Опальная невеста дракона, или Попаданка в бегах

Ну не может же быть так, чтобы суд проходил только с участием стороны обвинения. Или может?

– Будет тебе защитник. Сейчас и познакомитесь! – отчего-то веселится дознаватель. А в его глазах блестит какой-то странный огонек.

К чему бы это? Мне совсем не по душе его злорадная усмешка.

– Выводите эту дуреху. – Мужчина отдает команду амбалам.

И те сопровождают меня сначала к выходу, а затем по темной винтовой лестнице с такими крутыми ступенями, что я боюсь оступиться в этом полумраке.

Убьюсь тут еще до суда, и все будут счастливы.

Нет уж. Не дождетесь!

Да и вообще, зачем целых два «шкафа» для такой маленькой меня? Или они думают, что я могу сбежать?

Полагаю, что такое тут вообще невозможно. Вон какая высоченная каменная стена была видна из окна вместо забора. Такую не перепрыгнешь, не перелезешь.

На улицу меня не выводят. Толкают одну из дверей на первом этаже и заводят в небольшой кабинет.

Совсем пустой. Лишь стол, грубо сколоченный из досок, и точно такие же лавки по обе стороны от него. Так и слышу, как занозы просятся в гости.

Света здесь еще меньше, чем наверху, потому что за окном уже смеркается.

– Добрый вечер, – выдает мужчина, которого я не сразу замечаю в этом полумраке.

Вздрагиваю от неожиданности.

Вот же голубчик. Нашел, где стоять. В углу, в самой темноте.

Он делает шаг к тусклому свету, идущему от лампы, и теперь я вижу строгое, немного угловатое лицо. Растрепанные волосы темного цвета. Сам он немного щупленький, но довольно высокий. Молодой. Даже слишком.

Сколько ему? Лет двадцать есть?

– Приятно с вами познакомиться, Силия. Я Люрэт Рэ-Диш, буду представлять ваши интересы, – выдает он мне.

Я пытаюсь удержать челюсть на месте, в то время как она стремится упасть на пол.

То есть я рада, что у меня будет адвокат. Очень рада! Но он же совсем молоденький. А значит, неопытный? Может, даже все еще учится.

Так, отставить панику. Вдруг он гений или умен не по годам? Не стоит судить по внешности.

Вот только насмешка в глазах дознавателя свидетельствует совсем о другом. На его лице уже написан приговор. И этот приговор мне совсем не нравится.

Я жить хочу! И в идеале еще и в своем мире!

– У вас час. После преступницу отправят, – сообщает дознаватель, а затем дверь за моей спиной громко закрывается.

Так громко, что вздрагиваю и от звука, и от порыва ветра. Тут достаточно зябко.

– Ну что, давайте приступим? – неловко улыбаясь и явно нервничая, предлагает защитник.

Спешит открыть папку, но все бумаги сыплются на пол.

– Я сейчас. – Он мигом начинает их собирать, когда я хочу помочь, а заодно и взглянуть, что там в документах.

Вдруг что-то важное?

Но, увы, вспоминаю, что не понимаю этих славных закорючек, похожих на смесь корейского с хинди. Как это вообще читается?

– Не надо, я сам! – пугается защитник, выхватывает листы и садится за стол, предлагая мне место напротив.

– Ну… – Мужчина нервничает так, что на его лбу выступают капли пота. – Я просмотрел все материалы дела и пришел к выводу, что вам лучше написать признание, – говорит он мне, даже не спросив, как я вижу эту ситуацию.

– Разве вы не должны сначала выслушать меня?

– Ах да. Точно, – спохватывается защитник, и мои последние надежды тают.

Мне в защитники явно определили не специалиста.

Вопрос: «Это случайно или намеренно?»

– Расскажите все с самого начала, – просит он.

И тут начинаются проблемы, потому что я не помню. А точнее, не знаю.

Жизнь-то не моя, а вот спасать ее теперь приходится мне.

