скачать книгу бесплатно
– Эдик, тут люди, не надо.
– Хорошо, – и поцеловал ее в подбородок.
– Эдик, – воскликнула Катя.
Я понял, что надо срочно идти в тамбур курить, подумалось мне.
– Хорошо! Как хочешь, – соскочил я с места и отправился по проходу в конец вагона. Люди занимались кто чем: кто-то спал, кто-то ел, кто-то пил, кто-то читал, в общем, ни у кого схожих со мной проблем я не заметил.
В тамбуре уже стоял один небритый мужик в майке и курил. Затянувшись, я принялся размышлять о том, что сейчас происходит. Во-первых, Катю хочу однозначно; во-вторых, хочу продолжать с ней общение и за пределами поезда; в-третьих, у меня есть подруга; в-четвертых, мне еще ехать больше полусуток…
Я вернулся на свое место, и, не глядя на девушку, залез молча на верхнюю полку. Закрыл глаза. Со всех сторон сразу окутали мысли. Какая же все-таки странная жизнь! Никогда не подумаешь, где вляпаешься по самые уши! Ну ничего, как-нибудь прорвемся!
Часов в десять вечера я проснулся, посмотрел за окно – уже слегка начало темнеть и по-прежнему сплошные леса. Потянулся, затем свесил голову и посмотрел вниз. Катя вроде спала, Василий с Виктором мирно храпели. Быстро они справились и вырубились! В поезде было тихо – большинство людей уже спало, а остальные разговаривали на полтона ниже.
Я слез вниз, сел на краешек Катиной полки. Положил руку ей на колено и погладил. Она вздрогнула и открыла глаза, посмотрела на меня недоверчиво. Безо всякого выражения, предложил чаю. Она не отказалась.
Моя попутчица приняла сидячее положение и взяла чашку из моих рук, стала пить и кидать на меня виноватые взгляды. Я обнял девушку за коленки. Она промолчала и тогда я решительно наклонился к ней и поцеловал в уголок рта. Почувствовал вкус ее мягких женских губ и приятное тепло разлилось по телу от этого целомудренного поцелуя.
– Ты такая сладкая.
Отстранившись, Катя сидела, молча, не шелохнувшись и смотрела на меня во все глаза. И я понял, что она тоже хочет меня. Резко притянув ее к себе, поцеловал более страстно. Меня бросило в жар от ее вкуса, запаха, от ее женственности, и от совокупности всех этих ощущений было очень трудно себя сдержать, чтобы не накинуться на нее. Только этого мне еще не хватало, чтобы в поезде наброситься на девушку и заняться с ней сексом. Хотя подобное было в моей жизни.
Было это лет шесть назад. Я возвращался с отдыха в Адлере в родной город. Ехать было очень долго – почти трое суток и чтобы хоть как-то скоротать время, мы с другом принялись кадрить всех симпатичных девчонок в нашем вагоне. К концу дня мы уже определились с подругами и весело с ними болтали. Девчонки оказались из соседнего города – почти до самого дома будут попутчицами! Каждый из нас, включая и Надьку с Машкой, везли по нескольку литров вина домой. Ну, естественно, оно тут же пошло в ход, потом заиграли гормоны и к вечеру мы уже ходили в тамбур целоваться.
Я несколько раз предлагал своей Надьке воспользоваться свободным туалетом или тамбуром, но она отказывалась. На утро на трезвую голову ее, конечно, понял. Еще бы – стоя, в таком неудобном месте и при страшной трясучке! Днем мы продолжали наше общение и к вечеру мне пришла одна идея как «это» сделать. Дело в том, что мы с Коляном ехали на «боковушках» и я вспомнил, что когда-то давно видел как одна бабка подоткнула край одеяла под матрац верхней полки и таким образом завесила им свою внучку, лежащую снизу. Получилась своеобразная и надежная ширма от посторонних глаз.
