По твоим следам

София Чарова

По твоим следам

Пролог.

Прошла неделя после похорон моего отца – доктора Эдварда Мура, одного из известнейших нейрохирургов в нашем городе и за его пределами.

Сидя в библиотеке, я пыталась читать книгу по бихевиоризму, стараясь успокоить нескончаемый поток тревожных мыслей. Эта комната была моим любимым местом в доме: в детстве мне нравилось играть среди стеллажей, вдыхая запах тысячи книг. В редкие солнечные дни, сквозь большое окно, комнату заливало мягким светом, что создавало практически волшебную атмосферу вокруг. Песочного цвета стены сочетались здесь с мебелью из темного дерева и кожаным диваном цвета охры. На нем я проспала больше ночей, чем в собственной кровати. Почти каждое утро я возвращала в свою комнату пушистый плед, а вечером отец, чей кабинет был рядом, приходил, укрывал меня им и шел работать дальше. Это был наш ритуал. Если я просыпалась под пледом – значит, он, несмотря на всю занятость, всё же пожелал мне доброй ночи.

Теперь это в прошлом. Воспоминания… Они одновременно приносят покой и ранят сильнее любого ножа.

Попытки погрузиться в книгу были тщетны. Когда я в пятый раз перечитывала один и тот же абзац, рядом со мной на диван села мама. Ее холодная рука легла мне на плечо.

– Аврора, я знаю, сейчас еще слишком рано… Но у нас нет выбора. Мы остались вдвоём. Пора разбираться с тем, что мы отложили. Пора возвращаться к жизни, дорогая.

Я закрыла книгу и повернулась к ней. Она, как всегда, выглядела безупречно – отглаженная блузка, уложенные волосы, дорогие серьги – но в глазах застыли тени. Даже макияж не скрывал следов бессонных ночей и рыданий.

– И с чего ты предлагаешь начать? – тихо спросила я.

Мама крепче сжала мне плечо. Этот жест был утешением – но мне уже не нужно было утешение. Я решила не поддаваться чувствам. Не позволю себе снова пережить то, что почувствовала, когда нашла отца на полу в кабинете – без пульса, без дыхания. Я почти ничего не помню после этого момента. Только боль в горле и полное отсутствие голоса – так сильно кричала. Потом была скорая, врачи, мама в ступоре. И темнота. Позже я узнала, что мне вкололи успокоительное. Я до сих пор злилась на маму за то, что она позволила меня накачать – потому что упустила возможность первой осмотреть место преступления. Когда пришла в себя, полиция уже всё прошерстила и, конечно, ничего не нашла. Шансов увидеть что-то самой уже не было – за два часа там прошло человек двадцать.

– Я думала о доме. О вещах Эдварда. Он тут повсюду. Не уверена, что смогу продолжать здесь жить, – сказала мама, опустив взгляд.

– Ты хочешь продать дом? – я не поверила своим ушам.

– Не совсем. – Внутри меня все сжалось – Как ты помнишь, твоему деду он всегда нравился. Недавно он предложил выкупить его у нас. Мы всё ещё сможем приезжать, если захотим. А ты можешь остаться, если хочешь. Дедушка будет только рад. Что скажешь?

Мама прекрасно знала, как я отношусь к деду – Дмитрию Волкову, её отцу. Мы – родня только по крови. Он всегда был для меня человеком неприятным. Для него мораль – просто слово в словаре. Он нажил капитал не добротой, а силой, и презирал моего отца за то, что тот «увёл» у него дочку. У него был свой план – женить маму на ком-то «из своих». Что бы это ни значило.

Мама хоть и не отличалась твердостью характера, особенно перед своим отцом, но в любви оказалась непреклонна. Она поставила деду ультиматум: либо он принимает её выбор, либо больше никогда её не увидит. Дед отступил – и так появилась новая семья. 25 мая 1999 года Елена Волкова вышла замуж за Эдварда Мура. Через год родился Александр, мой брат. А ещё через три года – я.

Дед с отцом так и не поладили, зато с мамой у них оставались ровные отношения. Моё детство было счастливым, и за это я благодарна.

С возрастом, понемногу начала замечать, как дед пытался влиять на Алекса – он видел в нем наследника, но тот не поддался: захотел стать врачом, как отец. Последние три года брат провёл вдали от дома, работая в Красном Кресте. Деду это не нравилось. Он ждал, что Алекс присоединиться к нему в его делах, а когда тот сбежал на другой континент – был сильно раздражен.

