скачать книгу бесплатно
– Ай, потом придумаю, – шепотом сказала Марго и…
Дверь оказалась запертой на ключ – какая досада! Марго побежала к себе, забралась под одеяло и задрожала. Без Дуняши тут не обойтись, горничная должна знать, где хранится ключ от комнаты Элизы.
А ветер выл поистине чудовищно, он набрасывался на дом, как зверь, даже стекла в окнах дребезжали. Как там сейчас Зыбин на кладбище? Нет, в такую погоду он вряд ли соизволит копать, при всем своем уме и прочих талантах Виссарион Фомич весьма ленив. И все же завтра с утра она поедет к нему! Только вот все ей не спалось, а ночь – это время, которое проходит незаметно, только когда спишь.
– Элиза?!! – вырвалось у Викто?ра.
Безусловно, она услышала его возглас, однако не остановилась, не оглянулась, а продолжала идти в прежнем темпе вдоль улицы, и стук ее каблучков разносил, рассеивал ветер. Викто?р с трудом пришел в себя; ему захотелось посмотреть на ее лицо еще разок, ведь не исключено, что он просто обознался. Князь нагнал девушку быстро, опередил ее и обернулся.
– Элиза!!! – вновь вскрикнул Викто?р потерянным голосом.
Поскольку он загородил ей дорогу, Элиза вынужденно остановилась и, глядя исподлобья на князя, хмуро произнесла:
– Дайте мне пройти.
– Элиза… Это невозможно! Тебя ведь больше нет!!!
– Уйдите!
– Стой, стой, Элиза! – не дал ей обойти себя Викто?р, вновь загородив девушке дорогу. – Скажи мне, это ты?! – Она сделала новую попытку обойти его, но Викто?р схватил ее за плечи. – Нет, ты не уйдешь! Сначала ты объяснишь мне, что все это значит!
– Как вы смеете! Я вас не знаю!
Элиза ударила его по щеке, но Викто?р пребывал в состоянии такого потрясения, что ударь она его хоть палкой, да хоть пудовым молотом, вряд ли он это почувствовал бы. Князь только сильнее сжал плечи девушки и все вглядывался в ее лицо, не веря своим глазам…
Дуняша резко затянула шнурки на корсете, и Марго невольно ойкнула.
– Прошу прощения, – пролепетала девушка.
– Да уж потерплю… Кто только придумал эти корсеты?! Явно мужчина, чтобы женщины мучились ежесекундно. Их сиятельства уже проснулись?
– У нас так рано господа не встают, одна прислуга.
– Какая жалость, а мне надобно ехать! Что ж, выпью чаю и поеду. Подай платье. – Кажется, настала пора коснуться темы, ради прояснения которой Марго и осталась здесь на ночь. – Скажи, Дуняша, ты скучаешь по Элизе?
– А то, – вздохнула девушка, помогая ей надеть траурное платье. – Элиза Алексеевна были добрая! Поверить не могу, что их не стало.
– Послушай… – Марго повернулась к ней лицом. – А то, что рассказывали нянька и сторож, будто Элиза приходила в дом…
– Ежели то не враки, страх-то какой! – перекрестилась Дуняшка. – Я теперь, как свечереет, одна и шагу лишнего боюсь ступить.
– Полно тебе, глупая. Сама говорила – Элиза доброй барышней была, отчего же ее надо бояться?
– Так ведь покойница!
– Не бойся, кто плохого не сделал Элизе, тому бояться нечего, а вот кто ей навредил… – Марго умело подогревала суеверные страхи в душе у Дуняши: у той глаза стали совсем круглыми, брови сложились домиком. – Думаю, мается она в своей загробной жизни, потому и ходит, обидчика своего ищет.
– Неужто правда?! – обомлела Дуняша. – Так ведь в доме ее никто не обижал, все барышню нашу любили…
– Стало быть, есть и те, кто ее обижал вне дома? Ты знаешь, кто это?
От проницательной Марго не ускользнуло, что девушка замялась, оттого и потупилась – лгать она явно не умела, глядя прямо в лицо ее сиятельства.
– Отчего не хочешь мне сказать? – с ласковыми интонациями спросила графиня. – Я же вижу, ты знаешь…
– А как барышня на меня рассердятся и станут по ночам ко мне приходить? Я ж умру на месте!
– Глупая! Обида, нанесенная ей при жизни, – вот что ее тревожит после смерти! – В находчивости Марго было не отказать. – А сейчас она не слышит нас. Ну говори же! Возможно, Элиза и умерла-то от нанесенной ей обиды.
– Насчет обид мне неведомо, но барышня страдали-с очень…
– Страдала? Из-за чего?
– Любовь с ними приключилась, – шепнула горничная.
– Любовь?! – О, как это щемящее чувство было знакомо Марго, оно действительно приносит страдания, когда нет рядом с тобою того, кого ты любишь. – Но за Элизой был присмотр, одну ее не отпускали из дому.
