Китовая эра

– Ты говоришь как учёный, – хмыкнул Уон.

– Ну а я кто? Не учёный? – удивился Уол.

– Ты учёный, а это сказка. Вот и всё.

– В каждой сказке есть доля правды… – задумчиво протянул Уол и посмотрел вдаль: над серым горизонтом, где уже прошла гроза, занимался блёклый сизый рассвет.

– Как думаешь, мы встретим их? – тихо спросил Уон, тоже поглядывая на небо между островками. Гроза сбавила свои обороты, и теперь из облаков на братьев мелкими слёзками падали пресные капельки, да кое-где ещё порыкивал гром. Только море не унималось.

– Их – это кого? – не понял Уол.

– Ну… их.

– Ты про разумных обезьян?

Уон коротко кивнул.

Все киты, даже не учёные, знали про цивилизацию разумных обезьян. Подтверждения её существования находили учёные со всех уголков океана, а вот вымирания – нет.

– Не знаю, Уон, честно, – со вздохом сказал Уол. – Вероятность очень мала, так что не надейся напрасно.

– Опять ты за своё, – фыркнул Уон. – Не читай, не мечтай, не надейся, не фантазируй…

Уол усмехнулся куда-то в воду.

– Я просто реалист и учу тебя тому же, раз ты идёшь по моим следам.

– Паршивый какой-то из тебя реалист выходит, если честно, – обиделся Уон. – Учитель тем более.

– Прости, – легко улыбнулся Уол. – Я по привычке.

– По привычке становишься паршивым учителем-реалистом?

– Можно и так сказать.

Помолчали. Оба с удовольствием подставили лица прохладному осеннему дождю и теперь слушали отдалённые помягчевшие раскаты грома в небе, казавшемся им тогда таким низким. А ещё оба думали о цивилизации разумных обезьян, и что-то таинственное окутывало их сердца, как окутывает туман едва заметное с воды и такое далёкое побережье.

– Вообще-то мечтать полезно, – сказал вдруг Уол. – В конце концов, именно поэтому мы и идём в поход.

– Всё ещё не могу поверить, что ты так быстро сдался.

Уол грустно улыбнулся.

– Да я и не особо боролся, если честно. Конечно, я хочу видеть тебя рядом – удивительно, как ты этого не понимаешь. В каждом походе, поверь. Просто… Наверное, я слишком боюсь, что как-то не оправдаю твоих ожиданий.

– Ты о мечте?

– Ну разумеется – о чём же ещё? – вздохнул Уол. – Мечта – это хорошо. Мечта – это прекрасно. Но мечты не всегда сбываются.

– Опять…

– Да-да, прости. Я постараюсь больше не говорить об этом, просто… Знаешь, так хочется, чтобы мечта сбылась. Правда, всем сердцем хочется! Я ведь тоже мечтаю их увидеть!

– Их – это кого?

– Разумных обезьян. Хотя бы увидеть… Это же так… Так… Не знаю, как, мне не хватает слов.

– Да, было бы здорово, – тоже вздохнул Уон. – Подумать только, другая цивилизация…

– …Которая существовала рядом с нами…

– …И, возможно, существует до сих пор.

Оба синхронно вздохнули. Что-то большое и необъятное вдруг встрепенулось в их душах от этих слов.

– Просто, понимаешь… – снова заговорил Уол. Уон устало цыкнул и закатил глаза.

– Уол, давай ты сейчас выскажешь свои мысли по этому поводу в последний раз, и в походе я их больше не услышу.

– Хорошо, – легко согласился Уол. – Понимаешь, когда ты всё время готовишься к худшему и это худшее всё-таки случается, принимать его не так больно, как если бы ты… Если бы…

– Надеялся на лучшее? – подсказал Уон.

– Именно.

Уон хмуро кивнул.

– Всё. И больше об этом ни слова, договорились?

Уол слабо улыбнулся.

– Договорились.

