Отец моего парня. Его одержимость – я!

Сирота. Детдомовская.

Эти слова застряли в моей голове, как раскалённые иглы.

Я видел отчёты. Её историю. Каждую строчку, которая рассказывала о ней так, будто она всего лишь набор фактов, обрезанных и сложенных в чёртов документ.

Но в этом был весь смысл. Эта девчонка знала, что такое сука жизнь. Настоящая. Не та, где тебя качают на руках, не та, где есть тепло и поддержка. Она выжила. Она встала на ноги.

Она могла бы сломаться, могла бы растечься по этому миру, как грязь после дождя. Но нет. Она выжила. И не просто выжила. Она устроилась как могла. Не шалава какая-то…А ведь с ее красотой многое могла бы натворить. Не курит, не пьет, никакой дури…Хорошая девочка, мать вашу.

Она работает няней в детском саду. Ей плевать, что там нет больших денег. Она сидит с детьми, держит их на руках, учит их верить в себя. Дети. Чёрт. Она видит в них то, чего, видимо, у неё самой никогда не было. Тепло. Заботу.

Ей двадцать. Она сама ещё почти ребёнок.

Я вспомнил, как Егор рассказывал о ней. Как познакомился с ней. Как она сидела на этих грёбаных ступеньках с книгой в руках, с красными от мороза щеками.

Егор подсел к ней. Пытался завести разговор. Она отмахивалась. И я почти видел это перед собой: как её глаза поднимались на него с лёгким раздражением, как она прикрывала свою хрупкость холодной маской.

Но он не отступил.

Этот чертов Егор умеет добиваться того, чего хочет. Я учил его этому.

И теперь он добился её. Прогулки. Звонки. Смех. Всё это звучало в его словах, когда он говорил о ней. Егор был… увлечён.

Мне доложили, что они не трахались.

Я знал, что это раздражает моего сына. Он, видимо, привык, что всё даётся быстро, легко. Но эта девчонка не такая. Она другая. Особенная.

Я снова посмотрел на фотографии.

Дарья и Егор.

Он смотрит на неё так, будто хочет завоевать весь мир ради неё. А она… она смотрит на него иначе. С лёгкой улыбкой, с теплом. Она доверяет ему.

И это разрывало меня изнутри. Это бесило. До боли. До скрежета зубов.

Чёрт. Почему я ревную? Почему, глядя на эти фотографии, мне хочется порвать их на куски, закричать?

Она его.

А должна быть…

Я сжал зубы. Дальше этой мысли лучше не идти.

Она сломает его.

Я знаю. Я вижу это.

Она уже переворачивает его жизнь. Он думает, что справится. Думает, что она – просто ещё одна девчонка, которая украсит его дни. Но он ошибается.

Такие, как Дарья, не проходят бесследно.

Такие девчонки, как она, входят в твою жизнь, оставляют на ней шрамы и уходят.

Я знаю, потому что однажды уже прошёл через это.

Я встал. Резко.

Подошёл к столу. Схватил фотографии. Сжал их в руках, пока пальцы не начали болеть.

– Ты моя проблема, – прошептал я. – Не Егора. Моя.

Эта девчонка уже перевернула всё. И я, блядь, не знаю как с этим справиться.

Я захожу в офис и сразу чувствую, что воздух здесь сегодня вязкий, как дерьмо. Все мои люди встают, как по команде. Ни слова, ни движения. Они знают, когда я в настроении, а когда лучше даже не дышать.

Сегодня – второй вариант.

Я прохожу к своему кабинету, и каждый шаг отдаётся в моей голове, как удар. Каблуки ботинок по мрамору. Стук. Стук. Стук. Мой пиджак тяжёлым грузом висит на плечах, руки в карманах.

Они смотрят на меня. Их взгляды скользят, избегают встречаться с моими глазами. Кто-то пытается сделать вид, что работает. Кто-то застыл с телефоном в руке. Я вижу каждого из них.

И мне плевать.

Сегодня я раздавлю любого, кто встанет у меня на пути.