Мне повезло родиться женщиной. Дед был ярко выраженным сексистом. Он считал, что предназначение женщины – выйти замуж и рожать детей. Наследницу своего дела он во мне не видел, и, к счастью, оставил в покое. И всё бы ничего, если бы сейчас он снова не решил вмешаться в нашу жизнь.

Теперь, когда Алекса на другом континенте – мы с мамой остались вдвоём. И я боюсь: дед что-то задумал. И пусть я сомневаюсь во многом – в одном уверена: я не позволю ему наложить лапы на дом, в котором выросла. Это мой дом. И я не отдам его без боя.

Я вскочила с дивана, плед упал на пол.

– Ни за что! Я не позволю ему вмешиваться! Он ненавидит этот город. Он не хочет тут жить! Ему что-то от нас нужно, ты это знаешь!

– Я не могу больше тут оставаться, Аврора. Мы не можем содержать два дома. Он предлагает решение. Дом останется в семье. Все расходы – на нём. Либо так, либо мы продаём его кому-то ещё. И это не обсуждается.

– Если ты примешь от него хотя бы крупицу помощи – он потребует расчета. Ты знаешь, что он не из тех, кто делает что-то просто так. Я не хочу быть у него в долгу. И тебе не советую. Особенно теперь, когда мужа у тебя нет, и никто не стоит у него на пути снова использовать тебя, как породистую лошадь, в своих интересах. – Стоило этим словам покинуть меня, как в груди заныло от чувства вины.

– Аврора, следи за языком. Я тоже горюю. Мне тяжело. – Мне хотелось извиниться за сказанное, но вместе с виной во мне закипал гнев. Как она вообще могла предлагать отдать наш любимый дом этому гадкому человеку?

Шумно выдохнув, я оглядела комнату. Запах дерева, полумрак, мягкий свет, шелест книг… Это место было моим прибежищем. Здесь я была счастлива. И пусть всему приходит конец – я сохраню эти воспоминания.

– Продадим дом. Но кому-нибудь другому. Можно обратиться к Лили – Алекс говорил, она теперь в элитной недвижимости. Как будут готовы документы – я всё подпишу. А сейчас… я пойду прогуляюсь. – Выходя из библиотеки я обернулась – Мам… не смей продавать его деду. Кому угодно, только не ему. Обещай.

Она посмотрела на меня молча. Минуту. Потом встала с дивана и тихо сказала:

– Обещаю.

***

Сидя на скамейке у озера, я не помнила, как оказалась здесь. Наслаждаясь, как весенний воздух щекочет кожу. Мысли мечутся в голове, как испуганные птицы.

С того мрачного дня я не переставала думать о произошедшем. Я – та, кто нашёл отца. Всё выглядело как сердечный приступ. Вскрытие это подтвердило. Здоровое, до этого, сердце – и вдруг остановка. Никто не удивился. Всякое бывает.

Но мне покоя не давала одна деталь. Я успела заметить разбитую вазу у книжного шкафа. Положение тела не совпадало с местом, где она стояла. Если он действительно упал, теряя равновесие, то сначала бы задел вазу, а потом – прошёл через весь кабинет и только тогда упал. Это было нелогично.

Мелочь. Возможно, притянуто за уши. Но что-то внутри меня кричало: отец был не один в тот день. Кто-то был там. Кто-то спешил уйти. Полиция ничего не нашла. И дело закрыли.

Но я им не верю. Каждой клеточкой, я чувствую, что смерть отца не была естественной.

И если никто не хочет искать правду… что ж, эту работу придется взять на себя мне. Даже если правда убьет последнее, что у меня осталось.

Глава 1.

Перепрыгивая и огибая широкие лужи после целого дня беспрерывного дождя, я неслась по улицам Греймонта, сердце колотилось где-то в горле. Спустя минут десять бега, задыхаясь, оглянулась – кажется, удалось оторваться от своего преследователя. Впрочем, «преследователь» – не совсем точное слово. Если уж кто и выступал в этой роли, то это я.

Человек, что пытался меня догнать, был мужем моей клиентки, которая обратилась ко мне неделю назад. Ей нужны были доказательства измены, чтобы отсудить по брачному договору жирную долю имущества. Обычно такие заказы я исполняю быстро, однако в этом случае мужчина оказался находчивым. Пришлось попотеть. Но сегодня я его всё же достала.

