Барселона раз и навсегда

Софи Кортесс

Барселона раз и навсегда

Пролог

Он успел вывернуть держащую пистолет руку влево. Пуля, предназначенная для его черепушки застряла в бетонной стене коридора подпольного казино. Пытаясь отобрать оружие он присел, появился шанс ударить соперника по драгоценности и выиграть себе фору на побег. Собравшись он ударил. Ударили и его. Рукоять пистолета со звоном опустилась ему на лоб, второй удар прямо в глаз. Секунда, и он на полу. Круги перед взором усложняли всё в разы. Раздражающий красный свет сигнальной лампы непрерывно мигал, глаза слезились и отказывались видеть. Явно не преимущество.

Мушка ствола снова оказалась направлена на него. Как бы тупо не звучало, он инстинктивно прикрыл лицо от пуль руками, как вдруг мужчина внушительным грохотом лёг рядом. Из дырки в его животе булькала кровь, которая в красном освещении показалась нефтью.

Тот, кто спас ему жизнь, убрал рыжие волосы за ухо и протянул ему руку, помогая встать. Они побежали.

Здание казино оказалось за спиной, под гул машин они перешли довольно оживленную улицу чуть не угодив под колеса и влезли в переулок, черный и бескрайний. Огни ночной Барселоны пропали, тьма глотала их колотащийся в ужасе сердца. Крики, сирены, выстрелы, казалось бежали за ними по пятам.

Они свернули куда то налево, в очередной туннель между зданиями , когда к нему вернулся слух. Зрение, потерянное после удара, прояснялось.

– 

Тед, ты в поряде? – прокричала рыжеволосая, то и дело прерываясь, чтобы набрать в легкие побольше воздуха.

– 

Да.

– 

Нам надо спрятаться.

– 

Я успел сообразить.

Спустя еще несколько неизбежных поворотов им пришлось спрятаться за мусоркой, стоящей у кирпичной стены, и отдышаться. Легкие горели, грудь поднималась и опускалась с бешеной скоростью, мышцы сводила судорога.

Мия оторвала рукав своей темно-синей атласной рубашки, который в свете звезд отливал лакированной смертью и зажала рану на его лбу, второй рукой придерживая голову сзади.

– 

У тебя что то крови много, мне это не нравится.

– 

А я в восторге. Нас спалили, теперь мы сдохнем между стеной психбольницы и вонючей мусоркой в богом забытом тупике.

– 

В тупике? – недоумевая спросила она и посмотрела в ту сторону, куда собиралась бежать дальше. – Твою мать…

– 

Следи за выражениями.

В конце, где то за бесконечной ордой темноты виднелись очертания полного ничего. Стена пятнадцатиэтажки стремилась к небу со всех сил, прикрывая единственный путь обхода. Сзади уже слышались шаги догоняющих. Ловушка. Самая поганая на свете.

Два силуэта, которые преследовали их, преодолевали один поворот за другим, как собаки ищейки гоняясь за целью. Они приближались и точно не для того, чтобы поговорить.

– 

Бежим бежим бежим. – она схватила его за руку и выбежала.

Сидеть и ждать пока тебя пристрелят, так еще и с ног до головы в мусоре, не хотелось. Надежда, что счастливому концу дадут шанс существовать не покидала.

– 

Нас кто-кто слышит? Приём, у нас тупик, мы не выберемся. Нужна помощь. – кричал Тед в упрятанный в слоях одежды жучок. Современная технология Национальной полиции, которую мафия не сумела засечь.

Выстрелы сзади оглушали их, трезвоня между стенами, он кричал и просил о помощи не слыша собственного голоса.

Видимо в полной темноте стрелкам показалось разумнее всего палить вслепую куда глядят и не глядят глаза. Шансов попасть было не так уж и мало.

Они бежали в надежде, что барьер впереди будет отдаляться, но стена слишком быстро оказалась прямо перед носом.

Он отвернулся и посмотрел стволу в руках противника прямо в глаз. Между ними две десятки метров, это парень не промажет. Оттуда в следующую секунду вылетит его смерть. Бац, и нету больше человека. Бездыханное мясо будет валяться у ее ног и она скоро превратится в точно такой же.

