Для тебя

Кейт стояла на месте, не в силах поверить своим ушам, и её сердце сжалось от боли и обиды. Она не могла понять, как человек, с которым у неё могла быть связь, мог так жестоко обращаться с ней. Внутри неё бурлила смесь эмоций – от разочарования до ярости, но она старалась держаться. «Сама виновата», – подумала она, пытаясь собрать остатки своей гордости и уйти с высоко поднятой головой, несмотря на страх и тревогу, которые сковывали её изнутри.

– Почему? – упорно повторила она, стараясь не показать, как голос дрожит от смеси чувств.

Владимир, обойдя стол, развалился в кресле, скрестив ноги. Его руки, небрежно откинутые на подлокотники, казались расслабленными, но в каждом движении чувствовалась скрытая напряжённость. Он посмотрел на неё с холодным равнодушием, которое казалось почти искусственным. Его безразличие ранило её ещё больше, словно он сознательно играл на её эмоциях.

– Ничего личного. Тебе здесь не место.

Несколько дней назад он, возможно, хотел бы, чтобы она согласилась на его молчаливое предложение. От этой мысли у него в груди шевельнулось сожаление, а в паху – желание. Он быстро подавил эти чувства, решив, что теперь другое важнее.

– Я хочу услышать причины, – настаивала она, чувствуя, как её начинают трясти не от волнения, а от несправедливости. Почему ей здесь не место? Что он вообще имеет в виду?

– Во-первых, я не терплю на работе женщин лёгкого поведения, – произнёс он с высокомерием, намеренно не замечая, как у Кейт расширились глаза от возмущения, а щеки залились ярким румянцем. – Во-вторых, ты проработала здесь полдня, а уже завела неформальные отношения с коллегами. И в-третьих, я не смешиваю развлечения с работой и не работаю с женщинами, которым я нравлюсь.

Когда он произнёс последние слова, его пальцы постукивали по подлокотнику в такт невидимому ритму, а губы сжались в тонкую линию. Он откинулся назад, скрестив руки на груди, создавая барьер между собой и её возмущением. Поза говорила о полном контроле над ситуацией, и это лишь усиливало её гнев.

Слова обрушились на неё, как лавина. Она не могла поверить в происходящее. Как он мог так открыто презирать её, не оставляя шанса на оправдание? Её сердце сжалось от боли, но внутри вспыхнуло нечто большее – гнев, который придавал ей сил. Кейт понимала, что больше не может оставаться в этом унизительном положении, слёзы подступали к глазам.

7

Он нарочно назвал её женщиной лёгкого поведения, кокеткой, которая мгновенно влюбилась в него. Кейт сжала кулаки, сдерживая желание дать ему пощёчину, но старалась выглядеть собранной.

– И сколько? – вырвалось у неё, и она почувствовала, как унижение перекрывает дыхание.

Он удивлённо поднял брови, не сразу поняв, о чём она.

– Что сколько?

– Сколько ты планировал заплатить?

Собственный вопрос звучал ужасно, но она не могла остановиться. Унижение сметало все барьеры: вот почему он так легко её соблазнял – принял её за обычную шлюшку!

Владимир даже не изменился в лице, лишь цинично приподнял брови, обдумывая, не продешевил ли он или, может, она сама упустила выгодный шанс.

– Недорого, – бросил он, разрушая последние крупицы надежды сохранить хоть каплю достоинства. – Ты же не профессионалка, Кейт. Так что… – он окинул фигуру оценивающим взглядом, – ты уволена.

Кейт стояла, чувствуя, как гордость разлетается на куски, и видела, как он получает от этого удовольствие. Скотина! Она повернулась и, сосредоточивши всю свою смелость в одном усилии, не вышла из кабинета, стараясь сохранить остатки самоуважения. Не сдвинулась ни на шаг. Внутри всё кипело от эмоций, но она знала, что не позволит ему увидеть её слёзы.

Боль и унижение вспыхнули в Кейт, как огонь. Собрав волю в кулак, она выпрямила спину, гордо подняла подбородок и, разжав сжатые кулаки, твёрдым голосом бросила:

– Скажите об этом Алексу Блейку. Он меня нанял, ему меня и увольнять.

Владимир на мгновение замер, не ожидая такого ответа. Прежде чем он успел что-либо сказать, Кейт развернулась и вышла из кабинета с достоинством, которое его слова не смогли отнять у неё.

Дойдя до своего рабочего места, она опустилась в кресло, прикрыв лицо руками. В голове крутились мысли: «Ну да, конечно, я соблазнила чужого жениха, разозлила сводную сестру, и теперь я, видимо, ходячая катастрофа. Но кто мог подумать, что всё закончится таким унизительным разговором?»

Она глубоко вздохнула, пытаясь собраться с мыслями. Как тяжело, но сдаваться нельзя. В её груди ещё пылал огонь гнева. Она не позволить никому уничтожить топтать её решимость и веру в себя. Кейт понимала, что этот удар – лишь временное препятствие, и, несмотря на всю боль, она готова двигаться дальше. Можно и потерпеть. Она не могла подвести Энджи.

Дверь кабинета Ковальда распахнулась, и Кейт мгновенно выпрямилась, стараясь изобразить занятость. Владимир вышел, даже не взглянув в её сторону, и бросил довольной Карле Изольдовне:

– Буду вечером.

Как только он скрылся за дверью, Кейт снова обмякла, пытаясь понять, что делать дальше. Внутри кипели противоречивые чувства. Чего она вообще ждала от человека, который накануне собственной свадьбы заигрывает с незнакомками и ищет мимолётных развлечений? Что он вдруг изменится и обратит на неё внимание прямо в кабинете?

Владимир Ковальд, судя по всему, верил только в расчёт и деньги, чётко разделяя работу и личные увлечения. Но он не уволит её – пока Алекс не попросит об этом. А сама Кейт не уйдёт, чтобы не подвести Энджи. Внутри неё закипала злость. Владимир Ковальд оказался достойной парой для Лейлы Родлер. Такой же бесчувственный, циничный человек, который без смущения флиртует с кем попало на собственной помолвке, не обращая внимания на окружающих.

– Если вам нечем заняться, могу поделиться своей работой, – резко произнесла Карла Изольдовна, заставив Кейт вздрогнуть от неожиданности.

Кейт подняла взгляд на секретаршу, стараясь скрыть горькие эмоции. Её лицо было маской, но внутри всё ещё клокотала буря. Она понимала, что не может позволить себе расслабиться или показать свою уязвимость. Она кивнула, стараясь сосредоточиться на текущих задачах и отвлечься от мыслей о Владимире.

– Да, конечно. Чем могу помочь?

Секретарша, казалось, не заметила её внутренней борьбы, и Кейт почувствовала, что это к лучшему. Работа, пусть и временная, могла стать для неё способом отвлечься от произошедшего, от всего что она испытала.

***

Кейт провела весь день в напряжённой работе, её пальцы устали от ритмичного стука по клавишам, а глаза от постоянного напряжения. Ковальд вернулся в кабинет как назло, когда она осталась одна – Карла Изольдовна уже ушла на ужин.

– Свари мне кофе, – бросил он холодно, проходя мимо, но в его тоне она чутко уловила нотку чего-то недосказанного.

Кейт вошла в кабинет с подносом: на нём дымилась чашка кофе, стояли молочник, сахарница и вазочка с печеньем. Деликатно поставила его на тумбу, чувствуя, как напряжение между ними нарастает.

Владимир отложил бумаги и устремил на неё пристальный взгляд. В момент между ними возникло нечто большее, чем просто рабочая обстановка. Его взгляд, горящий скрытым огнём, проникал в самую душу, разжигая в ней странное ответное чувство.

– Если у вас больше нет поручений, я могу идти? – Кейт, стараясь сохранить спокойствие, но голос предательски дрожал.

– Одно есть, – он звучал низко и настойчиво, намекая на нечто большее.

Кейт шагнула ближе, чувствуя, как воздух вокруг них становится густым и насыщенным. Его уверенность и властность вызывали в ней трепет, который она не могла игнорировать.

– Какое? – сердце забилось быстрее.

– Подойди сюда, Кейт, и узнаешь, – произнёс он, и в словах звучала нежная, но настойчивая просьба.

Она почувствовала, как напряжение снова растает, до неприличия, до недозволительного уровня, сделала шаг вперёд, не осознавая до конца, что движет ею. Его настойчивость, его уверенность в себе – всё это вызывало не только раздражение, но и необъяснимое волнение, как будто они вступали в танец, который мог изменить что-то.

Кейт взглядом скользнула по его лицу, отмечая каждый нюанс эмоций. То была игра, но игра, в которой на кону стояло ее сердце. Не его. Секреты и желания переплетались, создавая сложную паутину чувств.

Она знала, что каждая секунда молчания только подогревает атмосферу, но ей нужно было удержать контроль над ситуацией.

– Нет. Не могу.

– Ты уверена, что это всё, что ты хочешь сказать? – голос прозвучал низко, почти шёпотом, и в нём слышалась нотка угрозы.

Она повернулась, чтобы бросить на него уничижительный взгляд. В мужском взгляде было полно нераскрытых эмоций, которые он старался скрыть за маской уверенности.

– Да, уверена, – отозвалась она твёрдо, с легкой дрожью, которую не смогла скрыть. – То, что случилось пару дней назад, было ошибкой. Я здесь как секретарь, и, если у тебя нет рабочих поручений, я ухожу. Ты меня не привлекаешь!

– Так уж и не привлекаю? – цинично прорычал он с уверенностью человека, который знает, что ему лгут. Нагло лгут, сгорая от желания. Ему очень хотелось схватить негодницу прижать к стене и проверить, а сухие ли у врушки трусики?

Кейт покинула кабинет, чувствуя, как адреналин бешено пульсирует в венах. Она оставила Владимира в его собственном бурлящем гневе, точно зная, что на этот раз вышла из их словесной дуэли победителем. Её шаги были решительными, а взгляд – мечущимся.

Когда она вошла в приёмную, Карла Изольдовна удивлённо подняла брови, её глаза быстро перебегали с Кейт на дверь кабинета Владимира, за которой всё ещё стояла напряжённая, давящая тишина.

Кейт быстро собрала вещи, руки действовали автоматически, как будто следуя за привычкой, в её голове всё звучали последние слова.

– Я домой. Завтра в девять. Кажется, рабочий день начинается именно в это время? – сказала она, не давая времени на вопросы.

Та кивнула, несколько ошарашенная ее решительностью, но было ясно, что интерес к происходящему только усилился. Кейт позволила себе лёгкую улыбку, зная, что у коллеги наверняка найдётся немало вопросов, как только она осмелится их задать.