Вот выберусь из этой «ямы» и подумаю, как вернуться восвояси. Непременно! Так и будет!

А пока говорю, что метку не подделывала. Что верила в нее. По крайней мере, Силия верила. Свято. Парила на крыльях любви и надежд, пока ее не спустили на землю.

Решаю рискнуть, сообщив, что впервые она появилась на балу.

Тогда ведь Силия впервые заговорила с лордом, бессердечно опалившим ей руку и сердце? Думаю, да. Иначе она бы не показала мне то воспоминание.

Припоминаю и про напиток.

– Может, в нем что-то было? – спрашиваю у защитника.

Тот мигом бледнеет. Вытаскивает из внутреннего кармана белый мятый платок, чтобы утереть пот с блестящего высокого лба.

– Ч-что, например? – Мужчина нервничает еще больше.

– Не знаю. То, из-за чего могла возникнуть ненастоящая метка. Это возможно?

– То есть вы признаете, что приняли зелье? – Защитник выкручивает мои слова.

Да он вообще все переиначивает так, чтобы скорее меня обвинить, нежели помочь узнать правду. Он точно на моей стороне?

Теперь я ему совсем не верю.

– Говорю же. Тот напиток был не моим. Я перепутала. – Я повторяю ему.

Мужчине становится совсем не по себе. Он вскакивает с места и подходит к крохотному окну.

– Не советую вам это говорить. Вам не поверят.

– Почему? – хмурюсь я.

Уж кому я сейчас не верю, так это ему.

– У них все схвачено.

– У кого – у них? – не понимаю я, а мужчина так резко оборачивается и подлетает ко мне, что я даже отшатываюсь.

Ну и мастер он пугать.

– Не думайте об этом. Просто напишите признание. Послушайте меня, я ведь на вашей стороне.

– Что-то не похоже. У вас ведь тут есть что-то… – Я хочу сказать: «вроде детектора лжи», но вовремя прикусываю язык.

– Ладно, давайте передохнем. – Защитник хватается за голову, а затем садится напротив, тянется к внутреннему карману и достает коробочку с драже.

Очень похожие на те, что у нас назывались «Монпасье». Боже, тысячу лет таких не видела.

– Хотите? – Он протягивает мне коробочку.

Я невольно сглатываю, потому что голод мучает настолько, что желудок вот-вот прилипнет к спине.

– Вас тут, наверное, едой не балуют.

– Не балуют. Спасибо, – отзываюсь я и только хочу положить конфету в рот, как в голову бьет боль, а перед глазами вспышка. Яркая, но достаточно четкая.

Я вижу растение с широкими свернутыми листами и отчего-то знаю, что оно… ядовито!

Мигом кидаю взгляд на защитника. Он бледный, не сводит взгляда с леденца, что зависает у моего рта. А его правая рука в напряжении держится за что-то под камзолом.

Там блестит сталь…

Глава 3. Погоня

С заледеневшим сердцем смотрю на сталь и тут же спохватываюсь. Нельзя, чтобы он понял, что я заметила. Нельзя выдать себя! Мало ли что сделает.

Нужно что-то придумать. Срочно!

Роняю конфетку и тут же охаю.

– Ой! Какая я неуклюжая, – причитаю я и ползу под стол, а сама судорожно пытаюсь придумать, как быть.

Он ведь не может напасть на меня здесь? Или может?

А вдруг это не нож был, а фляжка? Может, показалось в полумраке? Хотя вряд ли. Чего толку себя утешать? Кому же я так мешаю?

– Леди Сайлен, – окликает меня защитник, ныряя под стол следом за мной. – Я дам вам новую. Поднимайтесь.

– Не нужно, я эту съела, – мигом сообщаю ему, заталкивая конфету под юбку, а за щекой располагаю кончик языка, чтобы было похоже.

В темноте ему сложно уловить все это. Хмурится, а у меня сердце уходит в пятки.

Хоть бы поверил! Хоть бы…

– Может, еще хотите? – настаивает мужчина, пронзая таким взглядом, от которого по спине идут ледяные мурашки.

– Шначала эту шьем, – отвечаю ему, шепелявя, чтобы ничего не заподозрил, а у самой сердце колотится как бешеное.

Никогда не умела нормально притворяться, надобности как-то не было. И теперь в отчаянии отыгрываю так, что хоть номинацию на «Оскар» давай.

– Ладно, – кивает он, затем почему-то смотрит на карманные часы.

Чего ждет? Должен начаться какой-то припадок?

Боже, и как мне быть? Дознавателя звать?

Вся извожусь, ладошки потеют от нервов, думаю, что закричу в случае чего, но не приходится. Дверь за моей спиной со скрипом несмазанных петель открывается, а я чуть ли не реветь сейчас готова.

Боже, как же страшно было…

– Время вышло, – сообщает дознаватель.

И я впервые рада подобным словам.

– Пойдем, за тобой уже приехали, – говорит мне он.

Я спешу встать на дрожащие от напряжения ноги, позабыв, что под туфлей у меня была конфета.

Она хрустит, расколовшись, и вместе с ней хрустит мое сердце. Кидаю взгляд на защитника и сокрушаюсь. Он понял, что это было?

По крайней мере, мужчина хмурится, а я спешу скорее уйти, не зная, чего ждать.

– Гоблины!

Слышу сдержанный рык Рэ-Диша и то, как он вскакивает.

Глянул под стол? Но он ведь не кинется за мной?

Нет. Защитник, видимо, побаивается дознавателя.

А это значит… что они не на одной стороне! И все равно оба против меня.

– Выходи, – поторапливает дознаватель, когда его служилые открывают дверь наружу.

Прохладный ветерок остужает кожу. Только сейчас понимаю, что перенервничала так, что волосы липнут к вискам. Боги, я ведь была на волосок от смерти… Я и непонятный мужчина в одной комнате.

Так, успокойся, его уже нет. Я не там, а на улице. Стою под светом тусклого фонаря, разгоняющего темноту над одинокой черной каретой с решетками на окнах.

– Ну что, объяснил тебе твой защитник, что деваться некуда? – усмехается дознаватель. – Упустила ты свой шанс на признание, а теперь уж камень истины не даст тебе соврать.

– Что? Камень истины? – выхватываю я, а в сердце загорается крохотная надежда.

Камень истины – это что-то вроде детектора лжи? Значит, если я коснусь его и скажу, что не подделывала метку, он покажет, что я не вру! Значит, я смогу оправдать себя?

– Чему ты радуешься, дуреха? Соврать, говорю, не сможешь! По полной получишь теперь, я ведь тебе говорил. А если бы по доброй воле созналась, то пощадили бы. Эх, садись давай, – поторапливает дознаватель, открывая дверь кареты.

Не хочу еще больше злить его нетерпеливую натуру, забираюсь в мрачный салон и примащиваюсь на жесткую голую лавку вместо сидения с мягкой обивкой. Благо не пахнет ничем дурным, и на том спасибо.

Карета покачивается, когда кто-то запрыгивает позади. Охрана. Как же без нее.

– Ходу! – доносится крик, а затем раздается звук хлыста.

Карета трогается, а я цепляюсь в стены от толчка.

Боже, на таком транспорте я как-то не каталась. И чувствую, что попа будет напрочь отбита после поездки. Зато у меня есть время, чтобы все продумать.

А мысли теперь куда радостней.

Камень истинны – это же мой шанс!

Вот почему тот странный защитник дал мне «пилюлю». Не хотел, чтобы я до него добралась?

Вот только ему какая с этого выгода? А если конечный бенефициар моего отравления не он сам, то тогда кто?

Тот, кто подставил меня? То есть Силию…

Зелла?

Но, насколько мне известно из тех воспоминаний, что доступны, у нее нет столько власти, чтобы нанять человека для подобного дела.

Я, конечно, не сильна в местных расценках, но и дураку понятно, что для этого нужно много денег. А еще это очень опасно. Надо же найти исполнителя, готового на такое пойти.

А значит, сама Зелла не могла. Наверное.

Если не она, то кто? Кто мог ей помочь?

От единственного, пришедшего в мою голову предположения, становится больно.

Мама? Папа?

Если меня подставила Зелла, сама того не желая, и на суде выяснится, что это она, ей конец. Боги…

Неужели?

Пожертвовать одной дочерью ради другой? Нет, это слишком!

Не может быть. У меня не все пазлы. Лишь предположения. Отказаться от нелюбимой дочери в страхе за себя, – это одно, но желать ей гибели… Нужно подумать еще!

– Берегись! – раздается крик снаружи, и телега резко тормозит.

Так резко, что я не успеваю ухватиться за что-то и слетаю на пол.

Ай! Больно!

Снаружи доносятся пугающие звуки, похожие на бой, затем резко открывается дверь.

– Зря ты не съела конфетку! – выдает мне тип, лицо которого во мраке плохо видно, но я его узнаю.

Сердце леденеет и падает в пятки.

Защитник!

Он направляет на меня руку, и на его пальцах начинает что-то сверкать, похожее на маленькие сиреневые молнии.

Та самая магия?

Магия, которая сейчас меня убьет?

– Не здесь! Инквизиторы обнаружат следы. Забыл, что сначала нужно инсценировать побег?! – рычит кто-то. Голос кажется мне знакомым.

Нет. Я никогда его не слышала, но чувство, будто знаю его обладателя.

Рэ-Диш, выругавшись, опускает руку. Но выдыхать мне рано.

– Выходи, не то силой выволоку! Быстро! – рявкает он мне.

Ага. Разбежалась, он там меня прикончит! Или сейчас прикончит от злости, с которой запрыгивает в карету.

– Иду-иду! – обещаю я, поднимая вверх руки.

– Вот так-то лучше, – соглашается мужчина, но все равно не сдерживается и тянет меня за рукав так, что я падаю со ступени на землю, прямо на опаленную руку.

Больно!

– Чего ты с ней возишься? На коня и в лес! Там разберемся! – рявкает тот же голос, и меня отрывают от земли, точно какой-то мешок.

Вот же гады!

И почему у Силии совсем нет магии? А может, есть? Яд-то я как-то учуяла…

Подумать не успеваю, как меня связывают по плечи веревкой, что сцепляется мгновенно, и закидывают на коня поперек седла.

– Пошел! Пошел! – суетятся люди.

Меня накрывает паника.

Вишу вниз головой, и сложно что-то разглядеть, но, кажется, нападавших только трое. И стражников столько же. Однако они уже лежат вниз головой. Надеюсь, спят, а не убиты.

Боги, во что я вляпалась?

– Но! – гонит коня «защитник».

Держать голову поднятой сил больше нет. Она сейчас сама по себе оторвется.

– Тьма! Инквизиторы! В лес! – начинается паника у моих похитителей, а для меня это лучик надежды.

– Скинем ее здесь?!

Или нет.

Тьма! Где же магия?! Если она есть в этом мире, то и у меня должна быть! И сейчас самое время, чтобы ее ощутить.

Ну же! Давай!

Вспышка! Бах!

Но это не я. Это кто-то позади, кто кричит: «Стоять! Отпустите девчонку! Следующий на поражение!»

Я узнаю этот голос. Его узнает сердце. Лорд Вэримор! Это он!

По коже вмиг прокатывается волна мурашек. Боже, вот не думала, что буду рада когда-нибудь этому гаду.

Хотя это он виноват, что я здесь! Мог бы выслушать, прежде чем отправлять за решетку, жених!

Хочу повернуться, чтобы убедиться, но в темноте толком не видно. Только два всадника, которые запускают новые вспышки.

Бах, и конь, что скачет позади нас, падает вместе с всадником.

«Защитник» меняет курс так резко, что меня заносит. Ребрам нестерпимо больно от тряски. Меня тошнит, а по ногам и голове бьют высокие колосья. Мы в поле?

– Бах! – Еще одна вспышка.

Совсем рядом.

Затем ответные.

– Расходимся! – гаркает Рэ-Диш, развернув коня.

Ветер свистит в ушах. Тошнота поднимается до предела, в глазах темнеет.

– С тобой мне не оторваться, так что придется от тебя избавиться сейчас!

Слышу голос сверху, а затем он срывает с меня веревку и хочет скинуть с лошади прямо на ходу.

Боги! Нет!

Внутри поднимается такой страх, что меня обдает огнем до кончиков пальцев. А затем ослепляет такая вспышка, что все вокруг становится белым-бело. Не чувствую боли, не чувствую скачки. Зато слышу болезненный вопль. Он принадлежит защитнику?

Чувствую, как падаю, но почему-то мягко, а ведь секунду назад перед глазами мелькали острые камни.

Звуки в момент исчезают. Никаких лошадей, никакой погони. Лишь ветер шепчется с листвой. Мне неожиданно становится тепло.

Медленно открываю глаза и ахаю.

Надо мной светит яркое солнце, пробиваясь сквозь кроны деревьев. Как? Ночь же была, и уже день…

Смаргиваю, пытаясь прийти в себя. Поднимаюсь на ослабших локтях, лелея надежду, что проснулась где-нибудь в своем мире, в парке на пикнике с Гришей, например, но, увы, на мне порванное платье, а на запястье – перепачканная повязка.

Я все еще Силия.

Я и непонятно где.

Вокруг одни широколиственные деревья и ни души.

Этот тот самый лес, по которому мы мчались? Я упала, выжила, даже перелом не получила, и меня не нашли? Так, выходит?

Или это другой лес?

Понятия не имею, но знаю, что отсюда лучше выбраться, чтобы не стать обедом для какой-нибудь стаи волков, или кто тут водится. Горные львы? А может, местное хищное животное?

Не важно. Нужно выбраться. Делаю шаг и застываю. Меня пронзает мысль: «А с чего я взяла, что там, среди людей, жизнь будет безопаснее?

Меня снова схватят и попытаются убить? Или удастся добраться до камня истины и оправдать себя? Только как это сделать? Кому можно довериться, чтобы дожить до этого суда?

Неужели тому, кто все это начал, не разобравшись? Лорду Вэримору?

Не-ет!

Хотя, если подумать, он как раз хотел спасти меня. Или просто пытался остановить побег? В любом случае он вроде за справедливость, хоть и гад жестокий. Значит, придется искать его.

А там уж, когда меня оправдают – а меня оправдают – я пошлю его ко всем чертям за Силию и скажу все, что о нем думаю, чтоб от души отлегло. И, наконец, сосредоточусь на том, чтобы вернуться домой.

А сейчас бы поесть и попить. Губы потрескались от жажды.

Только в какую сторону идти?

Осмотрев внимательно деревья, решаю, что пойду на юг. Надеюсь, мох меня не подведет.

К счастью, обувь Силии удобная и даже не слетела, пока меня катали на коне попой кверху. Спасибо застежкам.

Не знаю, сколько я так иду, но сил становится значительно меньше. И это при том, что в прошлом я любила ходить по горам, в одном из таких походов с Гришей и познакомилась.

Черт! Сейчас завою. Потому что я здесь одна! Совсем одна!

Гоню мысли прочь. Сейчас нельзя быть слабой. Шагаю и шагаю. Когда-нибудь этот лес кончится, главное – мне не кончиться раньше.

– Хрусть! – раздается за спиной, и я подпрыгиваю.

Волк?!

Обернувшись и вовсе визжу потому что у страха глаза велики.

А вот у собачки, очень похожей на хаски, они сейчас испуганные. Это ведь собачка, а не волк?

Ага, она самая. Малыш, точнее. Скулит, смотрит на меня жалостливыми голубыми глазами и трясет головой.

– Ты что, заблудился?

Так он мне и ответил. Делает вокруг меня круг, а затем снова трясет головой с жалобным плачем. В одну и ту же сторону притом.

– Хочешь, чтобы я пошла с тобой? – догадываюсь я.

Песик кивает.

Ничего себе! Понимает человеческую речь?

Вот только стоит ли идти за ним? Вдруг к бандитам приведет? С меня брать нечего, но они-то пока этого не знают.

Нет. Эти глаза не могут обманывать.

– Ну веди, – решаю я, и он радостно гавкает.

Громкий шкодник. Аж уши закладывает.

Песель подпрыгивает и, виляя хвостом, указывает путь, не забывая оборачиваться и проверять, следую ли я за ним.

Часов у меня нет, но путь тут явно неблизкий. Уже ноги дрожат от усталости, а шкодник все гавкает да зовет за собой. Поглядывает на меня.

– Да никуда я не сбегу, малыш, – обещаю ему, а про себя добавляю: «Я тут скорее сейчас упаду».

– Гав! – снова лает он, а затем неожиданно кидается вперед, скрываясь за широким стволом дуба.

– Стой! Ты куда? – Я спешу за ним, но тут же замираю, едва завернув за тот самый дуб.

Вот, значит, к кому он меня вел!

Глава 4. Лавка “Сирены”

У основания ствола высокого дерева сидит седовласая старушка, болезненно вздыхая и пытаясь дотянуться до ноги, с которой слетел башмак.

Вид у бабули такой измученный, что сердце сжимается в ком. Лицо худое и бледное. Ее тонкие губы пересохли и потрескались. Зеленый платок съехал с головы на плечи, волосы растрепаны, а в глазах блестит боль.

– Боже, как вы? Сильно болит?

Я, не успев даже подумать, бегу к ней и падаю возле нее на колени.

Ее нога в зоне щиколотки совсем распухла и покраснела. Надеюсь, это растяжение, а не перелом. В таком возрасте это опасно.

Моя бабушка сломала косточку в ступне, неудачно подвернув, и потом два года толком не могла ходить. Память о бабушке эхом боли прокатывается в сердце.

Она была для меня всем. Заменила отца и мать, но время безжалостно. Оно забрало ее у меня, оставив огромную дыру в сердце.

Боже, как же я по ней скучаю…

– Шевелить можете? – Я смахиваю накатившие слезы и спешу все разузнать, пока незнакомая старушка, прищурившись, разглядывает меня.

Наверное, девиц вроде меня нечасто встретишь в лесу. Платье хоть и потрепанное, но видно, что богатое. За крестьянку не примут.

– Ты что же, деточка, сама по себе тут? – вместо того чтобы ответить, спрашивает она.

– Так уж вышло, – шепчу ей, а в горле встает ком от обиды и несправедливости. Так, только не плакать. Речь сейчас не обо мне. – Что с вами произошло?

– Травы собирала, да вон на том поганом корне поскользнулась. Глаза уже не те. Да и ноги тоже, – вздыхает бабуля, а у меня сердце рвется.

Кто же отпустил ее одну? Неужели молодых не нашлось, чтобы в лес сходить?

– Нет у меня никого, – вздыхает она, будто мои мысли прочитав. – Брат был, а теперь все сама.

Песель лает, напоминая, что я не поболтать сюда приглашена, а помочь. Этим и спешу заняться. Бабуля совсем уставшая, ей нужно скорее в безопасное уютное место. Сколько часов она тут не ела, не пила?

Вода у старушки находится, и, пока она пьет, я спешу сделать тугую повязку на ее ноге из ее же платка. Мы даже пробуем встать, но идти у женщины не получается.

– Забирайтесь мне на спину, – говорю я ей, а сама чуть ли не падаю, едва сделав шаг. Слишком тяжело.

И как же нам быть?

– Ты, девочка, лучше в город пойди да помощь позови, – предлагает мне старушка, но согласиться с ней не могу.

В лесу адреса нет, чтобы сказать, где бабулю искать. Да и я могу сто раз заблудиться, пока этот город буду искать. Разве, что с песелем пойти.

Но вдруг на нее зверь тут нападет, пока мы ходим? Опасно!

– Я вас не оставлю тут одну! – наотрез отказываюсь я и принимаюсь осматриваться в поисках того, с помощью чего можно исправить ситуацию.

Веток целая тьма. Жаль, не еловые, но эти тоже вполне сойдут. Главное погуще наломать.

– Ты чего это удумала? – пугается бабуля, когда я собираю целую «перину».

– Это называется носилки-волокуши. Немного будет трясти, зато все вместе будем, – говорю ей, вытирая пот со лба.

Боги, как же горят пальцы, но жаловаться нельзя. Работать надо.

– Вот бы еще найти, чем их перевязать, – рассуждаю я вслух.

– Подойдет? – Старушка достает бечевку из узелка.

Я, обрадовавшись, тут же принимаюсь за дело. В спешке царапаю пальцы, но, стиснув зубы, работаю дальше. Надо торопиться, пока солнце не село.

– Ты, дружок, мне поможешь, – решаю я, глядя на пса, и зазываю его в самодельную упряжку. А саму бабулю на ветки определяю.

– Тяжело тебе будет, – вздыхает она.

– Ни капельки, – заверяю я, доводя до ума свое нехитрое изобретение, и уже спустя пять минут мы отправляемся в путь.

Веревка впивается в руки и плечи, ноги дрожат от усталости, но я стараюсь не подать вида, чтобы старушка не беспокоилась зря. Она говорила, что город в двадцати минутах ходьбы, а мы идем уже второй час.

Туфли натерли мозоли, но я не сдаюсь. Даже присесть себе не позволяю. Уже смеркается, а ночью в лесу будет еще опаснее. Надо спешить.

Шаг, еще один шаг. Кажется, что я сейчас сама богу душу отдам, и тут песель радостно лает, а я чуть ли не со слезами радости смотрю на желтые огоньки в окнах далеких домов.

Пришли! Мы пришли!

От радости хочется броситься к людям, будто совсем одичала.

– Останови извозчика, – просит меня бабуля.

Моя радость тут же улетучивается, а сердце падает в пятки.

Вдруг меня здесь разыскивают как опасную беглую преступницу? Вдруг мои портреты уже по всему городу?

А я ведь решила, что если кому и сдамся, то тому гаду-жениху. А если поймают, то в любые гадкие руки могут меня передать, и тогда…

Даже думать об этом не хочу!

В панике делаю шаг назад, но застываю. Смотрю на бабулю, которой срочно нужен нормальный уход, и сердце рвется в клочья.

Смачиваю водой из фляжки землю, пачкаю в ней руки, а затем размазываю по лицу, чтобы не узнали.

– Ты чего это, доченька? – пугается бабуля.

– Я вам потом объясню, – шепчу ей и машу мимо проезжающей повозке.

Она останавливается, поскрипывая старыми колесами, а высоченный угрюмый кучер соизмеряет нас брезгливым взглядом.

– Только за двойную плату впущу! – выдает он.

– Постыдился бы, голубчик, видишь, же беда у нас! – выдает бабуля. А она, оказывается, не промах. – Коль людям добрым не помогать, боги от тебя отвернутся, милок. У меня медяк есть и светлая благодарность!

– Что б тебя, старуха! Забирайся. А ты, чумазая, псине своей лапы вытри. Куда везти-то?

– Я покажу, тут недалеко, – говорит бабуля, вот только взобраться сама не может.

Кучер, чертыхнувшись на своем, идет на помощь.