Измена. В его власти

скачать книгу бесплатно


Глава 8

Алёна

– Погоди, а зачем ты его разозлила, зная, что ребенок и его тоже? – с яблоком в руках, Лиза застыла, глядя на меня.

Вчера, после того, как это монстр по имени Радмир привез меня в клинику и заточил, как принцессу в замке, я только и делала, что проводила время с врачами, и забыла попросить подругу привезти мне вещи. В итоге она смогла примчаться только сегодня вечером, чтобы не вызывать ни у кого на работе лишних вопросов.

– А что мне оставалось делать? Он сказал, что заберет у меня ребенка, Лиз. Мне надо было смолчать и сказать, что хорошо, забирай, мне малыш не нужен? – смотрю на нее удивленно, расправив домашнее платье.

Не понимаю реакцию подруги. Да, когда он начал на меня давить. Шантажировать ребенком, я сорвалась. Мне было больно от его слов. Душу, словно наизнанку вывернули, а сердце вырвали из груди. Никто не отберет у меня крошку. Пусть хоть Земля с орбиты сойдет. Не отдам. Мое.

А этот, ух как хочется нехорошим словом его назвать, а то и не одним, мужик решил поиграть во властителя мира, в вершителя судеб. Не люблю таких людей от кончиков волос до кончиков пальцев. Я правда хотела промолчать, силилась из последних сил, но его последние слова выбили из колеи окончательно.

– Не слышу положительного ответа, Алена. Хочешь, чтобы я сразу выбрал вариант «по-плохому»? А я думал, ты все же хочешь быть с малышом. Что же. Теперь все понятно. Просто время тянешь, чтобы цену получше выбить за сына. Отлично. Называй. Прямо здесь и сейчас.

Меня тогда такой яростью накрыло дикой, что словами не передать. Просто все предохранители слетели, и я кинулась на него, словно дикая кошка. Начала бить его ладошками, по рукам, груди, куда придется, и плакала отчаянно, потому что меня изнутри потрошили в тот момент хлесткими фразами.

– Ненавижу вас. Ненавижу. Да я лучше умру, чем вы возьмете ребенка на руки. Мерзавец.

Но мне не дали и минуты, чтобы выпустить гнев наружу. Радмир скрутил меня за считанные секунды, как котеночка, и прижал к себе, пока я брыкалась. В его объятиях было тепло, чувствовалась дикая, огромная сила. Рядом с таким мужчиной ничего бы не было страшно. Но его сила меня разрушает. Не созидает ничего.

– Прекрати, – шипел прямо на ушко, опаляя его теплым дыханием, от которого мурашки по коже пробежались. – Будь умницей, Алена. И тогда не придется умирать.

Не знаю, что он хотел этим сказать, но смысла бороться с ним не было. В такой позе мы ехали до самой больницы. Видимо, мужчина опасался, что я могу снова начать брыкаться. Но мне уже было все равно. Внутри что-то надломилось.

Как я могла его не разозлить, если мне самой было больно? Если мне нужно было защитить свое? Не понимаю я подругу. Он меня довел до ручки, я вообще могла от стресса малыша потерять. Меня вчера грозились вообще к кровати привязать и на снотворном продержать. Утрирую, конечно, очень близко к этому было. Не хочу вспоминать.

После такого я его никогда не прощу.

– Ален. Я тебе сейчас кое-что скажу. Пообещай выслушать меня и подумать над моими словами. Хорошо?

Положив яблоко в корзинку к другим фруктам, Лиза подошла ко мне и утянула на диванчик. Вот что значит палата для богачей, тут, как в номере отеля.

– Ты меня пугаешь, – настораживаюсь от ее тона. Слишком осторожный он.

– Не стоит. Тебе о ребенке стоит сейчас думать и перестать стрессовать, – и поглаживает мои руки, успокаивая. – Не воюй ты с этим Радмиром. Лучше приручи зверя и сделай все, чтобы жить с ним и с малышом.

– Ты с ума сошла?

