скачать книгу бесплатно
Ага почтительно поклонился, а тем временем последний шелковый платок попал в руки золотоволосой красавицы с севера Греции; это была девушка по имени Ирис, с мраморно-белой кожей и сапфировыми глазами.
– Ты сделал хороший выбор, сын мой! – воскликнул султан Баязет таким тоном, будто хотел сказать – «слишком уж хороший». Его все же смущала мысль о том, что он лишился рыжеволосой красотки. – А теперь пусть иностранные послы и посланники из наших городов поднесут дары моему сыну.
По знаку Хаджи-бея девушки новоизбранного гарема принца поднялись на возвышение, чтобы занять места возле своего господина. Ага сам начал их рассаживать – да так, чтобы Сира, Зулейка и Фирузи оказались к принцу ближе всех остальных. Затем он хлопнул в ладоши, давая сигнал к началу нового представления.
Рабы снова распахнули огромные двери зала, впуская красочную процессию. В первую очередь были приняты дары иностранных владык. Египет прислал обеденный сервиз на двенадцать персон – блюда из чеканного золота и украшенные самоцветами кубки. От монгольского хана прибыли прекрасный жеребец – черный как смоль, а также две чудесные кобылы. Один из индийских раджей подарил принцу золотой пояс двух дюймов в толщину, усыпанный сапфирами, рубинами, изумрудами и алмазами. Другой индийский принц прислал двух карликовых слонов. Из Персии явились отрезы разноцветных шелков, подобных которым не было во всем мире. Из Левантийской Венеции была послана безупречной красоты хрустальная ваза четырех футов в высоту, доверху наполненная бледно-розовыми жемчужинами – одинаковыми по величине и безупречными по качеству.
Затем следовали дары из всех уголков обширной Османской империи, и их по очереди выкладывали перед троном. Тут были искусно сотканные ковры, шелковые мешочки с луковицами тюльпанов редких сортов, клетки с экзотическими птицами, новейшей конструкции подзорная труба-телескоп, выточенный из цельного слонового бивня и оправленный в серебро (этот подарок, прибывший из Магнесии, теперь находившийся под управлением принца, особенно порадовал Селима, который увлекался астрономией).
А еще в подарок принцу прислали с полдесятка евнухов-пигмеев и хор христианских мальчиков-кастратов с голосами удивительной красоты.
Гора подарков все росла и росла, а Сира тем временем наблюдала за кадин Бесмой, матерью принца Ахмеда. Эта женщина сидела с совершенно бесстрастным лицом, но глаза ее метали молнии неприкрытой ненависти к Селиму и жгучей ревности – надо же, какие почести ее владыка и господин расточал своему младшему сыну!..
После некоторого раздумья, улучив момент – церемония подношения даров подошла к концу, и взгляды всех присутствовавших обратились на танцующих девушек, – Сира осторожно протянула руку коснулась руки принца и тихо сказала:
– Прости дерзость твоей ничтожной рабыне, господин мой, – но дозволено ли мне говорить?
Селим молча кивнул, а девушка продолжала:
– Прошу, взгляни на госпожу Бесму. Поверхность пруда – ровная и гладкая, но на дне таятся смертельно опасные течения. Не стоит ли смирить эти беспокойные воды?
– Мудрость моей рабыни не уступает ее красоте, – с улыбкой ответил принц.
Когда увеселения подошли к концу и Баязет уже собирался дать сигнал к окончанию вечера, Селим внезапно поднялся с места, а затем пал ниц перед отцом.
– Да, сын мой, слушаю тебя, – проговорил султан.
– Отец, господин мой, я никогда не смогу отплатить тебе за твою доброту и воздать за великое благородство – ведь ты сдержал слово, данное моей матери! Однако я попытаюсь. – Сунув руку в атласный мешочек, Селим извлек оттуда сапфир размером с куриное яйцо – то был подарок багдадского калифа. – Прошу принять эту безделицу, господин мой, ничтожную плату за ту щедрость, что ты выказал мне!
Польщенный султан взял сапфир.
– А это – для жемчужин гарема моего отца, – продолжал принц. Протянув руки к венецианской вазе, он зачерпнул две пригоршни розовых жемчужин, которые предложил отцовским женам – третьей и четвертой. Затем, повернувшись к Бесме, проговорил: – А этот прекрасный опал из копей Соломона предназначен редчайшему цветку во всем серале! Но красота этого камня не сравнится с твоей. И размерами – камень был величиной со сливу – ему не превзойти твоего сердца! А твоему сыну, моему возлюбленному брату Ахмеду, я дарю хор мальчиков – пусть услаждают и развлекают его!
