Шейх 3

Он осознавал, что, несмотря на провокации, должен сохранять самообладание. Чувствовал, что Ария тестирует его границы и использует как способ выразить накопившуюся злость и недовольство. Это тоже создавало в нём внутренний конфликт, так как он не знал, как справиться с её вызывающим поведением, оставаясь верным себе и своей моральной позиции. Но хуже всего было то, что об этом ничего, совершенно ничего не знал его детородный орган. Ему было плевать. Он яростно наливался кровью, становясь огромную колбасней и мучал Рода тянущими болями после каждого пусть и негативного контакта с женой.

– Почему он выбрал тебя, без рода и племени? – шипела Ариа. – Знаешь, мог бы выбрать кого-то получше. Просто поразительно, за что Карим вас так не любит?

Род свирепел, оставаясь внешне безучастным.

– И как муж ты тоже не оправдываешь себя, – продолжала она с язвительной усмешкой. – Не исполняешь данные Аллахом обязанности в постели. Интересно, кто тебя вообще учил быть мужем?

Род чувствовал, как внутри него закипают эмоции, но он упорно сохранял холодное спокойствие. Что взять с женщины, которой больно и обидно, чье сердце разбито? Хорошо, что они виделись редко.

Глава 4

Дипломатический приём в Арабских Эмиратах устроили с величайшей роскошью и вниманием к деталям. Зал, украшенный золотыми и белыми драпировками, сиял в свете многочисленных хрустальных люстр. По всему периметру стояли высокие колонны, отделанные изысканной арабской резьбой. Гости, одетые в традиционные белые кандуры и черные агалы, перемещались по залу, обмениваясь приветствиями и любезностями.

Карим, как и положено человеку его положения высокий и статный с благородной осанкой, стоял в центре зала, окружённый свитой. Лицо его озаряла доброжелательная улыбка, когда в зал вошёл шейх Амин Мактум – молодой человек, чья репутация была не менее впечатляющей.

Облачённый в безупречно белую кандуру, Амин двигался с царственным спокойствием. Его подход сопровождался лёгким шелестом традиционного арабского одеяния, и все взгляды устремились к нему. Карим приветствовал его с искренним уважением, протянув руку для традиционного рукопожатия.

– Шейх Амин, добро пожаловать, – произнёс Карим с тёплой улыбкой, наклоняя голову в знак уважения. – Ваша присутствие – большая честь для нас.

– Шейх Карим, благодарю за столь радушный приём, – сказал Амин, отвечая на рукопожатие и слегка наклоняя голову в ответ. – Такое событие – прекрасная возможность укрепить наши братские связи.

Они обменялись короткими любезностями, обсуждая недавние события и проекты, которые могли бы укрепить сотрудничество между их регионами. Разговор сопровождался лёгким шумом многочисленных гостей и мягкими звуками традиционной арабской музыки, создавая атмосферу единства и уважения. Приём продолжался, и шейхи, поддерживая друг друга, символизировали крепкие связи и взаимопонимание.

Так уж сложилось, что подписание договоров редко происходит в первый же день. Сначала следовало оказать должное уважение гостю. Карим, как истинный хозяин, демонстрировал безупречное гостеприимство, и никто даже не догадывался, какие мысли у него на уме. Он не мог забыть ту сцену в оперной ложе, когда ему показалось, что Амин чуть было не взял Арию. Скандал удалось замять, но выбросить из головы он не мог. И вот теперь Карим беседовал с ним, как с будущим зятем. Таковы уж реалии политики.

На следующий день он повез его в эмиратский экспоцентр, чтобы продемонстрировать образцы военного оружия и достижения – все то, чем гордится любой правитель. При этом он тщательно скрывал, насколько плохи дела с финансами в его стране. По словам Кадима, ситуация действительно плачевная, но пока удавалось объяснять тем, что после войны трудно восстанавливать экономику, а цены на нефть низкие, да и ОПЕК не разрешал увеличивать добычу. Однако огромные дыры в дефицитном бюджете, размером с Магриб, Кадим предпочитал не афишировать.

Магриб отчаянно нуждался в сильном союзнике, и было решено переиграть ситуацию с Галией. Двадабра отодвинули в сторону. Что можно взять с лидера топширов? Его всегда можно обвинить в терроризме, если он окажется несогласным. Однако, к удивлению всех, он быстро согласился. Зачем ему супруга с такой разницей в возрасте, хотя раньше это вовсе не было проблемой? И что самое важное покинул двор.

Карим задумчиво посмотрел на технику, что стояла перед ними предвещая надвигающуюся бурю. Он чувствовал, что война будет тяжелым испытанием, но понимал, что она неизбежна. Магриб нуждался в возмездии и восстановлении справедливости.

– Война необходима, – делился Карим мыслями с Амином, который, будучи родней Сафири, казалось, понимал и поддерживал его. – Убийство брата я не собираюсь прощать никому.

Амин кивнул, его взгляд был тверд, несмотря на семейные связи с Сафири, он знал, жажда справедливости Карима обоснована.

– Мы должны быть готовы ко всему, – тихо добавил он. – У меня нет ничего подобного.

Он имел ввиду вооружение и технику.

– Зато у вас есть люди. Большая вооруженная армия, – заметил Карим с ноткой воодушевления в голосе. – Вместе, топширы не смогут нам противостоять, а другие эмираты не посмеют напасть.

Слова звучали как уверенное предсказание, Карим уже видел, как их объединенные силы перейдут в наступление. Однако, в глубине души понимал, договор о мире, на который они так надеялись, теперь казался утопией, разрушенной простым разногласием с женщиной. Об этом не знал ни Амин, ни Двадабр, ни даже Кадим.

– С вами в качестве союзника и свекра нет таких миров и границ, которые мы не могли бы усмирить и забрать, – улыбнулся Амин, восхищенный вооружением Магриба. – Топширы будут сметены.

Карим усмехнулся, зная, что у него есть еще козырь, о котором тот не догадывался. Недавняя геологоразведка обнаружила новые пласты нефти, представляющие собой богатые залежи полезных ископаемых. Это открытие стало новым источником надежды для его умирающей экономики, суля финансовую стабильность и ресурсы, которые смогут значительно усилить их позицию в предстоящем конфликте.

Скрытый потенциал залежей давал уверенность в том, что они смогут выдержать любые испытания, с такими ресурсами есть шанс не только отразить угрозу, но и укрепить позиции на мировой арене.

– А знаете, – улыбнулся Амин, – вы женаты на моей родственнице, так что мы с вами уже связаны кровными узами. Видимо, Аллаху угодно сделать их еще теснее. Ведь потомство Галии и мое сделает нас ближе. Разумеется, когда она войдет в возраст.

"Если бы," – подумал Карим. Галия не была его родной дочерью, но Амин не знал об этом, и ему не обязательно было.

Они вернулись к торжественному подписанию документов, где присутствовала Сафири и маленькая Галия, все еще в пеленках. Крошка еще не умела ходить, а уже дважды побывала невестой. Такой ли удел всех принцесс?

– Что ж, это очень приятно, – отозвался Карим, протягивая руку и показывая, что Амин может пообщаться с Сафири, как полагается родне. Пока их представляли друг другу согласно дипломатическому этикету, Карим наблюдал за их взаимодействием.

Шейх Амин, с улыбкой на лице, подошел к Сафири. Их взгляды встретились, и в воздухе повисло теплое чувство родства и взаимопонимания.

– Рад встрече, Сафири, – начал Амин, слегка поклонившись в знак уважения. – Карим говорил о вас с большим почтением.

Сафири, ответив на его приветствие легким кивком, с гордостью посмотрела на маленькую Галию, мирно спящую в пеленках и сладко посасывающую пальчик.

– Вот ваша будущая невеста, шейх Амин, – сказала она с нежной улыбкой. – Еще не осознает своего предназначения, но, надеюсь, когда-нибудь станет достойной союзницей.

Амин взглянул на Галию и не смог сдержать восхищения. Крошечные черты лица, спокойствие сна – все казалось, обещало светлое будущее.

– Она прекрасна, – восхищенно произнес он. – Трудно поверить, что столь маленькое создание уже играет такую важную роль в наших жизнях.

Сафири любовно поправила пеленки, завернув дочь чуть крепче, и добавила:

– Галия не только надежда, но и символ нового начала.

В просторном зале, украшенном яркими тканями и цветами, звучала живая музыка. Гости наслаждались праздничным обедом, обменивались историями и смеялись. Шейх Амин и Карим сидели за одним из центральных столов, обсуждая недавние события.

– Верно, – начал Амин, отодвигая в сторону пустую тарелку, – наш эмират богат редкоземельными металлами. Их значение будет только расти с течением времени. Когда купол нефти, как вы говорите, начнет спадать, эти металлы станут ключом к будущему процветанию.

Карим, с интересом слушая шейха, кивнул:

– Я слышал об их важности в производстве технологий. Это действительно может стать новым источником богатства и стабильности для вашего народа.

Амин продолжил, оживленно жестикулируя:

– Совершенно, верно. Редкоземельные металлы необходимы для создания современных устройств, от смартфонов до электромобилей. Мы намерены развивать добычу и экспорт, чтобы гарантировать процветание на десятилетия вперед.

В этот момент к Кариму подошел его секретарь и, слегка наклонившись, прошептал на ухо:

– Простите за беспокойство, но у нас важный звонок. Не могли бы вы уделить минуту?

Карим извинился перед Амином:

– Прошу прощения, шейх Амин. Мне нужно ненадолго отлучиться. Ваши идеи впечатляют, и я с нетерпением жду продолжения нашего разговора.

Амин улыбнулся, понимая важность обязанностей Карима:

– Конечно, мы еще успеем обсудить детали.

Карим удалился вместе с секретарем, оставив Сафири и Амина в относительном уединении среди шумного зала, где продолжался праздник. Возникла короткая неловкая пауза.

– Я так рада тебя видеть, – сказала Сафири, отбросив формальности. Их связывало многолетнее знакомство, и не было нужды в лишних словах. – Здесь так одиноко!

Амин, слегка удивленный её откровенностью, поднял брови:

– Одиноко? – переспросил он, пытаясь понять её чувства. – Среди всех этих людей?

Сафири кивнула, взгляд у нее затуманился печалью.

– Да, несмотря на количество людей вокруг, иногда не хватает тех, с кем можно быть собой, – призналась она. – Ты всегда был моим человеком.

Амин мягко улыбнулся, чувствуя, как их дружба вновь согревает его сердце. Он заметил, как её рука легла на живот, и понял, что то, что она собирается сказать, действительно важно.

– Между нами всё очень плохо, – начала Сафири, её голос дрожал. – Я имею в виду себя и Карима. Он остыл ко мне и… – она попыталась подобрать слова, но эмоции мешали ей говорить. – Настолько, что собирается обвинить меня в неверности. Скажет, что ребёнок, которого я ношу, не от него.

Глава 5

Карим провел свой важный звонок. Обычное дело, когда случаются звонки, которых долго ждешь. Дело касалось владельца земель Топширов, но пока его службы не могли ему ничего сообщить. Хотя Топширы и претендовали на этот регион эмиратов, они не воевали против его собственника. Они добивались политической независимости от Карима, и было очень важно узнать, кто платит за их сопротивление. Не этот ли собственник?

Ему также думалось, что он давно не видел Галию на руках у Сафири, малышка подросла. Все его собственные мысли возвращались к сыну. Между ним и Галией было несколько месяцев после её рождения. Его остановил секретарь, слегка неловко улыбнувшись. Он, кажется, был смущен тем, что притормозил его не по протоколу.

– Что?

– Вы должны это увидеть. Ваш сын, – он смутился еще больше и указал рукой в сторону детского крыла.

Если бы случилось что-то плохое, Кариму уже сообщили бы, но Рамиль Маджахимов улыбался, значит, случилось радостное событие. Он вошел в детскую, и глаза няньки, пожилой женщины за чадрой, сидящей на мягком пуфе, озарились счастьем.

– Ваше величество, – она склонила голову. – Ваш сын пошел.

Адам стоял между её колен, держась пальцами за её колени. Увидев отца, он улыбнулся во все три зуба, тряхнул белыми кудрями и поднял ручонки, двинулся к нему. У Карима сердце увеличилось в груди, расцвело отцовской гордостью, отразилось удовлетворением в глазах. Он видел в сыне воина, маленького мужчину с чертами Арии и себя. Тот топал утенком, кренился изредка на широко расставленных ножках и тянулся к цели. Карим подхватил сына, поднял высоко, и гукая, малыш обнял его за мощную шею. В душе у Карима разлилась благость, благодарность Аллаху за подарок судьбы.

– Как он? – спросил он у няньки.

Нянька с доброй улыбкой посмотрела на Карима и ответила:

– Он растет крепким и здоровым, ваше величество. Очень любопытный и сообразительный мальчик. Каждый день делает новые открытия и радует нас своими успехами.

Карим, все еще держа сына на руках, наблюдал за тем, как Адам с интересом рассматривает мир вокруг. Он чувствовал, как в нем нарастает радость от того, что рядом его наследник, его гордость и продолжение рода.

– Спасибо вам за заботу о нем, – сказал Карим, обращаясь к няньке. – Я уверен, что под вашим присмотром он будет расти достойным человеком.

Нянька с уважением кивнула в ответ:

– Мы все делаем для его блага, ваше величество. Пусть Аллах хранит его и дает силы для великих свершений в будущем.

Карим еще какое-то время стоял, наблюдая за сыном, затем, почувствовав, как малыш начинает зевать, понял, что пора возвращаться к делам. Он осторожно передал Адама обратно няньке, пообещав, что вернется вечером, чтобы снова увидеться с сыном.

Покидая детское крыло, Карим чувствовал себя наполненным новыми силами. Он знал, что следует быть благодарным не только Аллаху. Секретарь ждал за дверью, и Карим отдал распоряжение о подарке для Арии. Она отказала ему тогда, но как мать его сына, она заслужила признание и уважение.

Ариа часто мучила его во снах, приходя в них и соблазняя, как только она могла. В этих снах она появлялась в легком, воздушном платье, подчёркивающее её изящные формы. Светлые волосы, струящиеся по плечам, как шёлковая вуаль, источавшая тонкий аромат роз с лёгкой горечью трав, она окутывала его, создавая атмосферу нежности и покоя. Её голубые глаза, глубиной напоминающие океан, смотрели на Карима с обещанием.

Она приближалась, и её прикосновения легкие, как дуновение ветерка, оставляли следы на его теле, их невозможно было стереть. Он чувствовал, как нежные тонкие пальцы скользят по его жаркой коже, вызывая дрожь и пробуждая желание, которое невозможно игнорировать. Дыхание, как тёплый летний бриз, касалось его лица, пробуждая в Кариме дикую страсть. Он просыпался, а её образ оставался с ним, сладкий, мучительный, наполненный ее ароматами.

Он не знал, к чему подтолкнул ее и Рода на праздновании Национального дня.

На праздновании Национального дня к Роду подошли Ювал и Вазир, они тоже участвовали в арде. И как он заметил, они смотрели на него как-то странно, исподтишка.

– Эй, вы чего? – спросил Род, чувствуя в их взглядах некое напряжение.

До медового месяца они все еще были друзьями, но теперь среди всех его знакомых он отмечал охлаждение, даже нечто злое в их отношении.

– Ну, мы даже не знаем, как к тебе обращаться теперь, – сказал Ювал с ноткой сарказма.

Род не понял и даже немного обиделся.

– Ну, может быть, нам обращаться к тебе как к великому Ибну или, может быть, как к "مُتَمَلِّق الأَمِير" (мутамаллик аль-амир)? – ехидно предложил Ювал.

Род почувствовал, как его лицо заливает горячая волна негодования. Он не ожидал такого тона от своих друзей и не знал, как реагировать на обидную скрытую насмешку. Это он то подхалим эмира? Мало ему Ариа выносила мозг, мало ему Райхан, теперь друзья. Он зло сузил глаза.

– Чего вы хотите?

– Мы хотим, чтобы ты и за нас похлопотал перед шейхом.

Род, почувствовав, как терпение его на пределе, сузил глаза.

– Знаете, что, идите-ка вы подальше с такими предложениями! – его голос полнился разочарованием. – Если вы думаете, что я тут для того, чтобы быть вашим посредником или кем-то вроде "подхалима эмира," вы сильно ошибаетесь.

Он развернулся и, не дожидаясь ответа, пошел прочь, оставив их в замешательстве. Род пообещал себе, что больше не позволит никому так с собой обращаться, особенно тем, кого он считал друзьями.

Налетел на Хатама Яффе, Род не извинившись, пошел в сторону, пребывая внутри себя в яростном негодовании.

Вечером, когда солнце уже опустилось за горизонт, и легкий ветерок приносил прохладу пустыни, Хатам встретился с Двадабром. В укромном уголке, где воздух был напоен ароматом яблочного табака, Хатам пуская дым кольцами, с удовлетворением сказал:

– Кажется, сегодня у нас получилось именно то, что мы задумали. И хотя пока шейх не проявляет к ней прямого интереса, в своем воображении он уже видит Арию в своем гареме.

Двадабр, сидя напротив, усмехнулся, но в его глазах мелькнуло беспокойство. Он задумался, прокручивая в голове рассказы Яффе о дабке и вспоминая, как Ария дерзко высказалась Кариму, вызвав в нем гнев. Эти мысли не давали ему покоя, и он пытался понять, как мужская природа, такая простая и упрямая, могла сработать на них. Он вспомнил истории женщин из своей деревни о страстной ночи Арии и Карима и чувствовал, как его охватывает воодушевление. Если бы тогда ему было известно, кто такой Карим, возможно, сейчас у них не было бы никаких проблем. Гнев часто вызывает желания, и часто эти желания бывают темными, необузданными и очень горячими.

Хатам, тоже был полон уверенности и спокойствия. Его голос прозвучал решительно, когда он усмехнулся и сказал:

– Сначала нам нужно убрать с его шахматной доски Джабраилова.

Двадабр нахмурился, но кивнул, признавая правоту.

– Да, он весьма мешает нам, суя свой длинный нос не в свои дела, – согласился он.. – И не он один. Есть люди, что интересуются, кому принадлежат земли Топширов. И хотелось бы, чтобы они…

Хатам уверенно кивнул.

– Всему свое время. Но есть еще одно любопытное наблюдение.

Двадабр не спросил, но дал понять, что слушает.

– Возможно, будет неплохо посвятить в наши планы Ибна Страквира.

– Род Страквир, этот подхалим. Он преданный пес Карима! – Двадабр скривился.

Но Хатам был непоколебим. Он поднял брови, выражая уверенность в своих словах, и сделал затяжку, выпуская густой белый дым.

– Он ближайший друг шейха, и я полагаю, ненавидит Кадима так же, как и мы. Если меня не обманывает чутье, он хочет свою жену, – сказал Хатам, многозначительно глядя на Двадабра. – Он может стать отличным союзником. И даже больше.