И вот – он в объятиях любовницы в укромном углу ресторана. У меня вышло сделать нужные кадры, но он меня заметил. Началась погоня. Так я убедилась, что утренние пробежки на десять километров были не напрасны. Спасибо, папа, за твою одержимость здоровым образом жизни.

Спрятавшись под козырек какого-то бара с ярко-розовой неоновой вывеской, сделала несколько глубоких вдохов. В нос ударил кислый запах дешевого пива и сигаретного дыма, мое лицо скривилось в гримасе отвращения. Еще раз оглянувшись и не заметив опасности, двинулась дальше, к своей машине.

Дойдя до своей верной подруги, я открыла дверь и аккуратно положила сумку с камерой на пассажирское сиденье, а затем сама забралась внутрь. Руки были ледяные, пальцы одеревенели. Я поскорее включила подогрев руля и горячий обдув. Промокшие джинсы неприятно липли к коже, а тяжелый свитер отяжелел, словно кольчуга.

Греймонт – город, в котором я родилась и выросла, – окутан туманами и серыми облаками. Солнечные дни здесь редкие гости, зато дождливых хватит с лихвой. Сегодняшний не стал исключением.

Немного отогревшись, завела машину и поехала в сторону дома. Мне оставалось лишь отправить снимки клиентке и получить оплату. Мои губы расплылись в улыбке. Уже пять месяцев я жила самостоятельной жизнью и никак не зависела от семейных средств. А началось всё с отчаяния. Первый месяц самостоятельной жизни я протянула на накоплениях и проданных вещах. Деньги таяли, аренду надо было платить снова, а работу «по душе» я так и не нашла.

В отчаянных поисках хоть чего-то, я листала сайты с объявлениями. И наткнулась. Мужчина рекламировал услуги частного детектива. Цифры в прайсе заставили меня присвистнуть. Одно дело – и три месяца моей аренды.

Я посмотрела на свою камеру – дорогую, профессиональную, подаренную отцом. Продать? Всегда успею. А вот попробовать… И через час на том же сайте красовалось моё объявление: «Аврора Мур. Частный детектив». Телефон, почта. И тихая надежда, что хоть кто-то клюнет.

Крошечная квартира, что я снимала, находилась в старом доме, но в относительно приличном районе. В ней же у меня и был мой «офис». Полгода назад я перебралась сюда из особняка, где выросла. Компромисс: свобода – в обмен на комфорт. И он пах сыростью, дешевым кофе и соседскими скандалами. Мне это подходило. Лучше убогая свобода, чем роскошная тюрьма.

Вверх по лестнице – лифт все еще не работал – я тащилась, промокшая, уставшая. На третьем этаже ноги отказывались идти, но я подстегнула себя мыслями о горячем чае с молоком и миндальном круассане, который предусмотрительно купила с утра.

Моя мать бы в обморок упала, если бы увидела, как я питаюсь. Но лето выдалось напряженным. После пары успешно выполненных заказов я заработала небольшую славу в кругу мужей и жен, подозревающих неверность. Пусть эти дела позволяли оплачивать счета, я знала – это временная мера. Мне хотелось чего-то большего.

Поднявшись на свой этаж, я ввалилась в квартиру, бросила сумку, повесила мокрый плащ и скинула тяжёлые ботинки. Из сумки достала фотоаппарат и сразу же направилась к рабочему столу, чтобы переслать снимки. Дело надо было заканчивать.

Пока ноутбук передавал файлы, я откинулась на спинку кресла. Окно выходило на улицу, где неоновые вывески заливали комнату красно-синим светом. Я успела к нему привыкнуть.

Завершив загрузку, я пошла на кухню. Поставила чайник на плиту, в микроволновку отправила круассан. И облокотилась о столешницу, глядя на свою маленькую обитель. В центре гостиной стоял массивный стол из кабинета отца. Рядом – книжные стеллажи и диван из библиотеки. Мне удалось тайком вывезти их из дома после дедовской оккупации. Пусть мебель не вписывалась в отделку из серого ковролина и потертых обоев, она одна приносила покой.

Уюта пространству добавляли расставленные повсюду ароматические свечи. Сегодня выбор пал на апельсин с корицей. Ноздри защекотал приятный, согревающий запах. Идеально.

Заготовив еду, я поставила ее на поднос и села с ним на диван. Взяла кружку с чаем, потянулась к круассану – и тут раздался стук в дверь.

– Чёрт. – Я посмотрела на часы. Десять вечера.

Стук повторился, теперь решительнее. С неудовольствием встала, бросив печальный взгляд на ужин, и открыла дверь.