Тонкая вуаль не могла скрыть выражения лица Бесмы – злодейка точно ежа проглотила!
– Я благодарю принца Селима от своего собственного имени и от имени всех кадин моего супруга, – с кислой миной проговорила она.
– Прекрасный поступок, сын мой, – заметил султан. – Да, прекрасный! – Подняв унизанную драгоценными перстнями руку, он дал знак к окончанию праздника и покинул Большой зал в сопровождении кадин и слуг. Выстроившись в две шеренги, девушки-гедикли вышли за ними вслед.
Большой зал опустел, если не считать Селима, его гарема и Хаджи-бея, поспешившего навстречу принцу с широкой улыбкой.
– Идем, мой господин Селим. Я подготовил тебе покои на эту ночь. А завтра, после утренней молитвы, тебе и твоему гарему надлежит покинуть Эски-сераль.
– Куда же мне ехать? Знаю лишь, что буду править крымской провинцией, что в двух днях пути от Константинополя.
– Много лет назад, господин мой, твой отец подарил твоей матери скромный дворец на берегу Черного моря. Теперь он твой. С тобой поедет госпожа Рефет, которая будет присматривать за твоими женщинами.
– Да благословит тебя Аллах, мой старый друг, – ответил принц. – Хорошо, что моя тетя будет в безопасности. Жены моего отца ненавидят Рефет, потому что она верна мне.
– Знаю, – кивнул ага. – Уже дважды в гареме покушались на ее жизнь.
– Что?…
– Не гневайся, господин мой. Я говорю тебе это лишь для того, чтобы предостеречь. Будь всегда начеку! Однако пойдем, у стен есть уши. Поговорим позже. – Хаджи-бей повернулся к ожидающим девушкам. – Следуйте за мной, милые. Час поздний.
Покинув зал, девушки последовали за Хаджи-беем и вскоре очутились в обширных покоях, где их встретила госпожа Рефет. Сюда, в это временное пристанище, уже перенесли немногочисленные пожитки девушек, и чьи-то заботливые руки разложили их ночные одеяния.
– Думаю, теперь вам следует отойти ко сну, – сказала госпожа Рефет. – Мы выезжаем рано утром.
– А что, если принц захочет одну из нас прямо сейчас? – спросила Сарина.
– Этого не случится, – ответила госпожа Рефет.
– Откуда тебе знать? – допытывалась девушка.
Женщина улыбнулась и проговорила:
– Сарина, я знаю одно: ты от радости совсем забыла о манерах. Но имей в виду, положение твое нисколько не изменилось, и ты по-прежнему невольница – обычная одалиска, которой останешься до тех пор, пока не сумеешь понравиться моему племяннику. Но поверь, этого не случится, пока ты не научишься вести себя надлежащим образом. Турецкие мужчины презирают грубых и непочтительных женщин. И частенько таких душат шелковым шнурком.
Упрек был заслуженный, и дерзкой Сарине достало ума покраснеть. Пробормотав слова извинения, она стала готовиться ко сну.
Госпожа Рефет подходила по очереди к каждой из девушек, чтобы поболтать с ней минуту-другую и приободрить. Затем, удостоверившись, что все в порядке, она велела невольнице погасить светильники и вышла.
– Сюда никто не должен входить, кроме меня и нашего аги, – сказала Рефет стоящей в дверях страже. – Попробуйте ослушаться – и поплатитесь жизнью!
Она вошла в маленькую комнату, находившуюся по соседству с комнатой девушек, и там ее уже дожидались принц Селим и Хаджи-бей.
– Здесь нас никто не услышит, – сказал евнух.
– Хвала Аллаху! – воскликнула в ответ достойная дама. – Какое счастье, что я, наконец, смогу покинуть Эски-сераль! – Повернувшись к племяннику, она продолжала: – Дорогой мальчик, как мне благодарить тебя?
– Мне стыдно признаться, тетя, однако ваш переезд устроил Хаджи-бей. А я даже не подумал об этом…
– Я просто устроил дело, которое, как я знал, отвечает желанию вашего высочества и которым вы бы занялись самолично, если бы не множество других важных дел, – проговорил ага.
– С каждым днем меня все больше изумляет твое умение «устраивать дела», – усмехнулся принц. – Но теперь расскажи, что за девушек ты мне нашел? Почему именно эти три?