И вот, когда стало совсем темно и в поезде приглушили свет, я отправил Коляна к своей подруге, пообещав, что попозже ему уступлю свое «убежище». Мы с Надей залезли вдвоем с ногами на полку за скрывающее нас ото всех одеяло, оставшись лишь наедине в полумраке, да с проплывающими мимо нас пейзажами под луной.
Ощущения были довольно щекотливые, и одно дело, когда мы просто сидели в интимной и располагающей к сексу обстановке вдвоем с девушкой и совсем другие, когда «процесс» был в самом разгаре. Потому что люди, да и проводники изредка проходили мимо нашего «шалаша» и мало ли что им взбрело бы в голову. Я думал об этом, но тем не менее процесс продолжал… В общем, дело было сделано и воспоминания с той поездки остались обалденные!
Сейчас, естественно, мы были не на боковых местах, я уже старше, да и Катя – совсем не та девушка, с которой можно заняться сексом в поезде, а потом разойтись в разные стороны, как будто ничего и не бывало. Поэтому я только лишь целовал ее и чувствовал, как пожар разгорается все сильнее и так просто его уже не потушить. Моя милая спутница видимо, тоже поняла это и отстранилась от меня.
– Все, надо остановиться! – она тяжело дышала, а щеки ее горели. Я сел рядом, взял ее ладонь в свою руку и мы принялись смотреть в окно на проплывающие пейзажи и на недвижимо висящую луну на северном светлом небе. Каждый думал о своем, но, даю палец на отсечение, наши мысли были схожи.
6. Дики. Сэм показывает, кто хозяин. Безуспешная попытка Сони
– Давай, иди парень! Твой выход! – прокричал Сэм, стараясь перекрыть своим голосом громкую музыку. Сэм был среди парней, участвующих в шоу в гей-клубе под названием «Семь гномов», самым главным. Он следил за порядком в клубе, приглашал новых парней, составлял шоу-программу на месяц вперед, договаривался с арт-группами, в общем, улаживал многие вопросы клуба и был управляющим. Сам себя он называл незаменимым человеком. Сэм любил все блестящее, как сорока, и сейчас нацепил на себя сиреневый пиджак, усыпанный блестками, на шею повесил увесистую золотую цепь с маленьким ключиком, на левую руку надел золотые часы с большим браслетом, которые он постоянно поправлял, на ноги – узкие кожаные штаны, обтягивающие его мускулистые ноги, картину завершали туфли с длинными и загнутыми носками. Волосы он зачесывал набок и прилизывал их гелем. Если повнимательнее присмотреться в его лицо, то можно было найти некое сходство с Микки Рурком. В целом, Сэм со своим бледным лицом, которое он тщательно прятал от солнца, аргументируя это тем, что кожа от ультрафиолета стареет быстрее и возрастают шансы заиметь рак кожи, выглядел нелепо, но, тем не менее, привлекательно. Сэм обожал нацепить на себя черную шляпу с узкими полями и, поправляя ее указательным пальцем, вертясь перед зеркалом, говорить себе под нос, так чтобы никто не слышал: «И почему меня еще не заметил ни один режиссер?!». Никто не обращал на эту его причуду внимания, так как почти все парни были заняты исключительно собой. По слухам, у него было криминальное прошлое, о котором сам Сэм никому и ничего не рассказывал, поэтому парни его слегка побаивались. На вид ему было около сорока лет.
– Давай! Публика тебя ждет! – проорал Сэмми в самое ухо Дики, который в это время проверял свою готовность перед зеркалом, и незаметно шлепнул его по заду с похотливой улыбкой. Парень быстрым шагом прошел к занавесу, отделяющему сцену от гримерки, резко откинул его в сторону и вышел на сцену под специально для него звучащую музыку. Яркий свет прожекторов, направленных прямо на него, ослепил его и заставил инстинктивно прищуриться, но через секунду его глаза привыкли и приняли привычное сценическое выражение неприступности и самоуверенности.