Они ещё немного повалялись в воде, ловя собой высокие вспененные волны и пуская ртом пузыри. Походило на маленькие вулканчики, которых на морском дне было в изобилии.

– Папа наверняка уже проснулся и увидел, что нас нет, – как бы между прочим заметил Уон.

– Вполне возможно.

– И что мы скажем? Что опять пошли смотреть грозу?

– Нет… – чуть прикрыв глаза, протянул Уол и подставил лицо прохладному порывистому ветру. – Мы пошли не смотреть грозу… Мы пошли её чувствовать.

– Да папа и так это понял, наверное, – хмыкнул Уон. – Если он тоже вчера смотрел новости, конечно.

– Смотрел, – кивнул Уол. – Мы вместе смотрели.

– Что там, кстати?

– М?

– По прогнозу погоды.

– На когда?

– На через две недели. В поход в какую погоду идти будем?

Уол потянулся, вспоминая прогноз, и коротко зевнул.

– Здесь будут дожди и довольно прохладно, а там, куда мы пойдём, немного теплее.

– На суше всегда теплее, чем в воде?

– Ну да. Практически.

– И насколько?

Уол недовольно фыркнул.

– Узнаешь скоро сам. Я что? Я знаю, что ли?

– Ну вещи-то мне какие брать?

– В поход, Уон, тем более, такой серьёзный, надо брать разные вещи, желательно на круглый год, а не плыть в одном комбинезоне с капюшоном, как ты.

– Чем тебе не нравится мой комбинезон? – ощетинился Уон. – Он удобный. И у него есть огромные карманы. Да ты сам в таком же!

– Ну да, но… Кто знает, сколько в итоге может продлиться экспедиция.

– Ты говорил мне про три недели.

– А ты, видимо, меня не слушал, – сердито отвернулся Уол. – Всякое может случиться. Я вот ни на секунду не поверил в эти «три недели», ещё когда их только объявили, – Уол задумчиво запустил пальцы в песок и просеял его. – Три недели… Что такое три недели для похода на сушу? Да ничего! Миг, пустяк! Что можно узнать за три недели? Смысл тогда вообще идти на сушу, если тебе отведено всего лишь три недели на то, чтобы… Чтобы что? За три недели можно только приплыть к суше, выйти на побережье, посмотреть на неё, покормить чаек и уплыть. Всё, больше ничего. Можно ещё умудриться попасть в неприятности, но это надо обладать прямо-таки огромным везением.

Уол рассердился не на шутку. Уон замялся.

– Ну… Сам же говорил, что территория неизвестная…

– Так она и останется неизвестной, если организовывать походы по три недели! – запыхтел в воду Уол. – Как минимум три месяца – слышишь, месяца, а не недели! – вот какой срок должен быть у настоящего, хорошего, достойного похода, если хочешь знать моё мнение. А не эти жалкие три недели…

– Как хорошо, что ты не веришь, что мы ими обойдёмся, – снисходительно хмыкнул Уон, закапывая хвост в песок. Мимо него прополз большой коричневатый краб с четырьмя клешнями.

– Да, пожалуй и так, – согласился Уол. – Это обнадёживает.

– Но нельзя же с места в карьер, – продолжил Уон. – Сейчас сходим на три недели, потом на два месяца, а потом, глядишь, и на год экспедиции появятся!

– Это-то да, – опять согласился Уол. – Знаешь, чего я жду? Появления постоянной биостанции на суше.

– Так у нас же есть уже.

– Нет, та на побережье, в море на мелководье, по сути, а я говорю про сушу. Прям на суше, понимаешь? В самом её сердце.

– Ну, это сложно, наверное, – сказал Уон.

– Конечно, сложно! – весело воскликнул Уол, как будто только что сказал: «Это же элементарно!»

– И строить долго… – задумчиво продолжил Уон.

– Ага.

– И опасно…

– Естественно!