Секретарь бросает бумажный отчёт на стол передо мной, и я уже чувствую, что сейчас будет.

– Здесь ошибка в расчётах. Пятый квартал. – Я даже не поднимаю глаз, листаю страницы. Мой голос ровный, холодный, как лёд.

Секретарь напрягается. Он знает, что это не просто ошибка. Это его собственный апокалипсис.

– Артём Владимирович, это была техническая ошибка. Мы… э-э… уже всё исправляем.

Я медленно поднимаю голову. Его лицо красное. Лоб покрыт потом.

– Исправляете? – говорю я. Голос тихий, спокойный. – Это ты сейчас мне рассказываешь? Исправляете?

Молчание.

Я встаю. Подхожу к нему. Медленно. Ближе. Мой взгляд прожигает его насквозь, пока он пытается найти хоть какое-то объяснение.

– Послушай сюда, – говорю я, глядя прямо в его испуганные глаза. – Ты живёшь только потому, что мне сейчас некогда с тобой разбираться. Не повторяй ошибок.

Его лицо становится белее бумаги, он кивает, пятится назад.

– Вон отсюда, – бросаю я.

Он уходит. Я падаю обратно в кресло, закрываю глаза и провожу рукой по лицу.

Эта ярость внутри меня. Она уже разрывает меня изнутри. Злость на этот чёртов отчёт. На этого дебила, который всё испортил. На людей вокруг, которые думают, что я позволю им хоть раз облажаться.

Но больше всего я злюсь на себя.

Потому что где-то там, под всей этой злостью, под всем этим холодом, я снова вижу её. Её глаза. Её чёртовы глаза. Они преследуют меня.

Я закрываю глаза, но вместо тишины я снова её лицо. Красивое до боли, до слепоты. Это не только внешность. Это не только её тонкие пальцы, её тёмные волосы. Это её взгляд.

В нём что-то есть. Что-то, что разрывает меня на части.

Она слишком похожа на Олю. Слишком. Каждый её жест, каждый её взгляд отбрасывает меня назад, в прошлое. В тот момент, когда я стоял над телом Ольги и смотрел, какая она…холодная.

И теперь это чувство возвращается. Это чёртов страх.

Да, я боюсь.

Я, Артём Северов, который никогда никого не боялся, который смотрел смерти в лицо и не дрогнул, боюсь этой девчонки.

Она вытаскивает из меня то, что я похоронил глубоко под своим ледяным панцирем. Боль. Страх. Ощущение, что я снова могу что-то потерять.

Я сжимаю кулаки. Так сильно, что ногти впиваются в ладони.

"Нет," – думаю я. – "Ты не пойдёшь этим путём, Северов. Ты сам знаешь, чем это закончится." Но я уже лечу в пропасть, и она полетит со мной. Я это уже знаю.

Глава 4

Я стою в комнате, и она будто соткана из света. Мягкий, золотистый, почти осязаемый, он струится вокруг, наполняя всё теплом. Я смотрю на свои руки – они будто светятся, как и всё вокруг.

И вдруг она появляется.

Мама.

Я знаю, что это она. Это чувство бьёт в самое сердце, как удар. Лицо её расплывчатое, черты мягкие, едва различимые, но я узнаю её. Узнаю без сомнений. Тёплое, родное присутствие обволакивает меня. Она улыбается. Такая нежная, такая светлая. Улыбка, которую я видела только в детских обрывках воспоминаний. Или воображала? Я не знаю. На ней платье. Свадебное. Лёгкое, как облако, – кружево, тонкие складки ткани, белизна, будто сотканная из снега. Оно переливается в свете, как будто каждое движение ткани живёт своей жизнью. Я замираю. Её образ кажется нереальным. Словно я смотрю на неё сквозь стекло. Она такая красивая. Такая недостижимая. И я не могу вымолвить ни слова.

Она идёт ко мне.

Её шаги почти неслышны, как у призрака.