Дики начал танцевать. Самозабвенно, подчиняясь музыке. Его движения были грациозны и плавны, но в то же время сильны и размашисты. Он старался не смотреть на присутствующих в зале и вообще на то, что там происходит. Он смотрел поверх всех голов, туда, где противоположная стена соединяется с потолком. Он откинул все мысли и поддался музыке, слился с ней в едином ритме. Сегодня, да и в основном всегда, Дики выходил на сцену в образе средневекового рыцаря в металлических тяжелых доспехах, с длинным мечом, который старик Фрейд расценил бы как фаллический символ.
Дики искусно размахивал мечом, падал на колено, рубил невидимого противника, стараясь раскрошить его на куски, уворачивался от предполагаемых ударов. Через какое-то время на нем не было кольчуги, затем – нижней рубахи, скрывающей его мускулистый блестящий торс, и вот уже и его кожаные штаны слетели от одного движения умелой рукой и Дики остался в одних плавках серебристого цвета с мечом в руке. Внезапно он сделал взмах меча, имитирующий убийство врага, поднял гордо над головой меч и спрыгнул по-кошачьи в зал. Музыка все еще продолжалась и Дики прошелся не спеша и танцуя по залу, собирая под резинку плавок разномастные купюры. За одним из дальних столиков он признал Сергея, который сидел с сумрачным лицом. Дики направился к нему, краем глаза заметив наблюдающего за ним Сэма, и начал двигать бедрами перед парнем под музыку, поглаживая его по груди и плечам. Тот резко сунул под резинку плавок листок бумаги, сложенный в несколько раз, и схватил Дики за ягодицы.
Стриптизер развернулся и прошел на сцену, величественно кивнул зрителям головой. Музыка стихла и в зале раздалась буря аплодисментов, посетители одобрительно засвистели, а стриптизер, улыбнувшись публике, неспешно удалился за кулисы. Выступление состоялось.
– Ты, герой, парень! Настоящий герой! – насмешливо произнес Сэм, оказавшись за спиной у Дики, и поправил свои часы. – Сколько денег собрал? – поинтересовался он как бы невзначай, косясь на «улов» под резинкой плавок.
– Сэмми, у тебя длинный нос! – недовольно изрек Дики, пересчитывая чаевые. На глаза ему попался сложенный вчетверо листок белой бумаги.
– Следи за языком, Дики! Ты забыл, кто о тебе заботится? – тихо и с угрозой в голосе произнес Сэм. – Я, между прочим, видел, как ты крутился перед своим любовником. Я тебе не раз говорил запомнить, кто хозяин.
– Ну ладно, ладно, Сэм, не обижайся, – проворчал Дики, разворачивая записку.
– Не забывай, десять процентов моих! – кинул он ему, а затем, повернувшись к Кольту, стоящему перед зеркалом, заорал, – Парень, твой выход! Давай, публика тебя ждет!
– Да знаю я, отстань, – отмахнулся Дики, уткнувшись в записку.
«Милый Дики, я тебя очень люблю и очень ревную. Мое сердце не может выдержать, когда десятки или сотни глаз поглощены тобой, твоим сексуальным телом, твоими движениями, наполненными страстью, твоим гипнотизирующим взглядом! Я хочу, чтобы ты был только моим, но знаю, что это невозможно. И поэтому ревную. Иногда я думаю, что лучше умереть, чем знать, что все присутствующие в зале зрители хотят тебя, представляют свои жирные волосатые тела в сплетенном с тобой любовном клубке. Мне очень сложно, любимый, осознавать это. А ты иногда бываешь чересчур самоуверенным и самовлюбленным и все меньше обращаешь внимание на меня. Может, мне и правда стоит умереть?»
– Ну?! – требовательно встал сбоку Сэм, нервно теребя браслет часов и пуская дым сигаретой, зажатой в зубах. Курил Сэм не что-нибудь, а «Botzman’s Tabak» – одну из самых дорогих марок сигарет – и сладковатый запах заполнял помещение за кулисами, где было еще несколько человек.