– Каждая из них достойна быть кадин, мой господин. По просьбе твоей матери в конце прошлого года я покинул Константинополь, дабы отыскать для тебя трех необыкновенных женщин. Нам нужны были девушки, незнакомые с обычаями гаремов – и причем такие, которые, зная свою судьбу наперед, были бы преданы тебе и телом, и душой. Фирузи родилась на Кавказе. Я купил ее в Дамаске. А Зулейка родом из Китая. Ее я отыскал в Багдаде. Сира же родилась в стране, которая называется Шотландия. Это к северу от Англии. Я купил ее в Кандии. Самые сокровенные наши надежды связаны именно с этой девушкой. В ней редкостно сочетаются ум и красота. К тому же, она обладает мудростью, которая, если ее должным образом направить, окажет нам неоценимую помощь. И это – совсем не в ущерб ее женственности! Молюсь лишь о том, чтобы она тебе понравилась.
– Сегодня вечером я уже имел случай убедиться в ее мудрости. Ведь это она навела меня на мысль преподнести подарок Бесме.
Хаджи-бей и Рефет с улыбками переглянулись.
– Наша маленькая птичка быстро учится летать, – заметил главный евнух.
– А еще у нее поразительные глаза, – продолжал принц. – Такие зеленые глаза, как у нее, встречаются очень редко. Они такие чистые и прозрачные… И в них пляшут золотые искорки и мелькают темные тени – точно листья в пруду.
– Значит, ты доволен моим выбором, господин?
– Да, однако же… Кажется, не доволен мой отец. Надеюсь, ты припас красавиц и для него. Не то он, чего доброго, заберет мой гарем себе! Фирузи восхитительна, а Зулейка великолепна. Должно быть, тебя благословили сами звезды, если сумел отыскать таких девушек! Но что ты думаешь о тех, кого выбрал я сам?
– Гречанка и индианка – прелестны. Скромные и добросердечные, они сумеют окружить тебя заботой. Однако я бы предпочел видеть какую-нибудь другую девушку вместо испанки. Вспыльчивая, острая на язык… она может стать причиной немалых бед.
– Увы, это правда, – подхватила госпожа Рефет. – Сегодня вечером она уже попыталась ослушаться моего приказания.
– Мы не спустим с нее глаз, – пообещал Хаджи-бей. – Но теперь – к делу! Ты уже знаешь, что твоя мать хотела, чтобы ты сделался наследником престола твоего отца. Найти тебе подходящих жен и перевести поближе к столице – все это лишь часть ее плана.
– Да, Хаджи-бей, я знаю, в чем заключался ее план. Но тебе ведь известно, что трон передается старшему из мужчин семьи. Ахмед – вот наследник моего отца.
– Наследником твоего отца был твой старший брат, – возразил ага.
– Мустафа умер в двухлетнем возрасте.
– Он был сражен страшной болезнью после того, как однажды сходил в гости к Бесме. Мы подозреваем сладости, которые он принес с собой и которыми затем угостил свою мать. Малыш Мустафа жестоко страдал, а к утру умер. В течение многих дней твоя мать тоже была больна. От болезни она оправилась, однако была убита горем. Тогда я только вступил в свою должность, но с самого начала подозревал, что это – отравление. Я скормил остатки сладостей псу, и тот издох. Когда я рассказал об этом твоей матери, она люто возненавидела Бесму. И эта женщина – теперь мать наследника?
– Почему моя мать не обвинила Бесму во всеуслышание?
– Она это сделала, да твой отец не желал ее слушать. Прожив несколько месяцев в уединении, что было ей необходимо, чтобы изжить свое горе, твоя мать снова предстала перед султаном. Она по-прежнему была его любимой супругой, и он с радостью принял ее обратно. Ты родился как раз вследствие этого воссоединения. К счастью для Бесмы, у твоего отца к этому времени было уже двое сыновей – второго родила его третья жена Сафие, – и злодейка знала, что ее Ахмеду ничто не угрожает, поскольку твоя мать не решилась бы устранить сразу двоих претендентов на трон. Однако твоя мать решила – еще до того, как зачать тебя, – что именно ты должен занять место Мустафы.
Вот почему тебя так прилежно обучали наукам, вот почему твоя мать, когда поняла, что умирает, умолила султана вернуть тебя из Магнесии. Вся твоя жизнь проходила скрытно, и мы так берегли тебя и охраняли, что теперь даже собственному отцу ты кажешься незнакомцем. Твоя мать хотела, чтобы он увидел тебя, признал… и, возможно, захотел изменить порядок престолонаследия.
Но Кесем понимала, что в какой-то момент тебе следует предстать перед людьми, дабы они смогли узнать тебя получше. И янычары должны убедиться, что ты разительно отличаешься от твоих старших братьев. Ты добрый человек, Селим, ты прекрасный воин и праведный мусульманин. Стань отцом нескольких сыновей, и тогда султану не найти лучшего преемника!