Один из двух преследователей упал мордой в грязь. Его пропитанная потом майка на спине окрасилась в красный. Есть! Снайперы с крыш наконец то очухались. Может успеют убрать и второго, пока тот не убрал их, как мишеней в тире.

Второй даже не обернулся, он взялся за ствол с большим энтузиазмом, сосредоточившись на цели.

Тед опустил самую родную и горячо любимую руку и сделал шаг вперед. Грави хрустнул под его тяжёлым и наверняка последним шагом. Никогда он не думал, что сделает шаг навстречу смерти, но стрелок палил всю дорогу, у него явно осталось несколько пуль, которые он тратит чересчур бесцеремонно. Возможно получится отделаться одной смертью.

Три пули покинули пистолет, словно пытаясь догнать друг друга. Время замедлилось до необъятных человеческим разумом размеров. Свист разрывающийся воздуха гипнотизировал. Всего то одна секунда, один вдох. Последний. Три пули, три раны.

Стрелок смотрел Теду в глаза, дуло направили на него и казалось стреляли тоже в него. Он увёл руку назад, чтобы убедится, что кто-то твердо стоит сзади на своих двоих. Он хотел убедится, что защитил её, прежде чем упасть, прежде чем потерять способность убеждаться в чём либо. Его рука так никого и не нащупала. Он упал на колени как раненый зверь и невольно опустил взгляд. Она лежала перед ним, распростертая на мокром от недавнего дождя земле как преподнесенная божеству жертва. Кровь молниеносно покидала её тело пачкая её смертью.

Стрелок побежал назад, думая что попал в обоих. Темнота не давала ему привилегию удостоверится в этом, а полиция могла убрать его в любую секунду, надо было исчезнуть не медля.

Тед оглядел свою грудь. На нём не было крови. Только мелкие брызги, как красные звёзды на молочно-белом небе. Все три пули в ней. Он заставил себя включить мозг и попытаться помочь. Судорожно подползая к ней ближе он схватил её голову двумя руками, повернув к себе взгляд умирающих морей. Её имя не сходило с его губ ни на секунду. Он звал её обратно, пытаясь зажать раны, но рук не хватало. Одна пуля в районе сердца, он зажал отверстие. Вторая чуть ниже, он попытался дотянутся до неё той же рукой, а второй прикрыть третью рану на правом боку. Её кровь окрасила его брюки, рубашку, руки, лицо и душу. Несчастный кусок ткани мешал в своих извилинах его кровь, стекающую со лба с её кровью, вытекающую безжалостно, словно смеясь над ней. Над ними обоями.

Слёзы окутали её глаза в последний раз в жизни.

– 

Мия, ты же этого не сделаешь, верно? – не узнал он собственный голос.

Она попыталась что то сказать, но между блеклыми маленькими губами появился ручей. Она улыбалась. Улыбалась, пока жизнь нашествием алых парусов вытекала из неё.

– 

Прошу тебя, не надо. – прошептал он.

Она с последних сил сжала его ладонь в своей. Почему она улыбается? Это же невыносимо больно, смотреть на эту улыбку и знать что видишь в последний раз.

Он кричал в жучок, что нужна скорая. “Офицер ранен”. Он прекрасно знал, что никакой скорой не будет. Ближайщая больница в пару клиометрах, безаконные глушы в окраинах Барселоны в них не нуждаются.

Её взгляд, безмолвно рассказав ему всё, что не успели её губы, устремился в небо и остановился там навсегда. Она не хотела умирать смотря на него, этот кадр отпечатался бы в его сознании навсегда и делал бы ему слишком больно, а ей этого не хотелось. Даже в последний миг своей жизни она думала о том, как его уберечь…

Он пытался разбудить её почти сорок минут, шепча ей на ухо. Он держал её за руку, которая неестественно быстро леденела.

Потом он опустил голову ей на грудь. Его нос уткнулся в лужицу крови между складками одежды. Он не двигался, не жил, не существовал.

Полиция уже давно здесь. Спецназ, капитаны, и куча других бесполезностей стояли вдали, в десятке метров за ограждающей лентой, и смотрели в его сторону с каменным лицом. Они были слегка расстроены, потому то операция длиною долгие месяцы и стоящая немало денег государству провалилась. Провалится бы им.