Передо мной стояла девушка, примерно моего возраста. Влажные от дождя волосы, синее пальто, рюкзак на плече. Она выглядела неуверенной – будто сама сомневалась, зачем пришла.

– Добрый вечер, – сказала она почти шепотом. – Я ищу частного детектива Аврору Мурр. Мама моей подруги недавно развелась, в общем, так я узнала о вас.

– Вот как, – кивнула я. – Входите. Присаживайтесь.

Она прошла, села. По-прежнему нервно сжимая рюкзак.

– Желаете воды? Чаю?

Она молча покачала головой.

Я заняла своё кресло напротив.

– Меня зовут Аврора. Чем могу помочь?

– Я Амелия Смит. И… я думаю, с моим парнем что-то случилось, – промямлила она.

– Я думаю, что с моим парнем что-то случилось, – повторила Амелия, но уже более уверенно. – Два дня назад мы провели утро вместе. Всё было чудесно. Он сказал, что любит меня, что хочет построить со мной будущее. Потом уехал по делам. А вечером… – Девушка тяжело выдохнула. – Он уже не пришёл.

Я сидела молча, ожидая продолжения.

– Я написала ему, – она протянула мне телефон. – Смотрите.

Я пролистала переписку. Последние сообщения от него:

«У меня был тяжелый день, Милли. Жутко хочу тебя увидеть.»

«Пицца уже едет, приезжай скорее.»

«30 минут. Люблю тебя.»

«И я тебя.»

Потом – тишина. А через час:

«Я не приеду ни сегодня, ни когда-либо ещё. Мы не можем быть вместе. Прими это. Не пытайся связаться со мной. Я уезжаю из страны на неопределённый срок. Прощай.»

Я вернула ей телефон.

– То есть, – помедлила я, – он бросил вас по смс. И вы думаете, что с ним что-то случилось?

Она нахмурилась.

– Он бы так не поступил. Я его знаю. Даже если бы захотел расстаться, он сделал бы это лично. Он не из тех, кто прячется.

– Вы связывались с его семьёй? Может, они что-то знают?

– Я не могу, – голос стал почти шёпотом. – Они не знают, что я существую.

Я уже начала думать, что это очередная любовная драма, но Амелия продолжила:

– Мы любим друг друга. Но скрывали отношения. Его семья – очень влиятельная. Они бы нас не одобрили. Он боялся, что они разрушат всё. Мы хотели стать независимыми, тогда бы смогли быть вместе.

Теперь стало интереснее.

– Как зовут вашего парня? – спросила я.

Она понизила голос:

– Максимилиан Астор.

Я напряглась. Эта фамилия говорила многое. Наследник одной из самых влиятельных семей города.

– То есть, вы встречались с ним тайно?

Девушка немного смутилась, словно стеснялась этого факта, но кивнула.

– Да. Полтора года. Мы познакомились на дне рождения подруги. Ее брат – друг Макса. Мы сразу нашли общий язык. Всё было прекрасно. Но он всегда боялся, что семья… – Амелия прочистила горло, – вмешается.

Она смахнула слёзы и посмотрела мне прямо в глаза:

– Пожалуйста. Вы поможете? Я не знаю, к кому ещё обратиться.

– Я догадываюсь, что, учитывая ситуацию, вы искали кого-то, кто еще не успел засветиться. Детектива без громкого имени, – я усмехнулась. – Разумно, Амелия.

Она выжидающе смотрела на меня. Я испытывала замешательство. Стоит ли лезть в дела Асторов? Покой это не сулило. С другой стороны, мне же хотелось чего-то интересного…

Собравшись с духом, я взяла блокнот.

– Хорошо. Мне понадобятся все детали. Где он был в день исчезновения, что делал. Всё, что вспомните.

Она выдохнула с облегчением и снова заговорила.

Глава 2.

Амелия ушла, оставив после себя запах дождя и ощущение тревоги. Я осталась сидеть за столом, глядя на исписанную страницу. Максимилиан Астор.

Это имя било в мозг, как молоток, возвращая меня на три года назад. Тогда наша семья еще была цела.

Мы с родителями пришли на благотворительный вечер, организованный фондом помощи детям – одним из проектов моего отца. Среди гостей, конечно, были и Асторы. Щедрые жертвователи, всегда на виду.

К полуночи у меня раскалывалась голова. Решив, что провела на приеме достаточно времени, я направилась к лифтам. В атласных босоножках я едва стояла на ногах, но в корсетном платье цвета морской волны чувствовала себя принцессой, которую злая фея заставила танцевать до утра. Мамины стилисты в тот день превзошли себя.