Мама подходит ближе, её лицо всё ещё расплывчатое, но от неё исходит тепло. Оно обволакивает меня, как плед в зимний холод. Она останавливается передо мной и смотрит так, будто видит меня насквозь. Её улыбка становится чуть грустнее, но глаза… Они наполнены любовью. Такой сильной, что мне хочется плакать. И вдруг она протягивает мне платье. То самое, что на ней. Она держит его бережно, как бесценное сокровище.

– Это твоё, – говорит она.

Её голос тихий, мягкий, как шелест листвы. Но в нём звучит что-то, что заставляет моё сердце дрогнуть. Я смотрю на платье. Оно такое красивое. Такое… чужое.

– Моё? – мой голос срывается, дрожит.

Она кивает. Я тяну руку, чтобы прикоснуться к ткани. Хочу почувствовать её холод или тепло, хочу убедиться, что это не сон. Моё сердце стучит так громко, что кажется, этот звук заполнит всю комнату.

Но всё меняется. Моё пальцы едва касаются платья, когда свет начинает меркнуть.

Комната темнеет. Сначала медленно, потом быстрее. Всё вокруг становится серым, пустым. Тепло исчезает, будто его никогда не было. Мама всё ещё стоит передо мной, но её образ становится расплывчатым, растворяется в воздухе, как дым.

– Мама! – кричу я, но мой голос глухой, как будто его кто-то глушит.

Платье исчезает из её рук, распадается на частицы света, которые тоже исчезают. Комната становится пустой, холодной. Она смотрит на меня в последний раз. И всё. Её больше нет. Её образ ещё передо мной, но он уже уходит, как уходят все сны. Я хватаюсь за это воспоминание, цепляюсь, но оно растворяется, как дым.

Я прикрываю лицо руками.

– Это всего лишь сон, – шепчу себе. – Просто сон.

Но чувство, будто я что-то потеряла, остаётся. Всё исчезло.

Мама, свет, платье – всё, что ещё мгновение назад было таким реальным, испарилось. Теперь вокруг меня только темнота. Она обволакивает, давит, заполняет лёгкие так, что я почти задыхаюсь.

И вдруг он.

Я вижу его.

Артём Северов.

Он стоит прямо передо мной. Высокий, статный. Тёмный костюм подчёркивает его силу, а в его взгляде… Чёрт. В этом взгляде что-то невообразимо тяжёлое. Его глаза – чёрные, как бездна. Они смотрят прямо в меня, глубоко, как будто видят всё.

Я пытаюсь сделать шаг назад, но не могу. Его взгляд держит меня. Как цепи. Как капкан. Я чувствую, как всё вокруг становится ещё темнее, будто мир сужается до одной точки. До него. До того, что он делает со мной одним только своим присутствием.

– Что ты… – мой голос срывается, но я так и не заканчиваю фразу.

Его глаза сковывают меня. Его тишина разрывает. Желание. Моё сердце начинает колотиться. Каждый удар отзывается в ушах, в груди, в животе. Мощный, рваный ритм. Я должна отвернуться. Отвести взгляд. Сделать хоть что-то. Но я не могу. Я стою, как вкопанная. И чем дольше он смотрит на меня, тем сильнее меня разрывает изнутри.

И вдруг я понимаю.

Я хочу его.

Эта мысль бьёт меня, как удар. Я буквально чувствую, как воздух выходит из лёгких. Это желание обжигает. До боли. До безумия. Моё тело дрожит. Я не могу контролировать его. Оно предаёт меня. Каждая клетка жаждет приблизиться к нему, коснуться его. Почувствовать его. Но это не просто желание. Это что-то большее. Что-то дикое. Первобытное. Это чувство захватывает меня полностью, не оставляя ничего от здравого смысла. Его взгляд всё ещё на мне. Он не двигается. Не говорит. Просто смотрит. И этого достаточно, чтобы я чувствовала, как моя душа разрывается. Болит. О, как она болит! Я не знаю, что со мной происходит. Это не похоже на любовь. Это не похоже на страх. Это не похоже ни на что из того, что я знала раньше.

Это боль. Желание. Тоска. Всё вместе. И от этого я хочу кричать.

