Сущность

– Какой кошмар, невинные дети. Я правда не помню этого, хотя, наверное, должна. И что, убийцу так и не нашли? – потрясённо глядя на следователя, спросила Лера, забыв на несколько секунд о собственном горе, настолько ужасной показалась история, рассказанная сухим будничным тоном.

– Нашли. Только не так, как хотелось… Наступил день, а затем ночь очередного новолуния. Тринадцатого по счёту с начала убийств. Мы, как всегда, работали в усиленном режиме, дружинники дежурили повсюду. Заявлений о пропаже детей в этот день не поступало. Но, сами знаете, родители бывают разные. Некоторые могут и не заметить в пьяном угаре, что ребёнка нет дома. Бывали такие случаи. Около пяти утра поступил вызов из пожарной службы. Старушке не спалось, унюхала дым в квартире соседей. А так сгорели бы все к чёртовой матери. Там дом старый, трёхэтажный, с деревянными перекрытиями. Пожарные приехали быстро, выломали дверь – потушили тлеющий ковёр, нашли труп и вызвали нас. Сначала мы решили, что это снова наша серия – тринадцатая жертва неуловимого убийцы. Детали те же – вырезаны глазные яблоки, зашит рот, убита ножом в сердце, по кругу расставлены свечи. От одной из них и начал тлеть ковёр – спасибо соседке, вовремя спохватилась бабулька. Только место убийства и возраст жертвы не совпадали. Это была взрослая девушка, лет двадцати на вид. Правда, небольшого роста и субтильная. Но, после осмотра тела, по характерным признакам стало ясно, что это самоубийство – девушка сама себе зашила рот сапожной нитью, вырезала глазные яблоки острыми металлическими когтями, надетыми на средние пальцы рук и всадила нож в грудь.

После детального исследования места происшествия наши эксперты нашли множество страшных улик, указывающих на то, что эта девушка, поначалу принятая нами за очередную, тринадцатую жертву серии и есть тот самый жестокий убийца детей, который орудовал в городе весь прошлый год. Не буду углубляться в неприглядные подробности, ни к чему вам это. Но, поверьте, доказательств нашлось более чем достаточно, и даже мне, немало повидавшему на работе, было не по себе. Понимаете, мы искали не того, наш эксперт ошибся, составляя психологический портрет убийцы. Ориентировка – мужчина средних лет. Было несколько подозреваемых. Которые, как выяснилось, оказались ни причём. Разве кто-то мог подумать, что маленькая хрупкая девушка способна на такое? Она уводила детей, просто взяв за руку и никто не обращал на неё внимания. Никто. Смотрели и не видели, понимаете?

– Я не думала, что девушки, женщины бывают такими. Жестокими… Не могу поверить. Это ужасно – то, что вы рассказали. И зачем она это делала, вы смогли узнать? – сдавленно спросила Лера.

– Она явно была сумасшедшей, похоже, проводила какой-то выдуманный ритуал. Чёрт их разберёт, этих психов, что у них там в голове. Наверное, сошла с ума на почве колдовства. Вы же знаете, по телевизору на всех каналах показывают про этих колдунов – экстрасенсов. А тогда… Как раз пошла мода на все эти глупости. Ведьмы, Шамбала, третий глаз, – он сердито взмахнул рукой, – и прочая ерунда. Девяностые годы, бардак в стране начался. И никак не закончится…. Жила одна, мать погибла за два года до этого. Больше родственников не было. Только сводный брат, с которым они несколько лет не виделись. Его мы тоже проверяли, но он точно был непричастен. Никак не мог поверить, находился в подавленном состоянии. Говорил всё время о какой-то книге, от которой сестра сошла с ума, но мы не нашли никакой книги, хотя очень тщательно обыскали квартиру. Ещё рассказывал о том, что у матери с дочерью с детства были неприязненные отношения. Не скажу, почему. Этот брат, Фёдор, вроде его звали, что-то говорил об этом, но я запамятовал. Кстати, он и забирал её тело, чтобы похоронить. Неплохой такой парень. Подкосила его вся эта история. Переживал сильно, видно было. Я его после видел пару раз, он говорил, что собирается в Троицкий монастырь послушником. Видимо, чтобы замолить грехи этой Анжелы.