– А вы будто не знаете, что лазейку завсегда можно отыскать, коль душа на волю рвется?
– Она убегала из дому на свидания?
– Убегали-с, – опустила голову Дуняша. Ну уж тут все яснее ясного!
– А ты помогала ей, не так ли? – Девушка еще ниже опустила голову. – Отчего же она так страдала? Судя по тому, что Элиза бегала на свидания, любовь у нее была взаимной.
– Так, да не так! Поначалу барышня расцвели, а потом все тухли, тухли… Плакали часто. Однажды попросили меня отнести записку князю Викто?ру, а опосля мы с нею отправились к нему на свидание, а домашним сказали – за покупками, мол, идем. Барышня просили князя Викто?ра разорвать ихнюю помолвку, а он отказался.
– Даже до этого дошло?! Немудрено, что Викто?р отказался, приданое за Элизой было обещано завидное… Но кто же он, тот, кого она полюбила? Как его имя?
– Не знаю-с…
Лицо Марго стало строгим, не терпящим лжи, и Дуняше пришлось с жаром доказывать, что она честна с графиней:
– Христом Богом клянусь, не знаю я! Ни разу не видала его. Бывало, я записки от барышни носила в трактир, что на Полежаевской…
– В эдакое скверное место? – изумилась Марго.
– Отдавала их половому по имени Оська, а он, ежели было что для барышни, мне письмецо вручал. Вот и все!
– Ну-ка, честно мне ответь: ты на их свидания тоже ездила?
– Ездила, – призналась Дуняша со слезой в голосе. – Я в карете оставалась, а барышня в другую карету пересаживались. Вы уж не говорите никому…
– Не скажу, не скажу, не бойся, – заверила ее Марго. – А на той карете, в которую садилась Элиза, были какие-нибудь знаки, вензеля, украшения?
– Не было ничего. Нешто вы думаете, меня любопытство не разбирало? Я и так и эдак присматривалась, нарочно выходила и близехонько так к карете ихней гуляла, но не видала, кто с ними там был, с барышней Элизой.
Теперь Марго требовалось обдумать эти новости; их было немало, и важно было не упустить какие-то мелочи, все запомнить. Ко всему прочему, девушку требовалось сделать своей добровольной сообщницей, следовательно, не напирать на нее сильно, иначе она замкнется. Дуняша должна видеть в мотивах действий Марго родственную доброжелательность и обеспокоенность, а не любопытство женщины, обожающей сплетни, тогда девушка раскроется и станет ей помогать.
– Поди, Дуняша, – сказала мягко графиня, – прикажи запрягать лошадей, а я покуда чаю изопью…
Виссарион Фомич, будучи в скверном настроении, вызвал сыщиков, а тут и ее сиятельство пожаловали-с. Не заставлять же ждать столь значимую особу! И он выгнал сыщиков вон, сел, скрестил руки, локти уложил на стол, нахохлился…
– Доброе утро, Виссарион Фомич.
– Мое почтение, – пробубнил он, почти не раскрывая рта.
– Что я вижу – вы не в духе?
Марго неплохо уже изучила характер Зыбина, что говорило о ее наблюдательности и уме, а умная женщина, по мнению Зыбина, – это сущее наказание!
– Как почивали? – пробурчал он дежурную «любезность» таким тоном, будто спросил: «Отчего вы не умерли во сне?»
– Худо, сударь. – Она присела на стул, своим внешним видом вовсе не соответствуя определению «худо», так как была она свежа и блистала молодостью, тем вызывая невольную зависть даже у него, у старика Зыбина. – Что скажете? Вчера так лютовал ветер, впрочем, и сегодня он не утих. Я переживала за вас! Вы провели… раскопки?
– Провел, провел, – громко засопел он.
– А что такое? – насторожилась Марго. – Вы не удовлетворены?
– Совершенно не удовлетворен-с! М-да.
– Что же вас так расстроило, Виссарион Фомич? – продолжала допытываться любознательная графиня.
Зыбин весь раздулся от изрядного недовольства, его нижняя губа уже буквально касалась подбородка, лохматые брови словно бы срослись в один пучок, он взирал на поверхность стола, будто и не услышал вопроса графини. Марго догадалась: он не хочет ей ничего говорить, значит, случилось нечто непредвиденное.
– Ежели вы боитесь… – вкрадчиво начала она.
– Боюсь, – с вызовом сказал он. – Боюсь разглашения тайны!
Чтобы она поддалась глупому чувству обиды и ушла, вновь только-только соприкоснувшись с сею загадкою? Никогда!
– По-моему, я не давала вам повода не доверять мне! – дерзко проговорила Марго: пора уж и на место поставить этого упрямца. – Какие же между нами могут быть тайны? Разве я не была вам верной помощницей, когда вы искали Камелию?
