Защищая горизонт. Том 1

Хоть он и походил на технический этаж, где восстанавливают Стражей, но всё равно лишь бледная тень того, что предстало передо мной. Ослепительно белый пол, стены из каких-то светлых пупырчатых пластин и яркий, безудержно яркий свет, который равномерно разливался по всему потолку, превращаясь в безграничное море света над головой. После полутёмной кабинки лифта местное освещение больно ударило по глазам и заставило отшатнуться. Немного зажмурившись и прикрывая глаза рукой, я двинулся туда, где по памяти должен находиться кабинет Плотникова. Всё это великолепие, проплывающее мимо меня, смахивало на необычайно фантастическую картину, где разом смешались образы далёких миров, космических путешествий и яркая канонада бластерных залпов. Нужно отдать должное дизайнерам этого отдела: как бы я ни любил здесь бывать, всё же каждый поход для меня как экскурсия в музей. Нет, даже не так – как кратковременный визит в иной мир, ослепительный и яркий в своей зачаровывающей необыкновенности.

В это время мимо меня проносились мужчины и женщины в белых халатах, с важными лицами и безразличными взглядами, а также с полной отрешённостью от всего, что происходило вокруг них. В этом местные Техники мало чем отличались от своих коллег с других этажей.

Справа от меня появился большой совещательный зал, отгороженный от центрального прохода прозрачной стеной из толстого и прочного стекла. Сквозь него можно было разглядеть длинные ряды кресел с множеством людей в белых халатах. Они внимательно и с упоением слушали пожилого Техника в огромных роговых очках, ходившего между рядами и яростно размахивающего руками. К сожалению, стекло, отгораживающее меня от этого помещения, оказалось также звуконепроницаемым, и мне не удалось узнать, что же такого интересного рассказывал опытный Техник, что слушатели сидели раскрыв рты, иногда делая быстрые пометки у себя в блокнотах.

Минув совещательный зал и пару комнат поменьше, я оказался у закрытой двери с красивой большой табличкой: «Старший Техник отдела исследований и разработок», а ниже ещё одной, уже чуть меньше: «Константин Константинович Плотников». Я постоял немного, разглядывая буквы и собираясь с мыслями, затем негромко постучал в дверь и, как полагается, не дождавшись ответа, сразу же вошёл.

– Костя, привет, можно войти? – осторожно спросил я, стоя у порога.

– Да, Стил, конечно, входите, – воодушевлённо отозвался Плотников.

Кабинет старшего Техника был широким, просторным и очень хорошо освещённым, но при этом каким-то необычайно пустым и скучным. Вот одинокий стул у стены, совершенно непонятно для кого и зачем он тут поставлен, вот в углу ютится небольшой металлический шкаф с документами, а на нём небрежно навалены стопки книг. Рядом с ним прямо на полу стояло какое-то необычное растение в огромном горшке. Оно торчало в разные стороны большими лопухами листов и выглядело среди белоснежной роскоши стен и общей отделки крайне нелепо. Одна стена кабинета, как и у множества других пограничных помещений нашей башни, была прозрачной и отображала широкую панораму города с великолепием окружающих небоскрёбов. В дальнем углу виднелся красивый офисный стол, заваленный кучей непонятных бумаг, стопок книг и дел с кожаным переплётом обложек. Неподалёку стояла большая доска на длинных тонких ножках, вся исписанная непонятными длинными формулами и различными вычислениями. Несмотря на всё устройство нашего мира, находящегося под всесильной, властной пятой Консоли, призванной облегчить наши жизни, большинство людей и даже сами Техники предпочитали пользоваться старыми методами ведения дел. Бумажные книги, документы, подобные доски, исписанные от руки ярким маркером, можно было встретить повсеместно в нашей башне и за её пределами.

За столом, на высоком представительном кресле из чёрной лощёной кожи восседал мой старый знакомый, старший Техник отдела исследований, а также по совместительству руководитель отдела чипования – Плотников. Ещё вчера выступавший за кафедрой скромный и немного застенчивый юноша, что так усердно перебирал бумажки и рассказывал нам об опасностях, подстерегающих нас в тёмных уголках Системы, куда-то бесследно исчез. Сейчас передо мной предстал строгого вида мужчина, хотя и очень молодой, с небрежно взъерошенными волосами, но с очень серьёзным и деловым выражением лица. Он сидел за столом, хмурился, неодобрительно качал головой, периодически цокая языком, и смотрел на полупрозрачный экран стационарной Консоли, парящий перед его глазами. Экран освещал всё вокруг тусклым оранжевым светом и походил на летающий прямоугольный кусок полупрозрачного стекла. Разумеется, информация отображалась на нём только с одной стороны, и я не смог понять, что вызвало у старшего Техника такое неодобрение.

