скачать книгу бесплатно
– Господи, хоть бы выбрали меня, – Настя в молитвенном жесте свела вместе руки и закатила глаза.
– Девочки, сегодня там один, – кто-то спросил из старших, пытаясь протиснуться к замочной скважине, которую директор держал только из большой любви к антиквариату. Так-то кругом давно стояли замки на магнитах.
– Один, но какой. О, вы бы видели его, – Россана, девушка из параллельного класса, нежная, красивая, мечтательно покраснела.
– Он уже приходил, смотрел младшие классы, – забияка Крис поправила очки на веснушчатом носу и улыбнулась, обнажив щербатые зубы.
– Девочки, идите по своим делам. К вам приедут через два года, разойдитесь по классам, – пригрозила проходящая мимо завуч, которой самой хотелось посмотреть, что тут делается.
– Врешь все, – это кто-то из старшеклассниц.– Завидуешь!
Дверь отворилась, и вышел он. Очень высокий мужчина. Девчонки разом ахнули. В его необычных глазах лежал синий лед, такой, что я отшатнулась. Как от удара. Арктик был хорош собой. Красавиц с гармоничными чертами лица и высокими скулами. Черный кудрявый волос стрижен и уложен в идеальную прическу. Я подумала, что от своих кудрей, хотя они у меня и не так сильно вьются, я никогда не могу добиться такой послушности. Деловой костюм на широких плечах сидел как влитой. Но самое главное – движения, мимика. То, что сразу не уловить, но впитывается, передается мгновенно.
Его захватывающий взгляд сканировал собрание школьниц около себя. Вокруг арктиков всегда царит атмосфера возбуждения. Им заискивающе улыбаются. При них семенят и просят. Девчонки расступались.
– Девочки, идите в класс. Сейчас же! – голос завуча от волнения сел.
– Стой.
Как-то разом одновременно все поняли, кому он это сказал. Я застыла на месте. Обернулась. Голос директора зазвучал где-то в стороне. Приглушенно.
– Она вам не подойдет, господин Янчжун.
Глаза мужчины впились в меня, оценивающе рассматривая. Он смотрел так пристально, что даже слегка наклонился ко мне всем телом. Мое в ответ напряглось. Я смотрела в пол, теребя пальцами поясок за спиной школьной формы.
– Сколько тебе лет?
– Тринадцать.
Арктик склонил голову набок, разглядывая снизу вверх, слегка щурясь.
– У девочки больное сердце, – директор достал платок и вытер себе вспотевшую шею.
Мужчина ничего не ответил. Двинулся дальше, рассекая толпу уверенными движениями.
Крис фыркнула, передернув плечами.
– И вовсе нет. Приходил. Скажи Злат, смотрел наш класс!
– Я болела в тот день, – тихо отозвалась я, чувствуя, как схлынуло внутреннее напряжение и дышать стало легче. Но снаружи не свободнее. Тревожно. Так, словно случилось что-то ужасное, непоправимое.
В тот день он пришел в класс старшеклассниц, познакомился с ними. Сказал речь и никого не выбрал.
Так я узнала о существовании Велигора Янчжуна, бессмертного, отвечающего за безопасность всех пяти континентов, принадлежащих арктикам. Его пост никак не согласовывался с его юной внешностью. А статус – с тем посещением школы.
Но именно тот день решил всю дальнейшую судьбу.
Она
Люди Янчжуна пришли неожиданно на день рождения мамы. Два адвоката и два телохранителя. Самого арктика с ними не было.
Мы как раз собирались резать торт, когда папа открыл внезапным гостям дверь, и те прошли молча, словно так и нужно.
У мамы от ужаса выпала посуда из рук. Грохнулось на пол старинное бабушкино блюдо для десертов. Разбилось на несколько крупных кусков.
– Не отдам, – прошипела она, глядя, как те спокойно убирают мешающий со стола чайный сервиз и кладут на него толстый договор. Договор передачи прав. Словно я какая-то вещь.
– Вы не имеете права. Не можете!
Даже если бы она заголосила во всю глотку, ничего бы не изменилось. Таковы условия проживания в мире арктиков. Либо ты соглашаешься, либо тебя ждут такие трудности, что ты все равно в итоге согласишься.
– Камелия, – отец уговаривающе посмотрел на нее, потом виновато на меня.
Мама часто задышала, выпучила глаза, зло испепелила папу в ответ, затем гостей.
– Уходите!
Этим четверым все давно порядком приелось, вероятно, мы были не первой семьей, куда они приходили забирать дочерей. И к подобным сценам они привыкли.
– Ваша подпись, – сообщил один из адвокатов, раскрыл заднюю страницу, и мы обе увидели там подпись отца.
Уютный мирок, в котором звучал смех, вилась радость, вечера у телевизора и воскресные прогулки. Мир, состоящий из мамы, папы, кошки Мышки затрещал по швам. В планах сборы денег на билеты в Австралию и надежды на второго ребенка. Рухнул от одного росчерка отца.
– Собирай вещи, – обратился ко мне второй адвокат.
Один из амбалов встал в дверях квартиры, а второй пошел за мной следом.
