватила волна ярости, и, не задумываясь, бросился наперерез, сбивая нападавшего с ног невероятным усилием. Солдат, едва поднявшись, тут же пошел в атаку. Кьеран, развернувшись словно смерч, снова вступил в бой. Его удары становились все смертоноснее – он не оставлял врагам шанса на выживание. Каждое движение было выверено, и он знал, что при любых обстоятельствах сможет защитить ту, для кого этот бой был невыносимо ужасен и непонятен.

– Эй, братишка, ты думал, мы позволим тебе одному тут геройствовать? – раздался голос Конрада. – Черта с два! – Он выхватил лук и с поразительной скоростью начал стрелять по нападавшим.

– Орите еще громче, придурки, – добавила Меланта, размахивая чем-то похожим на хлысты.

Парни, словно сыгранные музыканты, обменялись усмешками, и их взгляды, полные сдерживаемого веселья, переместились на солдат. Они понимающе переглянулись. Свистели натянутые луки, воздух разрывался от звона хлыстов, и в этом хаосе сливались воедино звуки и судьбы. На этой поляне, где смерть и жизнь переплелись – царило безумие. Где звенела сталь – лился пот и кровь.

Иветт не отрываясь наблюдала за их боем. Ее взгляд постоянно возвращался к Кьерану, который маневрировал среди врагов словно бесплотный дух. Каждое его движение было выверено и сосредоточено, он был бесподобен в бою. Каждое его действие – воплощение точности и грации, будто он исполнял изысканный танец на поле битвы. Шаг за шагом она восхищалась им, не веря, что кто-то может составить ему конкуренцию в этом смертоносном искусстве. Он словно погрузился в ритм сражения, черпая силу из самой бури конфликта, и его присутствие создавало ауру неоспоримого превосходства и непобедимости. Кьеран владел не только боевыми приемами, но и своими эмоциями. Со стороны казалось, что эта схватка – всего лишь очередная скучная рутина, но Иветт заметила мимолетную улыбку, скользнувшую по его губам.

Вскоре солдаты понесли большие потери, а те, кто еще сопротивлялся, в панике бежали с поля боя. Воцарилась тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием выживших.

– Фух, давно мы так не развлекались, а, брателло? – раздался легкий смех Конрада.

– Какое тупое прозвище… – скривилась Меланта, осматривая гору павших воинов Винсента.

– Э! – Конрад оскорблено возмутился, и легкий ветерок подхватил прядь его волос. – Никто и не говорил, что оно должно быть умным, – он устало оперся на ближайшее дерево, словно действительно выдохся после сражения.

– Ты просто не силен в этом, – ответила Меланта, убирая хлысты.

– Ну да, – отмахнулся Конрад и повернулся к другу, стоявшему чуть в стороне. – Братишка, ну ты и постарался!

– Тут я соглашусь с тупицей, – поддакнула Меланта. – У нас давно не было таких вылазок, и Кьеран, ты превзошел себя!