– Вы принесли мне Шолохова? – строго спросил Плотников, отрывая на секунду свой взгляд от экрана.

Какой же у него холодный и пронзительный взгляд, очень уверенный, хлёсткий и командирский. Куда подевался тот бедный и потерянный юноша с совещания? Сейчас на меня смотрела настоящая акула, она пожирала меня глазами, надменной и пугающей энергией заставляла моё сердце сжиматься. Это была его епархия, его мир, с его собственными правилами. Я здесь всего лишь гость, я здесь никто… Кого или чего я боюсь? Может, это вовсе не из-за мальчишки, упивающегося властью, а из-за моего вчерашнего поступка? Это же всего-навсего зазнавшийся юнец, рано получивший свой пост, огромную силу повелевать умами людей и менять наш мир. Такая власть налагает большую ответственность, под которой неокрепшие умы и души ломаются, как щепки, превращаясь в огромные рвы с острыми кольями, в которые падают все, кто встаёт на их пути. Он слишком многое о себе возомнил, кто он вообще такой? В такие годы – и уже старший Техник…

– Стил, ау, вы слышите меня? Вы принесли Шолохова?

Он же просто ребёнок. Эти мысли никогда не давали мне покоя.

– Да-да, Костя, принёс, сейчас… – Я покопался у себя в карманах, вытащил чип и передал его Плотникову.

– Стил, что с вами? Вы сегодня сам не свой.

– Я плохо сплю в последнее время, кошмары… хотя неважно, – отмахнулся я и почувствовал, что начинаю нервничать.

Плотников внимательно посмотрел на меня, а затем повертел в руках чип.

– Старик сопротивлялся?

– Нет, наоборот, сам просил его отключить.

Я решил начать наш диалог с правды, это должно меня немного успокоить и унять лёгкий мандраж. Боже, какой пронизывающий взгляд…

– Сам? Вот как, интересно. – Плотников скривился и в недоумении почесал свою щёку.

– А почему такой повышенный интерес к этому Отступнику, позволь узнать? – осмелился я спросить. – С самого утра только и разговоры, что о Шолохове. Все спрашивают, интересуются. Что в нём такого особенного? Старик и старик…

– А вы разве не знаете? Ах да, откуда…

Плотников встал из-за стола, подошёл к окну, заложил руки за спину и стал смотреть куда-то вдаль.

– Шолохов Дмитрий Иванович, семьдесят два года, волосы русые, глаза карие, рост сто семьдесят пять сантиметров, вес восемьдесят килограмм… – Старший Техник остановился, оглянулся посмотреть на меня и, убедившись, что я внимательно слушаю, обратно отвернулся к окну. – В двадцать три года с отличием закончил подготовку в школе Стражей. Провёл долгую и плодотворную службу в рядах Стражей: сотни отключений, множество спецопераций, десятки наград, включая звание Героя Системы… трижды! Любимец Верховного Стража, несколько раз выдвигался на пост Хранителя, и каждый раз отказывался лично.

Плотников замолчал, задумчиво посмотрел в окно и, кажется, перестал дышать.

– И что случилось? – осторожно спросил я.

– А что случилось? – Старший Техник повернулся ко мне вполоборота. – Он постарел. Да, Стил, люди стареют, даже здесь… даже здесь… Ушёл на заслуженный отдых. Его чип был очищен, проведена повторная процедура Отречения…

Тут он осёкся и понял, что сболтнул лишнего, но было уже поздно.

– Повторная? – возмутился я.

– А что такого? – начал оправдываться Плотников. – Д-да, повторная! А ты чего хотел? Служба такая, не можем же мы отпускать человека с секретной информацией в голове. Да не бойся ты, в восьмидесяти процентах случаев Палачи всё равно не доживают до старости, а те, кто доживают, потом не жалуются. Ничего особо страшного мы не делаем. Просим лишь отречься от груза прошлого и подробностей оперативной службы, да и только!