Лифт приехал. Войдя в кабину, я нажала кнопку первого этажа и, откинувшись на золотую стену, закрыла глаза, пытаясь заглушить пульсацию в висках.

В последний момент между закрывающимися дверями проскользнула рука. Я вздрогнула.

– Стойте, мисс. Я к вам.

В кабину вошел парень в смокинге и с полупустой бутылкой рома. Галстук был развязан, воротник рубашки расстегнут. Едва касаясь меня, он протянул руку к кнопке закрытия дверей. От него пахло чем-то древесным, сладким и дорогим. Я невольно сделала вдох.

Двери закрылись. Мы поехали вниз.

Через пару этажей он сделал глоток и, не глядя на меня, произнес:

– Ненавижу такие сборища. Сплошная фальшь и помпезность. А ты?

– У меня болит голова, – буркнула я, надеясь, что он замолчит.

– Понимаю. У меня тоже после каждого такого мероприятия – то голова, то живот. Я бы уже лежал в лечебном центре в Швейцарии, если бы семья мне верила, – усмехнулся он. – Но им, слава яйцам, хватает и моего присутствия на нескольких снимках.

Он замолчал и сделал еще один глоток. Меня злила его поза «уставшего от жизни принца». Что он знал о настоящих проблемах? О тех, для кого папины фонды – последняя надежда?

Он повернулся, посмотрел на меня. Его ярко-зеленые глаза насмешливо блестели.

– А ты – роскошная. Почему мы не знакомы?

Я закатила глаза. «Неужели этот лифт едет так медленно?»

– Ты определенно пьян.

– Но не слепой, – усмехнулся он.

– Само очарование.

Он придвинулся ближе. Его голос стал ниже, глубоким:

– Для тебя, сладкая, я могу быть кем угодно. Хоть благородным рыцаем. Хоть негодяем. Зависит от настроения.

– Я тебе не «сладкая»! Иди проспись!

Он рассмеялся, откинувшись к стене.

– Не злись. Я просто веселюсь.

Мы ехали молча. Я старалась не смотреть в его сторону, но чувствовала его взгляд на своей коже – как прикосновение.

Наконец – первый этаж. Двери открылись.

– Тут недалеко вечеринка, – сказал он, выходя со мной. – Если хочешь… можем пойти вместе.

– Нет. Но ты повеселись – это ведь гораздо интереснее, чем какой-то детский рак.

Честно говоря, не знаю, зачем это сказала. Возможно, меня бесило, что отец, гений, вынужден был угождать таким, как он, чтобы спасать жизни.

– Ого, да ты колючая! – прокомментировал он, сделав еще глоток.

– Пошел ты с этими прозвищами! – резко бросила я и быстрее зашагала к выходу.

– Прости-прости, скажи, как тебя зовут? – Парень поравнялся со мной. Мы вышли на улицу, и я увидела свое такси.

– Это моя машина, – сухо сказала я, указывая на подъезжающий черный Mercedes.

– Я провожу.

Мы подошли к машине, он открыл дверь. Я села внутрь, и он наклонился, убедившись, что я успела подобрать платье. Затем посмотрел на меня, и его взгляд внезапно стал серьезным.

– Твоя искренность… освежает.

Я удивленно округлила глаза. В его тоне не было ни капли насмешки.

– Доброй ночи, – прошептала я, и он захлопнул дверь.

Вернувшись в настоящее, я взяла остывшую кружку. Тот Макс в лифте – наглый, пьяный, циничный – был полной противоположностью тому, кого описывала Амелия: влюбленному, ответственному, планирующему будущее.

Что-то здесь было не так. Либо Амелия жила в розовых очках, либо с Максом Астором и вправду случилось нечто серьёзное. И теперь мне предстояло выяснить, во что именно ввязался этот принц – и не затянет ли его болото и меня.

Глава 3.

Лето еще не покинуло город полностью – я проснулась от солнечных лучей, заливающих лицо. Посмотрев на часы, вскочила с дивана: было уже 8:30. Я рассчитывала успеть попасть в офис Макса к началу рабочего дня, вписаться в суматоху и немного разнюхать дела. Как я могла так проспать? Когда только легла, долго ворочалась, гоняя мысли о новом деле, но в какой-то момент отключилась – крепко и надолго. Будильник не ставила: в последние месяцы и так не удавалось поспать более пяти часов подряд. И вот теперь, когда действительно требовалось встать рано, мой организм решил наверстать упущенное. Чудесно.