Мужчина опять замолчал, привычным жестом потирая переносицу. Лера, окаменев, смотрела на следователя. Наконец переспросила онемевшими губами:

– Её звали Анжела?

– Да, а фамилия… Такая… Редкая, необычная… Кажется Рейкарт, или Райкерт… Или Райхерт… Да, точно, Райхерт.

«Анжела Олеговна Райхерт» – звучал Катин взволнованный голос в Лериной голове. Она невидящим взглядом смотрела на следователя, застыв на месте и беззвучно шевеля губами. Он нахмурил брови, глядя на неё и резко спросил:

– Что с вами, Лера? Вы где-то слышали это имя?

– Я… Я не знаю… Валентин Михайлович, выслушайте меня. Я расскажу вам кое-что странное, не имеющее логического объяснения. Но это случилось со мной и не даёт покоя. Наверное, вы сочтёте меня сумасшедшей. Мне уже самой порой так кажется.

– Рассказывайте всё, что видели и знаете, потом будем делать выводы, – следователь подался вперёд, требовательно уставился Лере в лицо.

– Хорошо, я расскажу вам всё до конца. Дело в том, что это имя моя сестра Катя видела на памятнике кладбища у Николаевки – это старая деревня в километрах в тридцати от города. Там не было ограды, а сама могила выглядела заброшенной. Моя дочь Алиса забрела туда случайно и играла там. Недолго, но всё же. Усаживала на могильный холмик свою любимую игрушку. Это было полторы недели назад, в родительский день. Я уже и забыла об этом. До вчерашнего дня…

– И что же произошло вчера? – в голосе Валентина Михайловича послышались недоверчивые нотки, и Лера вздохнула, собираясь с духом.

– Вчера ночью, вернее, уже позавчера. Точнее – с пятницы на субботу. Я работала. Набирала текст на компьютере. И дочкина игрушка – та, с которой она играла на кладбище, стала напевать одну и ту же фразу. Она повторяла:

– «Мамочка, отрежь мне кусочек пирога…»

Мне стало не по себе. Понимаете, эта игрушка… Дочка называет её Лизой. Так вот – чтобы она заговорила, нужно сжать ей лапку, кнопка находится внутри. Знаете, сейчас полно всяких говорящих игрушек, интерактивные, например, срабатывают от движения или звука рядом. Но Лиза не такая, она включается только кнопкой на лапе. И поэтому я немного встревожилась, сами понимаете. Глухая ночь и вдруг она запела. Дочь спала, я проверила. Дима улетел в командировку в тот день, это я уже говорила. Я долго искала Лизу по всей квартире. Нашла под ванной, она была мокрой. Я подумала, что замкнуло контакты от влаги. Вынула батарейки, но она снова запела, понимаете? Без батареек! Её взгляд был таким страшным. А потом она отвратительно захихикала. Как будто смеялась надо мной. И ещё «ловушка злых духов». Такая безделушка, что продают в сувенирных магазинах. Её обычно подвешивают над входной дверью, и она звенит, когда кто-то входит. Так вот – она тряслась и бренчала так, словно кто-то открыл дверь. Но она была закрыта – это точно. Я жутко испугалась, убежала в комнату дочери, закрылась там. А утром нашла убитого Бакса. Ну, я уже рассказывала об этом. Пёс ночью злобно лаял на эту куклу, скулил и выл. Он никогда себя так не вёл.

Следователь кивнул, всё также пристально глядя на Леру. По его взгляду невозможно было понять, о чём он думает.

– Но это ещё не всё. Алиса вчера нарисовала эту самую игрушку, Лизу. У неё кошачья мордочка, лапки и хвост, но одета как девочка – в платье и ботиночки. А дочь почему-то изобразила вместо мордочки человеческое лицо – с такими же глазами, что так напугали меня ночью и красным огромным ртом. Его дочка перечеркнула чёрными линиями. На мой вопрос что это значит, она ответила, что рот зашит. Для того, чтобы… Не могу точно вспомнить слово. Перемениться… Нет… Возродиться… Нет…Переродиться! Да, точно! Именно так она сказала – переродиться. Что Лизу зовут теперь Анжела и она пришла с кладбища. Вы понимаете, Валентин Михайлович? Анжела! Ещё дочь сказала, что эта Анжела сделает что-то плохое мне или мужу. И вот он мёртв… – горло снова сдавил спазм, ледяная глыба внутри зашевелилась, не давая вздохнуть.