Стоило Плотникову на минуту почувствовать своё уязвлённое положение, ощутить себя виноватым и начать оправдываться, как в его глазах снова мелькнула та юношеская неуверенность, всё ещё властвующая в глубине его неокрепшей психики. Заметив это, я сразу осмелел, почувствовал почву под ногами и уверенно расправил грудь, перехватывая инициативу в этой властной игре.

– Да уж, Костя, успокоил, спасибо тебе огромное, – язвительно ответил я. – Мне и одного раза хватило, теперь спать не могу, как нормальные люди. Теперь буду очень надеяться, что меня пристрелят в ближайшей же заварушке. Ты лучше поясни, для чего мне всё это рассказывал? Ну, про Шолохова?

– Ага, Шолохов, так вот, смотри… – У Плотникова так восторженно, по-детски загорелись глаза, он подошёл ко мне и начал размахивать в воздухе руками, придавая больший вес своим словам, и даже не заметил, как окончательно перешёл на ты. – Даже не так, представь себе картину: бывший Страж, идеальная репутация, биография, вся его жизнь – один сплошной геройский поступок. Он был кумиром всех Стражей, все хотели равняться на него. Вот, представь себе героя без единого чёрного пятна в послужном списке! Представил?

– Допустим…

– И тут хоп! – Плотников раззадорился и хлопнул одной рукой об другую. – Срывается на старости лет, нарушает Основной закон Системы и приговаривается к отключению. С чего вдруг? Тебе это ничего не напоминает?

– К чему ты клонишь?

– Ну как же, моя теория, помнишь? О Кукловодах?

– Ты считаешь, что в Шолохова вселился этот, как его, Кукловод? – Я даже немного испугался, что вдруг это правда, а я помог ему.

– Не просто считаю, я в этом уверен, Стил! Смотри сам, всё совпадает! Безупречная репутация, никаких причин для отступничества, счастливая размеренная жизнь – и вдру-у-уг…

Плотников снова развёл руки по сторонам, чтобы произвести хлопок.

– Хоп? – с издевательской ухмылкой спросил я.

– Д-да, хоп… – Старший Техник опустил руки и помрачнел.

Плотников резко сменился в лице и напыщенно сдвинул брови, придавая себе былую серьёзность. Он одёрнул мятый халат, прошёл на своё рабочее место и плюхнулся в кресло.

– В общем, я считаю, что моя теория верна. Кукловоды начинают подбираться к башне и её обитателям. Думаю, это была пробная проверка их сил, они явно замышляют проникновение в одного из сотрудников башни. – Плотников вновь заговорил холодным серьёзным тоном, после чего задумался.

– Костя, а что он совершил-то такого?

– А? Кто? Шолохов? Не знаю. Так как в прошлом это Страж высокого уровня, то его дело быстро засекретили… даже от меня. Похоже, что в это дело вмешался сам Верховный Страж. А вот чип, к сожалению, нам уже ничего не скажет. – Плотников покрутил чип в руках и расстроенно бросил его обратно на стол.

– Тогда к чему была спешка и суета вокруг этого чипа, если из него всё равно ничего не извлечь?

– А вдруг? Я покопаюсь, посмотрю… надо ещё Хранителю доложить и предупредить о моих догадках.

– Ты бы поосторожнее с догадками, Константин, не стоит раньше времени панику наводить. Так недолго параноиком стать и начать во всех видеть скрытых Кукловодов.

Я нервно усмехнулся, но Плотников не обратил на это внимания, он уже вовсю погрузился в собственные мысли.

– Ладно, пойду я, на службу пора возвращаться. – Только я повернулся к двери и хотел выйти из кабинета, как меня осенило. Я хлопнул рукой по карману куртки, ощутил под ладонью информационный куб, позаимствованный накануне у Макса, и снова повернулся к Плотникову: – Кстати, Костя, я тут…

Я замолчал на полуслове, затаил дыхание, а мысли раскрыли мне ужасающие грани будущего.

– Да-да? – заинтересовался Плотников.

Если я расскажу сейчас о «Белом шуме», если отдам этот куб Константину, то буду вынужден писать объяснительную о том, где я взял запретную вещь, у кого и почему. Как же я раньше не догадался, ведь это верная смерть для Макса, я собственными руками чуть не отдал паренька на растерзание другим Палачам. Нужно просто уничтожить куб – и всё. Но он связан с Кукольником и может быть единственной ниточкой в этом деле. Что же делать?

– Стил, ты чего?

Нет, пока оставлю куб у себя. Потом решу, как быть.

– А? Нет, ничего. Извини, Костя, обознался.