Когда же для Баязета настанет время встретиться с праотцами в раю, ты должен действовать быстро. Еще до того, как султан испустит последний вздох, твои братья, их матери и все, кто им предан, должны будут умереть. Тогда султаном станешь ты, и твои мать и брат будут отмщены.
Хаджи-бей закончил говорить, и в комнате воцарилось молчание. Госпожа Рефет с волнением наблюдала за племянником. А Селим, выйдя на балкон, долго смотрел на сонный Константинополь. Кое-где горели тусклые огни, и тишину нарушал лишь лай бродячих собак, лаявших на полную луну. Внизу же струились быстрые воды Золотого Рога.
Наконец, обернувшись, принц проговорил:
– Их всех удавят, затолкают в мешки с камнями и бросят в пролив. Всех – кроме Бесмы. Ее я самолично скормлю собакам.
Хаджи-бей улыбнулся.
– Но дело это небыстрое, мой господин. Ты должен набраться величайшего терпения – подобно кошке Пророка. Если о наших планах станет известно, мы все станем покойниками.
– Я не подведу свою мать, Хаджи-бей – как и ты, друг мой. Я понимаю, что слишком много жизней висят на волоске…
– Час поздний, – напомнила госпожа Рефет. – Думаю, нам следует хоть немного поспать. Ведь у нас впереди – трехдневное путешествие…
Тут все поднялись, и ага, пожелав принцу и его тете спокойной ночи, выскользнул из комнаты через скрытую за коврами потайную дверь.
– Постарайся выспаться, дорогой племянник, – сказала госпожа Рефет. – А я буду стеречь твоих голубок.
– И тебе спокойной ночи, тетя. – Молодой человек проводил родственницу до двери и посмотрел ей вслед. Затем, затворив двери своей комнаты, хлопнул в ладоши, призывая слугу.
Невольник-слуга явился тотчас же. Раздев своего господина, он набросил ему на плечи тонкое шерстяное одеяние для сна и тихо удалился.
Снова выйдя на балкон, принц поднял лицо к ночному небу. Небесный свод, чистый и ясный, был залит светом бессчетных звезд. И с каждым медленным вдохом душа принца наполнялась покоем. Теперь Селим точно знал, куда вела его судьба и что ему предстояло совершить, чтобы веления судьбы воплотились в действительность. Добросердечный принц Селим станет выражать всяческую преданность султану, сводному брату Ахмеду и всей своей семье. Скромный, но всем известный, он будет делать вид, будто совершенно доволен своей участью. А потом, улучив момент, нанесет удар – и получит все сразу. Империя достанется ему. Все остальные просто не годятся для того, чтобы ею править!
Душа его исполнилась твердости под стать железу, и отвернувшись от роскошной средиземноморской ночи, принц вернулся в комнату, улегся на постель и провалился в глубокий сон.
Глава 11
Утром небо было чистым и голубым, а солнце – ярким. Свежий прохладный ветерок овевал огромный город, даруя ему аромат осенних цветов и спелых фруктов. В толпе же, заполнившей улицы, царило праздничное настроение, поскольку весь Константинополь знал о событиях, произошедших накануне в Эски-серале.
И именно сегодня принцу Селиму и его свите предстояло покинуть дворец и отправиться во вверенную его попечению провинцию.
Самые предприимчивые владельцы домов, стоявших вдоль улицы, по которой предстояло выезжать принцу, загодя продали места возле своих окон и на крышах. Счастливцы, успевшие эти места купить, предвкушали незабываемое зрелище.
И вдруг в толпе послышались взволнованные возгласы. Главные ворота Эски-сераля начали медленно распахиваться, и зеваки тянули шеи, пытаясь разглядеть, кто покажется первым. А первым был отряд янычар в красно-зеленых одеждах, выезжавший верхом на гнедых, с лоснящимися боками лошадях. Яростно размахивая кнутами с металлическими наконечниками, янычары заставили толпу попятиться.
А потом появился Али Хамид, глашатай султана. Он был великолепен в шелковых оранжевых шароварах и в тюрбане с оранжевым пером. Блестящие бока его скакуна покрывала оранжевая с серебряным шитьем попона. Проскакав некоторое расстояние от ворот, он остановился и поднял руку. Зрители затаили дыхание.
– Слушайте, – нараспев произнес он низким, звучным голосом. – Слушайте, жители Константинополя, и восхищайтесь щедростью и великодушием нашего великого султана Баязета, верного слуги Аллаха на этой земле – да живет он вечно. Сегодня его сын Селим, дитя возлюбленной жены султана Кесем, покидает отцовский дом с величайшими почестями! Смотрите на него, жители Константинополя, и отдайте дань восхищения родительской любви! Учитесь примеру нашего великого султана Баязета!
Слушай, Константинополь! – продолжал глашатай. – Принц везет с собой шестерых девственниц, каждая из которых красотой не уступает утренней заре! Полученные в дар от нашего господина, они были выбраны из собственного гарема его отца. И принц мог выбирать сам! Кто из вас слышал о подобной щедрости?!
Огромную толпу всколыхнул гул одобрительных голосов.
Узри же, народ Константинополя, сколько даров были присланы теми, кто боится и почитает нашу силу и наше величие. Эти дары – дань уважения младшему сыну нашего господина! Восхищайтесь же бесподобным зрелищем, ибо в те дни, когда наступит осень вашей жизни, вы сможете вспомнить об этом и рассказать своим внукам о величии нашего могущественного султана Баязета, возлюбленного сына Мехмеда Завоевателя, покорившего Константинополь!
И глашатай султана пустил коня вперед, останавливаясь через каждые несколько минут, чтобы повторить свою речь. За ним следовал караван, груженный сказочными дарами, а по бокам шли невольники, принадлежащие дому молодого принца.
И вот в воротах показалась фигура на черном как смоль жеребце. Зрители в едином порыве рванулись вперед, чтобы лучше видеть всадника, но янычары снова осадили толпу.
– Это принц! – закричал кто-то в толпе. И крик был подхвачен множеством глоток.
– Селим, Селим, Селим!.. – нараспев повторяли люди.
Пришпорив коня, принц влетел в самую гущу собравшихся. Он сидел на коне с удивительным изяществом, и на его губах играла улыбка. Принц был одет в белые с золотом одежды; на пальцах же его сверкали драгоценные перстни, а тюрбан украшал переливавшийся кровавыми искрами огромный рубин. Люди приветствовали принца восторженными криками, не обращая внимания на жалившие их янычарские кнуты, и все пытались прикоснуться к ногам принца, обутым в сапожки из мягкой золоченой кожи.
– Господин, они ранят тебя! – закричал предводитель отряда янычар. – Позволь, я разгоню этот сброд!
– Я знаю способ получше, чем кнут, – ответил принц Селим. Запустив руку в притороченную к седлу сумку, он вынул пригоршню монет, которые и бросил в возбужденную толпу.
Люди тотчас рассеялись, и принц смог проехать, время от времени снова извлекая из сумки и разбрасывая вокруг себя монеты – к бурному восторгу женщин и мужчин, падавших ниц.
За Селимом ехали евнухи-пигмеи, наряженные в новую желто-зеленую форму. За евнухами появилась госпожа Рефет. Ее серебряный с золотом паланкин несли четверо чернокожих невольников, и их кожа глянцевито поблескивала на солнце. А следом появились шесть белых верблюдов под высокими золочеными седлами и шатрами из фиолетового шелка. А внутри каждого из шатров находилась девушка из гарема принца.
Медленно двигаясь по узким улицам, процессия спустилась вниз по холму и выбралась на широкие аллеи главной части города. Становилось жарко, и Сира, закутанная с ног до головы во многочисленные покрывала, проклинала восточные обычаи – хоть бы все поскорее закончилось! Добрых два часа добирались они от Главных ворот Эски-сераля до Восточных ворот, ведущих вон из города. Но за городскими стенами процессия, наконец, ускорила ход.
Ближе к вечеру они стали лагерем на невысоком холме над Черным морем, а наутро снова пустились в путь. Добрались же до места лишь к вечеру третьего дня.
Дворец Лунного Света с его сверкавшими на солнце белоснежными башенками уютно пристроился среди полого спускавшихся к морю зеленых холмов, и поначалу городок этот показался Сире очаровательным. Но затем, когда ее верблюд пустился трусцой по пыльной дороге, она стала замечать, что вокруг царило запустение. Дорога была обсажена высокими тополями, однако видневшиеся за деревьями поля густо заросли сорняками. Когда же они, наконец, добрались до дворца, девушка и вовсе была неприятно поражена. Здания, издали казавшиеся такими красивыми, на деле оказались удручающе ветхими. Дворец явно был заброшен на многие годы – здесь никто не жил и никто не заботился о том, чтобы поддерживать его в должном состоянии.
Через несколько минут, выбравшись из своего шатра, Сира бросилась к госпоже Рефет и воскликнула:
– Неужели нам предстоит поселиться тут?!