Они то и дело пытались подойти ближе, но Тэд одним взглядом, в которой не помещалась вся его ненависть, не давал им сделать ни шагу. Она, её тело было его собственностью. Он не мог и казалось никогда не сможет смириться с тем, что её душа упорхла из его объятий навсегда. Хотя бы оболочку он хотел оставить себе, прижать её к себе так сильно, чтобы оно впиталось в него и стало с ним одним целым.

Через час он потерял сознание от потери крови из раны на голове. Наконец появилась возможность оказать ему помощь. Ей то они помочь не успели.

Врачи и сотрудники правоохранительных органов прошли под лентой, ограждающей место преступления, и ленивым шагом направились к ним.

Глава 1

3 месяца спустя.

В руке что то щелкнуло: это была зажигалка. Маленькое пламя появилось из неоткуда, осветила на секунду его лицо, обхватила языком пламени кончик сигареты и снова исчезло. Он взял пульт и чуть уменьшил громкость телика, экран которого был единственным источником света в комнате.

Второй рукой Тед держал бутылку виски. Он опрокинул её на 180 градусов: ни капельки не осталось. И когда он успел всё выпить?

Вздыхая, он кое как стащил себя с дивана и пополз на кухню. Месячная щетина, пожелтевшие от виски зубы, красные и потухшие как древний вулкан глаза, заношенные спортивные штаны, серая майка, которая когда-то была белой. Бомжи в метро выглядели по презентабельней.

Он шастал по коридору как потерянный в своей же голове странник, пытаясь удерживать в голове смысл своего похождения на кухню.

Вряд ли там осталось что то спиртное, а если даже и осталось, в таком косметическом сраче точно ничего не найти. На полу куча пакетов, упаковок из под содовой, обёртки всяких копченых колбас, пару одноразовых тарелок, которые он покупал, чтобы не мыть посуду и сковородка с застывшей в ней яичницей прошлого столетия. Он очень старался вспомнить когда его приготовил, но уже забыл зачем пришёл на кухню.

Ах, бутылка, точно… Странно, что во всём этом беспорядке ему было принципиально выбросить её именно в урну. Он подошел к мусорке за дверцей под раковиной, в котором было меньше мусора, чем на кафельном полу кухни и кинул в чёрную пасть пакета стеклянный сосуд. Звуки звона подсказывали, что там как минимум ещё пять таких же.

Он не помнил когда начался этот запой, не помнил хочет ли, чтобы он заканчивался.

Лампочка в ванной снова моргала. Ну и хрен с ним. Человека в зеркале он не узнал, как бы не старался. В раковине валялось штук двадцать таблеток разных форм и цветов, их упаковки плавали в ванне. “Психотропные препараты”, прочитал он на одной из пузырьков и кинул с всплеском её обратно в домашнее болото. В шкафчике рядом с зеркалом лежал пистолет, правда без обоймы. Он помнил, что его забрал какой то дядька, и он называл его шефом. Интересно, с какой это кстати?

Телевизор продолжать орать с гостиной. Хотя он уменьшил звук, с каждой минутой электронные голоса казались громче и громче. Тед нагнулся к дверному проему ванной и посмотрел на экран, который виднелся в противоположном краю коридора. Что то очень яркое и шумное, наверняка реклама, после которой один из самых успешных бизнесменов Испании, Родриго Рато, ( почему он вообще помнил его лицо), что-то оживленно рассказывал, пару раз за пять минут упомянув Великое королевство. Он говорил так гордо, словно купил себе Британию и едет туда отдыхать.

Тед заинтересовано нахмурил брови и подошел к креслу перед теликом, оперевшись об её спинку. Не мало лет службы в Национальной полиции Испании не пропали даром, талант не пропьёшь. Тед заметил, что Рато встревожен. Что то в его глазах, передаваясь через камеру, экран, смуглую гостиницу и сетчатки глаз, показалось стоявшему в дверном проеме инспектору самым настоящим звериным страхом перед откровенной опасностью. А чего ему вдруг боятся? У него небось охрана с пол населения Китая. Так стоп. Какая ему разница?

Экран начал темнеть. Это нормально, бывает, телик всё таки старый. Огни в окне начали темнеть тоже. Это вот это уже не нормально. Невероятное усилие ума подсказало ему, что темнеет у него в глазах. Он обошел кресло и присел на полу, опершись об нее спиной.