– И где же она теперь, эта ваша говорящая игрушка? – следователь скептически смотрел на Леру, склонив голову набок.

– Не знаю. Наверное, осталась там. У нас дома, – «Похоже, он не верит…» – грустно подумала она. Перед глазами вдруг возникла искорёженная «ловушка» в руке мёртвого Димы, и Лера застонала от боли, покачнувшись на стуле. – Я ещё кое-что вспомнила – я видела в руке у мужа эту самую «ловушку». Похоже, он оторвал её от стены. Но почему? Значит, она ему тоже мешала своим звоном? Ведь есть какая-то причина…

Следователь поглаживал подушечками пальцев морщинки между бровей и молчал. Постепенно его лицо прояснилось, и он спросил:

– А там, на кладбище, вы никого не видели поблизости? Понимаете, Лера, я не верю во всю эту мистику. Вы девушка нервная, утончённая. А ночью всякое померещиться может. Поэтому… Не то, чтобы я вам совсем не верю. Но немного сомневаюсь. Поймите, я рассуждаю с позиций логики и верю только фактам. И не более. Все эти ваши ловушки и говорящие игрушки я не могу рассматривать всерьёз. Пока у меня две версии. Повторяю – пока! – следователь снова нахмурился.

– И-и-и… Какие?

– Возможно, некто хотел отмстить за что-то вашему мужу. Именно поэтому сначала убил пса. Чтобы напугать. И сейчас пытается запутать следствие, выглядеть подражателем. Подумайте хорошенько, кто это может быть?

– Не знаю. У Димы правда не было врагов. Его все уважали. Он такой… Сильный. Справедливый. Добрый. Был… – Лера зажмурилась от боли в груди.

– Вторая версия. На самом деле какой-то последователь Анжелы Райхерт. Сумасшедший подражатель. Тогда ваш муж – случайная жертва. Возможно, убийца проследил за вами от кладбища. В обеих случаях вам и вашей дочери грозит опасность. И если вы знаете что-то ещё, о чём не решаетесь поведать мне, или подозреваете кого-то – расскажите сейчас. Поэтому спрашиваю ещё раз – не видели ли вы кого-либо подозрительного на кладбище?

Лера пожала плечами:

– Я никого не видела. Может тётя или Катя? Тётя позавчера уехала в санаторий, не нужно пока её трогать, пожалуйста. У неё со здоровьем не очень в последнее время. У Кати я спрошу. Но что нам теперь делать? Что, если этот маньяк решил убить нас всех? Я так боюсь за дочь. Я не переживу, если с ней что-нибудь случится, – эта мысль пронизала всё тело от макушки до пяток, заставив согнуться, как от удара под дых. Лера часто задышала, пытаясь взять себя в руки. Новая мысль заставила содрогнуться. Она в панике похлопала себя по карманам в поисках телефона, не отводя взгляда от окна. Солнце, бившее в стёкла, ушло за горизонт, оставив в кабинете пугающий полумрак. «Меня весь день не была дома, а никто до сих пор не позвонил. Почему?» – задохнулась от паники Лера, дрожащими руками доставая мобильный. В журнале вызовов оказалось десять пропущенных звонков от сестры…

Глава 5 Ужасная Лиза

Катя проснулась поздно, часы показывали половину одиннадцатого утра. Она любила по выходным подольше поспать, понежиться в постели. В соседней комнате телевизор негромко пищал детскими мультяшными голосами. «Алиска смотрит свой любимый Дисней», – сонно подумала Катя, щурясь от яркого солнца, светившего сквозь шторы. Она повалялась ещё полчаса, ощущая приятную расслабленность во всём теле. До конца насладиться нечастой возможностью полениться помешала Алиса. Она заглянула в комнату и жалобно протянула:

– Тётя Катя, а где мама? Я встала, а её нет. Когда она придёт? Я хочу кушать.