– На! Забери все! – сдавленно выдавил Дики, быстро надел свои повседневные вещи и направился к выходу искать Сергея. Сэм схватил его за руку на полпути.
– Ты куда собрался, парень? Неужели, побежал за своим любовничком? Ну, уж нет! Старина Сэм никуда тебя не пустит.
– Отпусти руку, – разозлился Дики.
– Что ты сказал? Повтори, я не расслышал! – и Сэм отвесил ему звонкую пощечину. – Поосторожнее со словами, парень. Не забывай, кто перед тобой.
– Повторяю еще раз, отпусти руку! – попытался вырваться Дики, но Сэм только сильнее завернул руку за спину и потащил его за собой. Перед маленькой дверью он остановился, достал ключ, поковырялся им в замке, и втолкнул внутрь крохотного помещения сопротивляющегося парня. Зашел следом сам и запер за собой дверь. Щелкнул выключателем.
– Молчи, мразь! Теперь ты снова мой, – зло прикрикнул управляющий, вешая свой пиджак на крючок для одежды.
Дики гордо и презрительно смотрел на стоящего перед ним мужчину. Тот, заметив его взгляд, достал из-за спины пистолет и направил ему в лоб.
– Не смеши меня, парень. Делай то, что я говорю. А я говорю, чтобы ты раздевался. Ты знаешь, чего я хочу, иначе сам знаешь, что будет, уж извини за тавтологию!
Дики вздохнул и огляделся. Помещение было очень маленьким, метра два на два, отделанное темно-синей плотной тканью, на потолке висела ультрафиолетовая лампочка. При строительстве клуба здесь, видимо, планировался туалет или кладовка, но в настоящее время это помещение использовал только Сэм для своих личных нужд. Одной из его нужд было удовлетворение своих сексуальных потребностей в особо извращенной форме с парнями из клуба. Дики был единственным, кому эти забавы не нравились, но, по злой воле судьбы, Сэм предпочитал его всем остальным.
На полочке длиной во всю стену лежали наручники, плетки, хлысты, кожаные маски, цепи, различной длины и толщины насадки на фаллос, шарики, кляпы и прочие садомазохистские игрушки. В стену на высоте вытянутых вверх рук были вмонтированы крюки.
Дики знал, что отказываться он не имеет права, и это сильно давило на него, приходилось перебарывать себя и отдаваться воле управляющего. Временами Дики почти терял контроль и готов был убить Сэма, но в самый последний момент, когда его рука крепко сжималась в кулак, а глаз находил самое уязвленное место на теле мужчины, в его мозгу, словно вспышка, возникала мысль о последствиях. Он не мог отказать Сэму, потому что у них существовала договоренность, которую он не мог нарушить и управляющий этим пользовался сполна. И поэтому сейчас Дики стал послушно исполнять приказ.
Когда он обнажился до плавок, Сэм ткнул ему в спину дулом пистолета и толкнул к стене. Дотянулся до наручников на полке, и пристегнул поочередно руки парня к крючкам на стене. Следом взял кляп и плотно вставил ему в рот.
– Ну что, вот и снова пришло наше с тобой время, да парень? Ты думаешь, что ты сильнее Сэма, но нет. Никуда ты от меня не денешься, – сдавленно говорил управляющий, стягивая плавки с парня, а следом спуская свои штаны. Его глаза сверкали, как у безумца. – Я всегда буду трахать тебя, потому что только ты можешь меня удовлетворить так, как мне надо и только ты из всех остальных хочешь меня по-настоящему, не имея корыстного интереса заискивать передо мной. Хотя ты и не признаешься в этом, но мне не нужно твоих слов, я и так чувствую, как ты меня хочешь: от тебя исходит энергия желания, она пронзает тебя с ног до головы и передается мне, а я теряю от нее голову, она питает меня. Тебе на самом деле не нужен твой любовник, твой Сергей, этот юнец! Что он знает о том, как надо доставить удовольствие такому парню как ты?! Уж я-то знаю, он для тебя лишь прикрытие. Ты его используешь, гадкий мальчишка! Сколько раз я тебе говорил бросить его. Тебе нужен только я один. Только я знаю твою тайну. Обещаю ее никому не говорить, если ты сейчас пообещаешь сделать все, что я скажу. Ну?