Быстро умывшись, расчесала волосы и собрала их в конский хвост, нанесла немного макияжа, чтобы освежить лицо. Предполагая, что стоит одеться подобающе месту, куда я направляюсь, выбрала черные брюки, свободную голубую рубашку и лоферы. Закинув в сумку блокнот и телефон, схватила черное пальто и вышла из квартиры.

На улице было солнечно, но в воздухе уже витала осенняя свежесть – пахло увядающей листвой и лёгкой сыростью. Где-то неподалёку шины машин шуршали по влажному асфальту, придавая утру особое умиротворение. Когда добралась до машины сразу же включила горячий обдув – даже за пару минут руки уже успели подмерзнуть. Надо ехать скорее, пока смелость меня не покинула и я не передумала.

Добравшись за пятнадцать минут до нужной улицы, припарковала машину в паре домов от бизнес-центра и поспешила к зданию.

В фойе, как и ожидалось, толпились спешащие на работу, белые воротнички.

Проход – через турникеты по индивидуальным пропускам. Мне, как посетителю, нужно было получить свой на стойке регистрации. Но светить своё имя при расследовании мне совсем не хотелось, поэтому я решила обойти систему. Подойдя к девушке-администратору, приняла образ испуганной подчинённой: взгляд тревожный, голос сдержанно растерянный.

– Доброе утро! У меня назначена встреча в Astor Company.

Девушка отвлеклась от монитора и подняла глаза:

– Ваше имя?

– Лиза Браун.

Так звали мою бабушку по линии отца до замужества. Я их не знала, была слишком маленькой, когда они погибли в аварии. Но папа с мамой много о них рассказывали: бабушка была антропологом, а дедушка – психотерапевтом. Интересные люди.

Девушка снова посмотрела в монитор и, не поднимая головы, произнесла:

– Вас нет в списке посетителей на сегодня.

Удивленно округлив глаза я драматично всплеснула руками:

– Проверьте еще раз. Моя начальница отправила меня сегодня на встречу. Если она что-то напутала, мне придётся ей об этом сообщить – Я наклонилась чуть ближе и почти шёпотом добавила: – Она очень-очень не любит, когда ей указывают на её ошибки. Может, можно что-то сделать?

Девушка тяжело вздохнула. Но мне показалось, что у меня получилось добиться сочувствия.

– На пятом этаже проходит выставка современного искусства. Если купите билет, смогу выдать проходку. Но если в Astor Companyвас не примут – помочь уже ничем не смогу.

– Вы меня спасете! Куплю билет. Спасибо вам! – Девушка быстро улыбнулась и принялась оформлять мой пропуск.

Получив проходку, я направилась к лифтам и проверила нужный этаж – семнадцатый. Стеклянные двери плавно раздвинулись и я вошла в кабину, радуясь, как ловко всё складывается, но внутри ощущалось лёгкое напряжение – всё шло слишком просто, и это меня настораживало. Слишком часто интуиция подсказывала: если дорога идет гладко, будь готова к резкому повороту. В кабину зашло ещё несколько человек, и мы поехали – каждый на свой этаж. Сквозь прозрачные стены кабины я наблюдала за этажами, скорость у лифта была впечатляющая. Пролетев несколько этажей, почувствовала в животе легкий дискомфорт и инстинктивно вцепилась в металлический поручень.

Выйдя из лифта, сразу попала в холл компании. Ничего себе – неужели их офис занимал весь этаж?

Пространство казалось вылизанным до стерильности: стены в теплых песочно-бежевых тонах, под ногами гладкий мрамор. В воздухе ощущался легкий запах кофе и какого-то дорогого цветочного аромата, как в фойе дорогого отеля.

За стойкой ресепшена, выложенной тем же белым мрамором что и пол, сидела молодая девушка с мягкими чертами и выражением крайней сосредоточенности на лице. Уткнувшись в монитор, администратор даже не заметила моего появления.

«Ох уж эта магия утра понедельника», – подумала я, прошмыгнув мимо. Никто меня не остановил. Абсолютно никому нет до меня никакого дела.

Обрадовавшись ещё одной маленькой победе, я двинулась по коридорам в поисках кабинета Максимилиана. Сердце билось чуть чаще, чем хотелось бы – не страх, но предчувствие. Внутренний голос подсказывал: «Не расслабляйся. Ты на чужой территории».