– Как это нет? Может она в ванной? – удивилась Катя, вставая.

Она обошла всю квартиру, заглянула в ванную и на балкон, вернулась обратно в комнату и наконец увидела обрывок бумаги на краю стола. «Катя, не теряй меня, я побежала домой, если приедет Дима, пусть дождётся или позвонит. Не могу дозвониться до него, он должен прилететь» – прочитала Катя, расправив листок.

– Хм… Так он же вроде только позавчера улетел. Странно. Ну хорошо, подождём, – задумчиво сказала себе по нос. – Алис, ты что будешь есть, кашу или омлет?

Она накормила племянницу завтраком и занялась домашними делами, накопившимися за рабочую неделю. Закинула бельё в стирку, протёрла пыль, полила цветы, перебрала вещи на полках шкафа. Когда немного отвлеклась, решив попить чай, с удивлением обнаружила, что уже почти два часа дня.

«Где же Лерка?» – удивилась Катя и набрала номер сестры, в уверенности, что она сразу же возьмёт трубку. Телефон Леры отвечал длинными гудками. Катя озадаченно приподняла брови и покачала головой. Позвонила Диме, но его номер отзывался женским голосом автоответчика. «Да что такое? Они там решили устроить себе романтическое утро? Ну так меру надо знать. Или что-то случилось?» – тревога понемногу вползала в сердце, заставляя снова и снова нажимать кнопки телефона. Но всё был тщетно – сестра с мужем не желали отзываться. «Куда они подевались? Что-то не нравится мне всё это. Ребёнка бросили мне и пропали. Нет, Лера никогда раньше не делала. Значит, что-то и вправду произошло» – Кате подошла к окну, выглянула на улицу – солнце светило совсем по-летнему, со двора слышались радостные крики детворы. Кате пришло в голову, что было бы неплохо прогуляться и заодно добраться до дома исчезнувшей куда-то сестры.

– Алиска, собирайся, погуляем, дойдём до вас, поищем маму. Может быть, твой папа приехал, – крикнула она племяннице.

– Ура, ура! Папочка мой любимый! Он обещал мне новую игрушку! – вскочила обрадованная девочка, натягивая джинсы и толстовку. – Я уже готова!

– Куда тебе ещё одну игрушку! Те, что есть, некуда складывать… Балует тебя папа, – Катя накинула плащ, с улыбкой глядя на подпрыгивающую в нетерпении у двери Алису.

– Это потому, что он добрый! И сильно меня любит! – гордо сообщила девочка, дёргая за ручку двери. – Ну побежали уже, тётя Катя…

По дороге Алиса обследовала все детские площадки, весело скатываясь с горок и залезая на качели, совсем забыв о своём недавнем желании быстрей бежать домой. Катя немного нервничала, но не хотела показывать племяннице своего беспокойства. «Пусть побегает. Не буду её дёргать, после вчерашнего ей нужно больше гулять. Может быть, со временем она забудет об этом, испуг пройдёт. Непросто пережить смерть любимого питомца в этом возрасте», – грустно размышляла Катя, глядя на Алису, азартно роющую песок красной лопаткой, кем-то оставленной в песочнице. В таком неспешном темпе они только через час оказались возле знакомой двери.

Катя нажала на круглую пуговицу звонка. Бодрая мелодия всколыхнула тишину за закрытой дверью и стихла без ответа. Катя постучала – сначала осторожно, потом громче, наконец забарабанила по двери кулаком, одновременно прижимая пальцем белую пластмассовую кнопку так, что трель за дверью не замолкала ни на секунду. Алиса пыталась заглянуть в замочную скважину, прищурив один глаз и негромко звала «Мамочка, открой!». Заскрипела дверь напротив. Оттуда высунулась встрёпанная голова пожилой женщины. Она близоруко прищурилась и почему-то шёпотом спросила:

– Алисочка, это ты?

– Да, тёть Наташа. А папа приехал? – воскликнула девочка.