Зыбин терпеть не мог баб – пардон, дам! – вмешивающихся в мужские дела. Он полагал, что уже натешилась графинька следствием в прошлый раз, и довольно с нее, теперь она займется своими булавками да шляпками. Но затруднение состояло в том, что Зыбин прекрасно понимал: и в этом случае без помощи Маргариты Аристарховны ему будет крайне трудно во всей этой чертовщине разобраться. Это его злило. От ощущения своего бессилия и в сердцах Виссарион Фомич гулко ударил своими пальцами-обрубками по столу, прорычав:
– Подсуропили же вы мне дельце, сударыня! Худшего на моей памяти я и не припомню-с!
– Да что же случилось, господи?! – захлопала ресницами Марго. – Не пугайте меня! Вы нашли то, что искали?
– Не нашел-с!
– Как это понимать? – Она ожидала всего, чего угодно, но не…
– В гробу ваша покойница… не покоилась! – рявкнул он.
Марго непроизвольно ахнула. После таких новостей люди, бывает, и чувств лишаются, особенно женщины, но графиня Ростовцева была отнюдь не экзальтированной особой. Именно крепость и сила ее характера, достойная мужчины, вызывала в Зыбине уважение к ней, которое он тщательно от Марго скрывал. Но менять свои привычки, становиться сладеньким «галантом» и щелкать каблуками перед светской штучкой – это не для него! Раз уж сия мадама ввязывается в то, что приличной даме совершенно не придет на ум, пусть и терпит – чем она лучше других?
– То есть… ее там не было? – уточнила Марго, не понимая смысла его слов. – А… простите, куда же Элиза подевалась?
– И мне хотелось бы сие знать, ох как хотелось бы!
– То есть… вы вскрыли пустой гроб?! – никак не могла поверить она.
– Все так, в точности, сударыня! Однако не совсем уж гроб был пуст: там лежали подушка, флердоранж, покрывало, но отнюдь не тело вашей родственницы. Да-с!
– Я была на ее похоронах…
– Знаю, знаю, – махнул он рукой. Заметив неестественную бледность графини, Виссарион Фомич пожалел ее: – Водички вам налить?
– Пожалуй…
Зыбин наполнил стакан водой из графина. Пришлось ему встать из-за стола и поднести стакан ее сиятельству. Она отпила несколько глотков, стакан ему не вернула, опустила его на колени и задумалась.
– Творится нечто весьма невероятное, сударыня, – расхаживая по кабинету и заложив руки за спину, принялся рассуждать Зыбин. – Покойникам надлежит лежать в гробах, а они их покидают! Да-с, покидают! А скажите мне, каким образом они покидают свои гробы, крепко забитые гвоздями?! Как они выбираются из-под толщи земли? Не знаете-с? Вот и я не знаю! Чепуху эту про призраков, мистику и прочую чертовщину я не признаю, стало быть, это что ж такое?!
– И что же? – подала робкий голос Марго.
– Узна?ю! Выведаю! – прорычал вторично Зыбин, не имея в запасе каких-либо вразумительных объяснений. – Поверьте, мадам, я все узна?ю. И тогда… – потряс он кулаком в воздухе, а кулачок у него был – дай бог каждому! – Всех этих призраков с привидениями в острог засажу! В кандалы их закую, чтоб другим неповадно было-с!
– А сейчас что вы намерены делать?
– Могилу надобно раскопать, – с достоинством ответил он. – Сегодня же.
– Могилу? Еще одну?! Чью же?
– Господина Загурского.
Пропустить вторично сей знаменательный миг, когда у нее появилась возможность самой заглянуть в гроб исчезнувшего трупа?! Зыбину не удастся в этот раз оставить ее в городе, чтобы она мучилась неизвестностью до следующего утра! Марго так и подскочила – главное, не дать ему слова вставить:
– Голубчик, Виссарион Фомич, возьмите меня с собой! Я вам не помешаю, посижу в сторонке, в карете… Кстати! А как вы собираетесь добираться до имения Загурских? Неужто в коляске? Так ведь сейчас холодно, вам будет неудобно, весна нынче отнюдь не радует нас теплом. А если еще и дождь примется? Почту за честь сопровождать вас в моей карете! И потом, Виссарион Фомич, дело это – такое загадочное, такое необычное, к тому же оно вновь касается гранями своими сфер высшего света! Я вам пригожусь, вы ведь помните, что от меня-то уж побольше вам пользы бывало, чем от ваших дураков-сыщиков! Да и что вы там найдете? Пустой гроб? Я уверена: Загурского в его могиле не окажется, как и Элизы! В котором часу мы выезжаем?
Ну и скорчил же он в ответ на ее пламенную речь физиономию – смех, да и только! Губы расквасил, в глазах – тоска, брови – скорбные, а бакенбарды… страшнее этих бакенбард его лишь полное облысение! И выговорил обреченным таким тоном, словно ему предстояло самолично в кандалы заковаться:
– Ввечеру-с. Часов в пять, чтоб засветло прибыть на место.
– Буду! Обязательно буду! Благодарю вас, Виссарион Фомич, вы так милы! Прощайте.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера: