Блуждающие в мирах. Маршал Конфедерации. Книга вторая. Академия

– Дык просила ж! Не перебивать.

– Хм! Неужто не перебили? И на том спасибо! Соответственно, отлаживался весь софт, как обычно, на черновых массивах заказчика. Впрочем, может, оно и к лучшему. И вот почему. В чужих, пускай и нерабочих, закромах иной раз оченно интересные вещицы обнаруживаются! Антиквариат! Вспомнила я тут на досуге об этой системке и с огромным удивлением обнаружила, что доступ к отладочным файлам-то до сих пор открыт у меня. Как интересно! Дай, думаю, пошарюсь! И что вы себе думаете? Нашла! Нашла, мазафака!!! Где-то далеко-далеко на периферии Великого Электронного Мозга чудом сохранились то ли промежуточные, то ли аварийные, то ли экспериментальные копии некоей весьма интересной базы. Видать, второпях перекидывали и попросту забыли подчистить. А может, специально… И потом, это ведь всё предполагалось исключительно для внутреннего пользования. Никто ж не виноват, что так вышло! Хотели-то как лучше! Но случай, как говорится, бог-изобретатель.

– Может, ещё чайку изволите? – ушлый фон Штауфен, считай, догадался, что именно нарыла Жанна Сергеевна, однако догадка сия его не радовала, ибо абсолютно никакой ясности не вносила и ничего, окромя кучи дополнительных тревожных вопросов, не порождала.

– Чайку? – несколько неожиданный, честно говоря, поворот событий застал Жанин врасплох. – Ну-у-у, чайку, наверное, можно… И даже – нужно! А что, зайчики-попрыгайчики, ужель так скоро надоело слушать меня? Ушки на макушке завяли?

– Хе! Ушки здесь абсолютно ни при чём, мадемуазель. Тем более – на макушке! Хе-хе! Хотелось бы хоть одним глазком глянуть на чудо-юдо! Представь себе на секундочку Хрюка с эдакими ослиными завядшими ушками на макушке, каково, а?! Хе-хе-хе! – посмеивался Роланд, ополаскивая кипятком заварочный чайник. – Всухомятку-то, оно любая пища, согласитесь, значительно хуже усваивается. Тем более для ума! Ворона – и та, не будь дурой, сухую корочку в луже размачивает. Сладенького опять же пожевать не мешало бы для стимуляции, так сказать, затухающей… хм… спинномозговой деятельности.

Так и порешили. Бодрящий терпкий напиток пришёлся между тем весьма к столу, а вкуснейшие пироженки «картошка» в качестве лучших в мире нейрометаболиков – вы не поверите! – пролетели прямо-таки на ура, дюже поспособствовав восстановлению пересохшего мозгового кровообращения! Чай, к слову, в народе популяризировался, когда и караси разноцветные, – во времена всё той же продвинутой китайской династии Тан 56. Хм! Креативно, однако, правила семейка! Пытавшемуся же примазаться под шумок Максику жёстко и безапелляционно указано было на его принадлежность к дружно жужжащему семейству пчеломухов, у коих сегодня, по несчастью, чёрный день. Ввиду чего он, увы, в глубоком шайссе, извиняйте – пролёте, то бишь лишён сладкого. Как, впрочем, и любого другого пропитания. Разве что сахарку в крепкий чай дозволено, да и то – лишь пару кусочков. Но… Как известно, всему, имеющему начало, да обязательно когда-нибудь наступит конец-трендец, венец любому реальному процессу. Всенепременно! Причём «хорошее», согласно известному закону подлости, может закончиться, едва-едва начавшись, «плохое» же мы огребаем вновь и вновь, невзирая на изрядно помятые бока, синяки, шишки, вопли, сопли и стадные стенания под поповские мантры. К глубокому сожалению подавляющего большинства присутствующих, завершилось и это уютное домашнее чаепитие.

– Теперь лучше усваивается? – принялась за своё болтушка Жанин. – Могу продолжать? …Спасибки, очень мило с вашей стороны! А знаете, я отчего-то уверена, дорогие мои мастурбашки, что кое-кто из вас уже обо всём догадывается. Ну… или почти обо всём. Правда, Ролик? Были, оказывается, у янки попытки сварить слойку именно для «Понедельника» Стругацких! Были, как ты, Ролушка, любишь выражаться, фикен их всех в самый-самый арш! Почему ж тогда, кто-нибудь вразумительно объясните мне, господа хорошие, информация об этом во всех конфедеративных базах напрочь отсутствует, хоть бы в разделе нереализованных попыток, а?! Ни единого упоминания! Ни следа, бл*дь, ни зацепочки! А ведь, согласно и поныне действующим жесточайшим техническим регламентам, просто обязана инфа там быть, курва матка! Гм! Ставим здесь большущий, жирнющий вопросительный знак! И ещё, пожалуй, целых три восклицательных!

Именно о тех самых попытках почти догадался Роланд. И всяческие конспирологические домыслы по поводу странного, мягко говоря, отсутствия в маршальских реестрах обязательной в подобных случаях информации о результатах, в общем-то, заурядных, по крайней мере на первый взгляд, исследований напрягли боша гораздо сильнее, нежели все остальные драматические события прошедшего дня вместе взятые. Весьма, весьма, должно отметить, непохожие на экспромт, пускай и отлично подготовленный, напоминающие, скорее, хорошо отрежиссированный спектакль. Эдакий демонстративный акт устрашения! Кого, чего и, главное, зачем? Зачем, спрашивается, убивать столь экстравагантно, привлекая всеобщее внимание, когда существует без малого миллион способов тихо и незаметно умертвить человека? Безвременно, скажем, почил в бозе от сердечного приступа, трагически погиб в автомобильной катастрофе, поганочек откушал бледных по недомыслию… Да мало ли чего непредвиденного случиться может?! То-то и оно, что непредвиденного! Здесь же явная бутафория просматривается. Только вот с какой целью? Девушка опять-таки, в буквальном смысле слова невесть откуда на голову свалившаяся… Кто она? Откуда? Гм… Всего лишь ещё пара вопросов безответных до кучи… Касаемо же отсутствия в базах данных необходимых сведений, о-о-о-о! – это вам, знаете ли, не соплю на палец наматывать! Штука серьёзная, скандалом на самом высшем уровне попахивает! Ну и денёк, голову сломаешь! «Гм!.. Сними-ка, Елдырин, с меня пальто… Ужас, как жарко! Должно полагать, перед дождём…» 57 Ну его к бениной маме, послушаем-ка мы лучше Жанну Сергеевну, глядишь, чего-нибудь дельное и вырисуется.

– …Начала разбираться… Кое-что восстанавливать, конечно, пришлось… Обычное дело… Ребятки, кстати, в ряде случаев с реперами конкретно лажанулись! Спустя рукава сработали, крайне непрофессионально. Удивило! Так бывает, конечно, особенно у наших бездельников от науки, ежели процесс затягивается и результат не светит, по их мнению, даже в отдалённой перспективе. Проще тогда всё бросить на потом, быстренько какую-нибудь другую слойку сварганить и отчитаться перед начальством, но-о-о-о… В общем, схалтурили, типа, «на отъ*бись»! За америкосами никогда раньше подобной лажи не водилось! Да-а-а-а уж… Мельчает порода. Зато один вариант меня порадовал! Здорово! Почти сварили, чуть-чуть слоечку недотянули! Прям как вы с Юркой! Ну-у-у-у, чуток, может, ближе к цели были. Опять же ж, почему недотянули? Что помешало? Куча вопросов, ни единого ответа. Фигня какая-то! …Да и ладно!

Глубокое бархатное контральто вернулось на радость слушателям, обволакивая, втекая в уши, завораживая, словно сладкоголосое пение сирен – несчастных, обречённых на ужасную смерть мореплавателей. Рассказчица теперь устроилась на бочок и так вещала, возлежа, точно на бреге Кампанском, грациозно изогнувшись, поджав изящные клюшки, удобно облокотившись о Максика. Легкомысленно распахнутый по причине кокетливого девичьего недосмотра халатик едва-едва прикрывал приковывающее взгляд красивое упругое естество, распаляя здоровый мужеский интерес. Хрюкотаньчик, бедняга, с трепетом душевным впитывая всем своим измученным поблёвышками организмом электризующие флюиды восхитительно-обольстительного женского тела, замер, точно кролик пред удавом, ни жив ни мёртв. Роланд всё чаще и чаще гнал от себя прочь настырную прилипчивую мысль – как же ему всё-таки хочется проиграть пари! М-м-м-м! Охренительно хочется!! Холи ш-ш-шит!!!

– …Я, разумеется, всё это дело через подставной канадский домен по-тихому слизнула. – Сергеевна знай себе ворковала, словно не замечая нарастающей вокруг сенсуально-электростатической напряжённости. – Не волнуйтесь, мальчики, не привлекут вас за соучастие! Ха-ха! Концов не найдут, потёрли базы. Буквально пару дней назад! Сами же они и потёрли. Видимо, за ненадобностью. Конец, конец… Концы, короче, в воду! В общем, последние суток трое, втихаря от глаз людских, отрабатывала Жанна Сергеевна ту матрицу, и, вы знаете, вполне успешно, мазафака! Есть кое-что! Сегодня свои наработки я наконец-то на вашем первоисточнике проверила. Не всё, конечно, гладко вышло, но, думаю, получится у нас. Уверена! Для того, собственно, и Максик здесь. Это всё мы немного погодя в натурном виде, так сказать, отработаем. Обязательно! Уже скоро! Сейчас же я пока на другом, весьма-весьма, по-моему, занимательном факте ваше драгоценное внимание заострить хочу. Эй, знатоки, завяжите-ка бантиком хвосты! Внимание на экран! Вопрос телезрительницы Фёклы Трутневой из деревни Добрые Пчёлы Рязанской области: как думаете, мастурбашки, чьи были все эти попытки? Ась? Спорим, ни за что не угадаете, особенно в свете сегодняшних событий? Ну, мальчишки, кто конфетку хочет?

Максик, несомненно, хотел, но у него нынче зверский облом-с! Зверчайший! С Жанной Сергеевной ведь не забалуешь. Соображаете? Удавит, не приведи господи, или ногу сломает, в лучшем случае – нос оторвёт! Поэтому оставим чревоугодника ненадолго в покое, пусть малька оголодает для острастки. Опять же целее будет! Старина Роланд относился к конфетам, да и вообще к сладкому, принципиально равнодушно. Единственной его маленькой слабостью были с раннего детства классические московские батончики «Рот Фронт». Прекрасный, без сомнения, десерт, почти… хм… натурпродукт, да только где ж взять-то его поздним вечером на окраине Берлина? Именно о том бош с лёгкой грустью и размышлял. Вкус детства! Мда-а-а-а, парочку любимых конфеток, пожалуй, зажевать для поднятия настроения сейчас не помешало бы! Ещё он думал-гадал о череде странных, в то же время строго логичных событий минувшего дня, вроде бы случайных на первый взгляд, но неслучайных встречах, очевидных и невероятных совпадениях. В завершение всего почему-то вспомнилось ему, как однажды давным-давно в далёкой-далёкой галактике, на третьей от яркого тёплого солнышка средних размеров голубой планете, в одной горячей-горячей точке, будучи в весьма-весьма непростой, совместной с кубинскими и ангольскими товарищами командировке, обнаружил он выдернутую чеку в ящике с ручными гранатами. Хм! Совсем-совсем не учебными. Очень-очень он тогда удивился! Вот прям почти как сейчас. Что ж! Поглядим, чем всё закончится. Будем надеяться, не столь… гм… шумно, как в прошлый раз.

– Неужто жмурик наш сегодняшний сподобился?! – давненько-давненько не выглядел Роланд фон Штауфен столь озадаченным. – Не может быть! Да уж! Зашибись погодка… Гм… Хундерт швэнце ин майнер келе, унд цу феранкерн мищь ин ден арш… 58

– Точно так, господа хорошие! Джон Андерсон собственной персоной! Последняя попытка, кстати, самая удачливая, состоялась где-то около года назад. Вот и думайте теперь! …Учти, котёнок, я по вашей берлинской мове тоже неплохо шпрейхаю. Ерст денкн, дан ленкн 59! Сам-то сообразил, чего сморозил, али у тебя язык завсегда вперёд паровоза летит?!

– А что, собственно, такое? – сально осклабился Рол.

– Если я правильно поняла… Было высказано некое автопожелание… М-м-м-м… за гранью, я бы даже сказала, эдакого сурового мужеского супермазохизма… Или супрематизма? А-а-а-а, – не в силах выразить словами абсолютное бессмыслие последнего, безнадёжно махнула рукой, – та же шняга! В общем, подобного злющему врагу не пожелаешь, не то что себе, Ролушка! Ай-яй-яй, как опрометчиво! Для начала – рыбка золотая случайно ведь рядышком может оказаться. С нашими-то техническими возможностями – запросто! Ха-ха! Осознаёшь печальные последствия? Да и там, наверху, – Назарова привычным уже жестом тыкнула в люстру, – желание твоё мигом исполнить могут. Ты, поди, не впервой эту темку муссируешь, верно, малыш? Подумают, подумают… Ну… удивятся, конечно, маленько, но раз человек сильно хочет, почему бы и нет?! Мало ли у кого как жизненные обстоятельства сложились. Раз! Щёлк пальцами, и-и-и-и… полна жопа огурцов! Ха-ха-ха!

– Ну-у-у… Как-то уж совсем общё, неконкретно всё. Сдаётся, дорогая Жанин, слабовато вы шаритесь…

– Неконкретно? Слабовато? Это мы щас-с!

– Эй-эй-эй! – Максик явно чувствовал себя ущемлённым на празднике словоблудия. – Что ещё за огурцы?!

– Есть такой старый-престарый анекдот. Я как-то в библиотеке академическое издание Пушкина Александра Сергеевича разыскивала, попутно «Собрание старинных анекдотов» под редакцией Пустомлеева-Мединского обнаружила. Прикольное фамилиё, да? Запомнилось почему-то. И книжонка забавная. Ничего больше евоного не нашла, вконец пустой, видать, бамбук был, только, что шнягу всякую собирал. Пустомелев более ему подходит. Будете слушать?

– Что, бамбук пустой?

– Хорош тупить! Анекдот, мазафака!

– Конечно же будем!

– За себя говори! Шайссе! Столько времени впустую уходит на трепотню вашу! Ужас!

– Представьте себе раннее летнее утро. Солнце ещё не взошло. Линкор, к примеру-у-у… э-э-э-э… скажем… «Севастополь», тихохонько покачиваясь, дремлет на рейде Севастополя… же. На корме только что сменившийся вахтенный матрос ловит рыбу, и попадается ему на крючок, значится, золотая рыбка. Не какой-то там примитивный разноцветный гибрид карася, пусть и ведущий свою родословную аж со времён династии Тан 60, коего в избытке вываливают в канализацию нерадивые горе-аквариумисты, а самая что ни на есть Золотая Рыбка! Пушкинская! Жирненькая такая, увесистая, будто слиточек банковский! Дальше прям по Александру Сергеевичу, классика жанра человечьим голосом: чё тебе надобно, старичок, мол, исполню в лучшем виде, чё возжелаешь – хошь стриптиз, хошь порно с осликом, ну, и всё такое прочее. А матросик-то дюже подуставший после вахты, спать, видать, страшно охота пареньку! Он и удочку-то забросил так просто, из озорства, развеяться немного перед сном, расслабиться. Опять-таки курить во внутренних покоях корабля запрещено. Тем более – шмаль! И никакая рыба, поверьте, никуда ему не упёрлась, ни золотая, ни платиновая, ни даже полониевая двести десять. Разве что осётр икряной попадётся пудов эдак на десять – пятнадцать! Вот это – да, мирикал! Везуха-осетруха! Барыгам в порту толкнуть за полцены, на вырученные бабки столько косячков забить можно – весь флот в хлам укурится! В общем, присутствие полного отсутствия желаний у человечка, а тут ещё эта сраная Рыбка дободалась, знай себе канючит: загадай желание да загадай, загадай да загадай! До того достала, гнида, – глаза режет! Всю печень проела, что твой Прометеев орёл, курва матка! Как быть? Думал матрос, думал… До-о-олго думал! Тэ-э-э-к-с… Шифровальщика голубоглазого он, значится, сегодня ночью отхарил ко всеобщему удовлетворению, звездюлей от боцмана огрёб по полной, мяса кусок огромный варёного спёр на камбузе, сожрал… Гм! Запор гарантирован! Чего бы ещё захотеть? Жидкий стул? В прямом смысле дерьмовое желаньице… Анаши? Вроде есть пока ещё… Может, шнапса? Рыбка по ходу дела загибается уже на хрен, глазёнки помутневшие выпучила, плавником у виска крутит! Капец! Дурно ей без водицы-то. «О! – думает матросик. – Хорошо бы боцмана задобрить, а то ведь кажный божий день морду повадился бить, падло! Чем чёрт не шутит, вдруг получится? Рыба-то взаправду говорящая! Не осетруха, конечно, но всё ж…» «Короче, лишь только боцман наш проснётся, – строго-настрого наказал он Золотой Рыбке, – тут же выполни первейшее его желание! И смотри, вобла крашеная, чтоб без дураков мне! А то быро щас тебя… чайкам, вон, скормлю, секелявка, бля! Уразумела?! Побожись, сука! Так-то лучше! Гм… Я уж лучше после подсуечусь…» С теми словами и швырнул, значит, высохшую полудохлую рыбёшку обратно в среду, так сказать, ея комфортного обитания. А черноморский миниптеродактиль – жадная зубастая чайка – не изловчилась схавать её на лету…

– Не понял. И что? Что дальше? Это и есть анекдот? Рассказишко какой-то дерьмовый. Когда смеяться-то уже начинать?!

– Сам ты – дерьмовый! А смеяться тут, малыш, и вовсе не над чем. Грустный анекдот. Ме-ло-дра-ма-ти-чес-кий! Знакомое слово? …Как это… не совсем?! Гм! Озадачил, однако… Короче, горе у человека вышло, драма! Понимаешь? Поутру уже, солнце-то когда взошло, вышел бедняга боцман на палубу, потянулся и-и-и-и…

– И-и-и-и в чём драма… тизм?

– Ну и выдал ту самую злополучную сентенцию, дословно повторяю: «Зашибись погодка! Хундерт швэнце ин майнер келе, унд цу феранкерн мищь ин ден арш!» Тут такая штуковина, значит… А поскольку Рыбка – тварь хоть и весьма скользкая, холоднокровная, но добросовестная попалась, курва матка, и, к несчастью, как выяснилось, обещания свои, в общем-то, всегда старалась выполнять…

– Это на немецком? Знакомо, знакомо! Как «швэнце»-то пишется, не подскажешь?

– По-моему с большой буквы и через а-умляут.

– Тэ-э-э-к-с! С большой, это понятно… Поглядим, погуглим! – Хрюкотаньчик вдарил по клавишам, словно заправский пианист. – Где тут наш козырный переводчик? – и уже через пару мгновений ржал кониной. – Буга-га-га! Во попандос у боцманюги! Хгы-гы-гы! С первейшим желанием-то! Ну, попал, ёта мать! Гы-гы-гы! Что ж это, товарищ Роланд, а?! Буга-га-га! Тоже хочете, да?! Хгы-гы-гы!

– Гм! Тамбовский волк вам товарищ, извиняйте за тавтологию, дорогой товарищ! Грхм! Всё, приехали! Хватит ржать! – рявкнул угрюмо томившийся до той поры в безмолвии фон Штауфен, и без очков заметно было, что он зело смущён и раздосадован, ибо не ждал от присутствующих, тем более – женщины, столь неслыханной осведомлённости в рiдной тевтонской мове. – Лучше подумайте-ка о довольно странных сегодняшних событиях. Дрек мит пфеффер! Я отчего-то уверен, всем полезно будет! – бош, по обычаю, серьёзен на грани забавного, точно Снорк из замечательной книжки о муми-троллях. – Во-первых, массу вопросов вызывает просто-таки необъяснимое, если не сказать удивительное, отношение службистов янки к нашему дорогому гостю. С чего бы это, Максик, а? Что скажешь? Может, ты, Хрюкотан, – американский шпиён, думм твоя копф?! Родину за понюшку сраного виргинского табаку продал?!

– Гы-ы-ы-ы! – только и мычал не на шутку развеселившийся Максик, всхлипывая и умильно вытирая слёзы.

– …Нет? Верю! Без обид, но для шпиёна у тебя кишка тонка. Может, вы любовнички? Гм… Тоже навряд ли. Слишком со многими бы пришлось… Хе-хе! Тут уж точно кишка нужна о-го-го! Лужёная!

– Пардон, пардон, пардон! – сей же момент ехидно осведомилась Жанна. – Вы-то откуда, Ролик, такой информированный выискались, позвольте поинтересоваться? Пуф-ф-ф! Я о кишке лужёной, если что.

– Не позволю, курва матка боска! Ерст ди арбайт, дан дас шпиль, нах дер райзе комт дас циль 61! Не время сейчас! Всё бы вам, милая Жанин, шуточки шутковать. А между тем дело-то серьёзное! Да-а-а-а… Масса вопросов и ни единого ответа. Ситуация, честно говоря, вообще не поддаётся никакому осмыслению! Шайссе! Однако меня, как ещё к тому ж в числе прочих достоинств и прекрасного аналитика, – с гордым видом гулко постучал себя кулаком в рыжеволосую грудь, – гораздо больше заинтриговало другое, доннерветтер! – а именно появление здесь, в расейском секторе Академии, некоего бравого гринго, ставшего впоследствии вдруг совершенно мёртвым. С чего бы ему здесь дохлому валяться-то? Как вам, а?

– Хм… Да пока, честно говоря, никак. Потом, кому какая на фиг разница? – Назарова флегматично пожала плечами. – Высоко в горы вполз Уж и лёг там в сыром ущелье, свернувшись в узел и глядя в море 62. Полежал, полежал, заскучал… Ну, и-и-и-и… сиганул, как водится, с верхотуры, блин корявый! Ушибся, разумеется, летать-то не выучен! Теперь вот, собственно, лежит себе, валяется… Кстати! – встрепенулась она ни с того ни с сего. – Что там ещё за подельница в уголовном деле фигурирует, а? Хорошенькая хоть? Из нашенских? Кто-нибудь знает? Вдруг не поделили чего?

– Бу-у-у-у! – продолжал пускать смешливые пузыри Хрюкотаньчик. – Ёт-та мать! Уф-ф-ф!

– Вдруг, ласточка моя, бывает, ежели из маминой из спальни средь бела дня, покуда папа-трудоголик в обеденный перерыв секретарше начальника карандашик точит, выбегает некто кривоногий, волосатый и хромой! Вот это – вдруг так вдруг! Невзначаечка, понимаешь, эдакий репримандик! Девушка не в счёт, уверяю вас, в ней как раз довольно явственно просматривается случайная жертва. Касаемо же причины появления здесь невезучего янки, абсолютно уверен, дело вовсе не в Юрии Ивановиче Ширяеве, крепко набившем кому-то когда-то наглую звёздно-полосатую морду, а, как мне отчего-то кажется, именно в нашем сегодняшнем междусобойчике с твёрдым намерением сварить слойку в Миры Братьев Стругацких. Причём, прошу заметить, ни я, ни Юрка, к слову, до сего момента ни сном ни духом не были в курсе удачной попытки многоуважаемой Д’Жаннэт, умудрившейся надыбать где-то в абсолютно нелегальных, бесследно исчезнувших нынче базах пускай и не реализованный, но вполне себе рабочий прототип результирующей матрицы. Верная чуйка же подсказывает мне, что кто-то или, быть может, что-то, в отличие от нас с Иванычем, простачков, в курсе, бл*дь, всего происходящего! И это плохо, смею вас уверить, пахнет, дорогие мои!! Просто-таки за версту собачьим говном разит, холи ш-ш-шит!!!