Соседка ахнула, вытаращила глаза и замахала рукой Кате:

– Девушка, подойдите сюда. Вы что, ничего не знаете?

– Чего не знаю? – встрепенулась Катя. – Алиса, стой здесь, мне нужно поговорить с тётей Наташей. Хорошо?

Алиса согласно кивнула и Катя приблизилась к полуоткрытой двери напротив. Соседка схватила её за плечо, наклонилась, жарко зашептала прямо в ухо:

– Вы же сестра Лерочки, да? Я вас узнала. Вы так похожи. Мужа сестры вашей убили. Милиция приезжала. Кровищи там… Кошмар!

Что? – тихо переспросила Катя, не в силах поверить тому, что услышала. Привалилась к стене, пытаясь справиться с охватившей всё тело слабостью.

– А Лера? Что с ней?

– Так в милицию увезли, она же нашла… труп…Ой… Ну, то есть, Димочку.

Соседка всё шептала и шептала что-то, но Катя уже не слышала, отстранившись от её лица, с тупым недоумением глядя на шевелящийся рот, покрытый красной помадой. Сморщенные губы походили на извивающихся червей, и Катя почувствовала тошноту. Она закрыла глаза, стараясь подавить отвращение.

– Ты что, девушка? Плохо тебе? Давай водички принесу? – раздался над ухом встревоженный голос соседки.

Катя открыла глаза и молча кивнула.

– Ох, господи, горе то какое. Горюшко, – запричитала пожилая женщина и скрылась в квартире.

Катя стояла оглушённая страшной новостью, рыдания рвались из горла. Она спрятала лицо в ладони, пытаясь взять себя в руки, чтобы не пугать племянницу истерикой и на пару минут совсем выпала из реальности, не видя и не слыша ничего вокруг.

Алиса, заглядывающая в замочную скважину, вдруг застыла. Медленно выпрямилась и склонила голову набок, глядя на дверь потемневшими широко раскрытыми глазами. Она как будто прислушивалась к чему-то далёкому, едва различимому. Её рот приоткрылся, руки безвольно повисли, как у тряпичной куклы. Раздался тихий щелчок проворачивающегося механизма замка. Один оборот, второй. Дверь неслышно приоткрылась, и Алиса вошла. Сделала несколько неуверенных шагов по тёмному коридору. Замерла возле большого зеркала, повернула голову и посмотрела вниз, на полочку для расчёсок под зеркалом. Оттуда на девочку смотрели чёрные пронзительные глаза. Они притянули светлый взгляд Алисы и уже не отпускали его. Две слезинки вытекли из уголков её глаз, оставляя мокрые дорожки на щеках. Она тяжело вздохнула, протянула задрожавшие руки к полке с сидящей на ней Лизой….

Катя наконец справилась с собой. Сглотнула комок в горле и отняла ладони от лица, невольно всхлипнув. Бросила взгляд туда, где осталась Алиса и удивлённо приоткрыла рот. Лестничная клетка была пуста. Племянница исчезла.

– Алиса, ты где? – крикнула она севшим голосом и рванулась к лестнице, на ходу соображая, куда могла деваться девочка. «Неужели спустилась вниз? Решила поиграть со мной?»

Катя заглянула в щель между лестничными пролётами, вытянув шею. Пусто. Растерянно повернулась и тут же испуганно попятилась, зажав рот ладонью. Дверь квартиры сестры медленно открывалась. Катя уже набрала воздуха в лёгкие, собираясь заорать изо всех сил, но увидела маленькую фигурку племянницы, выскользнувшую в приоткрытую дверь. Катя резко выдохнула. Сердце отчаянно билось, громко стучало в висках.

– Алиса, как ты вошла? Дверь ведь была закрыта.

– Она сама открылась, и я зашла. Папы там нет. И мамы тоже. А я просто взяла свою любимую игрушку, – проворчала Алиса, исподлобья глядя на тётку упрямым взглядом, скрещенными руками прижимая к себе игрушку. Её круглая голова с маленькими ушками упиралась Алисе в подбородок, лапки в коричневых башмачках и белый тонкий хвост свисали почти до коленей девочки. «Это же та самая Лиза, про которую рассказывала Лерка. С ней играла тогда Алиса на кладбище…» – Катя невольно содрогнулась.

– Боже мой, как ты меня напугала, – со слезами в голосе выкрикнула она. – Почему ты не предупредила меня, Алиса? Никогда больше не делай так!

– Забыли, наверное, закрыть, – послышался голос соседки. Она стояла с чашкой в дверях. – Я вам водички принесла, попейте.

– Спасибо. Я уже не хочу, извините, – поморщилась Катя, пытаясь сообразить, что же теперь делать с открытой квартирой.

«Нужно закрыть замок» – решила она, припоминая, что в ключнице у Леры постоянно лежал запасной комплект ключей. Сестра по рассеянности часто опаздывала и порой не могла вспомнить, куда положила ключи, уже стоя на пороге перед выходом из дома. Запасная связка всегда выручала. Катя осторожно заглянула в приоткрытую дверь и невольно отшатнулась. Всё в коридоре было забрызгано кровью – пол, стены, мебель. «О Господи, какой кошмар. Что же здесь произошло? Похоже, это кровь Димы» – с ужасом поняла Катя. Схватила ключи, лежавшие в ящичке трясущимися непослушными пальцами и закрыла дверь. Взяла племянницу за руку, быстро побежала вниз по лестнице, не в силах справиться с охватившим её тошнотворным страхом. Почудился быстрый стук шагов за спиной. Она выскочила из полутёмного подъезда, тяжело дыша. Нервно оглянулась. За ними никто не гнался. Катя окинула взглядом освещённый солнцем двор, казавшийся яркой картинкой из другой реальности после сумрака квартиры Леры, пропитанной запахом крови и смерти. Малыши копошились в песочнице с ведёрками и формочками, мальчишки постарше пинали мяч на футбольной площадке, мамочка с коляской уткнулась в книгу на скамейке неподалёку. Катя глубоко вдохнула, пытаясь взять себя в руки. «Нужно успокоиться, не нервировать Алису. Ей и так досталось», – Катя склонилась над племянницей, ласково погладила по голове:

– Хочешь ещё погулять, Али… – Катя замолчала, вглядываясь. Спина покрылась липким потом, тошнота вновь подкатила к горлу. Жёлтое платье и коричневые башмачки игрушки в руках племянницы были заляпаны бурыми запёкшимися пятнами крови…

– Валентин Михайлович, мне нужно срочно позвонить сестре, – бросила Лера, торопливо нажимая кнопки телефона дрожащими пальцами.

– Да-да, конечно, – рассеянно кивнул следователь. Он подошёл к окну и встал спиной к ней. Положил ладони на подоконник, нервно забарабанил по нему подушечками пальцев.

Катя ответила после первого гудка.

– Катюш, у вас всё в порядке? Алиса с тобой? – хрипло спросила Лера. В горле пересохло и саднило.

– Всё хорошо, не переживай. Конечно, со мной, – голос сестры звучал словно издалека и как-то неуверенно.

– Не теряйте меня, я задерживаюсь. Приеду, расскажу, – вздох облегчения стоном вырвался из груди Леры, глаза снова наполнились слезами.

– Хорошо, – коротко сказала сестра.

Её немногословность, и странный тон в другое время насторожили бы Леру, но сейчас она не обратила внимания на интонации. Главное, что с Алисой и Катей всё в порядке.

– Ну что ж, продолжим? – спросил следователь. – Так на каком кладбище похоронена Анжела?

– Возле деревни Николаевка. Там только одно кладбище. Это недалеко от города, в Красноармейском районе.

– Вы можете нарисовать примерное расположение могилы? – Валентин Михайлович протянул листок бумаги.

– Да, постараюсь. Это недалеко от центрального входа, – она начертила план и протянула следователю.

– Послушайте, Лера. Вам нужно быть очень внимательной и осторожной. Возможно, преступник где-то рядом. Я так понял, вы пока живёте у сестры? – спросил он, одновременно внимательно разглядывая Лерин рисунок.