Руфус не упустил возможность залезть на него. Собака была последней, кого он увидел, прежде чем окончательно сдрыхнуть, так и не выключив телик.

– 

Я задал простейший вопрос: что этот примат делает в моем кабинете? – крикнул Тед теряя терпение. С самого утра руки дрожали так, будто он проглотил перфоратор. Похмелье сбивало с ног, но ему очень сильно захотелось погулять по участку Национальной полиции, где его след простыл три месяца назад. Нагулялся. Теперь он сидел в кабинете шефа, вдобавок пьяный с утра. Спиртное в доме нашлось, кто ищет тот всегда найдёт.

– 

Тед, может успокоишься наконец? Тебя не было три месяца и я уверен не будет ещё долго. Так какая тебе собственно разница, кто где работает? – слово “работает” шеф произнес с нижним подчеркиванием, будто имея в виду “в отличии от тебя”.

– 

Какая разница? Серьёзно?– Тед перевёл дух и сменил позу, пытаясь угомонить дрожь, который доконал нервы. Он чувствовал себя жалким наркоманом, который бился то об одну, то об другую стенку изолятора, пока ломка пожирала его изнутри. – Скажите честно, он вам просто надоел и вы хотите довести меня, чтобы я его убрал?

– 

Фернандес! – упрекнул начальник слегка повышеным тоном и, сделав глубоких вздох, с невероятным сожалением отца посмотрел на своего сотрудника. – Ты пьянь. Сходи домой, проспись, завтра утром всё обсудим.

– 

Утром у меня будет похмелье по хуже и я зайду не просто без стука, а с ноги.

Консельсон цокнул языком, помотал головой, вздохнул и налил себе минеральной воды из бутылки. Во что он превратился? Самый лучший его сотрудник сидит перед ним и выглядит хуже всех креативно изуродованных трупов, которых они оба успели поведать.

Он знал, что так будет, когда сажал Санчеса в кабинет Теда в качестве соседа, но всё равно на что то надеялся. Надеялся, что они оба пережили ту дурацкую ссору, но огонь бушевала прежней мощью, если не сильнее.

– 

Слушай, тебе пора вставать на ноги. Я всё понимаю, все мы потеряли коллегу, а ты очень близкого человека, но жизнь продолжается…

“Я ненавижу эту жизнь именно за то, что она продолжается” – подумал Тед.

– 

Нельзя вечно сидеть в своей прокуренной хате и вливать в себе алкоголь литрами, понимаешь? Я закрыл глаза на все твои прогулы, все выходки, но в первую очередь для себя ты должен продолжать жить, а не выживать. Она бы

расплакалась, если бы увидела тебя в таком состоянии. Помни, ты живешь не только за себя.

Тед молча пялился в стену. Руки задрожали новым красками.

Она бы расплакалась… Даже когда она мертва, он умудряется довести её до слёз. Она подарила ему жизнь очень дорогой ценой, а он спускает её на спать, жрать и бухать. Ему стало стыдно.

– 

Для тебя есть дело. – сказал Консельсон достав одну папку из стопки сотни таких же. – Родриго Рато был убит пару часов назад в Лондоне. Его нашли с колотой раной неизвестного происхождения в машине, арендованной на его имя. Прежде чем СМИ начнут принюхиваться, у нас должна быть версия.

– 

У нас? Кажись ты забыл, что я пьян и совершенно не интересуюсь за что одного урода замочили другие такие же.

– 

Министр иностранных дел требует срочного отправления самого лучшего работника в отделе. Рато собирался заключить очень важный контракт с очень влиятельной дамой в Англии. В этой истории крутятся миллионы, если не больше, дело явно запутано и неоднозначно, поэтому министр лично следит за родом расследования и приказал мне найти и отправить лучшего. Я предложил твою кандидатуру.

– 

Мою? Обхохочешься! Ты что там ему наплел, что я примерный сотрудник и герой? А не забыл добавить, что из за меня погибла моя коллега недавно, и что я провалил очень важную международную операцию в Барселоне?

– 

Ничто из этого ты не делал. Если ты не поедешь у меня будут серьёзные проблемы, вплоть до увольнения. – Гарсия знал, что ради спасения себя и своей карьеры Тед не поедет и решил подсунуть ему под ответственность свою.