– Ну не знаю, – заключил Уон. – Как по мне, три недели для начала – вполне себе нормально. Не больше, не меньше – в самый раз. В конце концов, сам говорил, что мы не знаем, с чем там столкнёмся. Вдруг разумные обезьяны окажутся не такими уж и разумными.

– Ну нет, – задумчиво хмыкнул Уол. – Может, не такие разумные, как мы, но мозг у них имеется. Машины даже какие-то делали…

– А ты видел их?

– Машины-то? – Уон кивнул. – Видел. Там много всяких: больше всего каких-то железяк, похожих на перевёрнутую ракушку. Учёные сделали предположение, что они на них плавали, раз их больше всего в морях и океанах. Но мне другие понравились, их меньше: похожи на железных альбатросов.

Уон глубоко вздохнул.

– Железные альбатросы… – мечтательно протянул он, запуская свои длинные синие пальцы в песок. – Зачем они? Летали?

– Скорее всего, но какие-то они маленькие.

– Это просто мы для них большие.

– Может быть. Там даже наши трамваи есть, кстати.

– Правда? И зачем им они?

– Тоже плавали на них, наверное.

– А перевёрнутые ракушки?

Уол задумался.

– Ну те над водой, а эти… Под, наверное. Не знаю.

– Наверное…

– Но те машины, что на китов похожи, мы у них позаимствовали, это факт. Уж не знаю, как они их использовали, но трамваи из них получились отличные.

Уон перевернулся на спину и посмотрел в чуть просветлевшее небо. Тихо не было: кидались друг на друга разгорячённые грозой волны, где-то рядом ещё шептал дождь, и после коротких вспышек молний порыкивал гром.

Оба, и Уон, и Уол, почувствовали, как мысль об экспедиции постепенно наполняет их и даёт осознать себя в полной мере: они идут в поход на сушу. Не просто пройтись по реке, а прямо в самое её сердце. В ту сторону, где пару лет назад в последний раз видели разумных обезьян. Они идут туда не одни: у них есть команда. Команда дружная, состоящая из старых друзей – китов поколения, выросшего на известиях о цивилизации разумных обезьян. Это были киты, в детстве которых снимались документальные фильмы про останки другой цивилизации. Это были киты, которых по школьной программе возили в музеи, где залы были посвящены только ей – вымершей, как тогда считалось, цивилизации другого разумного вида. И, в конце концов, это были киты, которые застали тот самый экстренный выпуск новостей и срочно включённый прямой эфир, который одновременно передавали по всем каналам, телевизорам и устройствам: тот самый эфир, на котором совершенно чётко были видны идущие вдоль береговой линии представители другой цивилизации. Миллиарды китов со всех океанов, затаив дыхание, смотрели на десяток разумных обезьян, а те, в свою очередь, с надеждой махали им в большие объективы камер. Потом один из китов попробовал установить контакт – и всё это в прямом эфире, – но обезьяны, видимо, испугавшись, убежали обратно в глубь суши. Однако этого было достаточно: миф о вымирании цивилизации был развеян. И началась работа.

– А вдруг мы опоздали? – робко спросил Уон, повернув голову к брату. – Вдруг те обезьяны, которых видели пару лет назад, были последними?

Уол ничего не ответил. Помолчали.

– Всё может быть, – сказал он наконец. – Именно за этим мы и идём: выяснить, что произошло. Кто они. Что они. И как мы можем помочь.

– Выяснить, – грустно вздохнул Уон, – или, наоборот, только потеряться в догадках.

– Но разве это не прекрасно? – спросил Уол. – Разгадывать неразгаданное? Отвечать на неотвеченное?

– Прекрасно, – согласился Уон, – но порой тайна так тяготит!

– В этом и прелесть тайны, – хмыкнул Уол. – Порой разгадка…

– Уол, – предупредил Уон, бросив строгий взгляд на брата. Уол хохотнул себе в усы.

– Да-да, я помню. Порой я забываю, что ты такой же взрослый, как и я. Прости?