Она молча кивнула. Следователь перевернул листок вверх ногами и начал разглядывать его с другого ракурса.

– Мы поставим наблюдение за её квартирой. Вот мои телефоны, – он убрал Лерин рисунок в папку, написал ряд цифр на листке и отдал Лере. – Звоните, если увидите, услышите что-либо подозрительное и что-то вспомните.

– Хорошо, – Лера сунула в карман листок с номером.

– Пожалуй, на сегодня закончим. Я вас отпускаю домой. Помните о том, что я сказал – вам нужно быть очень осторожной, Лера. Берегите себя и свою дочь. Сразу звоните, если что-то узнаете, почувствуете опасность, – он посмотрел Лере в глаза серьёзным долгим взглядом. – Наш водитель сейчас отвезёт вас до дома. Никому ничего не рассказывайте. Можно спугнуть преступника. Надеюсь, что в прессу не просочится информация. Эти журналисты только мешают, холера им в бок… – проворчал он.

Валентин Михайлович проводил её до автомобиля – неприметной серой десятки, ожидавшей на парковке неподалёку от крыльца, и распахнул дверцу. Лера села в машину, прикрыла глаза. Горе охватило её с новой силой. Мысли походили на осколки битого стекла. Каждая резала по живому, причиняя острую боль, – «Неужели я никогда больше не смогу его увидеть. Никогда…» Она не могла осознать этой чудовищной правды, поверить до конца. Дима всегда был таким тёплым, надёжным, родным. Почему-то вспомнилось, как по ночам, когда мучила бессонница, она любила слушать ровный, тяжёлый стук сердца мужа, положив голову ему на грудь. С каждым ударом уверенность и спокойствие растекались по телу, как снотворное, и она медленно засыпала под этот завораживающий ритм самой жизни. Она часто задышала, понимая, что сейчас вновь разрыдается. Хотелось завыть при мысли о муже. Ещё вчера он был энергичным, полным сил и планов молодым мужчиной, а сейчас лежит где-то в холоде морга неподвижным телом. Неужели его тёплые сильные руки, никогда не обнимут Леру, серые глаза не посмотрят весело и насмешливо. Глаза… Лера задохнулась от вида изуродованного лица, вновь всплывшего в памяти. Горло сжалось, и Лера поняла, что отключается, сознание уплывает куда-то, как позавчера аэропорту. «Нет, я не могу. Не должна. Мне нужно контролировать свои мысли, как советовал психотерапевт. Я должна подумать о чём-то важном. Важном…»

«Алиса», – имя дочери промелькнуло в голове, тёплым огоньком зажглось в груди. Спазм постепенно ослабил хватку. Лера жадно хватала ртом воздух. Мысли о дочери закрутились в голове: – «Как сказать Алисе, что её папа больше не вернётся? Нет, это невозможно сейчас». Лере вспомнился недавний разговор с дочкой, её настойчивый вопрос: – «А вы с папой и Бакс – не умрёте? Обещаешь, мама?» и своё уверенное: – «Обещаю». «Боже мой, какая я дура. Зачем я так сказала? Нужно было отвлечь Алису, а не давать невыполнимые клятвы. Наверное, своей глупой самоуверенностью разозлила, или насмешила кого-то там, наверху, и он решил проучить меня, неразумную человеческую личинку. А Катя? Она непременно начнёт расспрашивать о том, где я была и что случилось. Если я начну говорить о Диме, то разрыдаюсь, и Алиса испугается, – хмуро размышляла Лера, не понимая, что делать. – Буду думать о том, что Дима в командировке», – она ухватилась за эту мысль, как утопающий за спасательный круг. Закрыла глаза и повторяла как заклинание: «Дима уехал в командировку, Дима уехал в командировку». Дыхание постепенно выровнялось, слёзы высохли, осталась только тянущая боль в сердце и резь в глазах. Когда автомобиль остановился возле Катиного дома, Лера и в самом деле почувствовала себя немного лучше. «Я спокойна, Дима в командировке», – твердила она, с трудом переставляя тяжёлые гири ног по ступеням лестницы, пошатываясь и цепляясь за перила, как старушка.