Когда я вернулась на кухню с сумкой в руках, мама сидела за столом, спрятав лицо в ладонях, отец на углу стула поодаль. Лицо его было серым, перекошенным от вины.
– Возьми таблетки, – напомнил один из адвокатов, осведомленный о моих проблемах со здоровьем.
Взяла пачку на кухонной полке и замерла на миг возле мамы. Она, порывисто поднявшись, прижалась ко мне. Обняла с силой до хруста. Схватила круто мое лицо в ладони, врезавшись в него своим исступленным взглядом.
– Помни, что я тебе говорила. Помни! Злата…
Я завыла, забилась в истерике. Меня силой оторвали от нее и выволокли в подъезд. Оглушительно хлопнула входная дверь. За мной закрылась прежняя жизнь, открывалась новая. Та, где я уже никогда не стану прежней.
После перелета и гостиниц я оказалась в доме арктика.
Не дом, а дворцовый ансамбль с многоуровневой охраной, большим парком, зверинцем и спортивным клубом.
Средний возраст девушек таухуа оказался от семнадцати до тридцати лет. Все красавицы. Они занимали женскую половину дворца, получая разные покои по статусу. Мне досталась самая дальняя комната. Всего двенадцать квадратных метров. Настолько маленькая, что временами меня принимали за прислугу и никто не воспринимал всерьез. Некоторые девушки недоумевали, для чего я здесь.
В один из первых дней я обнаружила у себя одну из таухуа. Она бесцеремонно шарилась по моим полкам, рассматривала книги и трогала одежду.
– Я Лея, – представилась она, окидывая меня полным пренебрежения взглядом.
На вид девушке было не меньше двадцати. А мне всего тринадцать. У меня едва начала расти грудь. И, как говорила мама, я сплошная угловатость. По сравнению с ней я чувствовала себя, как облезлая табуретка против дворцового кресла в стиле барокко.
– Ой, ты и трусиха, – рассмеялась она, наблюдая, как я топчусь на месте, не зная, куда деть руки и что сказать.
Она взяла в руки банку с таблетками и вопросительно осмотрела ее.
– Ты болеешь?
– Сердце, – больше всего хотелось, чтобы она поставила пузырек на место и ушла.
Та поджала губы, покачала осуждающе головой.
– Первый раз вижу, чтобы к нам привозили калеку.
– Я не калека.
– Будем надеяться, до инвалидов дело не дойдет, – поставила пузырек назад и вышла.
Позже я узнала, что Лея слыла среди девушек большой неудачницей. Она уже три года жила во дворце, но Велигор так ни разу ее к себе и не призвал. Я слышала, как девушки подсмеивались над ней. Мол, это от того, что она много времени проводит в качалке и скоро станет выглядеть, как еще один арктик.
За два месяца, прожитых во дворце, стало ясно, что хозяин бывает дома редко.
Он возит с собой некоторых девушек, но не всех. Вероятно, меньшое количество статусных вещей, а мы для арктиков именно вещи, охранять легче. Во вторых, среди самих девушек царило соперничество. Мне ужасно хотелось узнать, чем он хорош, раз девушки готовы драться друг с другом. Все старались выглядеть более выигрышно по отношению к другим.
Дом существовал в двух режимах. Режим без хозяина и с ним. Когда Велигор Янчжун прибывал, стены дворца наполнялись энергией от беготни персонала, натуженным ожиданием и светскими вечерами с приезжающими гостями. Для них ставились различные шоу и развлечения, гремели салюты. Дворец бурлил днем хозяевами и их встречами с другими повелителями мира, а ночью кряхтел от усердия слуг, придающих махине безупречную чистоту.
Дни текли своим чередом в пустом безделье и знакомстве с окружением. Обо мне забыли. И мне было невероятно скучно. Я познакомилась со смотрителем зверинца До-Мином. Постепенно он разрешил мне помогать ему, сжалившись над моей скукой. Зоопарк лучше, чем четыре стены маленькой комнаты. И хотя уборка и починка вольеров, кормление животных не всегда приятное дело, с некоторыми можно было играть.
Зверинец был большим. В нем содержались редкие породы животных, такие как лигры, амурские тигры, красные волки, кенгуру и много других. Временами они напоминали девушек, и я в шутку давала им имена. Вепрь Ирина, змея Света, тигрица Лея, крокодил Машенька.
Но самое главное – пребывание в зверинце дало возможность изучить расположение запасных, неброских входов на территорию дворца. Все что требовалось – получить доступ к магнитному ключу от ворот. И там, за высоким забором меня ждала свобода. Но стащить ключи у До-Мина никак не получалось. Он был слишком бдительным, пусть и добродушным человеком.
В один из дней ко мне пришла Лея и пригласила на массаж.
–Ты, разумеется, совсем ребенок. Но массаж тебе делать давно можно. И в целом, когда-нибудь ты перестанешь быть замухрышкой. Пошли. Цюй Гу делает очень здорово.
Сначала я отказывалась, но затем подумала, а что если это человек от мамы. Так звали гинеколога, к которому та ходила, когда была нужда избавиться от нежелательной беременности. Так все и получилось. Она делала мне массаж и тихонько вложила в руку ключ. Я не переставая болтала о зверинце. Оставалось только реализовать намеченный план.