– И философ из тебя тоже паршивый, – заключил Уон под смеющееся бульканье брата.

Глава 3. В добрый путь

Две недели прошло, будто их и не было, и в то же время они протекли, словно тающий на солнце ледник, то есть очень медленно. Но время идёт, это никак не изменить и не переделать, минуты складываются в часы, часы в дни, а дни в недели, а потому и тот самый день, когда команда должна была отправиться в поход на сушу, не мог не настать.

– Волнуешься?

– Угу.

Уон шмыгнул носом. В ластах появилась какая-то странная необъяснимая слабость.

– Не волнуйся, я с тобой.

– Советчик из тебя тоже паршивый, Уол, – глубоко вздохнул Уон, но всё-таки почувствовал, как слабость в плавниках постепенно отступает. Он нервно оглянулся – родителей не было. – Может, они заблудились?

– Они вырастили нас с тобой, как думаешь, они смогут найти дорогу? – спокойно возразил Уол, но по глазам было видно, что он думает то же самое. «В таком большом автопарке – вполне возможно, что нет», – синхронно подумали братья, коротко переглянулись, но ничего не сказали.

– Мы в первый раз тоже не сразу нашлись… – промямлил Уон, снова оглядываясь по сторонам, и с надеждой посмотрел на большие вокзальные часы: минутная стрелка, казалось, всё ускорялась и ускорялась.

– Ничего, разберутся, – тихо сказал Уол, однако как-то не очень уверенно.

Прошедшие две недели братья буквально жили на биостанции, возвращаясь домой только на ночь, и то не всегда. Последнюю ночь, как и положено было всем участникам похода, они провели там же: специально, чтобы никто не опоздал.

– Что как, ребята? – добродушно улыбнувшись, спросил братьев подплывший к ним полноватый гренландский кит. – Забрать ваши чемоданы?

– Привет, Алу, – улыбнулся ему в ответ Уол. – Да, будь добр. Тебе помочь?

– Да ты что, – весело хмыкнул Алу. – Обижаешь. Сам справлюсь, уж поверь.

– Ты случайно не видел наших родителей? – скривился Уон. – А то мы уже все извелись…

– Ваши-то? – почесал голову Алу. – Не видел, но, я думаю, застряли у второго выхода. Путаница с пропусками. Идите, проверьте, а то времени уже мало осталось…

Повторять два раза не пришлось, и братьев как волной смыло.

У второго выхода действительно была очередь. Все толкались и что-то недовольно бубнили, отчего в зале стоял тихий монотонный гул.

– Ну… – расстроенно протянул Уон. – Мы так их никогда не найдём.

– Как рыбы в стае, – мрачно заключил Уол и попробовал подняться чуть выше, но толку это не дало: безликая толпа осталась безликой толпой.

– Уон! Уол! – услышали они знакомые голоса. Родители стояли практически в начале очереди и старательно пытались продвинуться дальше, но у них это плохо получалось.

– Вечно эта путаница с пропусками! – выразил своё недовольство Уол, когда подплыл ближе. – Сколько в походы хожу, а каждый раз одно и то же!

– Бывает, что поделать, – флегматично заметил папа. Мама медленно зевнула и прикрыла глаза.

– Отправляетесь в поход в такую рань… – протянула она, крепко зажмурившись. – Ну ничего, по дороге доспите.

– Да уж обязательно, – хмыкнул Уон и скосился на брата. Тот мастерски сделал вид, что не заметил этого.

– Ну что мы вам можем пожелать? – опустив взгляд на хвост и похлопав себя плавниками по животу, начал папа. – Удачи, пожалуй, да и только: всё остальное вы и сами знаете, да и мы уже желали…

– Только осторожнее, китики мои, – вставила мама. – Лишний раз, куда не надо, не суйтесь…

– Да, мама, – синхронно с глубоким вздохом сказали братья. Каждый раз одно и то же.