– Сти-и-ил? – требовательно и протяжно произнёс Плотников.

– Нет-нет, я правда обознался. Что-то в последнее время совсем не сплю, меня в мыслях иногда штормит. Ничего страшного, бывает, – отвертелся я. И поспешил выскочить из кабинета под недоумевающие взгляды старшего Техника.

* * *

Когда я вышел из широких дверей башни Стражей, Кира уже сидела за рулём нашего автомобиля и нервно постукивала пальцами по рулю. Завидев меня, она развела руки в стороны и сделала крайне раздражённое выражение лица. Издали ощущая жар её негодования, я быстро потрусил к машине, морщась от неприятного моросящего дождика, летящего мне навстречу. Добравшись до цели, я поспешил залезть на своё привычное место рядом с напарницей.

– Что тебя ждать-то вечно приходится? Ты как барышня, ей-богу! – возмущённо вспылила она.

– Ты что-то быстро, – печально посетовал я в ответ.

– Это не я быстро, это ты застрял у Плотникова. Ну что, голубки, намиловались? Чип отдал? Можем, наконец, ехать? Кофе хочу уже, умираю! Похоже, у меня развилась зависимость.

– Что-то ты сегодня особенно грубая.

– Ха, и он мне будет говорить про грубость, а сам на меня наехал с утра пораньше! Ладно, забудь… держись крепче, давай найдём себе новое кафе. В наше привычное, как ты помнишь, теперь путь заказан.

Кира вдавила педаль газа в пол, и машина взвыла, задрожала от нетерпения и резко сорвалась с места, силой прижав меня к спинке сидения.

– Итак, что сказал Плотников, откуда такой интерес к твоему вчерашнему старику?

– Он сказал, что Шолохов был Стражем, – продолжил я утреннюю традицию говорить правду.

– Ого! – Напарница аж подпрыгнула на месте и вильнула машиной на дороге.

– Эй, осторожнее, Кир… ага, говорит, герой, бывший Палач, известная личность.

– Известная? – заинтересовалась Кира. – Хм, а как его звали во время службы, не сказал? Что-то я не припоминаю героев в ближайшем прошлом.

– А как же мы? – усмехнулся я, но, не встретив одобрения, виновато развёл руками. – Нет, не сказал, говорит, секретная информация.

– Тогда за что ты его… за что его приказали отключить?

– Да не знаю я ничего, Кир, всё засекретили, видимо, важной был шишкой.

– Ну дела! Кажется, я понимаю, откуда такой интерес. Наверняка Плотников разглядел тут влияние Кукольника? Кукловод?

– Угу…

– Костя доиграется когда-нибудь. Что-то я не очень верю во все эти штуки. Сплошная мистика, да и только. Стил, так ты хочешь сказать, что бывший знаменитый Палач во всей Системе, матёрый вояка, сдался тебе без боя?

– Более того, он сам умолял его отключить.

Кира хмыкнула и задумалась, глядя на дорогу.

– Нет, что-то в этой истории совсем нечисто. У меня плохое предчувствие, Стил. Такой человек, с таким прошлым – и превратился в Отступника, да ещё эта секретность. Уж не знаю, кто там в него вселился, но мне это явно не нравится. Впрочем, отключил и ладно, спокойнее спать будем, да, Стил?

Я промолчал и отвернулся к окну, размышляя о Шолохове. Что же с ним произошло? Зря я его оставил там одного в таком состоянии. Правильно ли я поступил, сохранив ему жизнь? Слишком уж много шумихи поднялось вокруг его личности. Если вскроется, что он жив, это будет катастрофа. Хотя теперь, без чипа, он не более чем безликий Призрак.

– Стил? Как тебе «Шадэ»?

– Что? – не расслышал я, возвращаясь из шума мыслей.

– «Шадэ», кафе такое, вот здесь, неподалёку. – Кира указала пальцем куда-то немного правее нас. – Я слышала, там кормят хорошо и кофе отличный, айда туда?

– Не знаю, мне всё равно, – отрешённо изрёк я.

Мне действительно было всё равно, на душе стало особенно гадко от самого себя.

– Тогда решено!