– 

Класс, не еду я, уволят тебя. Пусть от меня избавляются, раз так руки чешутся.

– 

Тед, мы оба понимаем, что твой запой длится уже слишком долго. Лучшее лекарство для таких как мы – работа. Вылет вечером, подумай хотя бы.

Шеф встал со своего места, медленно обошел стол, подошел к инспектору сзади и похлопал того по плечу так, как сделал бы его отец, будь он отцом.

Недолгая тишина давила на них обоих, разрывала мысли. Гарсия сомневался в каждом своем слове, хотя не подавал виду. Он не хотел слишком нагнетать, но и понимал, что так продолжаться не может. Он губит себя и это надо остановить.

– 

Как ты не понимаешь, что я банально не хочу взять ответственность? – тихо начал Тед, складывая из жёлтого клейкого листа птичку. Этому его научила Мия. От одного имени, произнесенного глубоко в чертогах один из клапанов его сердца казалось согнулся, как засохший цветок, поддавшись гравитации. – В последний раз под моей ответственностью погибла Мия. А если это повторится? Если я снова все провалю? Во второй раз ты вряд ли успеешь меня остановить.

– 

Хватит! – начальник вздрогнул от одного только упоминания того пасмурного утра. Он посмотрел на своего подопечного глазами, в который показывался датчик терпения. Тед почувствовал тяжесть его взгляда на затылке.

– 

Ладно, я подумаю, на трезвую голову. Если она конечно у меня когда нибудь появится.

Он вышел из кабинета, силой заставляя себя не смотреть в ту часть коридора, где, он почувствовал, стоял Санчес.

Глава 2

Его увидавшее не одно столетие черное пальто промокло на сквозь. Зайдя за пигментюль бара он снял её, встряхнул, что хватило мощи и снова надел.

В этом промёрзлом аду как всегда была много людей. Тед их не любил, но иногда ему хотелось затеряться в толпе этих беспомощных индивидов и дасться течению судьбы и виски.

Словно прочитав его мысли к столу подошла официантка славянской внешности. Лена. Она очень долго убеждала завсегдатаев заведения, что не является альбиносом, но некие остались верны своему мнению. Это белокурое чудо сквозило между столиками словно парящее пёрышко уже очень давно, почти двадцать лет, хотя сама выглядела не старше двадцати пяти.

Она смотрела на него как на побитого пса, зажимая в руках несчастный блокнот так, словно он собирался сбежать.

– 

Тяжёлый день? – поинтересовалась она, отправив прядь ангельских волос за ухо.

– 

Я бы сказал тяжёлая жизнь.

– 

Тебе как всегда?

Тед попросил напомнить, что входит в это понятие. Получив утвердительный ответ Лена удалилась, а потом вернулась задней походкой и лукаво посмотрела на него.

– 

Как работа? Тебя ещё не вышвырнули? – получив в ответ лишь снисходительную улыбку она поплелась прочь вприпрыжку.

Традиции. Они знакомы уже лет пятнадцать, но некие вещи в этой жизни не меняются: много лет назад она задавала тот же вопрос про универ в Авиле.

Хотелось бы, чтобы его вышвырнули. Однако всё не так просто. В этой стране даже уволится нормально нельзя. Его заявление уже давно пылилось на в комоде шефа.

Через минуту бокал виски подоспел, но Тед передумал: взял целую бутылку у бармена Бена, которого тоже знал всю свою сознательную алкогольную жизнь, и поплелся домой, пообещав занести деньги попозже. Бен угашал. Славный парень.

Жил Тед на улице Аверида, в двухкомнатной квартирке, которая досталась ему ещё от дедушки по папиной линии. Когда он только переехал, это лет так в двадцать, в доме был полный бардак ( хотя и сейчас не фонтан). После второй мировой там никто не жил, дед перебрался в Калифорнию, подальше от смертей, и пыль фашистских времен лежала там пол с лишним века.

После массивной уборки, самой трудной задачей в жизни инспектора, он устроил для себя самую настоящую берлогу полицейского, куда и переехал сразу после окончания академии.

Черные, белые, и вершина креативности – кирпичные стены дали дому вид дома. Потихоньку и по мере финансовых возможностей он купил мебель, телек, холодильник и всё остальное. Теперь здесь по крайней мере можно было жить. Частые сборы, онлайн поиски и просмотры камер наблюдения проходили именно тут, тройка часто докапывалась до самых изощеренных тайн именно в этих стенах.