Кричу на нее, вскакивая с диванчика, потому что не могу поверить в подобное предложение от НЕЕ.

– Предлагаешь мне в попу его целовать сейчас, на цыпочках бегать и преданно в глаза заглядывать, чтобы потом быть непонятно кем, лишь бы с ребенком?

Меня накрывает диким отчаянием. Как она может так со мной поступать, так вероломно предавать?

– Алён, да услышь ты меня, – пытается что-то еще сказать, но я ее не хочу ее слушать. Хочу забыть всё, что она сказала, стереть из памяти тот момент, потому что это очень больно, когда предают близкие люди.

– Не хочу. Не хочу, Лиз! Кем я буду? Просто девкой, которая по команде будет все для него делать, даже ноги раздвигать. Я так не смогу. Ты же знаешь это, – голос дрожит, слезы непроизвольно катятся из глаз.

– Ален, ты перегибаешь. Я предлагаю тебе стать его женщиной. Чтобы он был твоим мужчиной, полюбил тебя. Такие мужики не за свое любого порвут. А у тебя ребенок его в животе. Прояви ты мудрость женскую и засунь гордость куда подальше. Стерпится, слюбится. Не урод же он, в конце концов.

Да, не урод. Не красавчик с глянцевых журналов, с холеной мордахой. Нет, скорее грубый, жесткий, волевой. В нем мужская красота, от которой, уверена, у многих коленки подгибаются и сердечко в сладком предвкушении трепещет, когда он на них смотрит горящим взглядом. Но это не значит, что я такая, что могу просто взять и полюбить того, кто столько зла мне причинил, столько запугивал и обижал.

– Я не отдам ему своего ребенка. Он только мой. И мудрой не хочу быть! Это жестоко, как ты не понимаешь, – падаю на кровать, поджимая колени к груди. – Влюблять его, сродни убийству себя. Мне от одной мысли противно. Каким человеком я стану после этого? Продажной девкой, и не важна причина. Я себя уважать перестану, Лиз.

Уже не кричу, больше нет сил.

– Потерять себя, чтобы быть с ребенком… Чему его такая мать научит? Пресмыкаться, подстраиваться под обстоятельства?

Сжимаюсь все сильнее. Какая я жалкая сейчас. Ничего не могу. Букашка против тигра. Раненый олененок, за которым гонятся, у которого нет сил. Только и остается, что сдаться на съедение. Вот только цена у этого «сдаться» слишком высока. Я не могу ее заплатить.

– Алён, просто послушай меня. Точнее, дослушай до конца. Можешь не соглашаться со мной. Просто постарайся услышать.

Подруга садится на кровать рядом со мной и поглаживает по спине, стараясь успокоить.

– Он тебе симпатичен, папашка этот.

Я даже распрямляюсь немного, возмутиться хочу, привстать пытаюсь, но Лиза не дает мне этого сделать. Удерживает, лежа на постели.

– Не говори сейчас ничего. Выслушай. Что ты сделала, когда я тебе сказала приручить его. Ты начала возмущаться, что не такая, а не то, что он урод, что смотреть на него невозможно. Значит, в глубине души он тебе приятен. Не обманывай себя. Просто подумай, что тебе важнее, играть на публику, отстаивая честь и достоинство, или сделать все, чтобы быть счастливой? В твоих руках огромный козырь, пользуйся им. Только по-умному, а не как сейчас. Я счастья тебе хочу, и мужика хорошего. Подумай. Я завтра тебе чего-нибудь вкусненького принесу.

Лиза встает и, взяв сумки, уходит, но у самой двери все же тормозит, и говорит последнее.

– Я люблю тебя, Алёнка, и все сделаю, чтобы ты была счастлива. Отдыхай.

И столько всего в этих словах было. Обещания, заботы, предостережения. К чему бы это? Спросить не успеваю, она уходит, а мне ничего не остается, кроме как думать над ее словами.

Но вместо этого я открываю приложение в телефоне и начинаю размещать объявления о поиске работы, просматриваю свободные вакансии. Не знаю сколько времени проходит, пока я выбираю наиболее подходящие вакансии, отправляю резюме потенциальным работодателям, утаивая факт беременности.

Я ведь могла еще не знать, срок маленький. Была у нас в офисе одна девушка, вообще до трех месяцев не поняла, что скоро станет мамочкой.

Открываю очередное объявление, ка на дисплее высвечивается входящий звонок. С радостью принимаю вызов, надеясь, что кому-то интересна моя кандидатура.

– Как устроилась, Алёнушка? – из динамика слышится знакомый голос, и все мое радушное расположение испаряется.

Смотрю на цветочки, которые принесли днем, и корзинку экзотических фруктов, и отвечаю тому, кто хочет отнять моего малыша.

– Добрый вечер, – пытаюсь говорить сдержанно и вежливо, чтобы снова не тыкали мордочкой в хорошие манеры, как шелудивого котенка.

– Чего куксишься? Подруга у тебя была. По душам поговорили, мне косточки явно перемыли. Должна была остыть уже и понять, что я забочусь через тебя о собственном ребенке. Ты вообще в курсе, что стресс вредит малышу?

Уууу, то же мне, заботливый папочка. Включил режим опеки. Раздражает. Все, что его волнует, так это здоровье ребенка, а вот как сделать так, чтобы он таким родился, вообще не думает.

– Я знаю. И поверьте, я очень переживаю за здоровье долгожданного малыша. Но вы…

Начинаю отвечать со всем своим возмущением, но потом осекаюсь, потому что вспоминаю, с кем разговариваю. Перед глазами всплывают те немногочисленные статьи, которые успела полистать в перерывах между поиском работы и размещением объявлений.

Радмир Эрмирханов, владелец крупной логистической компании, сети ресторанов, совладелец сети заправок, и много чего по мелочи. И это в не полные тридцать пять лет. Миллиардер, не страшный, властный и сильный. Царь жизни. Он на вершине пищевой цепочки.

И это только официальные заработки. Попалось мне несколько статей, где его подозревают в связях с криминальным миром. И вот это пугает больше всего. Если это так, то он достанет меня везде. И если богатый мужик просто может забрать ребенка и уничтожить жизнь, то криминальный элемент может сделать куда более страшные вещи на память, после того, как получит малыша.

– Ну, что замолчала? – слышу усмешку на том конце трубки, а потом что-то с характерным стуком ставят на стол.

– Нет, ничего, – хочу отвертеться, но, судя по недовольному вздоху, мне это не удастся.

– Говори, – уже откровенно зло рычит в мою сторону. – Не заставляй меня силой из тебя это доставать.

Неужели он не понимает сам, что вот такое поведение доводит меня до ручки, заставляет нервничать и вредить ребенку?

Шмыгаю носом, так обидно стало. Он такой большой и сильный, мог бы быть настоящим защитником, а что в реальности? Только ранит.

– Ты ревешь там, что ли? Прекрати немедленно!

Даже по столу или чему-то кулаком стучит с такой силой, что даже, находясь далеко от него, вздрагиваю.

– Вы меня пугаете, – голос дрожит от слез, получается жалобный писк, вместо желанного крика. – Зачем вы пугаете меня постоянно? Зачем кричите? Я боюсь вас, мне страшно за себя, за малыша. Вы ужасный человек. Мне не нужны ваши фрукты и цветы, дежурные звонки. У меня…

Захлебываюсь словами. Не знаю, понимает ли он хоть слово, но сейчас во мне словно инстинкт самосохранения отключили. Дергаю тигра за усы, желая, чтобы нас с малышом оставили в покое.

– Рот закрой. Меньше раздражай меня, и все у тебя будет в ажуре, – шумно набираю в легкие воздух, чтобы возразить, но не успеваю. – Не смей сейчас ничего возражать, девочка, иначе клянусь жизнью собственного сына, после родов ты крупно об этом пожалеешь.