Кира прибавила скорости, свернула на ближайшем повороте направо и через несколько секунд остановилась у невысокого неприметного здания, на первом этаже которого располагалось то самое кафе. Оно очень странно и непривычно контрастировало с остальной частью здания, сбивало с толку из-за резкого перехода от серого камня к буйству красок роскошной жизни. Чёткие и прямые линии дома превращались в красивые цветастые и витиеватые узоры, в мраморные стены, отдающие приятным желтоватым оттенком. Весь фасад утопал в тёплых тонах и орнаментах, а по краям виднелись декоративные пилястры, изображающие античные колонны. Посреди всего этого великолепного воплощения нездоровых идей безымянного художника располагалась широкая железная дверь из сплетённых между собой в симпатичный узор железных прутьев, между которыми светились полупрозрачные желтоватые стёкла всевозможных форм и фактур. Когда мы вышли из машины, я даже присвистнул от удивления и, не страшась дождя, пытался осмотреть такое чудо архитектурной мысли.

– Это кафе? – громко спросил я.

На улице оказалось так людно и шумно, что мне приходилось буквально кричать, хотя Кира находилась всего в метре от меня по другую сторону автомобиля.

– Да, а что? – крикнула в ответ напарница.

– Это ресторан какой-то, а не кафе! Ты поскромнее ничего не могла найти?

Только Кира открыла рот, чтобы что-то возразить, как из открытых дверей нашего автомобиля послышались знакомый писк Консоли и привычный металлический голос.

– Отряд «Феникс», это Башня. Приём.

Кира посмотрела на меня с пронзительной болью в глазах, а потом на большую вывеску над входом в кафе с красивой надписью: «Шадэ».

– Может, ну их к чёрту, а, Стил? Достали, слов нет, всегда не вовремя. Только я собралась расслабиться за чашкой кофе, нервы успокоить…

– Отряд «Феникс», это Башня. Ответьте, приём! – настойчиво повторил оператор.

– Долг зовёт, – улыбнулся я.

Странно, но я был рад этому вызову. Чем-то мне не понравилось это кафе: то ли своей вычурностью и излишне кичливым видом, то ли из-за того, что я на дух не переносил подобные заведения и всегда старался обходить их стороной. Это место уже на входе предостерегало незадачливых путников о том, что желает видеть в качестве посетителей особенных жителей Системы, тех, кто не обременён каждодневным подсчётом оставшихся средств, никогда не заглядывает на цены меню и оставляет щедрые чаевые как снисходительный жест перед обречёнными людьми. Почему только Кира выбрала именно это заведение? Мы безгранично далеки от подобных цен и такого общества. Помню, как был непомерно рад тому, что нашёл то старое кафе с уютной обстановкой и приятной хозяйкой, где люди не боялись быть самими собой и не смотрели хищными, пренебрежительными взглядами за соседний столик, оценивая конкурентов на дороге жизни.

– Башня, это «Феникс», что случилось? – отозвался я, как только уселся обратно на своё место.

Кира, наоборот, решила остаться на улице, всем своим видом демонстрируя, что её тянет в другую сторону. Она наклонилась и немного заглянула в салон, чтобы расслышать приказы из башни Стражей, но при этом скорчила такое недовольное лицо, что я чуть не рассмеялся.

– «Феникс», в вашу сторону по улице Светлой движется автомобиль Отступников класса СА-Спорт, модель «Спорт-2», красного цвета. Отступники вооружены и очень опасны, требуется немедленно их остановить и ликвидировать угрозу. Отряды «Харон» и «Зета» прибудут, как только смогут, они извещены об угрозе. Повторяю, задача особой важности, Отступников нужно остановить немедленно, они несут угрозу Системе первой степени. Отбой!

Первой степени, надо же, давно такого не было. Что же они такого натворили? Я выбрался из автомобиля и уставился на напарницу.

– А это какая улица? – спросил я.

– Это как раз начало Светлой, – печально ответила Кира.

– Что будем делать?

– А у нас есть выбор? Ловить будем наших гонщиков. Что же ещё?

– По крайней мере, такую машину мы точно не пропустим, – улыбнулся я и попытался поддержать Киру: – Что там сказали? «Спорт-2»? Не хилая машинка, причём в нашей Системе большая редкость, она очень дорогая. Странно, что Отступники выбрали такой приметный автомобиль.

– Приметный или нет, зато очень быстры-ы-ый… – протяжно закончила фразу Кира, провожая взглядом, пролетающий мимо нас спортивный автомобиль красного цвета.

Я тоже проследил за ним взглядом, потом встретился глазами с Кирой. Пару секунд мы обменивались паническими мыслями и потом, не сговариваясь, молниеносно запрыгнули внутрь машины.