Она
Прошло двенадцать лет с момента, как судьба милостиво даровала жизнь без грез. Мы жили в постоянных бегах, в напряжении, особенно первые месяцы пути. И все-таки эта жизнь была нашей. Свободной.
Мы поехали в Тибет. В его глубоких ущельях жили старцы. Маме удалось невозможное. Не только вывезти нас, но и найти людей, способных вылечить мое сердце. Плата оказалась очень высокой. Кроме денег, которые мы возвращали, и еще будем возвращать лет пятьдесят, сами лекари поставили условие – сердце не будет мне принадлежать. Отныне оно не мое. Но зато я смогу жить и помогать людям.
Все десять лет я проходила обучение у местных учителей, а последующие годы мы вернулись в цивилизацию, так как пришло время отдавать долги.
Мы с радостью затерялись бы в обширном Китае, но незнание языка ставило наше существование под угрозу разоблачения. Не было известно, что происходило после побега. Янчжоу слишком большой человек. О таких не пишут в СМИ и не показывают на экранах. Незаметность его оружие. Впрочем, как и мое.
Год назад мы смотрели по телевизору парад в честь дня рождения генерала Гуй-Ли, великого и известного бессмертного. Лицо Велигора промелькнуло среди чинов на трибуне. Я выхватила взгляд не специально, само вышло. Какой шанс, что он до сих пор сканирует пространство в поисках меня? Охнула, закрываясь ментально от любого эмоционального беспокойства внутри. Страх прошил все мое тело.
Теперь, когда я знала очень много об их воздействии на нас, я боялась даже собственной тени. Нужно мое сердце! Это код такой. Ключевые слова-пароль, означающие долг перед тибетскими учителями. Домой после встречи с учителем и посредником я вернулась в весьма разбитом состоянии. Деньги так и остались лежать на дне сумки. Я не решилась признаться маме в случившемся.
Судьба брала свое. И она же снова сталкивала с Янчжоу. Я надеюсь, что беда минует. А удача улыбнется снова. Теперь по-настоящему. В Австралии нет арктиков. А со змеями и насекомыми я договорюсь.
Так-то оно так, но тревога с души не ушла. Мне слишком хорошо помнилась последняя с ним встреча, в ночь перед побегом. И я уверена, он ее тоже не забыл.
Она
В ту ночь перед побегом я вся извелась, чувствуя себя словно на иголках. Неудачно вернулся Янчжун. Весь дворец загудел приготовлениями к светскому рауту, назначенному на вечер.
Неожиданно ко мне, как всегда без стука и без приглашения, зашла Лея. Она горела от счастья. Вообще Лея красивая, но внешность ее экзотическая. У нее латиноамериканские гены с примесью индийских. Красота ее была своеобразной и на большого любителя.
– Сегодня, – триумфально сообщила она, развалившись на кровати и мурлыкая от удовольствия.
Я чуть не подпрыгнула. Сегодня я бегу. Причем тут она?
– Что сегодня?
Она сладко, с большим удовлетворением вздохнула.
– Я иду в спальню мужа.
– Не муж он вовсе. Ты разве так не считаешь? – промямлила я, не видя причины для радости.
Лея порывисто приподнялась, окинула взглядом мой кислый вид.
– Ты попросту ничего не понимаешь. Я хочу этого, потому что это изменит мой статус. Я наконец стану женщиной. Его женщиной. Его!
– А не боишься, что потом станет все равно?
На прошлой неделе одной из фавориток совсем взгрустнулось. Она перестала есть, выходить из покоев. Девушку отправили к родителям.
– Ох, умоляю тебя, сколько я таких видела? Все от ревности, Злата. Либо симулируют, – Лея снова откинулась назад. – У нас с ним будет иначе. Я сердцем чую. Думаю, он столько ждал, потому что хотел, чтобы я по-настоящему его полюбила. И когда я полюбила, он позвал.
Мысленно я обмеряла свой ключ свободы глазами. Слушая ее вполуха. Маленькая пластиковая карточка с кодом доступа домой. Домой! К маме! Как же я по ней соскучилась.
– А еще всех нас, – буркнула, проигрывая в голове последовательность действий побега.
– Ну, не всех, – Лея скривилась, настроение у нее испортилось. – Вот не можешь ты, как и все другие, порадоваться за меня. Я думала, что хотя бы ты скажешь, что рада за меня.
Я облизнула губы и с усилием вернулась к разговору.
– Что? Ну, конечно, я рада.
– Не сильно верится.
– Расскажешь, что на самом деле происходит. А то все приходят, улыбаются как дуры, светятся и ничего не говорят. Хоть бы кто рассказал.
Я имела в виду то легкое сияние от кожи, которое некоторое время сохранялось у девушки поле ночи, проведенной с хозяином. Муж! И как Лея могла назвать его так? Настоящие мужья вовсе не такие.
– Ой, а то ты не знаешь, что бывает между людьми в постели, – настроение Леи вернулось в привычное русло.