Пленник молча слушал монолог, затем кивнул.
– Я не слышу!
– Да.
– Что да? Обещай!
– Обещаю!
– Я начинаю терять терпение, парень! Повторяй за мной: обещаю делать все, что ты скажешь, Сэм!
– Обещаю делать все, что ты скажешь, Сэм! – с еле скрываемой злобой выдавил пленник.
– Отлично, – улыбнулся Сэм. – Я хочу наказать тебя. И знаешь за что? За то, что ты трахаешься со своим юнцом и ничего ему не говоришь про меня. Мне кажется, так не честно. Он должен знать про наши с тобой посещения этой синей комнатки для утех, он должен быть в курсе, чем мы тут с тобой занимаемся и какое наслаждение получаем оба. Оба, а не только я один! Ты думаешь, я не замечал, как из твоих губ вырывался стон блаженства, и не один раз, хотя ты старательно его давил в себе? Как ты думаешь, что сделает твой юнец, когда он узнает обо все этом?! А?!
– Ты не скажешь ему!
– Почему ты так думаешь?
– Потому что ему не следует это знать.
– Почему же? Разве он не имеет права знать правду?
– Правду?! – рассмеялся Дики. – О какой правде ты говоришь? Ты принуждаешь меня к связи с тобой, шантажируешь – вот это правда! А Сергей здесь совсем не причем!
– Я тоже считаю, что твой юнец ни при чем! Совсем не причем! Вот как ты думаешь, правильно ли ты поступаешь, имея с ним так называемую, – при этом Сэмми поморщился, – любовную связь?
– Я его люблю.
– Любишь? Не смеши меня! Ты любишь славу, деньги и настоящий секс! А его ты не любишь, его ты используешь, ведь он удобен для тебя, согласись? Он готовит тебе вкусную еду, стирает твои наряды, одаривает тебя своей любовью, и ты живешь у него практически бесплатно!
Дики промолчал, а в это время Сэм с презрительной ухмылкой потянулся к полочке за «игрушками».
– Привет! – услышал Дики справа женский голос и тут же его обладательница предстала перед глазами. – Можно присесть? – спросила она и, не дожидаясь ответа, плавно опустилась на пластмассовый стул. Дики уже привык к повышенному женскому вниманию. Здесь, в Сочи с начала сезона с ним уже столько раз предпринимали попытки познакомиться, что он перестал удивляться, и просто принимал, в зависимости от настроения, безразличный или заинтересованный вид и вполуха выслушивал массу информации, в основном не представлявшей для него никакого интереса. Так и на этот раз, он вскользь окинул девушку с головы до ног и продолжил пить прохладное свежее разливное пиво из запотевшего бокала. Девушке на вид было не больше двадцати лет. На ней был одет купальник оранжевого цвета, непосредственно прикрывавший только самые интимные детали и полупрозрачный большой платок, обернутый вокруг тела. На левой руке, согнутой в локте, висела большая пляжная сумка. Волосы девушки маленькими кудряшками ниспадали на загорелые плечи. На вид – обычная провинциальная девушка, которая вырвалась из своего городка к морю и поэтому желала оторваться по-полной.
– А я тебя где-то видела! – попыталась она завязать беседу.
Дики продолжил сидеть, не реагируя. Затем без особого интереса посмотрел в янтарные глаза девушки.
– Это случайно не ты работаешь в «Семь гномов»? Вот там я тебя, кажется, и видела, – сморщив лоб, поделилась с Дики этой новостью девушка.
Дики усмехнулся. «Работаешь», сказала эта девица. Это, наверное, ее родители работают с восьми утра до пяти вечера, чтобы обеспечить свою семью и свою дочь; работают с утра и до вечера, не видя белого света, кроме как из окна своей работы; приходят домой, делают в лучшем случае пару дел по дому и им уже больше ничего не надо в этот вечер, лишь добраться до кровати и посмотреть телевизор или почитать книжку; имеют два выходных, в которые пытаются сделать все накопившие за неделю дела и поэтому ни черта не отдыхая. И все это ради того, чтобы их дочь имела возможность не задумываться о добывании себе на жизнь, ходить к парикмахеру в недорогой салон, чтобы сделать вот такие дешевые кудряшки, и хотя бы на пару недель съездить к морю, чтобы потом похвастаться перед подружками и показать им свои фотографии у моря под пальмами или рассказать о курортном романе с каким-нибудь симпатичным загорелым парнем.
«Работаешь», снова презрительно фыркнул про себя Дики. Нет, он не работает, он делает то, что ему нравится и доставляет удовольствие, делает то, что приносит деньги, славу и поклонников. А в данный момент он расслабляется и попивает пиво в этом баре, оформленном в стиле «Латинос» под негромкую музыку, собирается с мыслями, а эта девушка вот так беспардонно вторгается в его жизнь.
– Тебя, кажется, зовут Дики?! – продолжала беспечно трещать девушка. – А меня – Соня.
Дики еле заметно кивнул.
– Вот и познакомились! – улыбнулась она. – Ты в Сочи живешь? Хотя, наверное, вопрос глупый! – засмеялась Соня. – Если ты тут работаешь, то, естественно, и живешь! – показала свое логическое мышление девушка и повернула лицо в профиль, демонстрируя Дики красивый ракурс. – Красивая у тебя рубашечка! – заметила она. Дики и сам это знал. Это была его самая любимая гавайская рубашка, которую они выбирали вместе с Сергеем.
– Ты часто тут бываешь? – поинтересовалась она, глядя на него уже исподлобья и стреляя янтарным глазками. Не дождавшись ответа, надула губы. – Чего ты такой молчаливый? Я тебе мешаю, да? Ты не хочешь, чтобы я тут сидела? Ну ладно, Дики! Я тогда пойду, да? – нехотя спросила Соня. И снова не дождалась ответа.
– Хорошо, вот тогда тебе мой номерок, – с этими словами девушка ловко вытащила из маленького бокового кармашка сумки листок бумаги с номером и подписью и придвинула к парню, – если захочешь, звони – погуляем.
Затем девушка еще раз внимательно посмотрела на молчаливого парня и откинула за ухо прядь волос, показывая Дики свое ушко с серьгами-кольцами и тонкую шею.
– Дики! А ты, случайно не немой?! – и прищурила правый глаз, левым буравя парня насквозь. Девушка явно провоцировала его на разговор и он это знал, поэтому, собрав все свое самообладание в кулак, чересчур громко отхлебнул начавшее выдыхаться пиво.
– Что ж, ты, похоже, редкостный грубиян, раз не удостаиваешь вниманием девушку! – рассмеялась весело Соня, хотя в ее душе остался легкий осадок. Она встала со стула, вышла из-за столика и сделала два шага в сторону, затем, словно что-то вспомнив, снова остановилась и полуобернулась к Дики.
– Ты правда гей?! – сделала она жалобное лицо и, зная, что не дождется ответа, пошла прочь, гордо задрав носик. Этот красивый парень был как раз в ее вкусе и ей стало грустно, что все ее попытки флирта не увенчались успехом.