– Чтоб всё у вас получилось, – продолжил папа. – Подумать только, поход на сушу! Когда я был таким, как вы, мы даже подумать не могли, что когда-нибудь…

– Только осторожнее, косатики мои, – опять вставила мама. – Напрасно опасностям себя не подвергайте…

– Да, мама, – вздохнули братья. Всё как всегда.

– Ну и, это самое, – кашлянул папа. – В общем, да прибудет с вами сила и мудрость всех китов мира.

Большие вокзальные часы пробили без пятнадцати шесть утра.

– Двенадцать, тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать, итого… Шестнадцать чемоданов, все на месте! – крикнул Алу с улицы куда-то внутрь автобуса. – Можем отправляться!

Если вы подумали, что в команде было шестнадцать китов, то ошибаетесь: на каждого кита приходилось по два чемодана.

– В добрый путь, – тихо и как-то грустно сказал, глядя в окно, горбатый кит справа от водительского кресла. Затем он обернулся и посмотрел через плечо на своих товарищей: все уже расселись и ожидали отправления. Команда была одета в одинаковые голубые комбинезоны с большими карманами и капюшонами, на спинах и животах красовалась надпись «ЭРА». Только Уон был одет в комбинезон цвета вырвиглазной фуксии и невольно привлекал к себе внимание. – В добрый путь.

И Алу, дождавшись твёрдого кивка капитана, завёл автобус.

– Друзья, – вдохнув поглубже, начал горбатый кит. – Мы с вами отправляемся в важную и несомненно опасную экспедицию, и я очень надеюсь, что все вы понимаете, на что идёте…

– Началось, – тихо буркнул себе под нос Уон и отвернулся к окну. Там быстро-быстро мелькали огни большого города и плыли пузатые трамваи.

– Всё как обычно, – так же тихо согласился с ним Уол. – Ничего не меняется.

– …а если не понимаете, то стоит сойти прямо сейчас, – горбатый кит прервался, обернулся, как будто действительно хотел увидеть желающих выйти, и вдруг действительно заметил поднятую руку. – Да?

– Я видела, мы проезжали рыбный, можно остановить на секунду? – тоненьким голоском спросила красивая белуха с последнего ряда. – А то я не успела поесть.

Капитан облегчённо выдохнул и отвернулся.

– Не смешно, Ойлэ.

– Ты сам спросил, вообще-то, – горбатый кит хотел было что-то сказать, но не успел. – Ну неужели ты правда думаешь, что кто-то здесь собирается отступать, Аун? – спросила Ойлэ и по-доброму улыбнулась. – Ты столько раз вёл нас в экспедиции, как ты ещё можешь в нас сомневаться?

Аун не сразу нашёлся, что сказать.

– Я не сомневаюсь в вас, друзья, просто должен был убедиться. И вообще, это был риторический вопрос! Итак, на чём я остановился? Ах да, – Аун кашлянул и продолжил: – Я, как капитан нашей команды, несу ответственность за всех вас и наш поход в целом, однако мы все ступим на неизвестную нам территорию, и никто не знает, с чем мы там столкнёмся…

– Аун, дружище, – не вытерпел Уол. – Может, хватит нагнетать обстановку? Мы знаем, на что подписались, пояснений в виде занудных торжественных речей нам не нужно. Будь так добр, не мешай наслаждаться видом из окна.

– Да и сам бы отдохнул, что ль, – добродушно согласился Алу, обрадовавшись, что кто-то решился прервать капитана. – А то путь не быстрый, успеешь ещё устать.

– Ладно, – буркнул Аун. – Могли бы и «спасибо» сказать, я ведь так долго её сочинял… Если кто-то захочет почитать, обращайтесь! – крикнул он в салон, но все как-то остались равнодушны.

Алу включил незамысловатую весёлую музыку, и многие стали пританцовывать ей в такт. Аун вздохнул, опустил взгляд на документ перед собой и со странным удовольствием перечитал его. Это был их договор.

«Научно-исследовательская экспедиция «Сушь. ЦРО (Цивилизация разумных обезьян)»Организатор: биостанция ЭРА (Экспериментальное Разведывательное Агентство)Команда: КИТ (Команда Интеллектуального Труда)Состав команды:Ау́н – капитан, учёный, горбатый кит.Алу́ – водитель, учёный, гренландский кит.Ие́н – учёная, косатка.Ае́н – младшая сотрудница, косатка. Доброволец.Уо́л – учёный, синий кит.Уо́н – младший сотрудник, синий кит. Доброволец.Ална́ – врач, сейвал.Ойлэ́ – врач, белуха.Рассчитанный срок выполнения: три недели. Возможны отклонения и поправки».

Внизу, по старой устоявшейся традиции, берущей своё начало ещё в глубокой древности, было написано:

«Да прибудет с вами сила и мудрость всех китов мира».

А напротив каждого имени стояла подпись.

– Аун, не сутулься.

Аун на мгновение выпрямился, но тут же принял прежнее положение.

– Тебя это тоже касается, Уон.

Уон выпрямился, но, в отличие от Ауна, так и остался.

– Аун! – Ална подплыла к капитану и слегка хлопнула его по спине. – На тебя страшно смотреть со стороны. Смотри, какой горб уже отрастил!

КИТ стояла в большом просторном зале одного из филиалов биостанции ЭРА вблизи побережья и ожидала свой корабль, который по ту сторону высокого стеклянного окна в последний раз осматривали на возможные повреждения. Ойлэ нервно доедала рыбу, боясь не успеть до посадки.

– У меня анатомия такая, – устало вздохнул Аун, потирая спину. Пока мало кто из его знакомых принял тот факт, что «горбатый кит» – это не просто название.

– Ну да, анатомия, – хмыкнула Ална. – Конечно, если постоянно за документами сидеть, и не такая гора вырастит!

Аун ещё раз устало вздохнул.

– Забудь, друг, – весело шепнула ему Аен, когда Ална отплыла на приличное расстояние. – Мы-то знаем, что нет у тебя никакого горба.

– И вовсе ты не сутулый! – улыбнулся Алу. – Просто сильно выгибаешь спину, когда плывёшь.

– И на том спасибо, – мрачно сказал Аун, складываясь чуть ли не впополам. – Кстати, я не видел твоих родителей сегодня, Алу. С ними всё в порядке?

– Да, с ними всё хорошо, – добродушно отозвался Алу. – А что такое?

– Да нет, ничего, – с облегчением, которое почти сразу же сменилось растерянностью, сказал Аун. – Просто они не пришли провожать тебя, вот я и подумал…

– А, ерунда, – отмахнулся Алу, ничуть не смутившись. – Они никогда не приходят провожать меня в походы, если помнишь.

– Да, я помню, но ведь это не обычный поход – это всё-таки поход на сушу… – наверное, Ауну надо было бы остановиться, и он это чувствовал, но не мог. Да и то, с какими лёгкостью и простодушием говорил об этом Алу, не могло не сделать своё дело.

Алу пожал плечами.

– Они считают, что это всё не всерьёз, наверное, – он задумчиво почесал затылок и хмыкнул. – Ну посмотри на меня. Разве похож я на солидного учёного? – Алу ласково и по-доброму улыбнулся. – Я скорее похож на пекаря в булочной, чем на того, кто идёт в поход на сушу.

Аун открыл было рот, чтобы что-то ответить, но в этот момент его кто-то позвал, и ему пришлось отойти, оставив Алу без ответа.

– Жалко, – тихо заметила Аен, заметно погрустнев. – Как можно не воспринимать поход на сушу всерьёз?

Алу глубоко вздохнул.

– Не знаю. Наверное, только мне это событие кажется таким важным и величественным. Пройдёт какая-нибудь сотня лет, и в походе на сушу не будет ничего необычного.