Ностальгия по тем временам пропитала и без того пропитанные алкоголем мозги и придя домой он сел рассматривать свой альбом молодости, который ей подарила Мия на выпускном и постоянно дополняла свой подарок новыми фото, которые клала в конверте в его почтовый ящик каждый Май.

В этом году обновлений не было, он нашел их сам, когда проводил неофициальный обыск в её квартире. На самой верхней полке в гостиной лежали два конверта, на одном надпись: Тед, а на другом: Адан. Она собирала жизнь по кусочкам, создавала сборник воспоминаний и дарила каждому, кто был ей дорог. Наверное, она где то в глубине души знала, что эти фото, особенно те, на которых она, скоро будут как слиток золото в банке воспоминаний.

Познакомились они в полицейском университете Авила у берега Атахи Притеко Дуело. Тед особо не с кем не общался, предпочитал одиночество, но когда она в один день в столовой подсадила рядом с ним Адана и села напротив, рассказывая что то бессвязное, но смешное, он понял, что это начало чего то великого. Пять минут и их гогот награждался негадующими взглядами голодных студентов.

Дни, месяцы, года, и вот, с отличием окончив университет, они принялась за работу в Национальной полиции Испании в Мадриде, куда им помог устроится Гарсия, местный шеф. Дружба переросла в семью, семья в жизнь и её смысл. Тед продал бы все звезды, которые сверкали по ночам за окном, на небе, где то рядом с ней, чтобы прожить эти года вновь. Вновь переживать друг за друга так по теплому, мотаться за самыми изощренными отбросами общества, тренироваться в стрельбе и втроем открыть огонь на детоубийцу в глуши леса.

Сердце забилось чаще, дыхание перехватило, как же жизнь умеет быть прекрасной, когда ей это угодно.

Усталые вечера дома у Мии в сопровождении фильмов про самых кровожадных особ людской породы, книги о психологии и бурные обсуждения, который часто заканчивались боем подушками. Только подумать, сколько перьев они выбрасывали в мусорный контейнер ежемесячно. Жизнь кипела, а теперь от этого кипятка оставались только ожоги.

Он ведь защитил её так много раз: ссорился с ней, запрещая ехать на опасные вызовы с риском перестрелки, а она кричала, что не собирается всю карьеру бабушек через дорогу переводить; не раз он прикрывал ее собой; не раз оказывался на мушке у серьезных и опасных людей из за того что не дал им ее оскорбить. Он защищал ее всегда и везде, но спасти не сумел.

Двоих уже состоявшихся представителей закона, Тэда и Мию, внедрили в преступную паутину, в мафию, как наркодилеров опиума и всякого другого дерьма. Много чего незаконного пришлось натворить, чтобы втереться в доверие к плохим парням.

Задача была проста: найти паука преступной сети, того, кто возглавлет весь оборот наркотический веществ, собрать кучу доказательств и сдать его с потрохами в руки закона.

Игры в международной незаконной торговле, которые водила мафия Галисии, мешала конкурентам чужестранцам, бизнес которых рисковал пострадать. Могла зародиться война между мафиями за территории, что не нравилось никакому из властей соседних стран, таких как Франция, Португалия и североафриканские страны. Было решено дать под дых Галисийцам: арестовать как можно больше членов мафии ослабив их хватку, показать им место и границы их деятельности. Если бы это не сделали органы, сделали бы другие с очень плачевными последствиями.

Операция продлилась шесть с половиной месяцев. Теду и Мие удалось много чего накопать, разузнать, собрать кучу доказательств, но появился шанс взять паука с поличным. Это было вовсе не обязательно и рискованно, но почему упускать шанс? Тед и Мия в один голос согласились на эту авантюру.

По приказу Адана Санчеса, их друга и закулисного напарника в деле, один из отрядов спецназа в засаде в день Х проявил себя раньше, чем стоило бы. Охрана мафии у двери подпольного казино, где должна была состояться сделка, сумела обезвредить всех солдат. Догадаться, кто является полицейским под прикрытием для галисийцев не составило труда и они, параллельно защищаясь от нашествия копов, твёрдо решили отрубить голову двум подставным дилерам внутри.