О-о-о-о! Выразительно, не правда ли? Сколько экспрессии! Сколько натуральных эмоций! Да вам, товарищ фон Штауфен, в театральное впору поступать было, а не в какую-то там, понимаешь, вшивую Академию маршальскую! Однако перебивать говорящего, несомненно, хамство беспардонное, не стоило этого делать. Хорошо б ещё хамским своим поведением и нашим великим прикорытным теле-радиоведущим озаботиться. Глядишь, плебс зомбированный когда-нибудь прилично вести себя научится, терпимее к инакомыслию. Хе! То-ле-рант-нее! Мы же не станем им уподобляться, умолкаем, внемлем гласу тевтонскому. Тем более ведь вещает шельмец складно, согласитесь, ушей не отвесть!

– …Неоднократные же, как тут совершенно случайно выяснилось, попытки хитрожопых гринго в строжайшей тайне от всего прогрессивного человечества проникнуть в те самые Миры, почему-то так и не доведённые ими до победных реляций, что тоже здорово напрягает, лишь усугубляют мои тревоги и, сами понимаете, подозрения! Теперь вот и десантник их бравый мёртв, хурензон! Последняя надежда человечества, мазафака! Инициировать официальное расследование у нас, к глубочайшему моему сожалению, нет никаких оснований. Доказать какой-то там мухлёж нынче не представляется возможным. Все следы преступления – а это именно преступление, причём серьёзнейшее! – уничтожены. Поэтому в сложившейся непростой, просто-таки аховой, доложусь я вам, ситуасьён, остаётся лишь одно! – здесь голос германца зазвенел золингенской сталью, достигнув наивысшего, почти левитановского, пафоса. – Сделать то, что, судя по всему, не удавалось доселе никому!!! – энергично рубанул воздух широкой трудовой ладонью. – Забросить Ширяева в сердце того самого коварного пресловутого «Понедельника», начинающегося, подскажите-ка дружненько, когда? – абсолютно верно, в субботу! Но с величайшей осторожностью, други мои, – предостерегающе погрозил пальцем, – с величайшей осторожностью, хурензоны мои ненаглядные!

Уж что-что, а заряжать пипл позитивчиком, подвигая соратников на более-менее героические свершения во имя… или просто за чёрный нал, Роланду фон Штауфену доводилось не впервой! Хе-хе! Вспомнить хоть бы его пламенные речи накануне битвы при Равенне. Тогда, должно отметить, совсем неплохо вышло, отжёг будьте-нате! Воодушевлённые красноречием своего рыжего капрала, ландскнехты славно потрудились в тот день, атакуя боевые порядки Рамона де Кардоны 63! Как-то на сей раз сложится?

– Да бросьте вы на х*й все эти свои конспирологические штучки! Гы-ы-ы-ы! Моя полиция меня стережёт! – Максимилиан Варламович, видимо, окончательно пришёл в себя. – Давайте-ка лучше поработаем немножко! Уф-ф-ф! Мне б затемно домой вернуться успеть. Иначе мама с утра будет беспокоиться.

– И то верно! – Жанна Сергеевна отчего-то пребывала в приподнятом настроении духа. – Мама волноваться не должна. Поехали, ребята!

– Моё дело предупредить! – деланно безучастно отреагировал Рол. – Дальше ваши проблемы… – подумал немного. – Какую базовую матрицу изволите выбрать, сударыня: нашу с Юркой или свою, то есть безвременно упокоившегося Джона Андерсона?

– Ролушка, зайчик, если мне телефон-то некуда было положить, куда, скажи на милость, я бы кристалл с матрицей засунула? Он ведь не маленький, мазафака!

– Гм… Логично! Что ж… Все по местам, задраить люки! Не курить, пристегнуть ремни! Грузимся, господа присяжные заседатели!

– Позвольте, позвольте! – недоумевал гражданин Гонченко. – Я-то вам за коим хреном понадобился? Страдал тут, блевал! Терпел хамёж этого рыжего бандерло… – брови фон Штауфена угрожающе поползли вверх. – Этого вот гражданина, да! Так за коим, я вас спрашиваю?!

– Не пыхти, Варламыч! – Жанна заняла место за дирижёрским пультом перед двумя огромными мониторами. – Цепляйся-ка быстренько к Главному Вычислителю и вперёд!