– Не говори так… – совсем уж расстроилась Аен. – Что значит «ничего необычного»?

– Ну, вот так, – хмыкнул Алу. – Как полёты в космос. Тоже ведь не в диковинку.

– А как по мне, в диковинку, – возразила Аен. – Вроде давно уже полетели, а всё равно странно… А может, они не поняли?

– Ты сейчас о чём?

– Ну, может, ты не так им объяснил, что идёшь на сушу, и поэтому они не пришли?

Алу грустно усмехнулся.

– Да как не поняли? – спросил он скорее сам себя. – Я им не один раз говорил прямым текстом. Мол, «иду на сушу» – так и говорил. С командой, говорю. С учёными. И я везти буду.

– А они что?

– «Угу».

– И всё?

Алу оглянулся по сторонам: все разбились на непроизвольные пары и тихо болтали между собой кто о чём.

– Знаешь, я обычно на этом не зацикливаюсь, – тихо сказал Алу, глядя на Аен большими тёмными глазами. – Такой уж я кит, не обидчивый… Хотя кого я обманываю? Конечно, мне обидно. Просто через пять минут забываю.

Повисла небольшая пауза.

– Так и? – участливо спросила Аен, не дождавшись продолжения. – Что ещё они говорят?

Алу нахмурился. Тут, наверное, надо понимать, что фразу «Алу нахмурился» можно считать соединением противоположных друг другу понятий.

– Через пять минут, как покажут что-нибудь научное по телевизору, начинают рассказывать, какие ребята из ЭРЫ молодцы, – мрачно сказал Алу. – Как будто я не из ЭРЫ. Наверное, тоже, как я, забывают.

Помолчали.

– Знаешь, Алу, – тихонько сказала Аен, потупив взгляд. – Я не считаю, что ты похож на пекаря из булочной. Для меня ты такой же солидный учёный, как Аун, Иен и Уол, и для всех нас тоже.

– Спасибо тебе, Аен, – светло улыбнулся Алу. – Ты самая лучшая косатка на свете!

– Команду Интеллектуального Труда, более известную как КИТ, просим пройти на посадку на борт корабля «Сушь», – объявил, как казалось тогда всем участникам похода, спустя вечность через динамик мелодичный женский голос.

Ойлэ в спешке сунула остатки креветок себе в рот и подплыла к остальным. Аен по привычке нервно глянула на Иен, как бы ища подмогу, да и все остальные тоже как будто сразу собрались и сжались.

– Волнуешься? – шёпотом спросила Иен, глянув на сестру. Та слабо кивнула. – Я тоже. Но знаешь, что? Из двоих волноваться должен кто-то один.

– Это ещё почему?

– Ну… – Иен усмехнулась и искоса посмотрела на корабль за окном. – Так экономнее, не находишь? На волнение и так тратится слишком много энергии, а тут в два раза больше.

– Пожалуй, – деловито хмыкнула Аен и кивнула. – Экономнее было бы вообще не волноваться.

– Да, но это очень трудно, практически невозможно, – возразила Иен. – Не волноваться не получится, но… Если уж кому-то из нас и придётся волноваться, давай это буду я, хорошо? Я буду волноваться за тебя, а ты ничего не бойся и иди вперёд.

– А как же ты? – одними губами спросила Аен. – Тебе не будет страшно?

– Мне? – переспросила с улыбкой Иен. – Ни капельки! Знаешь, почему?

– Почему?

– Потому что я буду смотреть на тебя и твои успехи, и они будут прогонять мой страх.

– Уверена? – не очень уверенно, в свою очередь, переспросила Аен, искоса глядя на сестру. Та улыбнулась одними краешками губ.

– Даже если мне всё равно будет страшно, я, по крайней мере, буду знать, за что я боюсь.

– Да, – кивнула Аен каким-то собственным мыслям и тоже улыбнулась. – Наверное, когда знаешь, за что идёшь, идти не так страшно.