– Почему? – шепчу я. Сама не знаю, кому задаю этот вопрос – ему или себе.

Он не отвечает. Только смотрит.

Тянусь к нему. Мои руки. Чёрт, я даже не осознаю, как они поднимаются.

Я хочу прикоснуться к нему. Почувствовать его. Убедиться, что он реальный. Что он здесь. Я делаю шаг вперёд. Медленно, будто кто-то управляет моими движениями. Его фигура тянет меня, как магнит. Моя рука поднимается, тянется к его лицу. Я почти чувствую тепло его кожи. Его дыхание.И в этот момент я понимаю, что он смотрит на меня так, будто знает, чего я хочу. Как будто он чувствует то же самое.Но я не успеваю. Всё рушится. Его взгляд, его тёмная фигура, тьма вокруг нас – всё это исчезает за долю секунды.

Я резко сажусь на кровати. Мой взгляд метается по комнате. Сердце бьётся так, что я чувствую его в горле. Дыхание сбивчивое, рваное. Лоб мокрый от пота, руки дрожат.

"Это всего лишь сон," – твердит голос в голове. – "Просто сон."

Но внутри меня всё ещё пылает этот огонь. Этот дикий, болезненный огонь желания. Я провожу руками по лицу. Пытаюсь успокоиться. Но перед глазами всё ещё стоят его глаза. Этот взгляд.

Чёрт. Почему он? Почему Северов? И почему я чувствую, что этот сон был только началом? В комнате шумно, как обычно. Кто-то громко сушит волосы, другой спорит из-за зеркала, а третья с завистью смотрит на новую кофточку соседки. Этот хаос стал привычным фоном моей жизни. Я сижу на кровати, задумчиво перебирая волосы, пока мои мысли где-то далеко. Утро в общаге – это всегда хаос, но я привыкла. Здесь нет личного пространства. Здесь нет тишины.

Я лежу на своей маленькой кровати, смотрю на потолок. Холодный свет из окна падает на стены, обшарпанные и серые. Когда-то я ненавидела это место. А теперь оно просто стало частью моей жизни. Нормой.

Глава 5

– Дашка, ты встаёшь или так и останешься в королевской постели? – голос Вики прорывается сквозь шум.

Я сажусь, протираю глаза, спускаю ноги на пол. Линолеум ледяной. Холод кусает кожу.

– У нас звезда среди нас! – вдруг бросает Настя, заправляя кровать. Её голос капает сарказмом, но она улыбается. – Как там твой мажор? Сын самого Северова, да?

Я молчу. Улыбаюсь краешком губ, но внутри начинаю чувствовать знакомую тяжесть.

– Он тебя в кафешке кормит? Или у вас теперь всё – рестораны, устрицы, шампанское? – продолжает Настя, бросая на меня хитрый взгляд.

– А ты видела его машину? – вступает Аня, оборачиваясь от зеркала. – Даш, ну ты, конечно, молодец. Такого парня охомутала! Учись, девочки, как надо жить!

Я поднимаюсь, стараюсь выглядеть спокойной. Иду к умывальнику, чтобы хоть как-то скрыть лицо, но чувствую, как щеки начинают гореть.

– Да ну вас, – бросаю я через плечо. – Мы просто встречаемся.

– Просто встречаетесь? – Настя хихикает, подходя ближе. – Ага, конечно. Просто на его машине ездишь, просто с ним на тусовки ходишь. Ну-ну. И что, ещё замуж за него не собралась?

– Даша, а ты чё, правда с ним не спишь? – вдруг спрашивает Вика, пристально глядя на меня.

Я замираю.

– Что?

– Ну, не обижайся, но ты серьёзно ещё целка? – её голос звенит насмешкой, а Аня фыркает в ответ. – Ты что, до свадьбы решила хранить? Ой, блин, как в девятнадцатом веке.

Настя подхватывает:

– Ну да, всё мхом поросло. Ты как планируешь его до этого времени удержать? Или думаешь, он будет тебя ждать, пока ты решишь?

Комната наполняется смехом. Настя и Вика хихикают, Аня закатывает глаза, но я чувствую, как внутри что-то рвётся.

– Хватит, – говорю я тихо, пытаясь остаться спокойной.

– Да ладно, Даш, мы просто шутим, – улыбается Настя, отмахиваясь. – Но ты уж будь осторожнее, мажоры такие… ну, ты понимаешь. Им быстро надоедают такие как мы.

Я ничего не отвечаю. Просто отворачиваюсь к умывальнику, чтобы они не видели, как сильно мне хочется убежать из этой комнаты. Они шутят. Просто шутят. Но почему каждое слово колет, как игла? Да, я не сплю с ним. И да, я вижу, как он иногда раздражается, когда я отстраняюсь. Но что мне делать? Я не готова. Я не могу. Я не хочу быть для него просто ещё одной девчонкой. Я хочу, чтобы всё было по-другому. Чтобы это было настоящее. Но их слова всё равно застревают в голове. "Целка." "Мхом поросло." "Ты думаешь, он будет тебя ждать?"

А будет ли? И вдруг резкий голос Вики прерывает весь этот привычный шум.

– Эй, народ, гляньте! Какая тачка подъехала!

Она бросает всё, что держала в руках, и несётся к окну.

– Ну-ка, ну-ка, – подхватывает Настя, подлетая к соседке.

Я смотрю на них, лениво, без интереса. Но что-то в их голосах заставляет меня напрячься. Остальные девчонки в комнате тут же бросают свои дела и облепляют окно. Кто-то шёпотом спрашивает:

– Блин, это чья? Охрана какая-то?

– Да ну, это не к нам. Какая ещё охрана? – отвечает другая, но её голос звучит неуверенно.

– Да ладно! Смотри, они сюда идут! – Вика почти визжит, и её слова заставляют мой желудок скрутиться в тугой узел. Я откладываю телефон, медленно подхожу к окну. Девчонки стоят впритык, толкаясь и шепчась. Одна из них поворачивает голову и, увидев меня, зло хмыкает:

– Дашка, иди посмотри. Может, это за тобой?

Я не отвечаю. Просто заглядываю через плечо Насти и… замираю.

Внедорожник. Чёрный. Огромный. Выглядит как нечто из другого мира – идеально чистый, блестящий, такой, что кажется, стоит целое состояние. Он стоит прямо под окнами нашего общежития, выделяясь на фоне потрёпанного асфальта и облезлых стен, как король среди нищих.

Дверь открывается, и я вижу его.

Артём Северов.

Мужчина выходит из машины. Высокий. Широкоплечий. Каждый его шаг будто отмерен линейкой. Его костюм сидит так, словно его шили на бога, а не на человека. Его взгляд… Чёрт. Я сразу узнаю этот взгляд. Он скользит по зданию, задерживаясь на окнах. И на мгновение мне кажется, что он смотрит прямо на меня. Моё сердце падает куда-то вниз, как камень в воду. Я сглатываю. Во рту пересохло, а по телу проходит дрожь. Ладони становятся липкими, а в груди начинается странное, болезненное чувство.

"Что он здесь делает?"

– Это… это к тебе, что ли? Это ж отец твоего Егора?! – спрашивает Настя, и её голос звучит так, будто она сама себе не верит.

– Ты шутишь, – отвечает кто-то из девчонок. – С какого перепуга мэр города будет приезжать в нашу дыру?

– Да ты глянь! Он же сюда идёт!

И в этот момент я замечаю, что Артём действительно направляется к входу. Его движения уверенные, спокойные. За ним идут двое охранников в строгих костюмах, но я не вижу их. Я вижу только его. И мне кажется, что я сейчас потеряю сознание. Девчонки молчат. Они смотрят на меня, потом снова в окно, потом опять на меня. Кто-то шёпотом бросает:

– Это точно к тебе.

Я чувствую, как моё лицо заливается краской, а потом резко бледнеет. Меня начинает трясти.