– О чёрт! – закричал я. – Это они! Быстрее за ними! Быстрее!

Машина рванула с места, развернулась на середине дороги и устремилась вслед за красным пятном, которое уже растворялось где-то далеко впереди.

– Гони, гони, упустим же! – кричал я.

– Меньше ворон надо было считать, – бросила в ответ Кира.

– Прибавь газу!

– Куда прибавлять? Мы на пределе, а у них спортивный автомобиль, да ещё высшего класса, нам не догнать!

– Но они же уйдут! – от досады вскрикнул я. – Включай спортивный режим!

– Что?! – возмутилась Кира. – Ты с ума сошёл? Нам запретили лишний раз применять Создание, а ты ещё хочешь воспользоваться трансформацией средь бела дня, перед людьми? Да Хранитель нас живьём съест после такого!

– Он нас съест, если мы их упустим! Что нам терять?

Я сам потянулся к пластине, которая включала Консоль автомобиля, провёл двумя пальцами, и передо мной над приборной панелью сразу же раскрылось небольшое полупрозрачное окно. Я нашёл в предлагаемом меню пункт «Трансформация» и нажал на него. Экран сменился, и теперь на нём отображался всего один вариант выбора – строчка с надписью: «Спортивный режим». Поёрзав на месте и затаив дыхание, я активировал строку. Всё-таки к такому сложно привыкнуть.

Консоль слабо пискнула, моргнула экраном, и на нём высветилась надпись: «Внимание! Активирован спортивный режим. Для вашей безопасности рекомендуется покинуть автомобиль, пока процесс трансформации не будет завершён, иначе сохранность жизни пассажиров не гарантируется!» За всё время работы нам всего пару раз приходилось прибегать к подобным мерам, да и то больше для развлечения, чем по служебной необходимости, и каждый раз с глупой самоотверженностью мы надеялись, что подобные предупреждения писаны не для нас.

Спустя несколько секунд внизу экрана появилась ещё одна надпись большими красными буквами: «Трансформация будет запущена через 5… 4… 3… 2… 1». Счётчик замер на единице, потом экран снова моргнул и пропал. На миг нам показалось, что наступила полная тишина, даже шум мотора стал совсем беззвучным, едва различимым. Затем раздался сдавленный приглушённый хлопок, воздух вокруг машины всколыхнулся, пошёл волнами и задрожал от нетерпения. Колебания возмущённого пространства проходили сквозь нас, заставляя все внутренности качаться в такт, вызывая весьма неприятные ощущения.

Тишину нарушил резкий, неприятный скрежет металла, он давил на уши, исходил со всех сторон. Крыша автомобиля просела, подпорки начали ломаться, всё вокруг сжималось, как под давлением. Складывалось впечатление, что машина попала под пресс и скоро нас окончательно раздавит. Кресла немного опустились, изменили наклон, а крыша над головой продолжала опускаться. Автомобиль жёстко просел над дорогой, уменьшая просвет до предела, а колёса надулись и расширились. Мы с Кирой настороженно переглянулись, как раз в тот момент, когда в её руках руль рассыпался на мелкие частицы, осыпался сквозь пальцы и растворился в воздухе. Вслед ему из воздуха нарисовался новый, чуть меньше размером и с резиновой оплёткой красного цвета по бокам. Невидимое давление прекратилось, на капоте прорезался и выскочил большой воздухозаборник, а на багажнике возникло широкое антикрыло. После чего автомобиль ещё сильнее прижало к дороге. В салоне снова повисла аномальная тишина.

– Никак к этому не привыкну, – пискнул я, когда выдалась секунда, чтобы вздохнуть спокойно.

Внутри приборной панели что-то громко щёлкнуло, машина взревела грозным рыком намного громче прежнего, двигатель набрал максимальные обороты, и автомобиль резко дёрнулся, быстро набирая скорость. Кира вцепилась в руль и отчаянно крутила его, умело лавируя между бурным потоком, но было заметно, что это давалось ей нелегко. Машины пролетали мимо на огромной скорости, сливаясь в один длинный размазанный штрих на картине, безликие пятна, среди которых уже не различить мелких деталей и даже модель. Они просто проносились мимо, один за другим, с громким хлопком разрывая встречный поток воздуха. Мы сидели, вжавшись в кресла, и боялись пошевелиться, только Кира по-прежнему молчаливо крутила руль и сосредоточилась на дороге, чтобы не потерять контроль над автомобилем.