7. Эдуард. История, рассказанная в вагоне-ресторане. Номерок телефона
Я проснулся в девять утра, посмотрел на еще спящую Катю и решил поваляться еще часок. Смотрел за окно и удивлялся, какая же все-таки у нас большая страна Россия! Вот был я в небольшом северном городке, вроде и область одна – N-ская, а ехать до него сутки. А ведь можно еще дальше поехать – до самой Обской губы, и еще дальше – до Северного Ледовитого океана – это еще больше суток. Правда, туда на поезде вряд ли доедешь – сплошные болота, а вот на самолете или вертолете можно долететь. А если с запада на восток или с востока на запад? От Хабаровска только до Москвы около семи-восьми суток на поезде! Я не представляю, как это можно вынести, мне вот трое суток кажутся страшной пыткой – это не помыться нормально, не покушать, а сколько соседей придется вытерпеть! Я бы от безделья и гиподинамии помер. Зато сколько пейзажей за окном сменится – и горы тебе, и степи, и леса, и реки. А городов сколько проедешь!
Практически на всем протяжении средней полосы России одинаковы только деревни и села. Домики деревянные, кособокие, с резными наличниками, широкими воротами и с большими огородами. Летом почти у каждого дома пасется самый разнообразный домашний скот: утки, куры, гуси, индюшки, свиньи, козы, барашки. Сразу вспоминается время, проведенное у бабушки, когда меня, еще мальчишкой, отправляли на все лето в деревню.
Я ностальгически вздохнул, потянулся, взял пакет с зубной щеткой, пастой, мылом, полотенцем, бритвенным станком. Спустился со свой полки и пошел в туалет освежиться. Несколько минут ждал, пока он освободится, в итоге оттуда вышла полная женщина с дочкой.
Приведя себя в порядок, вернулся. Вахтовики уже проснулись и кряхтели с похмелья.
– Слышь, Эдя, сходи нам за пивом, мы тебе денег дадим. А то сам понимаешь, какое состояние, – попросил Василий. Да уж, выглядели они оба неважнецки: охрипшие, опухшие, да и щетина не придавала им лучший вид. Я пожалел бедных мужиков и пошел в вагон-ресторан. Взял им четыре бутылки пива, а себе – минералку. Подумав, попросил еще мятную жвачку. Прочитал на бэйджике у официантки ее имя.
– Татьяна, а можно спросить?
Девушка улыбнулась и кивнула.
– Мне позарез цветы нужны.
– Где же их взять? У нас только еда да напитки! – округлила глаза худощавая работница ресторана.
– А вот эти, – указал я на стоявший в вазочке на барной стойке небольшой букетик цветов.
– Так это… они тут же стоят, в ресторане! – еще больше стали глаза официантки.
– Таня, очень нужно! – смотрел я на нее так, будто она – моя последняя надежда. Девушка стояла и раздумывала, не зная, что со мной делать. Я решил поднадавить.
– Ну пожалуйста! Вы мне очень поможете. Мне девушка сообщила, что она ждет ребенка и я хочу ее порадовать.
– Что же, если так, то берите! А пиво вам для того, чтобы хорошенько отметить? – насмешливо произнесла Татьяна.
– Пиво для друзей! А вам большое спасибо! Вы очень добры, буду помнить вас и знать, что мир не без добрых людей! – я широко улыбнулся, положил в пакет пиво, минералку, взял цветы.
– Только не забудьте в воду поставить! Попросите у проводника стакан! – услышал я напоследок и довольный пошел в свой плацкарт.
Катя уже проснулась и собиралась идти в туалет приводить себя в порядок. Я поставил пакет с пивом Василию на грудь, от чего он радостно улыбнулся. Протянул девушке букетик.
– Это мне?! – сильно удивилась моя белокурая барышня. – За что?
– Просто так! Порадовать тебя решил. Доброе утро!
– Спасибо… Доброе… – при этом ее лицо залил румянец.
– Сейчас, подожди! – и я пошел снова тревожить проводника. Взял у него стакан, в туалете набрал воды и принес Кате. Она поставила в него цветы.
– Красиво, правда?