"Почему он здесь? Чего он хочет? Господи, что мне делать?"

Я беру себя за руки, чтобы хоть немного успокоиться, но дрожь не уходит. Сон. Этот чёртов сон. Он до сих пор стоит перед глазами. Я снова вижу его взгляд, его тёмные глаза, которые смотрели на меня, будто видели все под одеждой, под кожей. Я снова чувствую ту же боль, то же желание, которое разрывало меня изнутри.

И теперь он здесь. Настоящий.

И я не могу сбежать.

"Дыши, Даша. Просто дыши."

Но моё сердце бьётся так громко, что кажется, его слышат все вокруг.

– Ну? Ты пойдёшь? – с вызовом спрашивает Настя.

Я киваю, хотя мои ноги отказываются двигаться. Поворачиваюсь к кровати, хватаю свитер и натягиваю его так быстро, что пуговица цепляется за нитку. Мои пальцы дрожат, а голова плывёт. Я чувствую взгляды девчонок. Их любопытство. Зависть. А мне хочется просто провалиться сквозь землю.

– Дашка, ну ты крутая, конечно, – бросает кто-то за моей спиной. – Интересно…сам лично приехал.

Я больше не слышу ничего, кроме своего сердцебиения. Не вижу никого, кроме него. Этот человек. Этот мужчина, который стоит передо мной, полностью заполняет мой мир. Его молчание сильнее любых слов. Его присутствие поглощает всё вокруг. И я не знаю, как мне это выдержать. Не знаю, как мне совладать с этим страхом, этой странной дрожью, которая идёт от кончиков пальцев до самой души.

"Он просто человек," – пытаюсь убедить себя я. Но это не помогает.

Он больше, чем человек. Он – сила. Что-то неумолимое, властное, как ураган. И эта сила уже притягивает меня к себе. Я натягиваю ботинки и, глубоко вдохнув, выхожу из комнаты. Когда я спускаюсь вниз, мои ноги будто ватные. Сердце стучит в висках, дыхание сбивчивое. И вот он. Он стоит у входа, напротив старой облезлой двери общежития. Всё вокруг будто замедляется. Артём Владимирович Северов выглядит так, будто сам воздух подчиняется ему. Его глаза холодные, тяжёлые, но когда он смотрит на меня, я чувствую, как меня прошивает током. Моё тело предаёт меня. По спине пробегает дрожь, живот сводит, как будто внутри узел.

– Дашка, давай уже, он тебя ждёт! – кричит кто-то сверху из окна.

Соседки визжат, смеются, переговариваются. Их голоса, как надоедливый зуд, проникают в мой затуманенный разум.

– Это же он, я видела его на фотках!

– Даша, ну иди уже, не тяни! Мэры не кусаются! Это ж твой свекр будущий!

Сзади, наверху, девчонки прилипли к окну. Слышно, как они возбуждённо шепчутся, переговариваются. Их голоса срываются на хихиканье и шёпот.

– Северов! Тот самый!

– Ну ты посмотри, как он смотрит на нее!

Они жужжат, как пчёлы. Смотрят, обсуждают, указывают пальцами. Но я их не слышу.

Мир вокруг будто затих. Всё замерло.

Я стою на улице. Холодный воздух обжигает кожу, но я этого не чувствую. Передо мной – он. Отец моего парня. Кажется, он заполняет собой всё пространство. Высокий, широкоплечий. Его силуэт строгий, словно высеченный из камня. Его движения плавные, точные, будто каждое из них продумано до миллиметра. Он стоит в окружении охраны, но они словно тени. Они ничего не значат. Для меня есть только он. Внутри всё переворачивается. Я не могу дышать. Мой живот сжимается так, будто внутри тугой узел.

"Почему он здесь? Зачем?"

Но я чувствую. Чувствую, как меня снова накрывает это странное, болезненное желание. Что-то дикое, первобытное, непонятное. И мне становится страшно. Я не знаю, чего боюсь больше. Его? Или себя? Может, того, как он смотрит на меня, будто я уже его. Или того, как я смотрю на него в ответ.

"Нет," – шепчет где-то в голове голос. – "Это неправильно. Это опасно."

Но тело не слушается. Я не могу пошевелиться, не могу сбежать. Я просто стою и смотрю. И чем дольше он молчит, чем дольше его глаза не отрываются от меня, тем сильнее внутри меня что-то ломается. Мне хочется спрятаться. Убежать. Исчезнуть. Но мне также хочется остаться. Сделать шаг вперёд.

Что со мной не так? Его взгляд становится ещё тяжелее. Его брови слегка приподнимаются, и я понимаю: он ждёт. Он ждёт, чтобы я подошла. Я делаю шаг вперёд. Ещё один. Мои ноги словно не мои. Я почти не чувствую их. Моё тело двигается само, подчиняясь чему-то, что я не могу понять. И вот я уже стою перед ним. Близко. Так близко, что чувствую его взгляд не только на своей коже, но и где-то внутри.

– Здравствуйте, – мой голос звучит глухо, почти шёпотом.

Но он молчит. Просто смотрит. Его глаза прожигают меня насквозь, и я чувствую, как моё сердце падает ещё ниже. И снова это странное чувство. Страх. Желание. И мне становится ясно: этот человек сломает мой мир. Вопрос только в том, как быстро.

– Здравствуй, Даша…Поехали покатаемся. Поговорим.

Глава 6

Чёрный внедорожник плавно катится по дороге, как корабль в спокойном море. Каждое движение машины мягкое, будто её даже не касается асфальт. Но это не успокаивает. Нет. Машина – огромная, роскошная, будто поглощает меня.

Я сижу на заднем сиденье. Рядом с ним.

Руки лежат на коленях, сжаты в замок. Я стараюсь не двигаться. Не шевелиться. Казаться невидимой. Но это сложно, когда рядом с тобой Северов. Он не смотрит на дорогу – водитель делает это за него. Сидит впереди, молча, как тень. Ничего лишнего, ни одного звука. Даже дыхание водителя кажется приглушённым, несуществующим.

А вот он… он сидит рядом со мной. И всё пространство пропитано его присутствием.

Не смотреть.

Я уставилась в окно. Там мелькают улицы, вывески, серые здания, но ничего из этого я не вижу. Всё расплывается. Моё внимание слишком сосредоточено на нём.

Артём молчит.

Это молчание – самое громкое, что я когда-либо слышала. Оно заполняет машину, давит, будто вытягивает весь кислород. Я чувствую его взгляд. Он не поворачивает голову, не делает резких движений, но я знаю: он смотрит. Это не просто взгляд. Это что-то большее. Давящее, тяжелое. Будто он взял меня под прицел, и вырваться из этого невозможно. Я должна сделать вид, что он не существует. Но это почти невозможно.Я ощущаю его всем телом. Его молчание хуже слов. Я чувствую, как мой пульс начинает учащаться. В груди что-то сжимается.

"Не смотри на него, не смотри," – говорю я себе. Но мои плечи напряжены до боли, а руки слегка дрожат.

Он не двигается. Но его присутствие будто заполняет весь автомобиль. Я не знаю, о чем он думает. И это сводит меня с ума.

"Скажи хоть что-нибудь," – мысленно прошу я.

Но он молчит. Мой взгляд снова падает на мои руки. Я чувствую себя глупо, нелепо. Всё внутри меня напряглось так, что кажется, я вот-вот сломаюсь. Его взгляд физически ощущается на коже. Будто он касается меня без прикосновений. Смотрит так, будто знает обо мне всё.

Моё тело выдаёт меня. По спине пробегают мурашки. Живот сжимается в узел.

Кажется, я даже дышу неправильно. Я прикусываю губу, чтобы вернуть себе хоть какое-то самообладание. Пытаюсь выровнять дыхание.

Но моё сердце предательски бьётся слишком громко. Я чувствую, как кровь пульсирует в висках. Его взгляд прожигает меня насквозь. Он слишком тяжёлый, слишком настойчивый. Я не могу это игнорировать.